Временная жизнь

21 глава
Утро у Марты сегодня выдалось неспешным. Она решила выспаться - в этот день до встречи с Еленой ничего не было запланировано. С Костей договорились, что Марта заедет в кафе, а оттуда уже поедет к ней.

Марта была в предвкушении. Ей не терпелось отправиться к Елене - увидеть, услышать, понять.
Но накануне Юлька напомнила, что 27 декабря её ждут на корпоративе в редакции.
Это означало, что пора будет думать о возвращении в Москву.

Грусть проскользнула в её настроение.
- Ещё есть время, - сказала себе Марта. - Подумаю об этом позже.

Зазвонил телефон, и она сразу ответила:

- Алло?

- Здравствуйте, Марта. Это Ключев. Мы с вами встречались...

- Да-да, конечно, - перебила его она, удивлённая звонком.

Любопытство мгновенно проснулось - чего он мог хотеть?

- Нам нужно встретиться. Мне нужно кое-что вам передать, - спокойно сказал он.

- Конечно. Когда?

- Через пару часов. В кафе.

- В кафе у Фонаря? - уточнила она.

- Верно, - подтвердил он и положил трубку.

Марта задержалась на секунду, вглядываясь в экран. Неожиданный звонок оставил лёгкое внутреннее волнение.

Перед встречей она заглянула в пекарню к Анне Савельевне. Та встретила её с горячими объятиями, крепко прижала к себе, а потом позвала пить чай. Из самовара шёл пар. Старушка слушала Марту внимательно, покачивая головой. Марта рассказала о предстоящей встрече с Еленой, поделилась волнением и сомнениями.

Анна Савельевна, не говоря ни слова, ушла на кухню и вернулась с пирогом.

- Это абрикосовый, - сказала она. - Елена любила его в молодости. Возьми с собой. Отнеси ей.

Марта поблагодарила, бережно взяла коробку, простилась и отправилась в кафе.

"Фонарь" был всё таким же уютным. Она огляделась - Ключева пока не было. Заняла привычный столик у окна, поставила коробку с пирогом на край стола, достала блокнот, чтобы сделать записи.

Он появился в дверях точно в назначенное время - высокий, в тёмном пальто, с тем же спокойным взглядом. Марта, закутавшись в шарф, пила чай и сразу его заметила. Удивилась, но не испугалась.

Ключев подошёл, кивнул и сел напротив, даже не спрашивая.

- Надеюсь, не помешал, - сказал он.

- Вы здесь... Я не ожидала.

- И всё же вы не удивлены.

Он поставил на стол тонкий коричневый конверт.

- Это было у меня давно. Я не был уверен, стоит ли хранить. Но когда вы взяли ту книгу... понял: не всё должно умирать в тишине.

Марта осторожно развернула конверт. Внутри был лист бумаги, сложенный вдвое. Почерк - острый, живой, будто буквы спешили вырваться быстрее, чем рука успевала их записать.

> «Если однажды кто-то спросит, зачем я молчала - не отвечайте за меня. Просто скажите: я слышала, как в ней дышит боль. Она не хотела жалости. Она хотела, чтобы кто-то не отвернулся.»



Марта прочитала дважды. Потом подняла глаза на Ключева.

- Это... не письмо?

- Не совсем. Похоже на фрагмент из черновика. Может, писала для себя. Может - надеялась, что кто-то когда-нибудь найдёт.

- Почему вы отдали это мне?

Он посмотрел в окно, где дрожали огни вечернего города.

- Потому что вы слушаете. Не ищете сенсаций. Не хотите разоблачений. Вы просто идёте за человеком - даже если он весь в тенях.
Она боялась света. Но, может быть, если кто-то подойдёт без фонаря - она заговорит.

Марта сжала край конверта.

- А вы... вы знали её близко?

- Нет. Но я был одним из тех, кто верил в неё. Только понял слишком поздно, как важно было сказать это вслух.

Он встал.

- У вас есть шанс, который был и у меня. Только не молчите, когда она будет рядом. Не вытягивайте - дайте ей говорить, как умеет. Или молчать, если так ей ближе.

Он ушёл. После него в кафе стало будто чуть прохладнее - но и тише внутри.

Марта достала блокнот и принялась записывать мысли:

3 декабря, кафе у Фонаря.

Сегодня он пришёл.
Не просто человек - будто часть той другой жизни, которую я пытаюсь понять.
Ключ к человеку, которого ещё даже не видела.

Он ничего не требовал. Не навязывал. Просто отдал. Бумагу, строки, взгляд.

> «Я слышала, как в ней дышит боль...»



Эти слова застряли где-то между грудью и горлом.
Я вдруг подумала: а кто слышит, как дышу я? Кто слышит мой страх? Или моё молчание?

Он сказал: «Не вытягивайте».
Дайте ей говорить, как умеет.

А если она не захочет говорить?

Может быть, она просто устала - как устают женщины, которых слишком долго никто не спрашивал: «А как ты?»

Скоро я пойду к ней. Без диктофона, без блокнота - просто как человек.
Я не знаю, что будет.

Но сегодня впервые я поняла:
иногда журналист - это не тот, кто пишет.
А тот, кто остаётся рядом.

Пусть даже в тишине.