Фенолфталеин

За веревочку дергал Петя Тетерев ослика, спиной прижимал перед ним ветки, чтобы они его не били по лицу. Большая нависла луна над чахлыми березами на сырой опушке, остановился Петя Тетерев и посмотрел на огромный ствол упавший посреди болота, лежали кругом огромные камни, а на обломанном высоко пне сидела в лунном свете женщина, бледная как поганка.

Петя Тетерев ослика потянул, увидел как увязают ослиные ноги в мягкой земле,

Не, тут не надо ходить, пойдем там по краю, у бледной той дорогу спросим.

Петя пошел меж мертвых берез, по краю поляны, к трону-пню. Медленно повернулась к нему женщина и подняла с прозрачной улыбкой легкие брови над чистым взглядом.

Чего ты,

как будто испугано ей Петя Тетерев сказал, исподлобья глядя,

понюхай меня, бледная, я заводью воняю!

вскричал он вдруг и руки вверх поднял, закатились истрепанные рукава его бордового фрака.

Засмеялась женщина, и Петя ей засмеялся, ослик переступил с ноги на ногу и потянул веревку. Петя обернулся и положил ему на лицо руки, гладил, утешал и смотрел, как женщина привстала с пня и потянулась к веткам лежавшего рядом дерева, срывала яблоко.

Это что у тебя тут за кандриль-бужбон?

Сказал Петя Тетерев, когда женщина ему в белой руке предложила большое красное с золотым яблоко.

На-ка, Наудрыскашка, попробуй,

Сказал Петя и взял, покормил яблоком ослика. Усталый кукушкин голос услышал Петя и посмотрел, как сладко в болоте осень гниет.

Ты бы мне сказала, в какую сторону идти к ручью-канаве,

сказал Петя Тетерев, и придержал ослика, потянувшего в сторону. Женщина большими прозрачными глазами показала на ослика, все сильнее тянувшего.

А, это он куда надо, да?

Женщина улыбнулась и кивнула Пете Тетереву, расправила легкие плечи, сложила руки на коленях и прикрыла глаза. Петя Тетерев посмотрел на нее еще, а потом его снова ослик дернул.

Ну раз ты так ума набрался, то вези,

Сказал Петя ослику и влез на ослика боком, скрестил ноги и бороду седую почесал. Ослик повез его по лесу и вывез скоро на лесную дорогу, мимо старой разбитой телеги провез, переступил через застывшую в сухой грязи оторванную ось. Довез ослик Петю Тетерева до выезда на шоссе, посмотрел сначала вправо, потом влево, и пошел по асфальту, золотыми подковами стуча.

По краю поселка уже утром шел ослик, а Петя Тетерев голову ронял на грудь, сквозь сон мятую шляпу придерживал, чтобы не слетела, но скоро совсем уже устал Петя и не удержал шляпу, упала она в ручей-канаву, ее ослик из воды мокрую взял и понес в золотых зубах по улице.

На улице той, на лавочке узкой с сигаретой сидел мужчина, спиной на забор облокотился, увидел как ослик головой кивая черную шляпу с соловьиным пером несет, как Петя Тетерев на спине ослика руки и ноги развесив спит, и болтается у земли край полинялого бордового фрака.

Встал мужчина с лавочки, выбросил сигарету и к дороге вышел, перед осликом и встал, ослик шляпой взмахнул, и мужчина взял ее у него из зубов, другой рукой взял мужчина веревку и повел ослика с дороги, к низкой открытой калитке прошли мимо стоявшей у двора телеги. С порога в приоткрытую дверь женщина выглядывала, мужчина на нее поднял взгляд, откидывая шпингалет на воротах. Ослик наклонился и у ног его травку-толстушку захрустел.

Женщина смотрела, как в открытые ворота мужчина ослика заводит, и когда увидела, как с ослика начал медленно сваливаться Петя Тетерев, побежала босиком по стежке, ловить. Мужчина тоже бросил веревку и поймали они Петю Тетерева у самой земли, а он проснулся и глупыми глазами на них улыбающихся ему посмотрел,

Парижане,

Сказал Петя Тетерев,

Петя,

Сказали Парижане, и погладили его по седой взъерошенной голове.

Ты до кровати дойдешь может?

Спросил Петю Парижанин.

