Сказанье о Руси

Сказанье о Руси

«И будете вы, по доброте своей, вечными рабами, и дети ваши, и внуки – и этим славны будут народы ваши»

 Древляне. Часть-1.

Стар Майлик из родов КмайллйамК - КрепперК сидел на высоком резном крыльце, в своём любимом кресле, плетёном из подубенья, и рассеянно слушал рассказ старого волоха о том, что печень убитого на перелёте селезня была больной, а значит в южных краях, где-то ещё за Данувием, большая засуха.
 - А може и не сушь… Дивь голубь  вести принесе с Кияви и Тивер – Айгор со дружней возверне с полонья от дани южной…

Весеннее, ещё не окрепшее солнце, приближалось к полудню, всем своим существом призывая людей к веселью. Молодёжь легко ему подчинялась, и только народ постарше уже входил в Великий Пост и вел себя чинно.
Полюдье готовилось к празднику Весеннего Солнца – ПхайссйахП-Паскха, долженствующему начаться через два дня – семиденье, до и после пересечения Солнцем Небесного горизонта ВайллйаВ.
  Уже были выставлены качели, разного роста, готовились краски для крашения яиц, девки торопливо дошивали наряды, жрецы ещё раз проверяли расчётное время солнечного перехода.

И гости прибыли не вовремя.
Ворота в дятинец были открыты, и они попытались с ходу пройти внутрь, но в лошадиные груди уперлись острые колья рожна – стража была наготове.

 - Подзадержалась почта голубина. Весна всем рече правила свои, кроме княжей норманских.
Волох проследил за взглядом стара.
 - Никак Айгор со дружьями?
 - Похоже на то.
 - Хотят быть на веселье?
 - С чего бы это?
Прибежал Перунов парень, не поднимаясь на крыльцо, сказал:
 - Княже Игре со дружнями. Рече долги за нами о троегодье.
 - Одна-ако. Невмоготу две четверти стерпеть. Оголодал. С ромеями стязаться – не девок щупать.  Ну, пропустите. 

Парень убежал, но вскоре вернулся.
 - Он пытается с мечём пройти, и двумя дружнями, тоже с мечами.
 - Что ж, можно их понять – три года спать ложились с мечём в обнимку. Пусть пройдут.
 - Так не положено.
 - Да ладно, побудешь рядом, лучникам мигни. Причины ему нет, с нами ругаться. А я уж в жизни всё сделал, что мог, пора и на покой.

Игорь исхудал, почернел, от правого уха книзу лёг свежий шрам – но поднялся уверенно, оглянулся в поисках кресла.  Майлик молчал, ждал приветствия. Гость спохватился, заговорил:
 - Приветствую тебя, Старейший коненг, рода КрепперК старейшего, и весь  твой  род древнейший, и весь народ древенный, всех в прахе и во яве, и тех, кто будет. И славы желаю вам по чести, силе и по уму.
 - И я тя привечаю, и роду кланяюсь, от рода моего, и благости желаю народу твоему, живущему по чести и праве, и все договора блюдящему, во славу традиций древних.

Из дома вынесли  лавку и стол с медовым квасом. Гости сели, от кваса отказались.
Волох сказал:
 - Приходит завтра священная година семиденья – Рожденье Солнца и живой природы – Ра-ТайнннйаТ, и если не успел чего доделать, то надо отложить. За это время лютины от недоеда не мрут.

Игорь не спеша огляделся, глубоко вздохнул.
 - Завидую я вам, и вашему покою. От границ опасных  далече ваша земля, но встречь вам, теперь уже надолго, норманы  движутся.  Смешавшись с герменами и славами, они прозвались скхоты, а ромы их кличут готами. Их гибло много в последние столетья, но всё больше становится, и только с нами они могут усилиться на море. Будь моя воля, я давно б ушёл к отцу  на море – в Пантикапей, и кораблей настроили б морских, Везанту беспокоя, но сами вы просили, чтобы Киявы крестень оборонить. 
 
Поглядывая в глаза Игоря, Майлик видел только усталость.
 - Отца твоего, Бревлеслава Рюриковича, мы чтим, и как и прежде разрешаем вам жить, где хочется. Земля наша больша, и места хватит всем. И дружба с вами нам нравилась всегда, за тем, что многое руками делать умеете, и воины умелы.  Но воины с годами, участвуя в разбое, отвыкают от мирной жизни, и ищут в ней войну.   
 
 - Война всегда сама приходит, где б ты ни жил. Не слышал я ни разу о том, что где-то есть место мирное. Киявия для вас всегда была границей, и в поле всегда было движенье. Что делать – кто-то должен и воевать.  Степная жизнь всегда была  труднее, и дальние поляне меня не привечают, ища защиту хазарскую. А их послы приходят, и требуют от рода моего покорности. Пока я тиверцам и антам помогал, они на приступ сблизились, но степны поляне-петсеги оборонили мой дом…  Я мяса от вас не требую, но надо много хлеба, ягод лесных и прочего репенья, а так же много  пера гусиного на щитные костюмы. Мне ведомо, насколько обильна ваша земля.  Три года оброк сбирали вы не полный, а меньше половины, и потому прошу его восполнить.

