Яркое солнце абсурда

«Сегодня умерла мама. А может быть, вчера…» А. Камю

Мода на экзистенциализм как литературное течение пришлась на моё поколение. Именно поэтому я и писала дипломную работу — «Внутренние монологи в произведении Ж.-П. Сартра "Дороги свободы". Тогда же мы читали и Постороннего Альбера Камю. Меня потрясло: ярко светящее солнце на побережье Алжира вынудило героя убить человека. С тех пор я не возвращалась к этому произведению.

Камю его писал в 1940-х, в тени Второй мировой, в пространстве, где Бог уже молчал. Но он не был пессимистом. Напротив: он искал свободу в самой пустоте. Экзистенциализм Камю — это не философия отчаяния, а философия внутренней честности. Его герой принимает абсурд мира — и остаётся с ним наедине, не прося ни прощения, ни спасения.

И вот — совсем недавно я увидела фильм Посторонний с Марчелло Мастроянни. Я была поражена: насколько точно он играет. Никого другого и представить невозможно — в нём некая отстранённость, обаяние и полное непонимание того, что с ним происходит. А ведь фильм начинается с того, что он узнаёт о смерти матери и едет туда, где она умерла — в дом для престарелых. Путь нелёгкий. Он едет в автобусе, обливаясь потом. Жара невыносимая, а дорога длинная — 80 километров. И вот он оказывается в морге, где стоит гроб с телом умершей. Он устал, измождён. Садится на стул — жара, слишком яркое, палящее солнце лишили его сил. Смотритель морга торопит: предлагает открыть крышку гроба. Но он не в состоянии. И визит его — если не сказать формальный — то скорее по обязанности. У них давно не было диалога. Что в этом удивительного? Мать и сын со временем могут отдалиться друг от друга. Хотя в детстве, как всякий ребёнок, он её любил.

И вот он на скамье подсудимых: из того факта, что его мать живёт в доме престарелых, Прокурор  делается вывод, что он безжалостен… пил кофе у гроба… хотя этот кофе ему предложил сам сторож морга. И вот эти прокурорские интерпретации приводят его на эшафот.

Мастроянни прекрасен. Он великий актёр. Героя судят за убийство, совершённое по самой глупой из всех возможных причин. И это правда, которую он не боится бросить в лицо судьям: пойти наперекор, забыть обо всех условностях и умереть во имя своих убеждений.

Повесть начинается со слов: "Сегодня умерла мама. А может быть, вчера". Это как бы ключ к пониманию персонажа. Он отстранён. Как относиться к нему — а следовательно, к его поступку? Тут же обвинить в безразличии к матери? Он ведь даже не знает точно, когда она умерла. А может быть, наоборот — он потерял одного из самых близких людей. Тогда и неважно, знает ли он точную дату. Тем более, он с ней не жил. Ему сообщили о смерти, не уточняя ни дня, ни часа. А слово «maman» — не «мать», а «мама» — тёплое, детское.

А Прокурор видит во всем  —— преступление. Мерсо не плакал, пил кофе, курил со сторожем — не отказался от мирского. Получается, что он становится преступником не тогда, когда нажал на курок, а когда перестал жить, как другие. Он в этом мире также "посторонний": он  не размышляет в категориях добра и зла.

Ведь мир абсурден, в нём может случиться всё что угодно — даже солнце может ослепить настолько, что клинок покажется оружием, направленным на тебя.  А раз так, то надо  защищаться. Пистолет — почти случайно в руке. Почти автоматически выстрел. Но и не совсем случайно: ведь на пляже были бандиты, преследующие его приятеля — человека с сомнительной репутацией.

Это и есть абсурд существования.Внешнему миру безразлична судьба человека.
Он ничтожен перед этим миром. Поэтому и состояние героя — апатичное, отстранённое.Отсюда и прокурорские обвинения. Он сидел на пляже с Мари на следующий день после смерти матери.Это — недопустимо. Он не раскаивается. Значит — бездушен. А сам Мерсо искренне говорит: "никогда ни в чём не раскаивался по-настоящему". Его поглощает только сегодняшний или завтрашний день.

Получается, что на все случаи жизни уже существуют заданные нормы, шаблоны. Как будто люди обязаны носить маски, чтобы не тревожить других. Однако Мерсо бунтует против этого. Он не признает все эти условности. Он хочет оставаться собой. Он просто — человек. Голый человек. Без защиты. Он — посторонний. Чужой среди людей. Человек перед лицом абсурдного мира. Жить можно и без будущего, без иллюзий. Но — не смиряясь.

Когда выносят смертный приговор, он надеется, что его отменят. Но понимает — этого не будет. И в этом — его бунт. Он героически отбрасывает сожаления. Принимает равнодушие Вселенной. И говорит: "Мне остаётся пожелать только одного: пусть в день моей казни соберётся много зрителей и пусть они встретят меня криками ненависти".

Об этой книге говорили: "Лучшая со времён перемирия". Среди всей литературной продукции того времени она и сама была посторонней.  Ведь как понять человека, который убивает "из-за солнца", а перед казнью говорит, что счастлив?..

30 июня 2025 год, Брюссель