Отношения Османской империи с лезгинами

Отношения Османской империи с лезгинами [1700–1732]

«В 1716 году суннитские афганские племена объединились с узбеками, и начали наступление в [провинции] Хорасан. Ал-Хаджжи Да’уд [Hac; Davud] воспользовался этой ситуацией и предпринял ряд действий, чтобы расширить фронт восстания. Во-первых, он разослал письма мусульманам-суннитам, проживающим в Дагестане, с призывом объединиться против ши‘итского государства Сафавидов. Он также разослал письма влиятельным и богатым феодалам, проживающим в регионе, с просьбой поддержать начатое им повстанческое движение. Вся эта деятельность ал-Хаджжи Да’уда по организации восстания на самом деле носила антиши‘итский характер. Ведь все лезгины, включая цахур, табасаран, агул и рутулов, были сыты по горло ши‘итской пропагандой Сафавидов. Столкнувшись с такой деятельностью ал-Хаджжи Да’уда, Сафавидские правители не остались в стороне и в 1719 году заточили его в дербентские темницы. Однако через некоторое время ал-Хаджжи Да’уду удалось бежать из этой тюрьмы с помощью своих близких друзей, и продолжить свою незавершённую пропаганду.

Вскоре суннитские общины, проживавшие во всех уголках Лезгистана [Lezgistan], начали восставать против Сафавидов. Общины, проживающие в [области] Кюра [K;r], в Самурской равнине [Samur Ovas;], в Джар-Белоканах [Car-Balaken] и Табасаране [Tabasaran], были почти в бешенстве. Все эти суннитские народы Лезгистана собрались вокруг ал-Хаджжи Да’уда и сформировали армию. Объединив свои силы с Чолак Сурхай-ханом [;olak Surhay Han] и ‘Али-Султаном аз-Захури [Tsahurlu Ali Sultan], ал-Хаджжи Да’уд [Hac; Davud] захватил города Шабран и Ареш, откуда они смогли прогнать кызылбашев. Взятие Шабрана укрепило армию ал-Хаджжи Да’уда, позволив ему набрать ещё больше войск. Ал-Хаджжи Да’уд продолжил свой поход к городам, находившимся под контролем иранцев, и захватил крепость Худат. Затем он объединил силы с уцмием Кайтакским Ахмад-ханом [Kaytak Usmisi Ahmed Han], чтобы уничтожить в Шакки сафавидские войска под командованием правителя Ширвана ал-Хусайн-‘Али-хана [H;seyin Ali Han]. Уцмий Кайтака отправил на помощь ал-Хаджжи Да’уду военный отряд под командованием ‘амира Муртаза-‘Али [Murtazaali Emir Hamzao;lu; Муртада-‘Али., сына уцмия ‘Амир-Хамзы. — прим. А.А.]. Таким образом, лезгинский, лакский [казикумухский], кайтакский, аварский, цахурский, и акушинские народы, состоящие из всех суннитских народов Восточного Кавказа, продвинулись вперёд, и подошли к Шемаха, центру Ширвана. Армия ал-Хаджжи Да’уда, окружившая город, не смогла взять Шемаха с первого раза, несмотря на восьмидневные бои. Будучи важным торговым центром Кавказа, Шемаха был домом для некоторых высокопоставленных сафавидских государственных деятелей. Поэтому войти в город, имевший сильную оборону, не представлялось возможным. Тем временем другие города Ширвана перешли под контроль лезгин. Когда после длительной осады взять город не удалось, ал-Хаджжи Да’уд под влиянием суровой зимы 1720 года снял осаду Шемаха и вернулся в область Мушкур [стр. 39–40].

Эти успехи ал-Хаджжи Да’уд, собравшего вокруг себя большие армии в 1719 и 1720 годах, вызвали некоторое беспокойство со стороны России и Османской империи. Оба государства хотели использовать лезгин для того, чтобы доминировать в Ширване. Однако намерения ал-Хаджи Да’уда сильно отличались от их намерений. Он стремился создать здесь независимое лезгинское государство [burada ba;;ms;z bir Lezgistan Devleti kurmay; hedefliyordu] после изгнания кызылбашей из Ширвана. Однако, понимая, что в одиночку этого не добиться, он стал придерживаться мудрой политики. Вместо того чтобы противостоять этим двум великим государствам, он попытался приобрести союзника, встав на сторону одного из них. По замыслу ал-Хаджжи Да’уда, этот союзник должен был защитить независимость государства, которое он создаст. Ал-Хаджжи Да’уд, который был лидером суннитского повстанческого движения против ши‘изма, при нормальных обстоятельствах должен был объединиться с османами, которые, как и лезгины, были суннитами, против Ирана. Однако ал-Хаджжи Да’уд предпочел союз с Россией. Его выбор в пользу России, вероятно, не был случайным. Ведь ал-Хаджжи Да’уд знал, что Пётр I давно готовится к походу, и скоро придет на Кавказ. Ал-Хаджжи Да’уд полагал, что, заключив союз с Россией, он сможет остановить экспедицию Петра I против лезгин. С этой целью в начале 1721 года он отправил несколько писем воеводе И.В. Кикину [;.V. Kikin] в Астрахань. В одном из писем он написал следующие слова [см. Письмо астраханскому воеводе И.В. Кикину от лезгинского владельца ал-Хаджжи Да’уд-бека о его готовности быть на русской службе от 22-го апреля 1721 г. — прим. А.А.]:

«Пресветлейшему и державнейшему, великого государя подручному, честнейшему и высокопочтенному, и высокородному астраханскому боярину Ивану дружелюбия и доброго здравия желаю. Прежде всего нам [от] кызылбаши многие обиды были и покою нам от них, кызылбашев не было, и оттого мочи нашей не стало для того, что они сделали обиду через силу, и за то стали мы с ними, [с] кызылбашами, в неприятельстве [состоять], и за свою кровь им [мы] отомстили, и Дербент, и Шемаха, и Баку осадили, и при тех городах деревни разорили, и в которых числах будем брать и города, [и] будет милость Божия над ними, будет и это дело ведает весь [мой] народ, а я ныне для дружелюбия пресветлейшему и державнейшему великому государю под руку идти также [желаю], и юрты свои отдать [готов], и ему государю верно служить готов, и как приедет ваше войско, и что понадобится строить город или иное, что я и буду со всеми своими людьми великому государю служить с верностью. А, ныне присланному от вас в одном чепарном судне [посланцу] — мы сказали, и по [согласно] своей вере Единому Богу, и по Корану, и по шерти [присяга инородцев [первоначально мусульман] на верность договорным отношениям с Русским государством или на подданство. — прим. А.А.] и по голове Муртаза-‘Али [? — прим. А.А.], чтобы приезжали к нам торговые люди, а мы [клянёмся что] и волоска их не тронем, и сколько моей мочи будет [то столько и] сделаю добродетель [добра], а я ныне чаю [думаю], что у нас будет всё под моею рукою [под моей властью], и чтоб они, торговые люди, ничего не опасались, а я прежде всего к вашей милости писал письмо, чтоб донести к великому государю, а ответа нет, и иное письмо вашей милости объявили ль или нет не ведаю. И уцмий, горской владелец писал письмо [что] он хочет от себя посланника [к вам] послать, и тому письму верить нельзя, и он недостоин [доверия]».

В другом письме, ал-Хаджжи Да’уд упомянул о торговых отношениях с Россией. Он просил русских купцов, приезжающих в Ширван, привозить металлы, такие как свинец и железо, а взамен предлагал им шёлк или другие ценные ткани [см. Письмо астраханскому воеводе И.В. Кикину от лезгинского владельца ал-Хаджжи Да’уд-бека об отпуске ему свинца и железа в обмен на шёлк от 22-го апреля 1721 г. — прим. А.А.]:

«Честнейшему и превосходительному Ивану доношу: ныне я хочу с Вашею милостью дружелюбие иметь и соседство и доноси мои слова великому государю, чтоб по своему государеву указу велел своим торговым людей свинцу и железа и прочее, что нам надобно, провозить, а мы сторонним людей продавать не будем и всем закажем, а от нас будет понадобится шёлк и что иное, то кроме государевых людей продавать не будем и будем заказывать, и ныне у нас шёлк поспеет в скорых числах».

В этих письмах ал-Хаджжи Да’уд ясно дал понять, что не хочет быть воинственным правителем, который будет сеять хаос, и что его единственным намерением было спасти суннитских лезгин от тирании кызылбашев Ирана. Однако, несмотря на все эти усилия, Да’уд-бек не смог добиться положительного результата от своих обращений к России. Потому что русский посланник в Иране Артемий Петрович Волынский препятствовал этому сближению лезгин с русскими. Волынский советовал Петру I не заводить дружбу с кавказскими народами, мотивируя это тем, что они ненадежные люди. Он говорил, что их можно подчинить России только силой оружия и постоянным страхом [стр. 40–41.].

Захват Шемаха и убийство русских купцов.

Союз ал-Хаджжи Да’уда с Россией и его желание создать здесь независимое государство после изгнания иранцев вступали в противоречие с планами Петра I. Ведь целью Петра I было соединить берега Каспийского моря и Ширван с Россией. После этих бесплодных переговоров ал-Хаджжи Да’уд вновь задумал освободить Ширван, Дербент и Баку от Сафавидов. Тем временем Россия и Османская империя издалека наблюдали за борьбой ал-Хаджжи Да’уда с Сафавидами. Ал-Хаджжи Да’уд же поддерживал связь с феодалами Дагестана с целью создания союза. Он встретился с уцмием Кайтака Ахмад-беком и Сурхай-ханом в местечке Кафир [Kafiri] близ Дербента, и они вместе решили напасть на Шемаха. Однако [шамхал] Адил-Гирей-хан узнал об этом союзе и немедленно послал гонца к уцмию Кайтака Ахмад-хану. Адил-Гирей-хан получил от Сафавидов определённую сумму денег в обмен на то, что он воздержится от каких-либо действий против Ирана. Адил-Гирей-хан сообщил, что он будет вынужден начать войну против уцмия Кайтака Ахмад-хана, если тот присоединится к этому союзу против Ирана.

Более того, если Ахмад-хан не присоединится к этому союзу против Ирана, он также получит финансовую поддержку от Сафавидов. В этой ситуации Ахмад-хан отказался от союза с ал-Хаджжи Да’удом. Однако он тайно отправил небольшие военные силы к ал-Хаджжи Да’уду. Несмотря на всё это, войска, посланные Сурхай-ханом Казикумухским [Gazi Kumuklu Surhay Han], ‘Али-Султаном аз-Захури [Tsahurlu Ali Sultan], Ибрахимом Кудкашенским [Kutkasanl; Ibrahim] и уцмием Ахмад-ханом Кайтакским [Kaytak Usmisi Ahmed Han], объединились вокруг Да’уд-бека [Hac; Davud].  Вместе с этими войсками ал-Хаджжи Да’уд атаковал несколько раз через определенные промежутки времени, но взять Шемаха ему не удалось. Первое наступление состоялось 11-го августа 1721 г. В то время сафавидским губернатором Шемаха был ал-Хусайн-хан, и в городе проживали как сунниты, так и ши‘иты. Однако суннитское население было более многочисленным. Вторая атака, возглавляемая ал-Хаджжи Да’удом, продолжалась 25 дней, и с помощью суннитов город был взят. Со взятием Шемаха закончилось правление Сафавидов, длившееся здесь почти 200 лет. Когда ал-Хаджжи Да’уд захватил Шемаха, он начал грабить город. Однако его вражда была направлена только против ши‘итов. По сведениям Есаи-Хасана Джалаляна [Yesai Hasan Calalyan], одного из историков, живших в этот период, ал-Хаджжи Да’уд не трогал армян, русских и евреев, живших в городе, и не грабил их имущество. Однако Волынский в своем донесении Петру I утверждал обратное:

«Когда ал-Хаджжи Да’уд захватил Шемаха, он начал сжигать её дотла. Он вошёл в караван-сараи, убил наших купцов, и разграбил их товаров на 500 тысяч рублей. Он захватил персидские деньги находившегося здесь [купца] Матвея Евреинова [M. Yevreinov] на сумму 170 тысяч рублей».

