Нижний Новгород. Вокруг да около

 
Май. 2025

 Сижу, пью кофе, никого не трогаю, пишу очередной бессмертный рассказ и тут мне глас с небес: - Парень, да у тебя нет «золотой» первой фразы.
При всем уважении, какой я Тебе «парень»?
Ладно. Проехали. Уже на том спасибо тебе, Господи, что Ты есть.
 Знаю, эта «золотая первая фраза», должна навсегда  прожечь мозг читателя и остаться в памяти. Остаться,  пусть даже сам автор забыт или забетонирован в своем величии. Как Гомер,  Максим Горький или этот, как его? Не помню.
   Фраза могла бы быть такой: Допустимо ли, что Новгород и Нижний Новгород находятся в разных местах?
Или такой: Надоело! Третий год я вынужден объяснять умным людям очевидные вещи.
   Прости, нет у меня для Тебя  подобной  фразы.  Может статься,  она и читателю не нужна. 
   Поэтому начну скучно, с истории вопроса.
   Там где Обь-река впадает в Волгу, издревле водились дикие племена бурлаков. В голодные годы бурлаки сбивались в артели, где спасались тем, что хором исполняли песню про «Дубинушку ухнем». Иногда они позировали Репину для его картины «Бурлаки на Волге». Тоже - копеечка. А вы думали, они планировали попасть на обложку учебника истории за пятый класс? Жили бедно, часто без женщин, но - весело. Вы же сами помните, что настоящее, безбашенное веселье у вас всегда случалось без денег и без женщин.
 Была у них одна причуда, генетический дефект что-ли, который заставлял бурлаков тянуть тяжелые баржи с лесом против течения.
Так, форель рвется вверх по реке, по зову страсти, а не дохода ради.
   Сами посудите, какой это доход: полученных денег бурлакам едва хватало на неделю, за которую они успевали нормально выпить водки, устроить несколько чудесных массовых драк и непонятным образом очутиться в низовьях матушки Волги. Лишь для того, чтобы вновь впрячься в лямку, месяц хрипеть «Ох, дубинушка, ухнем…», а там опять вкусно выпить ведро водки и радостно подраться. И так - по кругу.
   Когда мы с женой сюда приехали, потомки бурлаков уже превратились в таксистов, и эта история перестала быть актуальной. Мне она известна в силу некоторых особенностей моей фантазии.
Так или иначе, но река Ока в Волгу впадать не перестала.
На этом месте восемьсот лет назад начиналась Россия.
- Да что ты?! - спросят меня специалисты по тому самому учебнику истории. - Разве Русь начиналась не в Киеве?
- Уже нет, - отвечу я. - Увы.
   Жена долго изучала интернет, искала приличную гостиницу, чтобы в центре, недорого и с историческим бэкграундом. Все, как я просил, но только ещё лучше и по-другому. И в  очередной раз ей это блестяще удалось.
На сей раз поселиться нам повезло не абы где, а в ночлежке. Именно в той, которую спонсировал Максим Горький и где он подсмотрел характеры для героев своей пьесы «На дне».
Да, это была ночлежка моей мечты.  Но до неё надо было ещё долететь.
Аэропорт в Нижнем очень мил, но мал и узок, как девичья кровать в монастыре, то есть он не рассчитан на прием двух самолетов сразу. Как будто его возвели на деньги, оставшиеся от строительства сельского приюта. Но Яндекс такси в нем всё равно имелось. Подозреваю, что и на Марсе Яндекс такси будет, оно появится даже раньше американских астронавтов. Выходят они из ракеты, поскрипывая новенькими скафандрами, а там их уже ждет машина. 
- Брат, до Южного Моря  машину заказывал? Садись, дорогой.  Дорогу покажешь?
   А наш навигатор долго петлял, хитро елозил по карте Нижнего, но в конце концов устал, выдохся и уткнул такси в строительные баррикады. Ночью они смотрелись устрашающе. Выходите, гости, вот ваше жилье. Где-то тут, поищите сами. Я вышел, навел резкость, пригляделся и помрачнел всем телом.
Да, я люблю свою жену, но не настолько же! Я согласен жить с ней в шалаше, в блиндаже, но только не в этом бараке! Он же не сегодня-завтра рухнет, он нас погребет, мы едем в другое место.
Такси, меж тем, подло исчезло среди груды строительных блоков. Вспомнилось вечное:
«Ночь. Улица. Фонарь. Аптека».
Если бы Александр Блок не был главным романтиком Петербурга, он был бы главным строителем  Нижнего Новгорода. Фамилия обязывает.
