Вторжение

1. Застолье

Вечером ребята собрались у Пашки дома посидеть компанией, так сказать, завершить рабочую неделю. Портвейн, водка, коньячок. Каждый приносил на свой вкус, но выпивали все и всё. Парни молодые, желудки ещё крепкие, головы чугунные, с утра выдерживают любое похмелье. Но горячительные напитки совсем не главное, это так, для связки слов, ранее для храбрости, а теперь для отдыха и веселья, немного расслабиться и хорошо поговорить о жизни! И говорили. Сначала о ней, потом о женщинах, и заканчивали, те, кто ещё мог говорить, о работе. Это, конечно, считалось дурным примером, за столом говорить о работе, но остановиться мог, только тот, кто либо спал, либо спал в салате, как говорят.
Этот вечер не был исключением. Ничего необыкновенного не предвещал. Все молоды, здоровы, устроены. Все работают, должности у всех, свой доход, а то, уже и квартира своя! Кто-то успел развестись с женой, кто-то ещё жил, заводил детей. Пашка ещё жил с родителями, но у него была своя комната. Вот в ней и собирались компании, когда более шумные, когда более культурные. Но всегда играли на гитаре и читали стихи! Но что может случиться плохого там, где читают стихи?
– Любовь, такая детки штука, две тыщи лет одна лишь мука! – декламировал Пашка.
– Не тыщи, а тысячи! – кто-то его поправлял.
– Тогда размер у него нарушится! – находился защитник.
Паша пытался защищать своё бессмертный перл, но в ответ было одно: «ему больше не наливать!» Все смялись.
– Какая любовь, какая мука? – беря гитару, добавлял Вовка, – интим и алименты, – так он называл детей, – вот ваша любовь. И вальс «Бостон» или «Утки», или «Зойка» превращались в хор. С Вовкой пели, но не соглашались. Вовка имел авторитет в компании. Он первый развёлся, хотя не первым женился. И он играл на гитаре. А пока другие служили в армии, он делал карьеру и получал жизненный опыт, так сказать, оценки его были прямолинейны, но циничны.
– Пришельцы мир спасут. И вас, умников, сожрут. – иронически добавлял Вовка во время проигрыша. Но друзья уже переключились на песни и не отвечали.
Так, за незатейливыми разговорами и мирными спорами, компания напивалась до чёртиков. Как-то расходились. Контрольные телефонные звонки с утра: кто и как дошёл, чем закончился вечер и т.п. В общем, всё шло по плану. Поющих не смущали громкие разговоры, а говорящих только радовало пение.
– Красивая песня! Красота спасёт мир! – прорывалось сквозь пение.
– Мир не надо спасать, – кто-то отвечал, – мир в силе.
– Ага, а сила в правде! – твёрдо вставлял Виталик.
– В правде и любви! – кричал в ответ Пашка, – Смелая правда и чистая любовь!
– Поэт, – критически и с насмешкой, летело в ответ, – горькая правда, а любовь слепая! Книжки надо читать! – Вовка убрал гитару. – А почему не налили? – с укоризной обратился он к друзьям.
– И то, правда! Кто на разливе?
– Правда – в бабах! – вставил Виталик.
– Правда в пришельцах! – смеялся Вовка и подгонял поднять и не ждать тех, кто вышел курить.
После очередной рюмочки Пашка заметил, что компания поредела. и оного курильщика нет. Димка сидел рядом, шутил, просил закуски и подгонял наливать, не допуская длительных перерывов.
– Паш, я возьму ещё салатика? Этих не переслушаешь.
Потянувшись за салатом, Паша снова обратил внимание, что за столом остались Вовка и Виталик, правда, Вовка уже мирно дремал в кресле.
– Нальёшь? – Димка скромничал, как могло показаться, но смело предлагал.
– Не гони, – говорил Виталик, – дайте покурить сходить. Сидите уже, как гуманоиды. Он вышел и больше не вернулся. Пашка ждал его, он запомнил, что Виталик вышел. Не дождался.
– За лося! – предлагал Дима. Рюмки звякнули. Пашка обернулся в сторону кресла. Вовка исчез. Димка рассказывал что-то смешное и сам же смеялся. Пашка оглянулся, и удостоверился, что в комнате их было двое, сидят, пьют и о важном разговаривают. «Все уже разошлись? Но когда? Почему не попрощались, не предупредили?» – размышлял Паша. Он более пристально оглядел комнату, щурился и крепко держался за стол руками: «действительно, никого, никого не слышно, никто не лежит под столом. Ушли? Но когда успели?» – в недоумении Паша начинал волноваться. Дима что-то вещал.

