39

Ночь.
Ирина сидела на носу плота и смотрела на звёздное небо, отражённое в воде. Мерцание небесных светил мягко растягивалось течением. Тёмная река пугала своей мощью. Женщина всегда неуверенно чувствовала себя на воде – плавать не умела. А воображение рисовало довольно страшные картины подводного мира. И всё же сегодня он кажется привлекательнее, чем мир вокруг. Там хоть неизвестность, а здесь явная враждебность. Здесь жить нельзя.
Сегодняшний день оказался самым трудным в новом мире. А завтра? Ирина вздохнула. На завтрашний день вовсе мало надежды. И впереди не видно просвета. Никакого. Безнадёга…
Весь день они с Анюткой провели на этом месте. Вместе смотрели на текучую воду, на медленно проплывающие берега.
- Цветочки, - шепнула Анютка.
Ирина машинально поглядела кругом. У берегов росли жёлтые кувшинки.
- Это кубышки.
- Да нет… Я про «слёзы земли». Теперь понимаю, почему земля всё время плачет.
Анютка нагнулась, и с поверхности воды, где только что совсем ничего не было, по крайней мере, так казалось Ирине, подняла два цветочка. Бриллиантовые огни осветили лица.
Ирина обняла девочку, стараясь укрыть её от глаз красавчиков.
- Смотри, они сцепились друг с другом, - Анютка с трудом разъединила «слёзы». Бросила быстрый взгляд назад.
Там, на корме, красавчики вытряхивали свои рюкзаки.
«Патроны ищут», - поняла Ирина.
- Я хотела следующий подарить тебе. Но пусть эти будут для Таши и Луки. Ладно?
- Конечно. Но почему ты их выбрала?
- Потому что они любят друг друга.
Ирина удивилась.
- А эти цветочки были вместе. Значит их надо отдать влюблённым. Поняла?
- Поняла. Но почему ты решила, что они любят…
- Ирина, где патроны? – голос Даны напугал женщину.
«Теперь меня всё пугает», - с досадой подумала она о себе.
Ирина понимала, что рано или поздно придётся объяснять пропажу оружия, но в голову ничего толкового не приходило.
- Это я… - Анютка поднялась на ноги, украдкой засовывая цветочки в карман, и виновато поглядела на красавчиков.
- Что ты?
- Я выкинула патроны… И пистолеты... В речку…
- Зачем?
- Чтобы больше не стреляли, - Анютка, казалось, сейчас заплачет.
- Как?
- Вот так, - Анютка сделала движение, будто выбрасывает.
- Нет. Как ты смогла стащить оружие?
- Когда вы деревья валили, а Ирина плакала, а Димон смотрел на козявку, а ваши рюкзаки висели на кустах.
Ирина побледнела. Ей казалось, что красавчики сейчас накинутся в ярости на Анютку. Но… нет. Странная симпатия, которую они питали к девочке, переборола гнев, если он был.
- Нельзя рыться в чужих вещах.
- Больше не буду, - покорно согласилась Анютка.
Снова села.
- Я соврала, - в огромных глазах застыло ожидание. Девочка хотела, чтобы её поступок оценила взрослая мудрая женщина. Да только сегодня Ирина не чувствовала себя таковой. Но всё же оценила:
- Молодец! Ведь другого выхода у нас не было. Верно?
- Верно.
- А тут вопрос о нашем выживании…
Девочка вздохнула. Посмотрела на красавчиков. Те сидели спокойно.
- Пойду «слёзы» отдам.
Ирина кивнула. Потом наблюдала со своего места, как Анюта тихо подошла к лежащим людям и вложила цветочки в нагрудные карманы Таши и Луки. Что-то шепнула каждому. Потом подошла к бабуле и вновь погладила её по щекам.
Красавчики бросили быстрые и незаинтересованные взгляды на девочку. Отвернулись.
Ирина ждала. Но, похоже, всё хорошо.
- Глянь, что я нашла, - Анютка протянула на ладони мелкий красный предмет.
- Что это?
- Это, наверное, выпало из рюкзаков красавчиков.
- Ну ты даёшь… Давай я спрячу.
Ирина положила в свой карман красную штучку.
Чуть позже на корме вырубилась Дана. Или как правильнее сказать? Отключилась. Взяла паузу. Легла экономить энергию.
В конце дня у неё стали отказывать органы. Один глаз полностью закрылся, рука провисла вдоль туловища и почти не шевелилась. Бат выглядел посвежее, хотя подволакивал ногу по брёвнам. Всё же прав был Никита. На исходе их силы. Но сражаться даже с такими андроидами, или кто они?..  Ирина не намерена. Сил у них ещё хватит, чтобы размазать её по плоту. А вот через пару дней можно было бы попытаться. Только нет пары дней. Завтра с утра приплывут… куда-то…
Бат сидел рядом с Даной, временами управлял рулевым веслом.
Ирина оглядела переселенцев. Лежат. Женщина на ночь повернула всех на бок, укрыла спальными мешками, шепнула каждому ободряющие слова, в которые сама не верила. Вот и всё.
Покормила Димона. Тот тоже полдня глядел на воду. А куда ещё?
Анютка заснула рядом. До последнего держала её за руку, словно опасаясь потерять. Нет, мысленно пообещала девочке, я тебя не брошу. Сегодняшний день стыдно вспомнить. Она, похоже, была или в шоке, или в истерике. Она просто была не готова. Не надо себя упрекать. Пусть этот день уходит… Уходит в неведомый мир. В прошлое.
Женщина тихонько полезла в мешок к Анютке. Она обещала девочке, что спать будут вместе. Ух, какая тёплая. Женщина лёгонько обняла Анютку. Спи, солнышко. Пусть тебе приснится золотая птица…
Плот легко и неслышно скользил по реке. Временами тонкие струйки вырывались из могучего течения и тут же звонко вплёскивались обратно.
Многие из переселенцев, измученные неподвижностью, наконец, заснули. Это была самая страшная пытка. Эти часы они провели хуже, чем в клетке. А душа, словно птица, рвалась на свободу. Но выбраться из плена она могла лишь расставшись с телом. Навсегда. И душа невыносимо мучилась, но терпела. Жаждала освобождения и плакала.
Жорик не спал. Жорик ненавидел. И не были бы красавчики так беспечны, если бы заглянули в его сердце.
Андрей не спал. Андрей строил планы. Он вспоминал всё, что узнал о новом мире из хранилища и теперь готовился эти знания применить.
Лука не спал. Он думал, где совершил ошибку. Он анализировал. Да, битва проиграна. Но он готовился к войне.
Дед не спал. Дед тихонько разминал руки и ноги. Пару часов назад он пришёл в себя и теперь думал, стоит ли это обнаруживать или лучше скрыть. Может, это его козырь и для чего-нибудь пригодится. Лучше скрыть. А тёплая «слеза» в нагрудном кармане пульсировала живительными волнами. И не почувствовал бы он эти волны, если бы не пришлось замереть, словно неживому. И в сравнении с собственной неподвижностью, он смог уловить эти импульсы.
«Так вот ты какой, цветочек аленький…», - в голове звучала непонятная фраза, неизвестно каким ветром туда занесённая.
Не спала Мара. Глядела на высокий берег. И чудился ей немыслимый бег Борьки. По траве, которая была выше его, по кочкам и ямкам. Он падал и вставал, часто перебирал своими голыми толстыми ножками, а острые стебли царапали их и кололи.
Луна временами освещала Борькино светлое лицо. И глазки, полные сострадания, были направлены на неё.
Вот так галлюцинация. Ни у кого такой верной нет.