   Внутри ночлежки было не так уж и жутко. Вот микроволновка, вот стиралка и холодильник. Вместо деревянных нар - хороший диван. Вместо телевизора – окно на спящую стройку. И нам пора лечь, отдохнуть.
Тишина, лишь половицы многозначительно скрипят, и это создает эффект присутствия самой истории. Мы устали, мы давно в отключке. Тогда почему, почему они скрипят? Кто здесь?! Спокойно, это герои Горького проступили сквозь толстенную кирпичную кладку начала девятнадцатого века и толпятся вокруг холодильника. Все эти воры, проститутки, убийцы просто сгорали от любопытства - что такого вкусного мы привезли с собой из Екатеринбурга.
Докладываю, если одна твоя рука обнимает спящую жену, то вторая, свободная, может зажать себе рот, и тогда никто-никто не узнает, как тебе страшно. Порой литература пугает больше жизни.
   Утром всё выглядело куда как веселее - ночная строительная бригада за окном угомонилась, мужики перестали яростно скрипеть тросами и скользящей опалубкой. Бетономешалки привезли им бетон. А это почти тишина. Завтрак мы поглощали в полном беззвучии под завывание дизелей. Счастье.
Вышли с утра пораньше, надо было осмотреться на местности, понять, где всякие музеи, чтобы обойти их по большой дуге. Затхлый, пыльный дух советских хранилищ я не выношу, мне подавай свежатину. Пусть даже ей много сотен лет. Объяснять, доказывать не стану, каждый волен примерить эту мысль на себя и каждый обязан со мной согласиться.
   Вот скромный домик Петра из белого кирпича, образец простенькой  русской архитектуры 17 века, рядом хрущевская панельная громадина, абсолютно теряющаяся на его фоне. Проживи ещё пятьсот лет, смешнее картины не придумаешь.
   Этот белокаменный дом для царя построили в преддверии второго азовского похода. С первого раза победить не получилось, но очень уж Петру  хотелось отбить у Турции Приазовье, выйти в Чёрное море и свободно торговать с Европой. Был у него такой пунктик.
А чтобы турецкие шпионы не пронюхали, им о будущей войне не сказали. Даже не намекнули. Мол, строим, а вам какое дело? Наш-то царь-батюшка - чай, не ваш басурманин, ему каменный дом полагается, а не шатер из козьих шкур. И, вообще, не подглядывайте за нашими оборонными приготовлениями.
 Шпионы, конечно, обиделись.
   Петр приехал, собрал стрельцов, построил флот, а, может, и наоборот. Историки не помнят. Главное, что царь помолился, попарился с девками в бане. И пошел на войну воевать простым бомбардиром. А тот поход русские войска провели блестяще, Азов взяли.  С некоторых пор у Петра вдруг начало все получаться. Сначала шведов разбил при Нарве, потом турков. А, может, и наоборот. И пусть турки до сих пор злятся, зато домик остался и стоит на радость мне.
   Петр, конечно, Великий, но нам пора было двигаться к центру города. Главное впечатление от новгородского Кремля, то, что он ни в одном месте не белокаменный. И никогда таким не был. Он кирпичный, высокий и это красиво. Вдоль стен, по боевым галереям мы долго обходили периметр старого города.     Одиннадцать раз он подвергался набегам, семь раз выгорал, но отстраивался заново. Была в этом месте своя магия, была у жителей воля к жизни.
   Масштабы Кремля впечатляют. Чтобы построить такое, русским требовалась причина. А, чтобы восстановить, отреставрировать и привести развалины в порядок, одной причины мало, нужна целая национальная идея. Восстановление Кремля началось после войны, продолжалось в 90-ые и идет до сих пор. Работа сделана огромная и сделана она хорошо. Мой глаз, глаз неудавшегося строителя, устал радовался. Внутри Кремля все буквально вылизано, там одновременно и чисто и странно: из праха подняли взорванные церкви, а заодно отремонтировали советские исполкомы, прокуратуры, казармы. Здесь дух религиозного мракобесия мирно уживается с духом передового учения Маркса-Ленина. А чего ещё ждать от истории, этой беспринципной дуры с мудрым взглядом?
   Туризм - дело тонкое. С одной стороны ты всем нужен, с другой - ты всем надоел. От тебя ждут поддержки местной экономики, и тут же ругают за нагрузку на городские газоны.
    Существует туризм индивидуальный, он же дикий, а существует - в составе организованной группы по предварительному сговору. Вот где настоящие бандитизм и уголовщина. Священная память о прошлом опошляется, низводится до уровня лагерного балагура, именуемого у нас на воле экскурсоводом. За такое надо судить. Но мы не будем. Мы уже обедаем.