По словам [историка] ‘Аббас-Кули-ага Бакиханова [Abbaskulu A;a Bak;hanov], автора книги «Гулистан-и Ирам» [G;listan-; ;rem], во время захвата Шемаха в 1712 году ал-Хаджжи Да’уд вместе с правителем Ширвана ал-Хусайн-ханом и ши‘итским населением расправился примерно с 300 русскими купцами, и захватил их имущество на сумму около 400 тысяч туманов [yaklas;k 400 bin t;men]. Помимо этих сведений, существуют и другие мнения об убийстве русских купцов в Шемаха. Семён Аврамов, русский посол в Иране, пишет, что перед взятием Шемаха ал-Хаджжи Да’уд сказал тамошним русским купцам, что если они возьмут с собой все свои товары и соберутся в определенной части города, то он их не тронет. Однако, прислушавшись к совету ал-Хаджжи Да’уда, они сокрыли у себя ещё и богатства богатых людей [ши‘итов] в Шемаха, и покровительствовали некоторым из них. Русский посол в Стамбуле Иван Иванович Неплюев также подтверждает, что русские купцы прятали врагов ал-Хаджжи Да’уда и их имущество в своих домах. Ал-Хаджжи Да’уд, разгневанный их поведением, убил около 300 русских купцов и конфисковал все их товары [фактически же пострадало не более пяти купцов. — прим. А.А.]. Шах Ирана не ответил ни положительно, ни отрицательно на письма Петра I с просьбой обеспечить безопасность жизни и имущества русских купцов, убитых в Шемаха. Россия же не могла ввести никаких санкций против Ирана, как потому, что находилась в состоянии войны со Швецией, так и потому, что потерпела поражение в Прутской битве 1711 года с Османской империей. Однако в последующие годы Пётр I предпримет экспедицию против лезгин под предлогом массового убийства русских купцов [стр. 42–44.].

Дата, когда Ал-Хаджжи Да’уд захватил Шемаха, центр Ширвана, и убил там русских купцов в годы своего восстания против Ирана, является спорной. В одних источниках датой захвата Ширвана лезгинами считается 1712 год, в других — 1721-й. Тем не менее, большинство источников утверждает, что лезгины захватили Шемаха один раз в 1721 году. В донесениях Артемия Петровича Волынского, русского посланника, отправленного Петром I в Иран в этот период, дата взятия Шемаха ал-Хаджжи Да’удом указана как 1721 год. Кроме того, в работах Гербера, Калаляна и Бадр ад-дин-зада, а также в хрониках Дагестана эта дата указана как 1721 год. В работе [немецкого историка] Й.В. Зинкейзена [J.W. Zinkeisen, 1803–1863], одном из западных источников, эта дата также упоминается как 1721 год. В работе Йозефа Тифлиси [Yozefo Tiflisi], который был свидетелем событий этого периода и написал хронику событий 1721–1736 годов, дата взятия Шемаха лезгинами после их восстания указана как 1721 год. Однако написавший важные источниковедческие работы по этому периоду Г.Г. Голиков, П. Г. Бутков, С.М. Соловьев и ‘Аббас-Кули-ага Бакиханов, автор «Гюлистан-и Ирам», за основу берут 1712 год. С другой стороны, Ф.И. Соймонов [1692–1780], служивший лейтенантом в русском флоте, в 1719 году находился в экспедиции по исследованию Каспийского побережья и в своем путевом очерке, описывающем поход Петра I вдоль Каспийского побережья, датой взятия Шемаха ал-Хаджжи-Да’удом называет 1712 год. Дата убийства русских купцов при взятии Шемаха также вызывает споры. Присутствие около 300 русских купцов в Шемаха во время смуты 1721 года, когда торговые пути в Ширван были небезопасны, заставляет исследователей относиться к этому скептически. С другой стороны, тот факт, что ал-Хаджжи Да’уд неоднократно посылал письма в Астрахань с просьбой о союзе с Россией до тех пор, пока не захватил Шемаха, и что при этих обстоятельствах он приказал убить русских купцов, — ещё один вопрос, который оставляет исследователей в неясности. Скорее всего, это событие произошло до 1721 года. Однако, поскольку Россия была вынуждена заниматься шведским вопросом, а Иран — внутренними восстаниями, это событие не могло быть рассмотрено раньше. Однако после решения шведского вопроса Пётр I использовал этот инцидент как повод для мести за убитых русских купцов, и в 1721 году совершил поход в Дагестан [стр. 44–45].

Экспедиция ал-Хаджжи Да’уда в Карабах, Гянджа и Ардебиль.

После того как ал-Хаджжи Да’уд захватил Шемаха, сафавидские правители Гянджа и Равана вместе с 30-тысячным войском выступили к городу Барда’а на берегу реки Кура. Однако губернаторы не получили никаких известий от шаха. Ведь в это время шах был занят восстанием афганцев в Кандагаре. Ал-Хаджжи Да’уд, которому сообщили об этом, выступил против кызылбашев со своим войском. В произошедшей битве лезгины одержали верх, и прогнали их до реки Тертер в Карабахе. Одержав эту победу, ал-Хаджжи Да’уд захватил город Барда’а после Шемаха. К концу 1721 года весь Лезгистан и Ширван вышли из-под власти Сафавидов. Таким образом, до русской интервенции на Кавказе значительная часть ширванских земель оказалась под контролем суннитов ал-Хаджжи Да’уда и Сурхай-хана. Захватив Карабах, ал-Хаджжи Да’уд двинулся к Гянджа и держал её в осаде 12 дней.

После этого шах ал-Хусайн послал против ал-Хаджжи Да’уда Мухаммад-Кули-хана [Константин II или III, он же «Мехмет-Кули-хан»; впоследствии убит турками в 1732 г. — прим. А.А.], правителя иранской Кахетии. После отступления Константина шах ал-Хусайн послал Вахтанга VI [VI. Vahtang; ал-Хусайн-Кули-хан — мусульманское имя Вахтанга VI, он же «Вахтанг Леванович». — прим. А.А.], царя Картли, против ал-Хаджжи Да’уда, осаждавшего Гянджа. Цели Вахтанга VI и ал-Хаджжи Да’уда были очень похожи. Потому что если ал-Хаджжи Да’уд хотел создать независимое государство в Ширване, то Вахтанг VI, как и ал-Хаджжи Да’уд, хотел сделать Грузию независимым государством после освобождения своей страны от Сафавидской оккупации. Более того, Вахтанг VI, хотя и был вассалом шаха, действовал заодно с Россией. Ал-Хаджжи Да’уд, понимая эту ситуацию, не стал воевать с Вахтангом VI и вывел свою армию. Вахтанг VI, в свою очередь, не стал преследовать армию Да’уд-бека, несмотря на неоднократные приказы шаха. Однако в грузинских источниках это событие описывается по-разному.

Сехния Чхеидзе [Sekhnia ;heidze], один из грузинских историков того периода, в своей работе «Картлис цховреба» [Sakartvelos Tshovreba] пишет, что шах ал-Хусайн намеренно остановил Вахтанга VI. Причиной этого была возможность того, что, если Вахтанг VI выиграет войну с лезгинами, он станет более могущественным, и в конце концов, как и лезгины, он восстанет против государства. Вахтанг VI был очень разгневан решением шаха и поклялся, что никогда больше не будет прислушиваться к его решениям и подчиняться ему. После Гянджа, ал-Хаджжи Да’уд отправился в поход на Ардебиль [Eredebil] в мае 1722 года. После 17 дней осады он захватил Ардебиль и получил большую добычу. Назначив Ахмад-хана [не путать с уцмием Кайтака Ахмад-ханом ал-Кайтаки. — прим. А.А.] управляющим, Да’уд-бек вернулся оттуда. Поход ал-Хаджжи Да’уд в Ардебиль имел особое значение. Ведь именно в этом городе впервые появились кызылбаши. Он также был главным центром нападения кызылбашей на Ширван и Лезгистан. В результате нападений отсюда суннитское государство ширван-шахов распалось, а его жители долгие годы подвергались гонениям со стороны ши‘итов. К середине 1722 года Сафавиды были изгнаны из всего Лезгистана и Ширвана. Кызылбаши бежал из Ширвана. Остались только сафавидские гарнизоны в Дербенте и Баку. Это движение, инициированное ал-Хаджжи Да’удом, нанесло серьезный удар по сафавидскому центру и устранило иранское влияние с этих земель [стр. 45–46].

Просьба ал-Хаджжи Да’уда о предоставлении убежища в Османской империи.

Ал-Хаджжи Да’уд планировал захватить Дербент и Баку после установления контроля в Ширване. Однако политическая ситуация на Кавказе не позволяла этого сделать. Россия и Османская империя вели политическую борьбу за этот регион. Ал-Хаджжи Да’уд же оказался между этими двумя великими государствами и не мог понять, в какую сторону ему двигаться. Весной 1721 года ал-Хаджжи Да’уд написал письмо с предложением вновь объединиться с Россией. Однако Пётр I снова отклонил это предложение, руководствуясь собственными планами. На этот раз ал-Хаджжи Да’уд и Сурхай-хан осенью 1721 года через Крымского хана написали письмо в Стамбул и попросили убежища в Османской империи. О переговорах ал-Хаджжи Да’уда с Османской империей как-то сообщили резидент Неплюев и русский посланник в Иране Волынский. В сентябре 1721 года Волынский доложил Петру I, что обеспокоен тем что ал-Хаджжи Да’уд и Сурхай-хан, получат помощь от османского султана. Однако Османская империя не хотела портить отношения с Россией в соответствии с ранее подписанным договором о дружбе. По этой причине Порта [B;b-; ;l; / Bab;ali], при вмешательстве Неплюева, отложил письмо Ал-Хаджжи Да’уд на несколько месяцев. С другой стороны, и Османская империя, и Россия стремились использовать лезгинское восстание против Ирана в своих интересах. По этой причине и Россия, и Османская империя не были заинтересованы в прекращении войны ал-Хаджжи Да’уд против Ирана. Тем временем в народе стали распространяться слухи о том, что ал-Хаджжи Да’уд хочет быть вассалом Османской империи. Однако ход событий показал, что ал-Хаджжи Да’уд, заключив союз с Османской империей, хотел создать независимое государство с центром в Ширване [Hac; Davud’un Osmanl; Devleti ile ittifak kurduktan sonra, ;irvan merkezli ba;;ms;z bir devlet kurmak istedi;ini g;steriyordu]. Османская империя, напротив, была против этого и хотела, чтобы Кавказ находился только под её суверенитетом [стр. 46–47].

Афганское вторжение и распад государства Сафавидов.

Во время правления шаха ал-Хусайна [1694–1722] на Сафавидском троне восстания в провинциальной администрации привели к серьезным нарушениям в государственном управлении. В это время суннитские гильзаи, господствовавшие в Кандагаре, начали выступать против Ирана. Чтобы успокоить ситуацию и предотвратить конфликты, Сафавидская администрация назначила Мир Вайса, лидера оппозиционных абдали и гильзаев, управляющим Кандагара. Мир Вайс был снят с должности сафавидской администрацией и сослан в Исфахан из-за политических разногласий с предыдущим правителем Кандагара Гюрджю-ханом [G;rg;n Han; персидский ставленник, генерал грузинского происхождения Георгий XI; был убит весной 1709 года в Афганистане, где находился с военной миссией по поручению шаха Персии. — прим. А.А.]. Во время пребывания Мир Вайса в Исфахане Сафавидская администрация находилась в ослабленном состоянии, а политическая структура государства пошатнулась. Воспользовавшись этой ситуацией, Мир Вайс вернулся в Афганистан и сразился с противниками Гюрджю-хана.

