Аннигиляция. 5. Амбелопулия. Конец

- Сколько птиц попалось в этот раз, дорогой?
- Собрал с веток десятка два прилипших, ну и штук тридцать сидят в темноте.
- Хорошо, сажай и этих, а я проверю сети.
В сетях, натянутых между деревьями, запуталось еще по крайней мере десятка два славок-черноголовок, чье пение можно сравнить с божественной трелью соловья, хотя слышал я, что это неверное сравнение, потому что славка поет куда лучше соловья, переливы ее славной песни подобны флейте и журчанию ручья. Сладкоголосая славка – такая малютка, такая кроха, такой невесомый комочек, как же она может так петь, что само время, кажется, замирает в предвосхищении счастья, томительном тягучем, тоскливом и сладостном предвосхищении! Может знает какую-то тайну вселенной?
Но вот она, пернатая кроха, взлетавшая в небеса и познавшая суть свободы в крылатом падении к матери-земле вдруг натыкается на сеть, опутывающую невесомое тельце нитями паутины, она машет крылышками, пытаясь освободиться, она хочет выпутаться из этой внезапной непредвиденной, немыслимой беды, но с каждым взмахом, с каждым трепетанием только сильнее запутывается так, что скованы не только коготочки ее нитевидных лапок, но саму грудку и шею давят эти путы, перетягивая душащим предвестником конца… Но славка жива, просто застыла от ужаса, замерла в растерянности неведения происходящего, понимая, что большее ей уже не спеть свою славную песнь жизни, не рассказать в своей трели о величии и гармонии мира, потому что близок конец, мучительно-печальный конец, когда ее поместят в холод и темноту вместе с другими неведающими происходящего птичками, обманывая обильным кормом грядущей смерти.
- Да, дорогой, в этот раз праздник удастся на славу! Амбелопулии хватит на всех гостей! Мы предстанем добропорядочными и щедрыми носителями наших традиций! Не потроши этих птиц, любимый, я приготовлю их как положено, гости будут проглатывать их целиком, штук по двадцать на порцию вполне хватит.
Вполне хватит…