Запоздалая весна глава 4

4
Вера вернулась домой, когда весна уже сдалась на милость лета. Календарные права были ещё при ней, но это ничего не значило — яркое солнце, прогревшийся до горячего воздух, приносимый ветром запах пыли и дрожащий зноем горизонт больше подходили июльской поре, нежели майскому финалу.
Алексей приехал на вокзал и бродил в ожидании жены по залу, не в состоянии сидеть или стоять на одном месте. Устав от однообразного маршрута по гранитному полу и столкновений со спешащими и праздно шатающимися по залу, как и он, людьми, вышел на улицу и зашагал по перрону, задумавшись о том, как всё сложится в сегодняшнем разговоре с Верой. В последние дни задумчивость была его нормальным состоянием. Мысли в голове кружили, теснились, барахтались, вытесняя одна другую, но никак не успокаивались, не находя своего выражения. 
Поезд задерживался и люди, находившиеся на платформе рядом с Алексеем, в нетерпении вытягивали шеи, надеясь увидеть длинную вереницу железнодорожного состава. Но его всё не было и среди толпы встречающих, отъезжающих и провожатых нарастали ропот и недовольство. Словно пытаясь их образумить, в небе внезапно прогремел гром. Не сильный, потому как ещё далёкий, но заставивший обратить на себя внимание. Люди забыли на время о поезде и, задирая головы, начали рассуждать о приближающемся дожде.
Тучи, заперев солнце в своих чуланах, быстро выстилали небо серым подбоем, предупреждая, что уже не могут сдерживать силу и мощь скопленной на небе воды, и она вот-вот хлынет на землю. Волнение толпы нарастало, все были бы рады оказаться сейчас под надёжной крышей, но вынуждены были оставаться под открытым небом в ожидании поезда.
Алексей тоже чувствовал напряжение и что было тому большей причиной уверенно сказать не мог: непогода, опаздывающий поезд или предстоящее признание жене. Любая из них была сильна своей непредсказуемостью и гнетущим ожиданием. Уловив наконец общее оживление, он посмотрел вслед за остальными в причудливо переплетавшиеся логическим узором рельсы и шпалы, по которым уверенно двигался в пределы станции серьёзный и степенный локомотив, тянущий весело отбивающие рельсовую чечётку вагоны с пассажирами.
Люди вокруг Алексея подхватывали свои вещи и начали суетливо изображать броуновское движение, прикидывая, где должен остановиться нужный им вагон. Он тоже проделал мысленные вычисления и прошёл несколько метров навстречу движению поезда, который уже мягко крался вдоль перрона, замедляя ход.
К нужному вагону он подошёл как раз, когда дверь его открылась и на него глянула миловидная и улыбающаяся проводница. За её спиной он увидел Веру. Она помахала ему рукой и улыбнулась. Алексею вмиг стало тоскливо и неуютно. Сняв вниз чемодан, он помог жене спуститься по ступенькам, поздоровался и обнял её.
- Как доехала? - задал обычный в таком случае вопрос.
- Нормально, в купе была только я и ещё одна женщина, так что хорошо было…
- Пойдём быстрее, сейчас ливанёт, наверное, - поторопил её Алексей, почувствовав на лице первые капли дождя.
- Ой, точно, давай-давай поторопимся, машина где стоит? - поддержала его жена и, боясь промокнуть, почти бегом пустилась к автомобильной стоянке.
Им не удалось остаться сухими, но до машины оба добежали до того, как ливень показал свою основную силу. Уже находясь в автомобиле, они видели, как бегут в свои укрытия под проливным дождём те, кому повезло меньше.
Вера потянулась к бардачку и нашла там тканевую салфетку. Убедившись в её пригодности, протянула мужу, но он отрицательно помотал головой, нашаривая в кармане ключ зажигания. Тогда она промокнула себе лицо, руки и волосы, с которых капала вода. 
- Ну и ливень, ты погляди, что творится! – кивнула она на окно, за которым серой стеной падала с неба вода, с силой ударяясь об асфальт.
Повсюду уже образовались огромные лужи. Прохожие, оказавшиеся в это время на улице, уже не пытались обойти асфальтные топи, они шагали прямо по воде, наплевав на обувь. Алексей тронул машину и осторожно поехал по лужам, пропуская пробегающих людей. 
- Месяц жарило так, что асфальт плавился, а сегодня как по заказу такое светопреставление, - проворчал он, внимательно глядя на дорогу.
- Постояли бы ещё, переждали, не будет же он вечно идти, видишь вон небо уже в том углу посветлело, - попыталась остановить его Вера.