Мир Вайс отправился в Мекку, посоветовался с суннитскими ;улама; [араб. — множеств, число от слова «’алим»; так назывались мусульманские высшие духовные лица, богословы. — прим. А.А.] и получил от них фатву против ши‘итского правления. После этих событий он встретился с посланником Петра I в Иране и заручился поддержкой России. Затем, отправившись в Кандагар и устранив Гюрджю-хана, он сообщил Исфахану, что хочет покинуть Иран при поддержке суннитских ;улама; и племенных вождей. Эта просьба Мир Вайса вызвала резкий отпор со стороны шаха ал-Хусайна. Мир Вайс захватил посланников, отправленных шахом ал-Хусайном, а затем разбил войска, посланные шахом, и в 1710 году распространил свою власть вплоть до Фараха [Ferah]. Из-за кризиса в государстве Сафавидов Мир Вайс правил Кандагаром до своей смерти в 1715 году [7 лет]. Деятельность Мир Вайса в Кандагаре мобилизовала другие суннитские племена Афганистана. Одним из этих племен, поднявших восстание против Ирана, были сунниты абдали. В войне между сафавидской администрацией абдали в 1717 году одержали победу и, оттеснив кызылбашев от Герата, захватили территорию Кухсана. Затем они захватили Джам, Ленгер, Зюзен и Мейменд. Таким образом, после гильзаев абдали обрели независимость и господствовали на восточной границе Ирана. Позже Махмуд Гильзай [Mahmud G;lzai], сын Мир Вайса, победивший в войне между абдали и гильзаями, в 1721 году отправился в экспедицию в Иран. В 1721 году под предлогом преследования абдали он вошёл в города Систан, Бам и Керман. Это была первая попытка Махмуда Гильзая. Махмуд Гильзай, пробывший в Кермане полгода, был изгнан из Кермана в результате нападения иранского полководца Лутф-‘Али-хана [L;tf Ali Han] и вынужден был отойти до Кандагара. Затем он снова захватил Керман и двинулся к городу Йезд. После этого иранская армия численностью 50 тысяч человек подошла к Гулнабаду, который находился в четырёх часах езды от Исфахана. В битве при Гулнабаде, которая произошла здесь и решила судьбу Ирана, афганцы разгромили иранскую армию, превосходившую их по численности в два раза. Проигрыш Сафавидами битвы при Гулнабаде в 1722 году способствовал установлению афганского господства в Иране. Махмуд Гильзай со своей армией дошел до Фарахабада, решил захватить Исфахан и вошёл в город 22-го октября 1722 года. С захватом Исфахана династия Сафавидов, которая была основана шахом Исма’илом и достигла своего расцвета при шахе ‘Аббасе, завершила свой путь в истории спустя 223 года. После этой даты в Иране начался период афганского господства. Так произошла смена престола, за которой давно наблюдали и Россия, и Стамбул и которая теперь делала неизбежным столкновение обоих государств на берегах Каспийского моря [стр. 47–49].

Афганское вторжение и посольство Ахмада Дурри-эфенди.

После подписания Паражевацкого [Pasarof;a] договора с Австрией в 1718 году и вступления Дамада Ибрахим-паши [1718–1730] в должность великого визиря Османская империя стала более тесно связана с сафавидским вопросом. В 1720 году Османская империя отправила Ахмада Дурри-эфенди [Ahmed D;rr; Efendi] в Исфахан в качестве посланника, чтобы внимательно следить за ситуацией в Сафавидском государстве и наладить двусторонние отношения. Миссия Дурри-эфенди была объявлена как завершение некоторых сделок, касающихся австро-иранского транзитного торгового пути, который должен был проходить через границы Османской империи в соответствии с Паражевацким договором, подписанным в 1718 году. Ахмад Дурри-эфенди отправился из Стамбула в августе 1720 года с письмами, адресованными шаху ал-Хусайну и другим государственным деятелям. Сначала он отправился в Багдад, где обсудил государственные дела с Аййубом Хасан-пашой [Eyy;pl; Hasan pa;a], а затем 11-го ноября 1720 года добрался до Ирана. По прибытии в Керман-шах османский посланник был встречен правителем Шахрина и продолжил свой путь в Тегеран, где находилась резиденция шаха, через Дергузин, Хамадан и Казвин. Поначалу иранцы были встревожены прибытием османского посланника. Ведь никто с иранской стороны не верил, что турецкая делегация прибыла для переговоров о торговых путях. Иранские государственные деятели полагали, что Османская империя попросит у них земли, принадлежащие Ирану на восточной границе. Наконец, после заверений Дурри-эфенди, сафавидские государственные деятели, казалось, были убеждены [стр. 49].

Ахмад Дурри-эфенди был принят шахом 10-го февраля 1721 года. 17-го февраля 1721 года Ахмад Дурри-эфенди был принят иранскими государственными деятелями во второй раз, и на этот раз он передал письма великого визиря Дамада Ибрахим-паши. 25-го февраля он вновь предстал перед шахом Хусайном. После этой встречи шах издал указ о регулировании австро-иранского транзита, который и послужил видимой причиной визита посланника. Этот указ был отчасти призван развеять подозрения общественного мнения в Исфахане относительно прибытия Ахмада Дурри-эфенди. В конце марта государственные чиновники приняли Ахмада Дурри-эфенди в отдельной комнате во дворце. Во время встречи иранцы жаловались на восстания Мир Махмуда и лезгин и говорили, что пытаются решить эти проблемы и находятся в мире с Хиндом, узбеками и неверными. Они также сказали, что не получали никаких известий о какой-либо экспедиции Османской империи в эти дни, и поэтому спросили, собирается ли Ахмад III отправиться в экспедицию в ближайшем будущем. Ахмад Дурри-эфенди должным образом ответил на эти вопросы и проинформировал сафавидских государственных деятелей. После встреч и расследований, проведенных во время пребывания в Иране, Ахмад Дурри-эфенди в конце марта покинул Иран. Перед своим отъездом великий визирь Дамад Ибрахим-паша попросил Ахмада Дурри-эфенди собрать информацию о политическом положении Сафавидского государства, его обычаях и традициях. Дурри-эфенди выполнил эту просьбу великого визиря и подготовил отчёт о текущей ситуации в Иране. Некоторые из этих наблюдений Ахмад Дурри-эфенди можно перечислить следующим образом: Мир Вайс поднял восстание, захватил крепость Кандагар, разбил все посланные против него сафавидские войска, в честь него была отчеканена монета и прочитана хутба. На монете, выпущенной Мир Вайсом от своего имени, написано следующее: «Sikke-i zed bir dirhem d;r; l-karar Kandehar Khan-; Adil Shah-; ;lem Mir Veys-i n;md;r». Мир Вайс умер через шесть лет после своего восстания, и первым его сменил брат. Через шесть месяцев на престол взошел сын Мир Вайса — Махмуд-хан, который, как и его отец, продолжил борьбу с Сафавидской империей. Более того, Махмуд-хан Афганистана до сих пор нападает на провинции Керман и Мешхед [стр. 50]. Племя лезги [Lezgi taifesi] — сунниты. Их вождями были Ибрахим Султан [Ibrahim Sultan; малик Куткашена. — прим. А.А.] и ал-Хаджжи Да’уд [Hac; Davud]. Они восставали против империи Сафавидов в течение трёх лет. В этом году они взяли Шемаха, вторглись в Гянджа и пошли на Дербент. Пожалуй, треть жителей Ирана — сунниты, но открыто они этого не исповедуют. Однако их места поклонения открыты, и им никто не препятствует совершать богослужения. В частности, районы Ширвана, Шемаха, Гянджа и Карабаха полностью суннитские. Завершив свою посольскую миссию, Ахмад Дурри-эфенди не вернулся в Стамбул, а на полгода остался в родном городе Ван. Примерно через полтора года, 5-го декабря 1721 года, он прибыл в Стамбул. Он привез с собой письма, отправленные шахом ал-Хусайном Ахмаду III и великому визирю Дамаду Ибрахим-паше. В ответ на посольство Ахмада Дурри-эфенди Иран 22-го января 1722 года отправил Муртаза-Кули-хана [Murtaza Kulu Han] в качестве посланника в Стамбул. После того как посланник был радушно принят в Стамбуле, он передал привезенное с собой письмо. Пробыв здесь четыре месяца, он уехал с заверениями в мирном и дружественном отношении султана [стр. 51].

Решение Османского государства о войне с Ираном.

Османское государство не было удовлетворено информацией о внутренних делах Ирана, полученной от Ахмада Дурри-эфенди, отправленного в качестве посланника, и постоянно получало сведения от бейлербеев Эрзурума и Багдада. Таким образом, османские государственные деятели размышляли о том, какую политику следует проводить в отношении Ирана. Тем временем Иран отправил Муртазу Кулу-хана [Murtaza Kulu Han] в качестве посланника в Стамбул, чтобы установить дружеские отношения с османами и внимательно следить за их политикой. Силахдар Ибрахим-паша, бейлербей Эрзурума, сообщал, что Исфахан ожесточенно защищают афганцы. Письма, отправленные в Стамбул Аййубом Хасан-пашой [Eyy;pl; Hasan pa;a], бейлербеем Багдада, также подтверждали слова Ибрахим-паши. После этого Османская империя сначала отправила иранского посланника в Стамбуле, Муртаза-Кули-хана, обратно в Иран в апреле 1722 года. Затем великий визирь Дамад Ибрахим-паша [Sadrazam Damad Ibrahim pa;a] собрал османских государственных деятелей в Большом Диване 15-го мая 1722 года и обсудил иранский вопрос. В результате переговоров были приняты следующие решения [стр. 51]:

 «Афганские племена подняли восстание в Кандагаре и, захватив многие иранские города, взяли в осаду даже Исфахан, центр правительства. Поскольку это восстание внутри Ирана могло перекинуться на границу Османской империи, такая ситуация представляла большую опасность для восточной границы Османской империи. По этой причине города и крепости на наших восточных границах, такие как Раван, Тебриз, Гянджа и Тифлис, которые ранее принадлежали Османской империи, но затем были уступлены Ирану, должны быть возвращены в османские границы, а восточная граница государства должна быть обеспечена. Согласно многим книгам по юриспруденции, которые считаются авторитетными, поскольку рафидиты считаются вероотступниками и куффарами [неверными], вести войну против них — всё равно что вести войну против неверных.  Нет никакого вреда в войне против Ирана, чтобы обеспечить безопасность государства на востоке и освободить некоторые города, населённые турками-мусульманами, от ши‘итского гнёта».

В соответствии с этими решениями Османская империя направила приказ бейлербеям Багдада, Басры, Мосула, Вана и Эрзурума быть готовыми к войне. Несмотря на просьбу Эрзурумского бейлербея силахдара Ибрахим-паши о разрешении Стамбула двигаться как можно скорее, Ахмад III был полон решимости не двигаться до падения Исфахана. Султан Ахмад III очень осторожно относился к войне против Ирана. Одной из причин, подтолкнувших его к таким действиям, было положение ханов Ширвана, а другой — положение принца Тахмаспа. Афганцы восстали и организовали восстание в разных частях Ирана [стр. 52–53].

Россия о Дагестане и лезгинах.

После неудачи в Прутской битве Пётр I, проводивший политику завоевания побережья Каспийского моря, в 1714 году направил из Астрахани в окрестности Дербента и в Астрабад следственную делегацию во главе с Александром Бекович-Черкасским, чтобы изучить положение на Каспийском побережье. С другой стороны, в 1716 г. он отправил одного из своих приближенных, Артемия Петровича Волынского, в Иран в качестве посланника. В его обязанности входило собрать информацию о происходящем в Иране, определить состояние пастбищ, необходимых в пути во время экспедиции в Иран, и выступить с инициативами по развитию русской торговли в регионе. Экономические инициативы, разумеется, стояли на одном из первых мест. Ведь растущая Россия нуждалась в новом сырье, торговых партнерах и новых рынках. Во время своего пребывания Волынский выполнил поручения Петра I и подготовил отчёт о положении дел в регионе. Кроме того, при любой возможности он встречался с русскими купцами в Шемаха и пытался решить их проблемы. Находясь в Шемаха, он через посланников встретился с царём Картли Вахтангом VI и попытался заручиться поддержкой Грузии в будущей кампании. Волынский также встретился с армянскими купцами и получил от них карту крепости Дербент, которую они тайно привезли. Получение такой карты накануне дагестанского наступления России было очень важным событием для Петра I.