    Можете мне не верить, можете задохнуться от смеха, но гастрономический полюс этой планеты давно и уверенно дрейфует к России. Миновав Париж и Лиссабон, он твердо намерен остановиться в нашей стране. Вкусно, господа! Вкусно даже там, где, по общему мнению, не должно быть вкусно. Где голодный турист и так сметает на своем пути содержимое меню вместе с картоном, не успев прочитать ценник. В Лондоне вы не встретите ничего, кроме картошки с курицей. В Амстердаме под дымок хорошо заходит то, что в иных местах в вас не зайдет никак. В Брюсселе предлагаю потерпеть и вообще не есть. Даже брюссельскую капусту. И так везде, в каждой европейской столице.
    У меня нет ответа, почему это происходит. Возможно - мы наголодались в двадцатом веке и пищевой энтузиазм у нас тоже скоро пройдет. Успевайте посетить Россию.
   Нежнейший муксун под брусникой нам принесли в ледяной тарелке. Фокус  в том, что тарелку повара сделали сами, из льда с луговыми травами. Нет слов. Горжусь. Теперь - уха. Уху я не люблю, но попробовав ложку у жены, навсегда поменял свое мнение.
   Следующей в списке выбранных блюд значилась утка. Везде есть такая птица. Но эта была зачата исключительно для меня самим Аполлоном с любимой  речной нимфой, потом откормлена райскими яблоками в пряничном домике с оригиналами Рембрандта на стенах. Мне принесли изделие Фаберже, есть которое – преступление, а не есть – невозможно. Я ел и плакал. Вкусно до слез.
   В другом ресторане предложили надеть наушники и пока мы ждали заказ, нам рассказали двухсотлетнюю историю этого старинного, уважаемого заведения. Кратко, с любовью и добрым юмором. Такова прелюдия, массаж мозга, после которого вкусовые рецепторы   предельно напряжены, они ждут кульминации. Когда же? Кто же? А, вот и наш официант.
    Здесь, в Нижнем родился Максим Пешков, использовавший самоназвание Горький. Если верить учителям литературы, он родился сразу у своего жадного деда, авторитетного предпринимателя с бешеной харизмой. Мама и папа тоже были, но они бросили Максимку ещё до его рождения, наградив сына писательским талантом, шляпой и шикарными усами. Таково моё детское восприятие.
Дед гения остался в памяти одной фразой, которая стоит многих томов:
…дед сказал мне: – Ну, Лексей, ты – не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди-ка ты в люди…
 И пошел я в люди.

   Мне было 11 лет, когда я прочитал такое. И Алексею, напомню, тоже - 11.
 - Ладно, ладно, - малодушно подумал я, - Лучше мне мучиться на уроках литературы, чем мыть посуду в кабаках. А Алексей, когда вырастет большим, должен будет найти  деда, зажать в углу  школьной раздевалки и там уработать до кровавых соплей. А я помогу.
   Писал Горький настолько талантливо, что в 1932 году стал известен как город – одна штука, один большой парк в столице, а так же множество пароходов, шахт и пионерлагерей.
Очень многосторонний был человек. Сталину нравилось.
Тем временем сам город Горький быстро рос, из центра оптовой торговли он превратился в важнейший индустриальный центр. Темпы, куда нам, сегодняшним.
    Но - война. Десятки крупнейших заводов в три смены работали на оборону. Среди них особо выделялся ГАЗ. Немецкое командование высоко оценило возможности завода и в июне 1943 совершило семь массированных ночных налетов. До ста пятидесяти бомбардировщиков разгружались над цехами каждую ночь. Местная противовоздушная оборона оказалась бессильна. В истории войны это считается крупнейшим и самым разрушительным налетом немцев на советский тыл. Огромный завод был уничтожен, превращен в бетонную пыль. Я видел фотографии. Взорванную от прямого попадания бомбы домну. Завязанные узлами стальные балки. Завод был уничтожен и через полгода полностью восстановлен. Завод вновь отгружал машины фронту и даже в  больших объемах. Может ли хороший маг выковать сто тысяч мечей за ночь? А если очень - очень надо? Думаю, что нет. А мы смогли. Была у нас тогда боевая магия.
   Помните, что город до войны переименовали, и, хотя, Нижний этому удивился, он не обиделся. Сильно обиделся он потом, много позже, когда в него из столицы выслали академика Сахарова. Шел 1980 год. Полет нормальный. И вдруг - ссылка знаменитого ученого.