- Доедем потихоньку, дороги пустые, многие побоялись выезжать, полно воды везде, нашему-то коню нипочём такое, - возразил он, похлопав по рулю своего внедорожника и скользнул по жене мимолётным взглядом.
Между ними чувствовалась натянутость, поэтому, наверное, разговоры почти все были о дожде за окном. То, что творилось на улице, действительно вызывало некое беспокойство, но только ли это было причиной тревожности, накрывавшей обоих, неизвестно…
Проехав несколько кварталов, они заметили, что дождь стал затихать, а когда подъехали к дому, он и вовсе прекратился. Яркое солнце, расталкивая лучами густые, но уже светлеющие облака, напомнило о себе и вообще решило показать, кто тут главный, потому что начало жарить неимоверно. Алексей вытащил чемодан с заднего сиденья, куда его в спешке затолкал на стоянке, и понёс в дом.
Вера же, не торопясь, обошла дом снаружи, посмотрев на деревья и кустарники, что росли вокруг него. Свой дом они построили лет через десять после того, как переехали в этот город, до этого жили на съёмных квартирах. Он был одноэтажным с мансардой, особо не выделялся в ряду таких же частных построек на улице, но выглядел аккуратно и мило в обрамлении сосен и берёз со стороны улицы.  Позади дома был небольшой участок земли, где они в своё время разбили сад, а ещё Вера каждое лето обычно высаживала там пару грядок с овощами и кое-какой зеленью. Землю для посадок Алексей вскопал и в этом году, только ничего не посадил в её отсутствие. Она поглядела на прибитые ливнем грядки и пошла в дом.
- Я кое-что приготовил… не так вкусно, как это, конечно, выходит у тебя, но всё же… давай пообедаем или уже поужинаем, - он посмотрел на часы.
- Ну, давай, - согласилась она. – А ты на работу не поедешь?
- Нет, сегодня уже не поеду, кое-что необходимо сделать, но я могу это и дома…
- Хорошо, - пожала она плечами и направилась в кухню.
Хотя оба разговаривали спокойно и как-то совсем безэмоционально, каждый при этом чувствовал тревожность, разливающуюся вокруг. Алексей готовился к важному и непростому разговору, считая, что тянуть нельзя и надо сказать всё как есть, а Вера, зная мужа и кое-что ещё, понимала, что сегодня что-то произойдёт и была к этому готова.
За столом они поговорили о детях, о том, как они устроились на новом месте, об учёбе Юры и, конечно, о том, как привыкает Соня к жизни в большом городе и вдали от них. После того, как поели, Вера начала убрать со стола, а Алексей, взяв в прихожей папку, что захватил с собой из машины, прошёл в комнату.
Не удержавшись от того, чтобы не навести свой привычный порядок в кухонных шкафах, нарушенный за время её отсутствия, Вера чуть позже пришла в комнату, где Алексей сидел за компьютером с разложенными на столе документами из папки. Она тихонько села на диван, стараясь не мешать мужу, сосредоточенно вносившему в электронную таблицу данные из бумажных распечаток. Увидев, что жена уже здесь, Алексей завершил свои дела и повернулся к ней.
- Вера, давай поговорим, - мягко предложил он.
- Давай, давай, я же вижу, что ты с самого вокзала хочешь мне что-то сказать, но никак не решишься, я тебя слушаю, - как-то резко и даже с вызовом сказала она, сбив этим Алексея с толку.
- Да, ты права… права… - репетируя про себя тысячу раз нужные фразы, он всё равно не мог произнести сейчас их легко, все они запинались за мысли, жалость и ответственность, что крутились у него в голове.
- Ну… говори уже, - подтолкнула его решительность Вера, прямо глядя на него.
- Вер… я… я полюбил другую женщину, я… конечно, ты можешь сказать, что я подлец и негодяй, что так поступаю, но…
- Давай разведёмся, Лёш! – неожиданно спокойно закончила она его заикания.
- Что? Ты …
- Я знаю… не всё, конечно, но достаточно, чтобы понять, что именно это ты сейчас и предложишь… Я права?
- Но откуда… Как давно ты знаешь? – спросил он.
- Ещё до отъезда знала…
- И почему молчала?
- А что, кричать должна была? – насмешливо произнесла она. – А если бы и кричала, что бы это изменило? Я поэтому и была там так долго, специально дала тебе время… ты или нагулялся бы, или уже ушёл к ней… Как видишь, случилось второе… ну почти случилось…
- А откуда ты узнала? – он спросил не ради любопытства, а чтобы понять, как далеко распространились слухи.