С другой стороны, состояние дороги из Шемаха в Астрахань было неизвестно. Волынский решил отправить одного из своих людей, А. Лопухина, в Астрахань на караване, чтобы собрать сведения об этой дороге. Он объяснил иранскому правительству, что его путь от Каспийского моря до Астрахани закончится в Астрахани следующим образом. Предположительно, подарки шаха Ирана для Петра I не могли быть доставлены в Астрахань на корабле. Поэтому А. Лопухину необходимо было ехать по суше. Волынский попросил А. Лопухина записать состояние пройденного им пути. Таким образом, А. Лопухин отправился в путь в марте 1718 года и добрался до Астрахани. Оттуда Волынский отправился в Петербург и доложил Петру I о своих впечатлениях в Иране и [Персидском] Азербайджане. Пётр I, весьма удовлетворенный этими сведениями, назначил Волынского астраханским губернатором и поручил ему подготовку к будущему походу. После того как война со Швецией, продолжавшаяся около 20 лет, закончилась победой, Петр I начал более планомерно готовиться к походу в провинции вдоль Каспийского моря. Тем временем народные восстания внутри государства Сафавидов [лезгинское и афганское восстания в Кандагаре] достигли максимального уровня.

В это время Пётр I приказал отправить три геодезических корабля — «Святой Александр», «Святая Екатерина» и «Астрахань» — для исследования западных берегов Каспийского моря. Военная делегация из 150 специально отобранных человек отплыла из Астрахани в Каспийское море и проследовала вдоль побережья до Бакинского залива. В результате обследования западных берегов Каспия были выяснены глубина прибрежных вод, направление морского течения, гавани и близость подводных скал к поверхности.

Одной из целей Петра I был захват Шемаха, важного торгового центра. Но в это время произошло событие, противоречащее его замыслу: ал-Хаджжи Да’уд, возглавлявший лезгин в Шемаха, начал восстание против государства Сафавидов и попросил помощи у России. В переписке с астраханским губернатором Волынским были заданы вопросы о намерениях ал-Хаджжи Да’уд, и он ответил, что его цель — освободить Ширван от власти кызылбашев Ирана и создать там независимое государство при поддержке России. Эта идея ал-Хаджжи Да’уда была противоположна планам России. Ал-Хаджжи Да’уд, не знавший о подготовке похода Петра I, готовился очистить Шемаха, центр Ширвана, от Сафавидов. Объединившись с уцмием Кайтагским Ахмад-ханом, ал-Хаджжи Да’уд усилил свою военную мощь лезгинами из таких городов, как Куба, Мушкур и Ахты-пара, и в августе 1721 года захватил Шемаха. Кроме того, когда русские купцы, не согласные с грабежом их товаров, обстреляли лезгин из пушек, в ходе последовавшей стычки купцы были убиты.

Пётр I опасался, что Османская империя, пытавшаяся воспользоваться ослаблением центральной власти в Иране, помешает России захватить Каспийское побережье, совершив поход на Южный Кавказ. По этой причине Пётр I, решивший в 1722 году предпринять немедленные действия, издал манифест, узаконивающий его поход, и разослал его вместе с А. Лопухиным по городам Каспийского побережья в сторону русской армии. В этом манифесте главный вопрос русской. Причиной было желание отомстить за убийство русских купцов в Шемаха во время Ширванского восстания и таким образом наказать мятежников, особенно ал-Хаджжи Да’уд и Сурхай-хана, которые были врагами России. Также было объявлено, что населению не будет причинено никакого вреда и что никто не должен покидать своего места. Этот манифест был составлен на персидском, русском и турецком языках и распространен среди жителей Каспийского побережья. Собственно, послание, содержащееся в этом манифесте, и стало видимой причиной готовящейся Петром I экспедиции. Однако на самом деле его целью было присоединение к России Каспийского побережья, имевшего очень важное стратегическое значение.

Кроме того, Пётр I должен был захватить Ширван с центром в Шемаха, который был важным торговым центром в турецко-русской политике. С этой целью Петр I отправился в экспедицию в Дагестан для захвата Каспийского побережья и Ширвана. В распоряжении Петра I была элитная и опытная армия в 30 000 человек, ранее воевавшая против Швеции. Военно-морской флот насчитывал около 442 кораблей, включая грузовые суда. Возглавлял флот адмирал Апраксин, а сам Пётр I принимал участие в экспедиции. Выйдя из Астрахани 29-го июля 1722 года, флот прибыл в устье Терека 4-го августа, и там была произведена высадка войск. Захватив здесь несколько мест, 12-го августа Пётр I прибыл в Тарки, штаб-квартиру Шамхала. Здесь его встретил Адил-Гирей-хан [Adil Giray Han] Шамхала и сообщил, что Пётр I находится под его командованием. Переписка Петра I с Адил-Гирей-ханом перед экспедицией показывает, что он сотрудничал с ним. Когда он достиг Утамыша [;temi;] около Дербенда, армия султана Махмуда напала на Петра I. Однако утамышцы не смогли долго продержаться и были вынуждены отступить. Разгромив предводителя Утамыша, русская армия, сжигавшая и уничтожавшая всё вокруг, продолжила движение к Дербенту. 23-го августа 1722 года русские вошли в Дербент, не встретив никакого сопротивления. Имам-Кули-хан, регент города, на коленях передал Петру I два серебряных ключа от Дербентской крепости.

Имам-Кули-хан был очень рад приезду Петра I, так как долгое время находился под гнётом ал-Хаджжи Да’уда. Поэтому приезд Петра I стал для него средством спасения. Пётр I присвоил Имам-Кули-хану титул «генерал-майора», то есть «главнокомандующего», и назначил ему жалованье. Однако этот поступок Имам-Кули-хана не встретил одобрения у суннитских жителей Дербента. В городе были сторонники сопротивления русским, и они планировали покушение на Петра I. Однако через некоторое время их приготовления были раскрыты, а организаторы покушения арестованы и заключены в тюрьму.

Пётр подошел к реке Рубас 30-го августа 1722 года. Здесь он разместил гарнизон из 600 человек у Табасаранской крепости. Тем временем лезгины, проживавшие во многих табасаранских и кюринских селах, перешли под власть России. В течение нескольких дней Петр I захватил Дербент и все окрестности Мушкура. Таким образом, за короткий срок русские подчинили себе значительную часть Каспийского побережья от Сулака до Мушкюра. Продвижение русских по Каспийскому морю приветствовалось некоторыми жителями Баку, имевшими торговые отношения с Россией. Однако бакинский правитель Мухаммад-Хусайн-хан и некоторые его сторонники выступали против русского продвижения. Прежде чем начать действовать, Пётр I отправил Мухаммад-Хусайн-хану послание с просьбой сдать крепость. Однако Мухаммад-Хусайн-хан ответил, что не позволит русским войскам войти в Бакинскую крепость. После этого Пётр I двинулся к Баку. Одновременно Пётр I приказал адмиралу Апраксину выяснить наиболее удобный для армии путь к Шемаха. Однако Петр I по каким-то причинам остановил свой поход и 5-го сентября вернулся в Дербент. Оставив здесь гарнизон, 7-го сентября он отправился в Россию с основной частью своей армии. Отказ Мухаммад-Хусайн-хана был не единственной причиной, помешавшей Петру I реализовать свой план. Тем временем в результате шторма на Каспийском море большинство кораблей с русскими войсками затонуло. С другой стороны, лошади страдали от недостатка корма и жажды. По словам Соймонова, из Астрахани ожидалось около 30 кораблей помощи под командованием капитана Вильбоа. Однако они не смогли отплыть из-за сильного волнения и ветра в Каспийском море. Кроме того, согласно новому известию, дошедшему до Петра I, Швеция вела деятельность, направленную на нарушение условий мирного договора, заключенного с Россией. Поэтому Петру I пришлось решать Шведский вопрос. Неудобства и возражения Османской империи против продвижения России вдоль Каспийского побережья также были одним из важных факторов, сыгравших роль в возвращении Петра I. По всем этим причинам Пётр I был вынужден вернуться. Однако Пётр I пытался использовать все возможные дипломатические ходы через Неплюева в Стамбуле, чтобы не допустить переход ал-Хаджжи Да’уда в османский протекторат [стр. 53–57].

По возвращении Пётр I оставил небольшое количество русских войск в Дербенте, Рубасе и Дарбахе. После того как основная армия покинула регион, русские войска столкнулись с серьезными трудностями. Воспользовавшись слабостью крепостей, ал-Хаджжи Да’уд и уцмий Кайтакский Ахмад-хан вместе с лезгинами Мушкюра, Кубы, Кюра и Табасарана напали на русские крепости у Рубаса. Вскоре после этого под контроль ал-Хаджжи Да’уда перешли ранее оккупированные русскими территории близ Дербента. Затем армия под командованием ал-Хаджжи Да’уда и Ахмад-хана в течение недели держала Дербент в осаде. Вскоре после возвращения в Россию Петр I решил вновь завоевать провинции на западных берегах Каспийского моря и присоединить их к России. Для этого взятие Баку, имевшего стратегическое и экономическое значение, было первой целью Петра I. Немедленно начав подготовку, Петр I приказал своему главнокомандующему Матюшкину выяснить, какие меры необходимо предпринять для укрепления обороны крепости в случае взятия Баку. По сведениям Матюшкина, после взятия крепости Баку необходимо было продвинуться на юг и построить на правом берегу Куры крепость, в которой можно было бы разместить 300 солдат. Получив эти сведения, Пётр I приказал построить в городах Казани и Нижнем Новгороде около 100 больших и малых кораблей для флота, который должен был отправиться в Баку. В октябре 1722 года, когда армия уже собиралась в поход, столица Ирана была занята афганцами. Повстанцы напали на другие города Ирана и стали угрожать городу Гиляну. После этого Пётр I приказал немедленно захватить Гилян, мобилизовав все имевшиеся в наличии корабли. В декабре 1722 года русский флот под командованием полковника Шипова достиг порта Энзели и захватил город Решт, не встретив никакого сопротивления. Османская империя, воспользовавшись ослаблением центральной власти в Иране, направила свою армию на Южный Кавказ. Ведь в результате продвижения России Ширван, Раван и даже Грузия могли оказаться в ее руках, а грузины и армяне, находившиеся под суверенитетом Османской империи, могли принять российское подчинение. По этой причине Османская империя немедленно направила свою армию и захватила Тифлис. С другой стороны, опасность захвата Турцией всего Южного Кавказа заставила Петра I действовать поспешно, вторгнувшись в Баку. Это беспокойство Петра I хорошо видно из следующего письма, которое он написал главнокомандующему Матюшкину 13-го мая 1723 года [см. Сиротинин А. Письма и инструкции императора Петра Великого генералу Матюшкину, 1867 г. — прим. А.А.]:

«Получена ведомость из Грузии, что турки оных уже принудили в подданство, и паша идёт к Шемаха; очень опасно чтобы [он] не захватил Баку [сии ведомости вы ведаете ль не знаем, понеже письма Ивановы по данному тебе указу от вас не распечатаны], и понеже посол персидский сам дал письмо, чтоб бакинские жители не противились, того ради сколько есть судов, надлежало вам отправить с людьми в Баку чтоб в город пойти с тем письмом».