2. Вторжение пришельцев

Пашка закинул очередную рюмку, высоко подняв голову. Но когда он опустил её, громко выдохнув, мир стал другим. Мир изменился для обоих друзей, для всех. Понимал ли они, в какие игры втянулись? Готовы ли они принять новые события с таким же оптимизмом, с которым начинали этот вечер? Сколько не думай о переменах – они не предупреждают. И сейчас, оставшись вдвоём, что-то в Пашке говорило, что он стал свидетелем чудовищных и жутких, жестоких событий, требующих от него мобилизации всего организма. И обо всём этом придётся забыть. А такой милый был вечер, такие песни пели, такие стихи читали! Но для тех, кто пришёл покорить этот мир, эти прелести не имели значения.
Димка, медленно, но с юмором, не прекращая закусывать, рассказывал, что-то про армию, про нечеловеческое содержание и отношение. Пашка пристально вглядывался в него, пока не понял, что непоправимое уже случилось, он, Пашка, остался один на один с этим чавкающем исчадьем. «Это не Димка, это пришелец, и он всех, убил! Я же чувствовал, я же замечал! Это всё коньяк! В радости потеряли бдительность! Надо что-то делать?!» Но щупальца потянулась в сторону Пашки. Дрожь пробежала по его телу и он, не успев обдумать свои действия, бросился на существо, которое протянуло к нему свои клешни!
Паша повалил существо на спину и вцепился обеими руками в шею. Существо извивалось, било клешнями-щупальцами по голове и лицу, отталкивало его и шипело. Пришелец пытался его с себя скинуть, отталкивая руками и что-то бормоча. Но Пашка продолжал усердно душить неведомую тварь. Он оглядывался, нет ли таких ещё, хотел позвать на помощь, но звать было некого, даже Димка исчез! Как?! Ему удалось придушить гадину, она размякла, перестала сопротивляться. Но как только Пашка отпустил её, она, через несколько секунд, пришла в себя, и Пашке вновь пришлось сжимать её горло с новой яростью. Сколько раз и как долго это продолжалось сказать нельзя, но он так и задушил бы тварь. Но что-то в его голове говорило: «убивать нельзя».
– Да, – шипел хозяин комнаты, – я бы тебя убил, за всех! – но так просто нельзя, я буду тебя душить и отпускать, пока тебя не оставят силы! А там разберёмся.
Душить удавалось, потому что жуткий незваный пришелец, терял своё сознание и переставал сопротивляться, что позволяло Паше перевести дух. И, как только тварь приходила в себя, Пашка с новыми силами принимался душить её. Да, он не знал, что с ней делать: и убить он себе позволить не мог и отпустить нельзя. Эта борьба ни на жизнь, а на смерть продолжалась какое-то время. Но тварь действительно обессилила, перестала бороться и сдалась. Пашка сел на краю дивана, чувствуя, как устали его руки. Они дрожали, дрожало всё тело. Ещё бы! Ситуация! Такого и быть не может! А вот случилось!

3. Возвращение

Откуда ни возьмись, появился Димка и сел рядом.
– Ну что, всё? Это же я, Димка! Узнал? Чего на тебя нашло-то?
Пашка подозрительно смотрел на него. Было видно, как он силится определить кто перед ним. Одна половина мозга говорила, что это Димка, а другая – что это тварь неведомая, которая куда-то дела всех его друзей, которую он только что придушил до полу смерти, а сейчас в образе друга пытается его убедить в обратном, чтобы потом… А что потом? Так они и сидели, разглядывая друг друга, один доказывал, что он Димка, второй тоже искал этому доказательства, которые всё время ускользали от него. «Как такое может быть? Очень похоже на сумасшествие», – размышлял Пашка, но через мгновение, он явно видел в существе называющее себя Димкой, злого и хитрого пришельца в шкуре друга и готовность бросится на врага, подступала с новой силой.
Димка, чувствуя, что друга не отпускает, обращался к нему по имени:
– Пашка! Посмотри на меня? Это же я!
Пашка смотрел, растерянность и напряжённость медленно, но покидали его. Но ночь отступала.
Пить было уже нечего. Они прибрали беспорядок, и пошли пить чай на кухню. Сомнения друзей друг в друге развеивались с наступающим рассветом. Ужас ночи утих и Пашка понял, что пришельцев не было, что это у него сорвало башню, и он напал на Димку. Но чувство ужаса и стыда ещё не пришло.
– А где все? – спросил Пашка?
– Разошлись ещё вечером, я уснул на диване. Ты меня разбудил. Оригинальным способом.
– Да уж, история.
– Белочка, а не история. – ответил Димка.
Через некоторое время Дима предложил:
– А пошли к Генке? Они, уже проспались. Суббота. Ты как, способен на экстрим? – заговорщическим тоном предлагал друг.
Пашка не любил, честно говоря, подобные гуляния, или, точнее говоря, загулы, но он смело ответил согласием.
Они пошли в гости к Генке. Пока они дошли, все уже собрались, пиво уже разливалось, и компания встретила их радостными объятиями. Новые гости наскоро рассказали о ночных происшествиях, о пришельцах. И хороший конец этой истории тут же крепко отметили. Шутки про белок и гусей, про крышу ещё долго сдабривали тосты.
Под сочувственный смех, Паша, пошёл домой. Наступающий вечер, был тих и романтичен. Настроение хорошее. Паша шёл пешком, улыбался. Его не покидало чувство, что он родился заново! Он думал о том, как они крепко надрались, до самых чёртиков и белочек, как он остановил вторжение чудовищ, как он спас от них друзей, как он остался человеком.
Дома его встретила мама. Она сообщила, что у него в комнате его друзья, ещё не разошлись. Уходя в свою комнату, она ворчала, что так делать не надо, а надо вовремя останавливаться и провожать гостей по домам, а потом уже и самому уходить. 
Пашка опешил, но зашёл в свою комнату. Его встретил хор.
– Заходи, хозяин!
– Они же все у тебя? – растерянно сказал Пашка, глядя на Генку.
– Однако, как вас прёт от алкоголя, – сказала, сидевшая в кресле, тварь в образе Вовки.
Все засмеялись.
Пашка быстро вышел в коридор, он судорожно начал звонить Генке. Из комнаты донеслось:
– Но всё, мы уходим. Не наш ты герой, не наш роман!
Телефон Генки не отвечал. Паша обернулся в комнату, она была пуста. «Отпустило» – пронеслось в голове. «Отпустили» – отозвалось эхом.

Послесловие

А на другом конце страны, дед Пётр, поехал на рыбалку с другом, крепко выпили. По радиоприёмнику в новостях сообщили, что с ближайшей зоны сбежал заключённый рецидивист. Дед Пётр увидел этого рецидивиста и зарезал. Он спасал город он опасного убийцы. Протрезвев, дед Пётр нашёл зарезанным своего друга.
Жестокие игры алкоголя и разума.

2025
А.П.