- От Светы Городишиной, - сразу же ответила Вера, – ей сказала Катя, жена Кирилла, а тот… ну уж не знаю, как он узнал или где увидел вас, наверное, ты не скрывался особо…
Она была настолько спокойной, что Алексей растерялся, не зная, как ему себя вести. Он ждал от жены слёз, страдальческих глаз, что будут лупить его душу сильнее палки, даже криков и истерики ожидал, хотя это ни разу ни про Веру, но к такому спокойствию готов не был, это точно.
- Прости, Вера, я должен был тебе рассказать всё сразу…  но сначала Юрино поступление, потом Галин переезд… вот я и… но ты не волнуйся, ни ты, ни Юра, вы не будете ни в чём нуждаться, я уйду, а ты останешься в этом доме…
- Нет, здесь я точно не останусь, - усмехнулась она и словно подтверждая её слова, на улице грозно прозвучал глухой раскат грома.
Оба посмотрели в окно, только теперь заметив, что на улице сгустились слишком уж ранние сумерки. Небо вновь затягивалось тёмными тучами, быстро собиравшимися вместе. Вдалеке, где оно было угрожающе свинцовым, часто и яростно метались молнии. Вдруг сверкнуло где-то совсем рядом и грянул гром такой силы, что казалось разломит дом пополам. Всё было настолько символично, что оба переглянулись, не произнося какое-то время ни слова. Ливень хлынул без предупреждения, будто кто-то одновременно вспорол тяжелые брюхи тёмных туч, освободив их от водяного бремени.
- Ой, что же творится-то… - наконец произнесла Вера, но её голос потонул в шуме дождевых струй, туго бьющих о любую преграду. 
Алексей поспешно встал и закрыл форточки на окнах, а потом ещё и задёрнул плотные шторы. 
- Что значит, ты здесь не останешься? Ты хочешь уехать? – спросил он, садясь рядом с женой на диван.
- Конечно, Лёш, хочу, - кивнула она, - я хочу быть рядом с детьми и внучкой, а здесь меня теперь ничто не держит… и никто! – добавила она.
- Прости меня, Вера… - эти слова произнесены были аккурат в очередной громовой раскат, заставив её улыбнуться.
- Не надо, Лёша… - помотала она головой с горькой улыбкой на губах. – Если честно, я всё время ждала чего-то подобного… Ты – мужчина видный, интересный, всё время среди людей, женщин вокруг тебя тоже предостаточно… удивительно, что только сейчас кто-то у тебя появился… а может и раньше было подобное, может, это мне суждено было узнать только сейчас… Но ты себя ни за что не кори, правда… Я тебе благодарна за все годы, что мы были вместе… и за то, что ты меня из того болота вытащил… Мы оба понимаем, что меня ожидало, останься я в том посёлке, а самой уехать с Галочкой на руках, без денег, без родни и знакомых, у меня никогда не получилось бы… Между нами не было никаких особых чувств, это верно… С самого начала ты не обещал мне ничего, кроме заботы и защиты и не обманул…  ты мне подарил эти годы спокойной и сытой жизни, мне было надёжно радом с тобой, за что я тебе буду благодарна по гроб жизни… Только… раз такое дело, раз у тебя всё серьёзно… не давай воли пересудам, пока я здесь… позволь мне уехать, а потом уж… делай что хочешь…
- Вера, что ты такое говоришь! Разве ж я позволю, чтобы твоё имя полоскали досужие сплетники… И ещё… если ты хочешь переехать к детям, давай купим там тебе с сыном квартиру, я завтра же съезжу в банк, узнаю насчёт ипотеки… кое-что у меня есть на карточке, на первый взнос должно хватить, а остальное постепенно выплачу, ты же знаешь, если я обещаю…
- Да знаю, Лёш, знаю, надёжнее тебя я никого не знавала в своей жизни, нисколько не сомневаюсь, что ты так и сделаешь… - с теплотой посмотрела она на него.
- А там дом на продажу выставим, он у нас неплох, да и ремонт свежий, сад вон какой… В общем, на жизнь тебе хватит…
- А сам-то где жить собираешься? – поинтересовалась Вера.
- Квартирку небольшую куплю, на которую хватит половины денег за дом, вторая половина – твоя… За Юрку не беспокойся, он будет учиться и дальше, это моя забота, не переживай ни о чём… - быстро говорил Алексей, будучи уверенным, что всё именно так и будет. – И тебе помогать тоже буду, ты дорога мне, Вера…
- Да Лёш, ты прав - мы оба дороги друг другу, только не любимы, да? – усмехнулась жена.