Из-за этого страха Пётр I, желавший захватить Баку раньше османов, приказал главнокомандующему Матюшкину мобилизовать столько кораблей, сколько у него было в наличии, и как можно скорее добраться до Баку. Русский флот, отправившийся по приказу царя, достиг гавани Баку 21-го июля 1723 года. Город был вынужден сдаться после 7-дневной бомбардировки. 28-го июля 1723 года русские вошли в Баку, захватили стратегические пункты и взяли под контроль два караван-сарая. После взятия Баку русскими здесь было создано командное управление, а комендантом Баку был назначен князь Барятинский. Управляющим городом был назначен Дергах Кули-бек. Вступление русских в Баку позволило им обосноваться на всех берегах Каспийского моря. После Баку русская армия продолжила свое продвижение и заняла город Сальяны. После этих вторжений Пётр I предложил иранскому посланнику Исма’ил-беку отдать России земли от Дербента до Гиляна. Не зная, что шах ал-Хусайн отстранил его от должности, Исма’ил-бек 12-го сентября 1723 года подписал в Петербурге договор с Россией на указанных условиях, не получив согласия Ирана. За подписание этого договора, не имевшего юридической силы, Исма’ил-бек был объявлен в Иране предателем и до конца жизни должен был жить в России. После завоевания Каспийского побережья Пётр I планировал сократить турецкое население и увеличить христианское. В связи с этим в мае 1724 года он направил Матюшкину письмо о переселении армян и других христиан на Каспийское побережье и изгнании мусульман-суннитов из этих городов. Таким образом, в эти годы Пётр I вызвал сокращение турецкого [суннитского] мусульманского населения в [городах] Баку и Дербенте [стр. 57–59].

Отношение Османской империи к российской оккупации Дагестана.

Русские, оттеснённые от Чёрного и Азовского морей Прутским договором, подписанным после Прутской битвы [1711 г.] между Османской империей и Россией, пытались реализовать свою цель — выйти к Индийскому океану через Иран на Кавказе. По этой причине они вели различные действия, прежде всего в Дагестане, Ширване и Тифлисе. Хотя Османская империя решила начать войну против Ирана перед лицом афганского вторжения, она ждала падения Исфахана, чтобы начать действовать. Однако Османская империя ещё не получила известий о подготовке России к Кавказской кампании. Когда в сентябре 1722 года эта новость достигла Стамбула, Османская империя решила захватить такие города, как Тифлис и Раван, в восточной пограничной области раньше России. Стамбул хотел предотвратить дальнейшее продвижение России в Сафавидские земли. Султан Ахмад III приказал силахдару Ибрахим-паше, бейлербею Эрзурума, выяснить, сколько войск необходимо для экспедиции в Тифлис, и сообщить об этом в Стамбул. Османская империя, предвидя, что после захвата Дагестана Россия нападет на Ширван, приняла срочные меры и приказала Карскому бейлербею Сары Мустафа-паше в сентябре 1722 года отправиться со своими войсками к ширванскому правителю ал-Хаджжи Да’уд-беке и остановиться в Шемаха.

Тем временем Эрзурумская крепость была отремонтирована. Пушки, оружие и боеприпасы, отправленные из Стамбула в Трабзон, были перевезены в Эрзурум. Целью Османской империи в этот период было предотвратить проникновение России на Кавказ и обезопасить восточную границу от афганского вторжения в Иран. Эрзурумский бейлербей силахдар Ибрахим-паша отправил гонца к царю Вахтангу VI из Картли. После того как силахдар Ибрахим-паша сообщил, что Османская империя готовится к войне и что Тбилиси и Раван будут захвачены, он попросил Вахтанга VI присоединиться к османской армии со своими войсками до прибытия армии. Вахтанг VI сообщил России об этой просьбе османов. Часть грузинских войск присоединилась к русской армии. Весть о появлении русских войск в Грузии достигла Стамбула в сентябре 1722 года. Однако русские не смогли дойти до Грузии. После того как Вахтанг VI вторгся в Гянджа в мае 1723 года, иранская армия вошла в Тифлис 15-го июня 1723 года и разграбила город. Вахтанг VI был свергнут и заменен Константином II, царем Кахетии. Вахтанг VI отступил во внутренние Картли и был вынужден обратиться за помощью к Османской империи. Османская империя положительно отреагировала на его просьбу и немедленно отправила в Грузию 30-тысячную армию под командованием силахдара Ибрахим-паши, бейлербея Эрзурума. Возле Ахалциха силахдар Ибрахим-паша принял клятву верности от брата Вахтанга VI — Иессе [сын Левана Кахетинского; он же «‘Иса-хан», ок. 1680–1727. — прим. А.А.] и его сына Шах-Наваза [сын Вахтанга VI; грузинский царевич Бакар III, он же после принятия ислама в 1719 году — «Шах-Наваз III» или «Ибрахим-бек» после сотрудничества с османами, 1700–1750. — прим. А.А.]. Затем он отправил капыджи Дервиша Мехмед-ага к Константину II для сдачи Тифлиса. 9-го июля 1723 года капыджи Дервиш Мехмед-ага [Kapucuba;; Dervi; Mehmed A;a] получил ключи от городов Тифлис и Гори. Однако позже, когда Россия попыталась повлиять на грузинских царей, Восточная Грузия была напрямую присоединена к Османской империи в качестве Тифлисской провинции [стр. 59–61].

Назначение ал-Хаджжи Да’уда — ханом Ширвана в условиях российской оккупации.

Приход России на Кавказ привёл к напряженной ситуации в регионе. Османская империя, обеспокоенная приходом России, начала искать возможность вмешаться в ситуацию на Кавказе. Именно в этот момент просьба ал-Хаджжи Да’уда о предоставлении убежища в Стамбуле принесла Османской империи долгожданную возможность. Ал-Хаджжи Да’уд, захвативший Ширван после восстания против Ирана, в сентябре 1722 года попросил у Османской империи защиты от русского вторжения в Дагестан. Великий визирь Дамад Ибрахим-паша, рассматривавший эту просьбу в соответствии со своей собственной политикой, хотел отложить её на некоторое время в соответствии с существующими соглашениями, но после быстрого захвата русскими побережья Каспия решил защитить Ширван и, не теряя времени, утвердил ал-Хаджжи Да’уда ханом Ширвана. В связи с этим через Дервиша Мехмед-ага были отправлены грамоты [«ber;t-; ;er;f-i ;l;-;;n ile bir hil;at, и два «t;;-i h;r;;d-;lem g;nderildi»], свидетельствующие о том, что Ширван был отдан ал-Хаджжи Да’уду. Похоже, что ал-Хаджжи Да’уд был вынужден пойти на этот шаг. Прибытие русской армии на Каспийское побережье и угроза Ширвану с 1722 года не давали покоя лезгинам. Поэтому в этих обстоятельствах у ал-Хаджжи Да’уда не было другого выбора, кроме как искать убежища в Османской империи.

Действительно, Османская империя назначила бека и пашу и передала ал-Хаджжи Да’уда провинцию Ширван с родными землями и очагами. В то же время он потребовал, чтобы ал-Хаджжи Да’уд защищал суннитское население и ;улама;, уделяя внимание Ахл ас-Сунне. Также было заявлено, что грамоты, отправленные ханам Крыма для [te;rifat], действительны и для ал-Хаджжи Да’уда [Ayr;ca te;rifat i;in K;r;m Hanlar;’na g;nderilen ihsan;n Hac; Davud i;in de ayn; ;ekilde ge;erli oldu;u belirtildi.]. Та же информация по этому вопросу содержится в истории летописца того периода Челеби-зада Исма’ила Асим-эфенди [;elebiz;de Ismail ;s;m Efendi]. Согласно приведённому здесь утверждению, «подобно Крымскому ханству, которое было даровано Чингизидам от Османской империи, провинция Ширван была передана ал-Хаджжи Да’уд-беку с титулом хана» [«Devlet-i Aliyyeden s;lale-i Cengiziyye’ye ihsan olunan K;r;m Hanl;;; gibi, eyalet-i ;irvan hanl;k unvan;yla Hac; Davud Bey’e tevcih edildi»]. Однако это не следует путать с тем, что Да’уд-бек имел тот же статус, что и Крымский хан. Ведь в присланном Султанском указе [«N;me-i H;m;y;n»] было еще предписание, чтобы «ал-Хаджжи Да’уд вступил в союз с визирем Ибрахим-паша, который был губернатором Эрзурума, и отвечал за выполнение некоторых дел, касающихся провинции Ширван». В другом письме говорилось, что ал-Хаджжи Да’уд должен проконсультироваться с Ибрахим-пашой по поводу назначений, которые он должен был сделать в Ширване. Таким образом, назначение ал-Хаджжи Да’уда ханом было дипломатическим ходом, призванным помешать России начать экспедицию против лезгин. Назначение носило политический, а не наследственный характер. Если бы наследственная традиция [назначения правителей], как в Крыму, продолжалась [и в Ширване], то после ал-Хаджжи Да’уда ханству должны были бы наследовать его сыновья. Однако после отстранения Да’уд-хана ханство перешло к Сурхай-хану, то есть к другой семье [стр. 61–62].

Русский поход на лезгин и деятельность Неплюева.

Ал-Хаджжи Да’уд, захвативший такие города, как Шемаха, Шабран и Ареш, которые были важными центрами торговли между Востоком и Западом, после русского похода на лезгин потребовал от Османской империи передать ему провинцию Ширван. Учитывая мирные договоры, подписанные с Ираном и Россией, Османская империя на некоторое время отложила эту просьбу ал-Хаджжи Да’уда. Однако организация Петром I экспедиции против лезгин под предлогом гибели 300 русских купцов, убитых ранее в Шемаха, мобилизовала Османскую империю. Тем временем Иван Иванович Неплюев, направленный Петром I в Стамбул в качестве посланника, отправил Петру I донесение о событиях, связанных с лезгинами. В этом донесении сообщалось, что лезгины и турки имеют одну веру и школу, считают османского султана своим правителем, чеканят монеты его имени и читают хутбу в мечетях его имени. В инструкции, направленной Неплюеву в феврале 1722 года, его просили сделать всё возможное, чтобы не допустить ал-Хаджжи Да’уда в Османский протекторат.

С этой целью 21-го апреля 1722 года Неплюев предстал перед великим визирем Дамадом Ибрахим-пашой. На этой встрече Неплюев сообщил, что лезгины убили русских купцов в Шемаха и разграбили их товары, и Россия требует справедливости от иранского правительства. Неплюев также заявил, что лезгины, опасаясь России, обратились за защитой к Османской империи. Неплюев обратился к великому визирю с просьбой не покровительствовать лезгинам при таких обстоятельствах. Великий визирь Дамад Ибрахим-паша ответил, что просьба лезгин о защите была правильной. Однако он также заверил, что Османская империя не будет им покровительствовать до тех пор, пока Россия не получит справедливое возмещение за нанесенный ей ущерб. Чтобы предотвратить вмешательство Османской империи, Пётр I через находившегося в Стамбуле Неплюева сообщил Стамбулу, что его целью является не завоевание иранских земель, а лишь наказание мятежных лезгин, убивших русских купцов в Шемаха. Однако все приготовления к экспедиции ясно показывали, что она была направлена не только на наказание небольшой группы лезгин. В результате многолетней подготовки к войне была мобилизована сухопутная и морская армия численностью около 100 000 человек. Неплюев также обсуждал свои переговоры с Османской империей с французским послом в Стамбуле, маркизом де Боннаком, и обменивался с ним идеями. Среди других европейских послов французский посол пользовался у Неплюева наибольшим уважением. Поэтому он придавал особое значение его мнению. Советы Боннака Неплюеву относительно событий, происходивших в это время, были весьма точны. Боннак сказал Неплюеву, что если Россия не будет приближаться к османской границе со стороны Грузии и ограничится Каспийским регионом, то Османская империя не поднимет голос против такой ситуации. Он также предупредил Неплюева, что русский царь не должен давать письменную гарантию Османской империи, что он не будет завоевывать территории, принадлежащие Ирану.