 - Как так? - взволновались, даже возмутились жители. Чуть было на демонстрацию не вышли. На баррикады. Против одной известной вражеской радиостанции. Обидно же. Всего 400 километров от Москвы, огромный военно- промышленный центр, ядерные производства, своя река Волга, 800 лет истории и даже завод ГАЗ, производящий главную человеческую мечту, черную «Волгу». И тут какой-то «Голос Америки» называет всё это великолепие - ссылкой! Взгляните на карту, господа империалисты, найдите дыру, где ютится ваша редакция. Вашингтон? Сами вы ссылка. Было бы посольство США в Нижнем, мы бы вам! А Сахарова пусть присылают, не обидим. И действительно, целых шесть лет потом не обижали.
   Следующие массовые народные волнения чуть не произошли в Нижнем через тридцать пять лет. После убийства Немцова. Ну, да, вышли, прошлись, простились. Цветы возложили. Баррикады строить не стали. А ведь этот человек был главным брендом города, его искреннем радетелем, первым и любимым мэром, да и просто хорошим парнем. Именно он не позволил достроить ядерный реактор у самой городской черты. За него всем миром голосовали. Беречь таких людей надо и, по возможности, не убивать. А так, ни улицы в честь него, ни тупика. На огромной пафосной выставке городских фотографий, сделанных в 90-е, я увидел всё и вся: алкоголиков, рокеров, брокеров, грязь, разруху. Нет только Немцова.
Так что, несмотря на  переименования, историческая преемственность у нас сохраняется. Чуть случится что важное, конституционный ли переворот или просто кого хорошего убьют, главное не лезть на баррикады. Тем и сильны.
   Порой меня сносит боковой ветер, это когда Клио бормочет под руку, подмешивает «кровь в чернила», но тут уж ничего не поделаешь - чужих летописей, как и чужих детей не бывает.
   Кое-какие деньги пришли в Нижний лет пять назад. И сразу отремонтировали множество купеческих особняков, прекрасных дворцов, восстановили променад вдоль Волги, построили ветку метро, поставили на городской Стрелке отличный ледовый дворец, и главное, сделали из провинциального промышленного Горького
нечто притягательное для туриста. Гуляют люди, смотрят по сторонам, удивляются и радуются. Как много, оказывается, можно сделать за  небольшие деньги.  Настоящие деньги сюда не доходят, где-то в районе центрального округа Москвы  образовался финансовый затор, его ищут. 
  Не стоит только спрашивать горожан про Новгородское вече, так можно и обидеть добрых людей, можно даже получить исторической справкой прямо по лицу. Потом вас поднимут и спокойно объяснят, что вече было в Великом Новгороде, а это на тысячу километров выше по течению. И на шестьсот лет раньше. А нас бог миловал. Нам оно ни к чему.
Огромный квартал в самом центре города отдан ФСБ. И днем и ночью идет стройка, масштабы -  впечатляют.
Безопасность Приволжского округа профинансирована по высшему разряду. Там будет альтернативный, в обход обычных процедур, центр управления. Такие центры строят во всех ключевых городах. Но вы не волнуйтесь - это на экстренный случай.

   Действительно, демократия в Нижнем Новгороде работала так недолго и так разрушительно, что большинство людей в нее больше не поверят. Это историческое поражение идеи свободы. Если бы только здесь!
 – Но, погодите обобщать, есть же и другие примеры, есть страны свободного мира, скажут мне. Присмотритесь, друзья, там взлом демократии произошел куда циничнее - в полном соответствии с процедурой и с волей большинства.
   Один известный японец сказал: наступил конец истории. Из Японии мир таким и видится. А если смотреть из Нижнего – большая игра только начинается. Да, нам с вами лихорадочно пишут новые правила. И в очередной раз,  кажется, что это навсегда, на тысячу лет.
   Нет, это не конец света. И даже не начало конца. Семена посеяны и они взойдут.

   Теперь обязательный пункт о главном: красивые женщины здесь очень красивы. А некрасивые - не очень. Такое уж в русском языке существует определение. Поэтому я всегда беру с собой  жену, просто, чтобы не заморачиваться и не путаться в определениях.
    Что хорошего ждет Нижний после нашего отъезда? Как он перенесет это? Справится ли? Не знаю, самому интересно.
   Если в горожанах осталась боевая магия, остальное нарастёт.
    Поэтому обещаю вернуться сюда через пять лет и лично проверить.
Начну, пожалуй, опять с утки.  Аполлону с нимфой - приготовиться.