 - Понятно это всё, да время неудачно. Кто в эти дни мирскими проблемами займётся, Солнце на тех обидится, и засуху нашлёт, а это не надо никому, ни вам, ни нам. Дела такие решаются народом на общем сходе-вече. Конечно я доведу до всех, твоё условье, и пусть они подумают пока, эти две четверти, а после соберут, что смогут. Сбирали мы всегда не меньше половины, и помнили о том, что жизни ваши дороже серебра. У нас, конечно, есть два склада, в которых можно по три года хранить поедье, но они малы, и на дружину не считаны. Тем более сейчас посевное зерно хранится там. 

 - Ну да, ну да, в другое время я бы не решился. Вы для меня всегда самый надёжный тыл. Но сразу после Пестьи должны мы идти в поляне, и далее в хазар. В два этих семиденья  дружине потребуется отдых.  Сегодня ещё обычный день, и время у вас есть. Сколь сможете – но по пределу.  Дружина просит, не я.

Майлик  устало наблюдал со стены за полюдьем, сбиравшим донь  на лобном месте подола, широко раскинувшемся перед дятенцем. Четыре арбы, каждая с двумя волами в упряжье, медленно наполнялись рогожными или кожаными мешками, глиняными крынками, берестяными туезами, липовыми коробами. Дружине подали хлебную окрошку без мяса, расположив их прямо на траве. Княжьи и древлянские учётчики подробно всё записывали узлами, постоянно сверяя записи и сматывая плетенья в клубки.
Кроме горожан, были отправлены гонцы в двенадцать ближних поселий. Оставив десять воев в охрану, Игоь с остальными ушёл в Киявли хоромы.
   
Вернулся домой и стар Майлик.
Этот дом, рубленый ещё прапрадедом из дубья, стоял на восточном склоне священного холма, почти теряясь в череде друидовых и волосовьих усадеб. На вершине холма, уже более тысячи лет, исправно служило Сколовье, где друиды наблюдали за небом и Вечным Локсом, творцом всей жизни на ТсхеммехсТ – Цемле. А на западном склоне росла Священная Роща (ДруйурД) где Древляне, древнейшие людины, хоронили тела    ушедших служить Великой ДуххуД.
В эти места издревле идёт народ со всей западной степи, от Карпат до Донапер, кто уж не может земли предков оборонить, чей выбор между прошлым и будущим теперь стремлён вперёд.

Солнце клонилось к закату.
На крыльце молодая невестка кормила грудью внучку, напевая  вольное переложение легендарной прелюдии:
 - Хо-о-одют лю-ютьи по-о-по Тсемле, бро-о-одют лю-ютьи по-о морям, и-и лета-а-летают словно пти-ицы, со-остяза-стязаясь с облака-ам…  (Глядют, видют всё вокруг, мысли к звёздам устремя, думы с предками плутают, впереди себя мечтают. Что вы ищете вдали? Потеряли что в ночи? Участь в дальнем удаленье иль удачу обрости. Только дома будет счастье и удача от судьбы, даже если ты заплачешь и устанешь от борьбы. Только здесь от мысли томной ты засветишься, родной, только здесь мечтой нескромной ты поделишься со мной).

Стар Майлик присел рядом на ступеньку.
 - Соскучилась? Терпи, томленье скуки делает сильнее нашу любовь. Кету там труднее, сильней тоска вне дома, но ко священью он вернуться должен.
 - Как там дела, в полюдье? Доволен княже? Удастся нам собрать сколь мыслит он?
 - Точно не оговорено, но думаю, для отдыха дружины будет достаточно. Понять их можно – надеялись на прибыль, когда сбирались покорять ромей. Да планы наши не всегда угодны богам и вечным пряхам. Лишь половина вернулась воев.
 - Так много сгибло?
 - Нет,  оставил часть  тиверским антам в помощь, чтоб с запада себя оборонить.
 - Как хорошо, что Кет тогда был молод, но я боюсь, что скоро придёт его черёд.
 - Что делать. Всем нам  когда-то надо  участвовать в боях, проверить свои силы, уменье и отвагу. А остальным судьба распорядится. Но к Игорю в дружину его не отпущу, пойдёт под Бориславом. Другое беспокоит меня – пять  девок из каждого села просил он  в награду своим дружням, и может быть  придётся призвать ко жребию, но недовольна Перунья гарда, а к мнению её прислушается люд. 
 - Так вроде бы вещеньем ино уложено? 
 - В каждое летье, с каждого села, по девке и по бабе. И если понесёт, обратно взверне и роще вои. И ладно ещё не дали самим им выбирать…  Да это ещё терпимо, кого они пленяют тех в рабство продают.
 - Как они не могут там серебром насытиться? Что в нём такого, что люди сходют с ума?
 - Удобно его хранить и прятать, чтоб когда надо использовать в нужде. И думаю, что скоро и нам придётся привыкать к расчётам таким. Да только, как друиды речуть, и в торговле надо золотую середину блюсти. Чем больше серебра, тем сложнее его оборонить, и тем быстрее исчезает оно, словно вода в песок. Поэтому нам своя грива будет всегда ценнее гривен серебряных.    
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\