Боннак предвидел, что в ближайшие годы обстоятельства могут измениться. В августе 1722 года Ра’ис ал-Куттаб [букв. «Глава писарей» — начальник верховной канцелярии, которая занималась, в числе прочего, дипломатической перепиской с иностранными державами. — прим. А.А.] Мехмед-эфенди [Reis;lk;ttab Mehmed Efendi] сообщил Мальцеву, переводчику российского посольства, что если Россия не будет вторгаться в Шемаха, чтобы запугать лезгин, а ограничится осадой, то они не будут возражать против этого, даже если это будет неприятно для них. Однако он добавил, что если он захватит Шемаха и захочет захватить Имеретию и Грузию, то Османская империя никогда этого не допустит. Высказывания в этом письме, отправленном Ра’ис ал-Куттабом — Мальцеву, показывают, что совет, данный Неплюеву французским послом маркизом де Боннаком, был совершенно точным. По просьбе России французский посол в Санкт-Петербурге де Кампредон обратился к маркизу де Боннаку в Стамбуле с просьбой сделать всё возможное, чтобы предотвратить возможную войну между Османской империей и Россией. Тем временем Османская империя установила дипломатическое сотрудничество с Хивинским ханством против России. Великий визирь сообщил Неплюеву, что присутствие русской армии в этом регионе вызывает волнения среди соседних стран и что Петру I следует отойти от иранской границы, так как Османская империя также испытывает неудобства из-за сложившейся ситуации. После этих событий, в конце 1722 года, Петр I объявил о своем возвращении из Дербента. Не желая рисковать новой войной с Османской империей, Пётр I вернулся в Астрахань, взяв с собой основную часть своей армии. Однако он приказал своим генералам держать под контролем западное и восточное побережья Каспийского моря, мобилизовав небольшие отряды. Османская империя, очень довольная возвращением Петра I, сообщила, что этим решением русский царь устранил все сомнения и что Стамбул даже готов заключить союз с Россией [стр. 62–64].

Посольство Нишли Мехмед-ага в Россию и лезгины.

После того как Османская империя, назначив ал-Хаджжи Да’уда ханом Ширвана, в конце 1722 года отправила капыджи-баши Нишли Мехмед-ага [kapucuba;; Ni;li Mehmed A;a] посланником в Россию, чтобы сообщить ей о сложившейся ситуации и заявить, что возможная экспедиция против лезгин будет противоречить «вечному миру» между двумя странами. Среди целей отправки Мехмед-ага из Нишли в качестве посланника в Россию было информирование о том, что лезгины находятся под защитой и что будущее вмешательство России в дела этой страны будет противоречить миру между двумя странами. Кроме того, целью было предотвратить провоцирование русскими казаков и черкесов, внимательно следить за событиями на Кавказе и изучить возможность союза против Ирана. С этой целью Нишли Мехмед-ага отправился из Стамбула в октябре 1722 года в качестве посланника.

Когда он прибыл в Москву, его встретил Алексей Иванович Дашков, с которым он был ранее знаком в Стамбуле. Пётр I назначил Дашкова, хорошо знакомого с османскими делами, для переговоров с Мехмед-агой Нишли. Тема переговоров с Дашковым касалась кавказского похода Петра I, лезгинского вопроса и османо-русского союза. Дашков заявил, что Кавказская экспедиция, организованная Петром I, была вызвана неуплатой ущерба после грабежа русских купцов и что у них не было других мотивов для этой экспедиции. Нишли Мехмед-ага, напротив, заявил, что лезгины перешли на сторону государства, что их нельзя не защитить по соображениям религиозного единства, и поэтому Россия должна держать руки подальше от лезгин. Тем временем Порта направила письмо ал-Хаджжи Да’уду с просьбой не нападать на земли России.

На этих переговорах обе стороны подчеркивали свою решимость соблюдать заключенный ранее мирный договор. Так, в честь этого мирного договора с Османской империей Пётр I отказался от экспедиции против лезгин. На одном из таких переговоров присутствовал сам Пётр I в переодетом виде. После короткого разговора в начале переговоров Пётр I достал карту и сообщил Нишли Мехмед-ага о Кавказской кампании и маршруте русской армии. Он попросил его донести эту информацию до государства в её нынешнем виде. Указав на Каспийское море, Астрахань, Демир-капы / Дербент, Дагестан и границу с Ираном, Пётр I показал Мехмед-аге Нишли Чёрное море и спросил: «Это Черное море! Если бы иностранный правитель пришел и поселил своих людей на краю этого моря, была бы Османская империя довольна?». Получив ответ Мехмед-ага Нишли: «Нет, никто не может наложить на него руку», Пётр I сказал: «И мы не хотели бы, чтобы кто-то приходил сюда», и выразил своё отношение к Каспийскому морю. После переговоров в Москве Нишли Мехмед-ага вернулся в Стамбул. После его возвращения переговоры между Османской империей и Россией по иранскому вопросу набрали обороты [стр. 64–65].

Раздел иранских территорий: Константинопольский договор.

Османские войска продвигались на восток в сторону [Персидского] Азербайджана, столкнувшись с русской армией в Каспийском регионе, и возникла возможная угроза войны. Однако Россия, которая не могла позволить себе вступить в войну с Османской империей, предложила подписать договор, чтобы разделить эти земли, принадлежащие Ирану. После долгих переговоров стороны сошлись на разделе Сафавидских земель. В результате 2-го шавваля 1136 г. [24-го июня 1724 г.] в Стамбуле между Россией и Османской империей был подписан Константинопольский договор. Этот договор был составлен во время правления султана Ахмада III, при султанате Дамада Ибрахим-паши [Damad Ibrahim Pa;a], Ра’ис ал-Куттабом Мехметом [Reis;lk;ttab Mehmet], Дефтер Эмини ал-Хаджжи Мустафой [Defter Emini Hac; Mustafa] и Иваном Ивановичем Неплюевым, привратником, посланным в Стамбул русским царем Петром I. Согласно первой статье договора, поскольку лезгины в Ширване приняли османскую защиту, ал-Хаджжи Да’уд был назначен ханом Ширвана и должен был жить в Шемаха, столице Ширвана. Османская империя также признала территории, оккупированные Россией в Каспийском регионе, как если бы они были переданы России — Ираном. Взамен Россия согласилась не возражать против османских завоеваний в Грузии и Южном [Персидском] Азербайджане.

Согласно второй статье Константинопольского договора, в Ширване создавалось новое ханство. Османская империя могла направить в Ширван войска в случае беспорядков. Однако османы должны были уведомить Россию о вводе войск. Таким образом, Ширванское ханство было признано полунезависимым ханством под покровительством Османской империи.

Согласно третьей статье договора, начиная с Ардебиля, который отходил Ирану, Ордубад, Тебриз, Маранд, Марага, Румийа, Хой, Торс, Салмас и Гянджа, Берда’а, Карабах, Нахичевань, Раван и Уч-Килиса со стороны [Персидского] Азербайджана должны были оставаться в составе Османской империи. Согласно этой статье, города, расположенные по линии, проведенной от окраины города Ардебиль и в часе езды от Тебриза в сторону Хамадана, а также города Хамадан, Керман-шах и Ардалан должны были остаться в составе Османской империи.

Согласно четвертой статье, русский царь должен был попытаться убедить шаха Тахмаспа уступить османские территории Османской империи и при необходимости угрожать ему. Взамен османы должны были помочь русским удержать захваченные Россией территории.

Согласно пятой статье, если шах Тахмасп признает территории, занятые османами, Османская империя признает его шахство.

Согласно шестой статье, если шах Тахмасп подтвердит территории, занятые Россией и османами, то обе стороны должны были владеть территориями, находящимися в их владении, и после обеспечения своих интересов в Иране они должны были устранить спор между ними и не вмешиваться в то, кто правит Ираном.

Согласно Константинопольскому договору, плодородные земли Ширвана, такие как Шабран и Мушкур, оставались на стороне России. Фактически это означало, что Шемаха останется также в подчинении России. Согласно договору, часть земель Сурхай-хана Казикумухского и область Табасаран также переходила в руки России. Поэтому ал-Хаджжи Да’уд, уцмий Кайтагский Ахмад-хан и Сурхай-хан Казикумухский объединились и восстали против России в 1725 году. После заключения Константинопольского договора Османская империя двинулась на Южный Кавказ. Дийарбакрский бейлербей ‘Ариф Ахмад-паша [Arif Ahmed Pa;a] с 30-тысячным османским войском под своим командованием в конце июля 1724 года захватил Раван и двинулся в сторону Южного [Персидского] Азербайджана. Захватив города Хой и Маранд, османская армия подошла к Тебризу. Недалеко от Тебриза, в местечке под названием Чор-су [;orsu], произошло сражение между османской армией и иранской армией Тебриза. Через некоторое время, когда жители Тебриза отступили, османские солдаты вошли в город. Однако вошедшие в город османы были атакованы тебризцами со всех четырёх сторон. В результате османская армия была вынуждена отступить.

В мае 1725 года османская армия под командованием ‘Абд Аллах-паши Копрулу [K;pr;l; Abdullah Pa;a] вновь атаковала Тебриз. Османы обстреляли город и захватили его через два месяца. После Тебриза 40-тысячная османская армия под командованием Сары Мустафа-паши [Sar; Mustafa Pa;a] двинулась на Гянджа и захватила город в августе 1725 года. 18-го декабря 1725 года был захвачен Ардебиль, который, согласно Константинопольскому договору, не являлся оккупированным городом. Таким образом, большая часть [Персидского] Азербайджана оказалась под властью Османской империи. Побережье Каспийского моря оставалось в руках России [стр. 66–68].

Оппозиция ал-Хаджжи Да’уда.

Назначение ал-Хаджжи Да’уда ханом Ширвана Османской империей в 1723 году вызвало разлад между ним и его бывшим союзником Сурхай-ханом. Сурхай-хан, будучи выходцем из знатной семьи, хотел, чтобы именно его назначили ханом Ширвана. Ал-Хаджжи Да’уд, напротив, был священнослужителем, родившимся в простой семье в Мушкуре, а затем ставшим мударрисом. Сурхай-хан, которому такое развитие событий было неприятно, выступил против своего близкого друга ал-Хаджжи Да’уда и, отстранив его от должности, стал искать способы захватить ханство. В 1722 году, когда Пётр I совершил поход на Дагестан, Сурхай-хан вместе с уцмием Кайтака и ханом Утамыша собирался выступить против русской армии. Однако, когда Сурхай-хан понял, что у Петра I проблемы только с ал-Хаджжи Да’удом, он повернул назад и отправился в свое ханство в Гази-Кумук. Тем временем Адил-Гирей-хан из Тарки сообщил Петру I, что Сурхай хочет перейти на сторону русских. Однако Пётр I заявил, что не примет просьбу Сурхая, если тот не будет вести войну против врагов России в окрестностях Дербента, состоявших из Кюра / Курина [K;ri / K;rin], Самура [Samur], Кайтака и лезгин.

После этого Сурхай отправил ещё несколько писем с просьбой вступить в ряды России, а в письме, написанном в июле 1723 года, он писал: «Ваш друг — мой друг, а ваш враг — мой враг». Целью Сурхай-хана было перейти на сторону Петра I, который собирался захватить Ширван, и стать здесь правителем. Ведь Сурхай считал, что Пётр I никогда не откажется от похода в Дагестан. Между тем, чтобы показать, что он на стороне России, он начал нападать на войска ал-Хаджжи Да’уда в Ширване, Гянджа и Шеки. Однако эти нападения не принесли существенных результатов.

Сурхай-хан был не единственным, кто выступал против ал-Хаджжи Да’уда в эти годы. Против ал-Хаджжи Да’уда выступили и некоторые феодалы, не желавшие его ханства. Визирь Ахмад-паша, который был бейлербеем Дийарбакра и был назначен сераскером Равана, сообщил о споре, который возник, когда Ширван был отдан ал-Хаджжи Да’уду в качестве юртлука-суверенитета. После этого был написан Султанский указ [N;me-I H;m;y;n] к бекам Дагестана, что ханство Ширвана будет отдана тому, кто этого достоин, и дали чины другим бекам в соответствии с их рангом, и османы попросили их сообщить о своих пожеланиях относительно этой должности.