- Но сердцу ведь не прикажешь, Вер, не так ли? Я даже и не знал, что так бывает и что сердце может любить… Жил и жил себе, всё всех устраивало: и меня, и тебя, так ведь?
- Да, Лёш, так, - на её лице появилась болезненная гримаса, выдаваемая ею за улыбку.
Всё, что она ему сейчас говорила, было правдой. И про благодарность, и про нелюбовь, и про понятливость…
Когда-то Вера была влюблена в одного парня, который оказался банальным мерзавцем. Родом она была из небольшой сибирской деревни. Росла в обычной крестьянской семье с отцом и матерью, но мать рано ушла из жизни, а отец, не дождавшись и сорокового дня привёл в дом новую жену – вдовую женщину с двумя сыновьями-подростками. Вера быстро стала в новой семье лишней и всем мешающей. Когда она заканчивала десятый класс, отец ввязался в пьяную драку и сильно покалечился. Пролежав в районной больнице с неделю, он тихо покинул этот мир, оставив дочь на попечение мачехи.
В деревне жил ещё дядя Веры, родной брат отца, но ему лишний рот тоже был ни к чему, поэтому он даже в гости племянницу не приглашал, правда, проявив родственную заботу, строго наказал ей в случае чего показывать мачехе зубки и ни за что не уходить из отцовского дома.
Закончив школу, Вера никуда не могла поехать учиться, потому что денег на дорогу ей никто не дал бы, да и аттестат у неё был весьма слабой ликвидности. Она устроилась на ферму дояркой и не роптала.
Тут и появился в деревне заезжий принц, который обратил внимание в клубе на танцах на хрупкую девчонку с пшеничного цвета длинной косой и испуганными глазами. Принц был новым деревенским фельдшером. Пару раз он проводил Веру с танцев и в деревне их сразу же посчитали женихом и невестой. Потом она помогала прибираться в простоявшей больше года пустой избе, которую председатель выделил ему в качестве служебного жилья, а там и перебралась к нему со всем своим нехитрым приданым, думая, что судьба её выправилась и приветливо замахала ей нарядной косынкой.
Но фельдшер вскоре загрустил в деревне и засобирался уезжать, позвав с собой и Веру. Она надеялась, что они поженятся и ждала предложения руки и сердца. Он пообещал, что так и будет, и привёз её в посёлок, где когда-то жил с матерью, которая тоже была фельдшером в местной колонии-поселении. Матери уже несколько лет как не стало, а домишко их по-прежнему был никем не занят. Стоял никому не нужный, продуваемый всеми ветрами и промокаемый всеми дождями.
Верин жених устроился работать в местную больничку, а Вера в столовую. Первое время она света белого не видела – днём работала, а вечерами и в редкие выходные мазала, белила, красила, мыла. Несколько месяцев прошли в суетной борьбе с жилищным дискомфортом, а потом она узнала, что беременна. Вновь подступилась к принцу с вопросом о создании счастливой семьи, но он вдруг тихо испарился туманным утром, как призрак, оставив ей приведённое в относительный порядок жильё и материнство в перспективе. Она долго ещё ждала любимого, тоскуя и тревожась за него, воспитывая плод их общей или исключительно своей любви – дочку Галочку.
 А потом сошлась с Алексеем и вдруг почувствовала, что больше нет нужды тащить на себе воз обязательств и забот, его благополучно забрал этот немногословный, замкнутый и сдержанный в чувствах мужчина, который оживил её одинокую долю и заверил, что отныне она с дочкой не будут больше ни в чём нуждаться. 
  Вера поверила ему и ни разу не пожалела. Она на самом деле не испытывала любви к Алексею, её сердце захлебнулось несправедливостью и чёрствостью родных и близких, обманом и предательством любимого и собственной тоской и тревогами, отзывалось любовью только к детям и внучке. Хотя Галя всегда обижалась, что вся мамина любовь досталась Юрке, а она совсем не была избалована материнской теплотой и лаской. Может, дочь напоминала ей о своём сбежавшем отце, или в годы Галочкиного детства сказывалась вечная усталость матери, как физическая, так и моральная, но обида дочери тихо и упрямо оставалась при ней.
За годы совместной жизни с Алексеем, Вера привыкла жить в лучах его заботы и её всё устраивало. Но почему ей сейчас так горько? Почему новость о том, что у мужа кто-то появился, она восприняла поначалу вполне спокойно, а сейчас ей хочется плакать?
Она подошла к окну и раздвинула шторы. Гроза удалялась, напоминая о себе дальними молниями, но дождь, став поспокойнее, продолжал свой шуршащий монолог, добавляя тоски и грусти обоим по эту сторону окна.