13. Русские германцы

13. РУССКИЕ ГЕРМАНЦЫ. Если верить одному известному немецкому историку, древние германцы занимались исключительно войной и охотой, презирали городскую жизнь, имели мало понятия о письменности, торговле, ремеслах и до встречи с римлянами не знали денег. Эти ребята в звериных шкурах и с железным оружием в руках не оставили после себя ни произведений искусства, ни даже следов языка, на котором говорили. Современным немецким ученым все чаще приходится прибегать к помощи знатоков древнеславянских диалектов с тем, чтобы выяснить значение какого-нибудь древнего «германского» корня. Короче говоря, в начале нашей эры истинных «дойче» в Европе еще не было и в помине. Впрочем, и славянами этих скотоводов считать тоже нельзя. Слеплены они были из того же теста что и славяне, но в отличие от последних так тестом и остались. Им еще не довелось побывать в «печи», где из сырых заготовок в жарком пламени истории «выпекались» племена и народы. Такой печкой должна была стать для них Римская Империя. Сам термин «германцы» был введен в обиход кельтами и римлянами после первого крайне неприятного знакомства с небольшим варварским племенем, носившим это имя и атаковавшим из-за Рейна владения галлов. Позже это имя как ярлык приклеилось и к другим зарейнским племенам. Сами германцы собственного общего для всех названия пока не имели. Среди прочих к германцам стали причислять обитателей Норика и Реции, где в ту эпоху селились кельты и венеты.

Эта путаница в причислении того или иного народа, жившего в начале нашей эры, к германцам или к славянам продолжается в ученых кругах и по сей день. Так, например, алеманы, маркоманы и херуски, селившиеся по берегам Рейна и испокон веков традиционно считавшиеся германскими народами, на самом деле были, судя по всему, венедами, подвергшимися в начале первого века сильной германизации или, правильнее будет сказать, ясторфизации. Сами протославяне к этому времени уже успели перейти в новое «невенедское» качество, но и славянами еще не стали. Они уже «выпеклись» в карпатско-днепровской печи, но для полной готовности им не хватало еще нескольких «приправ». По воле Рока в эту же печь в свое время попали и русы, только в отличие от славян они пришли не с севера, а с юга, где их уже успели изрядно закоптить античные «пекари».

Уже несколько столетий ломаются копья и по поводу того, к какой семье относить русов - к германской или к славянской. Как уже отмечалось выше, наиболее достоверной выглядит версия об их особом, неславянском и негерманском, происхождении. Однако и тем и другим они, вне всякого сомнения, были кровными братьями, поэтому и с теми и с другими у них было много общего. Со славянами их роднило внешнее сходство, родство языка и культурных традиций, память об общих предках; с германцами – воинственность, страсть к дальним походам и стремление к созданию собственных государств и империй. Историки же и летописцы, пытаясь разглядеть жизнь древних сообществ сквозь мутную линзу военных конфликтов, больше внимания уделяли тем, кто чаще нападал, а не тем, кто был вынужден все время обороняться. Малоподвижные миролюбивые славяне были не так заметны своим современникам, населявшим Италию и Грецию, как стремительные воинственные германцы и русы. Именно поэтому неискушенные в национальном вопросе римские летописцы различия между германцами и русами не делали.

Живя по соседству с русами, племена, позже ставшие германскими, не могли в той или иной степени не породниться с ними. Но все дело в том, что до южного побережья Балтики племя русов добирались через владения славян, и к морю они вышли уже изрядно ославяневшись. А потому процесс сближения с германцами у них шел туго. Славяне были ближе и понятнее. «Германское» племя ругов замеченное Тацитом в первом веке в западном углу Прибалтики можно было уже смело называть Русью в том смысле, как мы привыкли ее себе представлять: низы были славянскими, верхи оставались русскими. Добавим к этому, что сами древние германцы, не в пример своим потомкам, всегда относили ругов к славянам и, даже, Киевскую Русь называли Ругией. При этом в Восточную и Северную Европу русы вовсе не переселялись. Они просто расширяли свои владения на север и на восток, ибо их исконные земли за Дунаем были теперь захвачены Империей. Руги, почти наверняка, тоже говорили про себя «аз», и как знать, может, именно их скандинавы принимают теперь за неких асов, в наследство от которых им остался культ бога Одина. В имени этого грозного небесного владыки русскому достаточно лишь переставить ударение с первого слога на второй с тем, чтобы убедиться в том, что он, этот бог, один или, правильнее будет сказать, един. Впрочем, более верной все же выглядит версия о близком родстве руссов с асами, а не об их тождестве. Они понимали язык друг друга и даже слеплены были из одного арийского теста, и на север, судя по всему, были вытеснены одни и тем же врагом, но «выпекались» эти народы по разным рецептам и с разными приправами. На берегах Балтики этническая расщелина между ними превратилась в пропасть. Русы смешались со славянами, а асы объединились с германцами. На этой почве у них позже и возникнут трения. Когда же им, наконец, надоест лить друг другу кровь, первые вернуться на берега родного Дуная, вторые под именем готов пересекут всю Европу с тем, чтобы отыскать донскую родину своих божественных предков «Великую Швецию».