Согласно документу, датированному «F; Ev;s;t-; Ca. 1136» [«Fi Ev;s;t-; Cem;ziye’l-evvel 1136» // «середина пятого месяца джумада ал-аввал 1136 г. х.», соответствует промежутку с 4-го февраля — 14-го февраля 1724 г. по милади. — прим. А.А.], Ширван был отнят [!] у ал-Хаджжи Да’уда и отдан «;mer;-y; Da;;stan», то есть «знатным людям Дагестана». После того как это письмо было доставлено капыджи-баши Мехмед-агой [Kap;c;ba;; Mehmed A;a], феодалы Дагестана собрались в Худате и разделили между собой земли Ширвана, которыми владел ал-Хаджжи Да’уд. Согласно принятому здесь решению, Мушкур и Шабран должны были отойти ал-Хаджжи Да’уду [т. е. эти области за ним сохранялись. — прим. А.А.], Шемаха и Баку — шамхалу [Адил-Гирей. — прим. А.А.], Куба и Кулхан — уцмию Кайтага [Ахмад-хан ал-Кайтаки. — прим. А.А.], а Дербенд — Максуду [в июле 1723 года, т. е. через месяц Да’уд-бек казнит его за предательство. — прим. А.А.]. На встрече присутствовали и представители Османской империи. Присутствие представителей Османской империи в этой организации, направленной против ал-Хаджжи Да’уда, указывало на то, что между Портой [B;b;;li] и ал-Хаджжи Да’удом существовала напряженность. После этих событий только ‘Али-Султан из Захура остался с ал-Хаджжи Да’удом. В августе 1723 года ‘Али-Султан [Tsahurlu Ali Sultan] перешел в подданство Османской империи и был назначен бейлербеем Шеки. Согласно Стамбульскому договору, Османская империя не могла держать армию в Ширване.

Примечание переводчика: Описываемые события никак не могли произойти после даты «F; Ev;s;t-; Ca. 1136», т. к. донесение о разделе лезгинских земель в Ширване дагестанскими феодалами из другого источника датируется «Июнем 1723 г.» [см. Письмо дербентского на’иба Имам-Кули-бека Астраханскому губернатору А.П. Волынскому о намерениях дагестанских владетелей захватить город Шемаха, от июня 1723 года]. Более того, сведения о том, что ал-Хаджжи Да’уд был лишён ханского титула в 1724 году встречается впервые, а также то что на встрече дагестанских феодалов-заговорщиков присутствовали и османские представители.

В 1725 году, воспользовавшись вакуумом, образовавшимся после смерти Петра I, Османская империя нарушила положения Константинопольского договора и направила в Гянджа армию под командованием Сары Мустафа-паши. После захвата Гянджа Мустафа-паша вошёл в Ширван. Однако ал-Хаджжи Да’уд, обеспокоенный сложившейся ситуацией, воспротивился вступлению османских войск в Ширван. Таким образом, османы в очередной раз поняли, что ал-Хаджжи Да’уд не подчинится Стамбулу. Из-за противостояния дагестанских беков, желания восстановить тесные отношения с Россией и неповиновения Стамбулу ал-Хаджжи Да’уд в 1728 году был свергнут с Ширванского ханства. Реализация этого события происходила следующим образом.

В мае 1728 года ал-Хаджжи Да’уд был вызван османскими государственными деятелями в Гянджа. Планируя улучшить свои отношения со Стамбулом, ал-Хаджжи Да’уд принял приглашение и отправился в Гянджа. Как только он прибыл в город, его арестовал визирь Мустафа-паша, хранитель Гянджа, а ханом Ширвана был назначен Чолак Сурхай-хан из Казикумуха. После ареста в Гянджа ал-Хаджжи Да’уд был отправлен на о. Родос, место своей ссылки. Согласно османскому документу, связанному с изгнанием ал-Хаджжи Да’уда, Порта [B;b;;li] приняла строгие меры для обеспечения безопасности путешествия бывшего хана. В связи с этим в указе, разосланном кади и региональным чиновникам по дороге из Гянджа на Родос, содержалась просьба проявлять осторожность, чтобы не допустить бегства из-под стражи опального хана, и назначить чиновников для контроля его охраны. Согласно этому приказу, ал-Хаджжи Да’уд был сослан вместе со своими четырьмя сыновьями, двумя братьями и приближенными. Согласно османским источникам, хотя ал-Хаджжи Да’уд был отправлен на о. Родос, хотя некоторые члены семьи бывшего Ширванского хана проживали в Галлиполи и Бурса. До конца существования государства семье хана в Галлиполи оказывалась финансовая поддержка. Ал-Хаджжи Да’уд находился под пристальным наблюдением Порты даже после изгнания на о. Родос. Кроме того, хану было выделено ежегодное жалованье в размере 5 тысяч курушей для удовлетворения его нужд [стр. 68–70].

Османское владычество в Тифлис: «Осмалоба» и лезгины.

Период с момента вступления Османской империи в Тифлис в 1723 году до её ухода в 1732 году в грузинских источниках называется «Осмалоба», т. е. «период османского правления». Однако в некоторых работах этот период обозначается как 1723–1735 годы. До периода Осмалоба царь Картли Вахтанг VI, который был иранским наместником Грузии, готовился к наступлению на лезгин в 1720 году. После подготовки Вахтанг VI, как командующий иранскими войсками Южного [Персидского] Азербайджана, начал войну против Дагестана и выступил в поход против лезгин в Джар-Белоканах. Однако, опасаясь, что победа усилит Вахтанга VI, шах ал-Хусайн остановил его и приказал вернуться в Тифлис. Вахтанг VI был очень разгневан таким решением шаха и поклялся, что никогда больше не будет слушать и подчиняться решениям шаха. Тайная переписка между Вахтангом VI и Петром I велась в 1720–1721 годах. Целью Вахтанга VI в этих переговорах была борьба с османами и Ираном с помощью русских войск и изгнание их из Грузии. Поэтому Вахтанг VI хотел, чтобы русские войска были размещены в Грузии. В то же время он тайно встречался с армянскими вельможами и епископами, ища среди армян союзников против Ирана. Во время осады Исфахана афганскими гильзаями в 1722 году шах ал-Хусайн попросил Вахтанга VI прийти к нему на помощь со своей армией. Но Вахтанг VI ослушался приказа шаха и не пошел на помощь. Это событие сыграло важную роль в захвате Исфахана афганцами. Тем временем Пётр I в августе 1722 года прибыл на берега Каспийского моря и сообщил Вахтангу VI, что готовится к войне с Ираном. Пётр I хотел, чтобы Вахтанг VI помог русской армии. Тем временем силахдар Ибрахим-паша, бейлербей Эрзурума, объявил, что султан отдаст Вахтангу VI всю Грузию, если они предпримут совместные действия против Ирана. Однако Вахтанг VI отказался от этого предложения османов и сразу же сообщил о случившемся Петру.

Поскольку главным намерением Вахтанга VI было сотрудничество с Россией, а не с османами, в конце августа 1722 года он отправился в Гянджа и дождался армии Петра I. Однако Пётр I дошел до Дербента и отступил, не имея возможности идти дальше. Причиной этого стало то, что Османская империя дипломатическим путем остановила русских, пытавшихся продвинуться в Дагестан и [Персидский] Азербайджан, используя лезгинский поход как предлог. В 1723 году Пётр I и Вахтанг VI договорились о новой войне с Ираном. Однако в этом году начались серьезные конфликты между Картли и Кахетией, грузинской областью к востоку от Картли и Ирана. Царь Константин с помощью шаха Тахмаспа хотел обосноваться в Тифлисе после устранения Вахтанга VI, выступив против него в поход. Для этого Константин сначала захватил Мцхету с помощью наёмных солдат, которых он собрал из лезгин. Затем он осадил Тифлис и захватил город весной 1723 года. Однако, согласно армянским хроникам, это событие произошло следующим образом: Тахмасп, оказавшийся в тяжелом положении из-за нападений афганцев, отправил посланников к Вахтангу VI и попросил о помощи. Вахтанг VI ответил, что не может прийти ему на помощь, так как против него восстали его собственные враги и он не может защитить свою родину. Разгневанный этим, Тахмасп приказал царю Кахетии Константину силой привести Вахтанга VI к нему. В последовавшем сражении Константин потерпел поражение, но вернулся и выступил в поход против Вахтанга VI с 6 000 лезгинских войск. Затем лезгинские войска вошли в Мцхету и разграбили город. Предполагается, что в этой осаде лезгины выступали в качестве наёмников. Во время осады силахдар Ибрахим-паша, бейлербей Эрзурума, вновь передал Вахтангу VI предложение султана, сообщив, что Стамбул будет защищать Картлийское царство, если оно станет османским подданным. Однако Вахтанг VI не дал четкого ответа османам, так как ожидал прибытия Петра I в Тифлис и вел эти переговоры, чтобы выиграть время. После поражения от Константина и лезгин Вахтанг был вынужден покинуть город вместе со своей свитой. Тогда сын Вахтанга обратился за помощью к османам. Узнав, что Россия начала передовые операции, Османская империя приняла срочные меры и в июне 1723 года вошла в Мцхету и Тбилиси. Кахетинский царь Константин, господствовавший в городе, был вынужден без боя сдать Тифлис Османской империи. Так начался «период османского владычества [1723–1732]», называемый в грузинских источниках «Осмалоба». После этих событий России пришлось договариваться с Османской империей. В июле 1724 года Османская империя и Россия подписали в Стамбуле договор о разделе иранских территорий. Таким образом, Россия признала суверенитет Османской империи над Восточной Грузией, Восточной Арменией и Северо-Западным Ираном. В Картли Османская империя назначила царем брата Вахтанга VI — Иессе. Вахтанг VI вместе с 1 200 грузинскими дворянами, военачальниками, духовенством и членами их семей эмигрировал в Россию в августе 1724 года [стр. 71–73].

Набеги лезгин в Грузию: «Лекианоба».

Прежде чем мы начнем рассказывать о лезгинских набегах в Грузию, будет полезно упомянуть термин «Лекианоба». Термин «Лекианоба», что в переводе с грузинского означает «лезгинские набеги», происходит от названия «леки или лезгин». В целом, этот термин, обозначающий набеги лезгин из Дагестана в Грузию, вероятно, вошел в грузинский язык в XVII веке. Из грузинских источников известно, что грузины терпели серьезный ущерб от лезгинских набегов. Время от времени отдельные лезгинские группы переходили из Дагестана на территорию Грузии и занимались грабежами, похищая грузин, особенно из знатных семей, и обращая их в рабство. Пленников, захваченных в результате этих нападений, продавали османам или в Иран. Пленников доставляли на османские рынки двумя путями — через Дагестан в Крым и через Ахиска в Стамбул. Иногда путешествуя группами по 5–10, иногда по 500–1 000 человек, лезгинские войска были способны жить в горах Грузии месяцами. Первое известное крупное нападение лезгин на Картли произошло в 1717 году. Сначала лезгины совершали лишь небольшие набеги на регион Кахетия, но затем они стали нападать на территорию шаха Ирана. По этой причине шах ал-Хусайн поручил задачу остановить лезгин царю Картли Вахтангу VI, который был протектором Ирана. В годы, когда Грузия находилась под властью Османской империи, лезги периодически совершали набеги. Хотя лезги признавали султана Османской империи, такого же суннита, как и они сами, своим государем, привычный образ жизни не мешал им совершать набеги на подданных султана, грузин. По этой причине османские правители в Грузии вели упорную борьбу с лезгинами вместе с грузинами.

Характерной особенностью лезгинских походов было то, что это были временные набеги. О том, чтобы обосноваться в тех местах, куда они направлялись, не могло быть и речи, и они не собирались захватывать и присоединять их к своим землям. Джаро-Белаканские лезгины были поселены в 1727 году на грузинских землях, которые по указу султана были отделены от территории Кахетии. После смерти царя Иессе [Iese] в 1727 году Османская империя разделила Картли между дворянами. Тем временем некоторые лезгинские племена начали нападать на грузин-христиан, которые были османскими подданными, грабить, похищать их и продавать на невольничьих рынках. Эти необъявленные нападения на грузин, которые были подданными Османской империи и платили налоги государству, беспокоили османских администраторов. В результате государство было вынуждено принять меры против этих нападений. В связи с этим, в частности, в указе, направленном Мустафа-паше, бейлербею Эрзурума, говорилось, что лезгины Джар-Белокан объединились с горцами и большими группами идут на Гянджа, и предлагалось паше совместно с областными чиновниками провести необходимые приготовления для предотвращения этих нападений. Кроме того, областным управляющим были направлены указы, чтобы они помогали Мустафа-паше предотвращать нападения лезгин [стр. 73–74].

