Самый дорогой подарок

   Самый дорогой подарок. 


 В небольшом поселке, затерянном среди лесов, жил преуспевающий предприниматель  по имени Григорий Петрович. У него были большой дом, дорогая  машина и солидный счет в банке. Казалось бы, чего еще желать? Но чем больше у него становилось денег, тем мрачнее он выглядел.   

Однажды, проезжая через бедную деревушку, он увидел старика, который сидел на завалинке и что-то мастерил из дерева. Лицо его светилось спокойной радостью. 

— Эй, дед! — крикнул Григорий Петрович. — Сколько тебе платят за эту работу? 
— Да мне и не платят, — усмехнулся старик. — Это для детишек из детского дома.   

Григорий Петрович нахмурился. 
— Ну и глупость! Я могу купить им десять таких игрушек! 
— Купишь, — согласился старик. — Но радость от них будет не та. 

Григорий Петрович фыркнул и уехал.
 В погоне за прибылью растерял друзей и близких ему людей. Ему казалось, что все они  завидуют   и отношения с ним поддерживают ради собственной выгоды. И вот он один в этой глухомани, благо его бизнесом можно управлять на расстоянии, или как сейчас говорят онлайн и никто его, кроме бухгалтера, лишний раз  не беспокоит.

. Слова старика не выходили у него из головы. Всю ночь он ворочался, вспоминая, как  сам в детстве ждал когда  отец вечно занятый делами вырежет ему деревянную саблю.  Но  так и не дождался.
Утром Григорий Петрович поехал в райцентр и скупил ,как ему показалось все игрушки с витрины местного магазина..

  И вот он  стоит на крыльце детского дома, сжимая в руках дорогую машинку на пульте управления— яркую, блестящую, такую, о которой сам мечтал в детстве. Но в
это же самое время в детский дом приехал старик с корзиной деревянных фигурок. 
И дети, едва взглянув на машигку, тут же бросились к старику. 

— Дедуля Миша! — закричали малыши, облепляя его со всех сторон. — Ты нам нового зайца принес? А лошадку? А можно я раскрашу этого медведя? 

Старик смеялся, гладил их по головам и раздавал свои грубоватые, но сделанные с любовью игрушки. А машинка Григория Петровича так и осталась лежать на крыльце, никому не нужная. 

"Как так?"— думал он, глядя на эту сцену. "Ведь моя игрушка дороже, современнее… Почему они…?" 

На следующий день Григорий Петрович снова приехал к старику. Тот, как всегда, сидел во дворе своего покосившегося домика и что-то вырезал из липы. 

— Научите, — твердо сказал бизнесмен. 

Старик поднял глаза, усмехнулся, но кивнул. 

— Садись. Вот нож, вот доска. Начнем с простого — с птички. 

Григорий Петрович, привыкший к точным цифрам и четким схемам, вдруг обнаружил, что его руки не слушаются. Нож скользил, дерево крошилось, а птичка получалась больше похожей на бесформенный брусок. 

— Эх, — вздохнул старик, — не сразу Москва строилась. Главное — чтоб душа в работу вкладывалась.
Шли дни. Бизнесмен, забыв про свои миллионы, приходил к старику снова и снова. И вот однажды у него получилась первая, корявая, но уже узнаваемая лошадка. 

— Ну вот, — улыбнулся дед Миша. — Теперь давай ее в детдом отнесем. 

Когда Григорий Петрович робко протянул свою поделку маленькой девочке, та вдруг засияла: 

— Ой, это мне?! Правда?! 




Девочка обняла его так крепко, как не обнимал даже собственный сын, которого он не видел почти три года. В тот же вечер, возвращаясь домой, Григорий Петрович вдруг осознал: сегодня он впервые за много лет по-настоящему счастлив. Без дорогих покупок, без контрактов. Просто потому, что кто-то искренне обрадовался лично ему, а не его кошельку. 

***

На следующий день он набрал номер сына. Тот ответил не сразу — голос был настороженный, холодный. 

— Пап? Что-то случилось? 

— Нет... — Григорий Петрович сглотнул ком в горле. — Я хочу приехать. Подарить тебе кое-что. 

— Опять какой-то гаджет? — вздохнул сын. — У меня всего хватает. 

— Нет. Не гаджет. 

*** 

Когда он стоял на пороге сыновней квартиры, в кармане пальто лежала грубая деревянная лошадка — первая, которую он вырезал почти без помощи деда Миши. Неуклюжая, с неровными краями. 

— Вот, — Григорий Петрович протянул ее. — Сам сделал. 

Сын взял игрушку, повертел в руках. И вдруг — неожиданно для себя — рассмеялся. 

— Помнишь, мне лет в шесть ты обещал  такую? Я тогда весь вечер ждал... 

— Помню, — хрипло ответил отец. — Но срочный звонок был, потом переговоры... 

— А потом ты купил мне PlayStation. — Сын поставил лошадку на полку, рядом с дорогими сувенирами. Странно, но именно эта кривая фигурка выглядела там уместнее всего. — Заходи, пап. Чай пить будем. 

И когда сын впервые за годы обнял его не на бегу, а по-настоящему, Григорий Петрович понял: вот оно. То самое, что не купишь ни за какие деньги. 

P.S. Дед Миша как-то сказал: "Дерево помнит руки, которые его касались". Теперь Григорий знал — люди тоже помнят. Помнят тепло, внимание, время, подаренное без расчета. И никакие миллионы этого не заменят.