У села Чала [;ala] в Картли Йусуф-паша, сын ’Исхак-паши, сразился с лезгинским отрядом. В этой битве лезгины одержали победу и не отпустили грузинских пленников. Грузинский историк XVIII века Сехния Чхеидзе [Sekhnia ;heidze], живший во времена правления Вахтанга VI, пишет, что столкновения между лезгинами и османами происходили в регионе Картли. По словам Чхеидзе, в декабре 1732 года лезгины напали на Гомаретскую долину в Картли. Между тем, грузины вместе с османами сражались против лезгин. Это было связано с тем, что во время так называемого «Осмалоба» [1723–1732] Османская империя, считавшая Картли своей собственностью, вынуждена была рассматривать нападавшие на неё лезгинские племена как врагов. В эти годы лезгины долгое время доставляли османам немало хлопот.

В сентябре 1729 года визирь ’Исхак-паша, хранитель [Muhaf;z;] Тифлиса, и Ибрахим-паша, хранитель Гянджа, вместе с Ибрахим-пашей, хранителем Равана, были назначены для борьбы с восставшими лезгинами. ’Исхак-паша построил новые крепости в Картли против нападений лезгин и сражался с ними вместе с грузинами. После ’Исхак-паши той же политики придерживался Топал-паша [Topal Pa;a]. Об уничтожении лезгин, которые напали на Тифлис и Чылдыр и привели к рассеянию многих сёл и городов, в Стамбул сообщили Сурхай-хан, хан Ширвана, ’Исхак-паша, страж Тифлиса, и его сын Йусуф-паша, мутасарриф Чылдыра. Соответственно, ’Исхаку и Йусуф-паше был отправлен указ о переселении рассеянных жителей и возмещении им убытков. Хотя эти нападения лезгин на Картли, которая считалась османской территорией, привели к конфликту между Стамбулом и лезгинами, это не означало, что связи лезгин с османским султаном были полностью разорваны. В случае необходимости Османская империя могла использовать лезгины как козырь против России и Ирана. Действительно, после 1732 года, когда Османская империя отступила из Картли, лезгины снова перешли под командование Османской империи в борьбе с Ираном [стр. 75.].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лезгины жили в государстве Кавказская Албания до V века. После того как в XIII веке они оказались под властью государства Лакз, в XIII и XIV веках они образовали свои автономные политические союзы. До XVI века некоторые из этих автономных союзов жили под властью ширван-шахов. Во время деятельности Оздемир-оглу ;Усман-паши [;zdemiro;lu Osman Pa;a] на Кавказе завязались первые отношения с лезгинами. Так, лезгины оказались под османской властью в 1578 году. В начале XVIII века лезгины, жившие в пределах владений государства Сафавидов, восстали против ши‘итской администрации, которые с 1700 года устранила влияние Сафавидов из их региона. Хотя лезгины являются мусульманской общиной, они принадлежат к школе суннитов. По этой причине во время правления Сафавидского государства на Кавказе они жили под давлением ши‘итов. Кроме того, установив тесные отношения с Османской империей, с которой они следовали одной и той же школе, они иногда получали поддержку и поощрение Османской империи против Ирана и России.

В начале XVIII века Кавказ стал центром конфликта между Россией, Османской империей и Сафавидской империей. Как видно, лезгины сыграли важную роль в этом конфликте. В эти годы лезгины начали восстание против государства Сафавидов, ослабленного в результате афганского вторжения. Россия же хотела захватить Дагестан и Ширван, начав экспедицию против лезгин. Однако Османская империя, которая не стала молчать в этой ситуации, поддержала лезгин и не позволила России установить господство в Ширване. Одной из причин, по которой лезгины выступили на стороне Османской империи против Ирана, было то, что они были мусульманами-суннитами. Османы проявили такую благосклонность, потому что на протяжении многих лет лезгины подвергались угнетению со стороны ши‘итов. Однако это не означает, что лезгины всегда были настроены про-османски. Ведь в период османского правления под названием «Осмалоба» [1723–1732] лезгины неоднократно нападали на османскую территорию Грузии. В ответ на это османские правители были вынуждены изгнать лезгин из Грузии. Когда Османская империя отошла от Тифлиса и регион оказался под властью Ирана, лезгины вновь перешли на сторону Османской империи и напали на Грузию. Эти лезгинские нападения нанесли серьезный ущерб Грузии.

Кроме того, некоторые грузинские земли на востоке попали в руки лезгин, и в этот период грузинской экономике был нанесен сильный удар. Можно сделать вывод, что лезгины не признавали никакой политической власти и не воздерживались от нападений на окружающие страны в силу своего привычного образа жизни. Однако после того, как в 1732 году Османская империя отступила из Грузии, лезгины выступили вместе с Османской империей против грузин, которые на этот раз перешли на сторону России. Получив поддержку, они организовали множество экспедиций в Грузию и совершали набеги на Армению. Ещё один момент, который следует подчеркнуть, лезгины сыграли важную роль в установлении господства Османской империи на Кавказе и использовались османами для этой цели против России и Ирана. Причина, по которой лезгины выступили на стороне Османской империи против России в начале XVIII века, заключалась в том, чтобы предотвратить вторжение России на юг Дагестана и Ширвана, перейдя на сторону Османской империи после устранения иранского влияния под руководством ал-Хаджжи Да’уда. Остановив Россию, лезгины стремились создать в Ширване независимое лезгинское государство [Rusya’y; durdurduktan sonra Lezgiler ;irvan’da ba;;ms;z bir Lezgistan devleti kurmak amac;ndayd;lar]. Однако, когда дальнейшее развитие событий не позволило этого сделать, ал-Хаджжи Да’уда был назначен Османской империей ханом Ширвана, и в эти годы лезгины жили под властью Османской империи.

Назначение ал-Хаджжи Да’уда в Ширванское ханство было политическим шагом, призванным помешать России установить господство на Кавказе. Хотя говорят, что это ханство имело статус, подобно Крымскому ханству, однако в Ширване не было такой традиции унаследования ханства, как в Крыму. Это объясняется тем, что ал-Хаджжи Да’уд при своём назначении был ограничен в своей власти и должен был советоваться с правителем Эрзурума Ибрахим-пашой. Земли лезгин на юге современного Дагестана и севере [современного] Азербайджана на протяжении веков подвергались многочисленным набегам. Несмотря на это, лезгины не утратили своей этнической идентичности, жили на своих прежних местах обитания и даже растворяли в своём обществе различные чуждые этнические элементы, приходившие в их край. В связи с этим [некоторыми авторами] было выдвинуто предположение о родстве между лезгинами и тюрками, и даже утверждалось, что хазары и кипчаки, поселившиеся между Дербентом и Ширваном, смешались [растворились] с местным населением и стали лезгинами. На основании этого утверждалось, что они были народом с турецкой кровью в жилах, как венгры. То, что лезгины смешались с турками, несомненно, факт. Однако один из выводов исследования заключается в том, что сегодня лезгины не имеют никакого родства с тюрками ни по языку, ни по [другим] расовым характеристикам [стр. 76–77]».

Примечание:

№1. Ev;s;t-; [букв. мн. ч. «середина»] — название дней между десятым и двадцатым числами месяцами арабского календаря; также числа «с одиннадцатого по двадцатый день лунного месяца»;
№2. Силахдар — воин-избранник султана, охранявший особу государя, ему поручались особые задания султана.


Автор перевода с примечаниями: ‘Али Албанви

Литература

1. ‘Али Албанви. Да’уд-бек ал-Мушкури: новые сведения из биографии правителя Ширвана, Лезгистана и Дагестана: сборник документов, статей и переводов. [Книга первая] — Махачкала: ООО «Издательство «Лотос». 2024. С. 310–353. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.com/albanvi?w=wall-145696261_22114, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 29.06.2025). — Яз. рус.

2. ‘Али Албанви. Да’уд-бек ал-Мушкури: новые сведения из биографии правителя Ширвана, Лезгистана и Дагестана: сборник документов, статей и переводов. [Книга вторая] — Махачкала: ООО «Издательство «Лотос». 2025. С. 232–234.

3. Комаров В.В. Персидская война 1722–1725 // Материалы для истории царствования Петра Великого / [Соч.] В. Комарова. — Москва: Унив. тип. [Катков и К°]. 1867. C. 54–55. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_003569151/, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 29.06.2025). — Яз. рус.

4. Маршаев Р.Г. Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII вв. (Документы и материалы). Дагестанское книжное издательство. 1958. С. 282. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 29.06.2025). — Яз. рус.

5. Морской сборник издаваемый под наблюдением морского учёного комитета. Редактор капитан 2-го ранга В. Купреянов. Том CCXXVII. №9. Сентябрь. Санкт-Петербург. Типография Морского Министерства, в главном Адмиралтействе. 1888. С. 91–92. [Электронный ресурс] Режим доступа: ограниченный. — Загл. с экрана [дата обращения: 29.06.2025]. — Яз. рус.

6. Сиротинин А. Письма и инструкции императора Петра Великого генералу Матюшкину // Персидская война 1722–1725. Материалы для истории царствования Петра Великого // Русский вестник, №4. 1867. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 29.06.2025). — Яз. рус.

7. Соймонов Ф.И. Описание Каспийского моря и чиненных на оном российских завоеваний, яко часть истории государя императора Петра Великого / Трудами тайного советника, губернатора Сибири и ордена святого Александра кавалера, Федора Ивановича Соймонова, выбранное из журнала его превосходительства, в бытность его службы морским офицером. И с внесением, где потребно было, дополнениями академии наук конференц-секретаря, профессора истории и историографа, Г.Ф. Миллера. — Санкт-Петербург: При Имп. Акад. Наук. 1763. С. 59–60. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://search.rsl.ru/ru/record/01003337425, ограниченный. — Загл. с экрана [дата обращения: 29.06.2025]. — Яз. рус.

8. Соймонов Ф.И. О торгах за Каспийское море древних средних и новейших времен; Выписано из журнала его превосходительства господина тайного советника, сенатора и ордена святого Александра кавалера Федора Ивановича Соймонова, и из внесённых во оной дополнений Академии наук конференц-секретаря, профессора истории и историографа, Г.Ф. Миллера. — Москва: Печ. при Московских Правительствующего сената департаментах, 1765. С. 37. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://search.rsl.ru/ru/record/01003337424, ограниченный. — Загл. с экрана [дата обращения: 29.06.2025]. — Яз. рус.

9. Чедия А.Р. Реестр Османов Мехмеда Сюрейя — ценный источник сведений по истории кавказских диаспор Османской империи. (Статья) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5: История. №4. — 2022. С. 44; 45. [Электронный ресурс] Режим доступа:  свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 29.06.2025). — Яз. рус.

10. Serdar O;uzhan ;aycio;lu. Osmanl; Devleti’nde Lezgilerle ;li;kiler [1700–1732] // T.C. Marmara ;niversitesi T;rkiyat Ara;t;rmalar; Enstit;s;. T;rk Tarihi Anabilim Dali. Genel T;rk Tarihi Bilim Dali. Istanbul. 2014. S. 39–77. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://tezara.org/theses/375667, ограниченный. — Загл. с экрана [дата обращения: 29.06.2025]. — Яз. тур.

11. Ya;ar G;nc;. ;rif; Ahmed Pa;a’nin Hayati // Edebiyat Fak;ltesi Yeni;a; Tarihi [Mezuniyet Tezi]. 1964–1965. Istanbul. 1965. S. 39–41. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://nek.istanbul.edu.tr/ekos/TEZ/03698.pdf, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 29.06.2025). — Яз. тур.