А я не хочу кровать,

промычал Петя и рукавом вытер сонные губы,

Мне вон под яблонькой киньте что-нибудь, мне под яблонькой хорошо будет,

Парижанин кивнул Парижанке и она Петю отпустила, пошла по двору, к сараю. Парижанин под руку привел Петю под яблоню и усадил в траву, на голову ему влажную шляпу положил. Петя к земле стал клониться и улегся, задышал глубоко, жуков в воротнике почесывать стал, шляпой глаза прикрыл. Парижанка из сарая вынесла съеденную молью шубу, встала у яблони на колени, расстелила шубу и они с Парижанином легкого Петю на шубу перекатили,

Старики такие легкие становятся,

Сказал Парижанин. Они с Парижанкой смотрели, как Петя отвернулся и уперся лбом в ствол яблони. Ослик подошел к нему, губами потрогал ему ухо, Петя замычал недовольно, похлопал по траве рукой. Ослик послушно рядом лег и Петя к нему спиной прижался.

Я сейчас бабку пойду кормить,

Сказала Парижанка,

А я в туалет,

Сказал Парижанин.

Парижанка рукой стряхнула с босых ступней песок и вошла в дом. Там на кухне закипела на печке кастрюля. Взяла Парижанка со стола половник и в глубокую металлическую чашку наложила из горячего борща гущу, потом сверху полила жидко. Отложила половник и взяла булку хлеба, укусила и потянула зубами за твердую корку с угла булки, стала от этого места мелко обрывать и кидать в борщ, потом ложкой сверху топить хлеб в борще.

Помешала еще несколько раз ложкой и взяла из плетеной корзинки горсть конфет, положила в карман просторного халата, сняла прихватку над печкой и взяла горячую металлическую чашку, толкнула деревянную входную дверь и пошла к низкой калитке, теплым ветром осени вздохнула и пошла босиком по траве, вышла на длинную дорогу, за дорогой перешла по переброшенной через ручей-канаву двери, и спустилась к старому деревянному домику, приподняла и поставила в сторону давно отвалившуюся от кривого забора калитку.

Сыро и затхло было в доме, в кухне прохладно и темно, а в комнате дышала бабка в полусне, под ковром с богатырями. Парижанка подставила табуретку к кровати и села, положила прихватку на колени, а сверху поставила горячую чашку.

Ба,

Бабка поворочалась и открыла глупые глаза, поморгала.

Ба, ты кушать будешь?

Спросила громко Парижанка. Бабка открыла засохший рот и смотрела, как Парижанка говорит,

Да,

громко сказала бабка, слабыми руками стала себя приподнимать усаживаясь,

Давай покушаем,

Парижанка быстро переставила чашку на табуретку и встала над бабкой, подушку поправляя у нее за спиной, бабка пропыхтелась и махнула рукой,

Сама я, сама, не надо.

Парижанка взяла с табуретки чашку и протянула бабке, бабка неуверенной рукой взяла ложку и положила в рот, из ложки капнул ей на белое ночное платье красный борщ.

Ба, может давай я?

Бабка взглянула на Парижанку и вздохнула, кивнула.

Парижанка улыбнулась и подсела ближе, взяла ложку, помешала,

Открывай рот,

громко сказала,

бабка раскрыла рот и стала Парижанка ее борщом кормить, одну ложку покруче, другую пожиже.

Ты потихоньку,

Сказала бабка, пережевывая,

Не успеваю жевать,

Парижанка кивнула и сказала улыбаясь,

Да тут и жевать нечего,

Бабка посмотрела, пожала плечами и кивнула, что можно дальше кормить.

Парижанка дала ей еще несколько ложек, наклонила чашку, выбрала последнее на дне. Отставила чашку на пол и положила руки на колени, глядя как бабка откинулась на подушку. Она достала из-под подушки платок, вытерла рот и громко попросила,

Посиди со мной?

Парижанка взяла ее тонкую руку, провела пальцами по синим венам на тыльной стороне ладони. Бабка вздохнула, повернулась к окну и видно было, как осеннее солнце блестит в тусклых бабкиных глазах.

Вот и еще один день,

Сказала она громко, потом взглянула на Парижанку,

А завтра еще один,

Сказала она и снова в окно посмотрела,

Но я могу и не увидеть.

Бабка моргнула, и в глубокой морщине покатилась тяжелая слеза.

Так не хочется умирать,

Вздохнула бабка и промокнула глаза платком.

Парижанка гладила ее руку и ничего не говорила, сидела и смотрела, как из-под облезлых половиц выползли муравьи. Посидела еще и ушла, когда увидела, что дремлет бабка и посапывает. Встала осторожно, из кармана достала конфеты и положила на табуретку.

Из дома бабкиного вышла Парижанка и поднялась по тропинке, ручей-канаву перешагнула и увидела с дороги, как дым в синем небе вьется у них позади дома, столбом поднимается над двором, и побежала.

Ударила в забор калиткой и увидела, как под яблоней с осликом играют светловолосые девочка и мальчик, увидели они маму и кричат,

Мама, у нас туалет сгорел!

Парижанка выглянула из-за дома и увидела, как Парижанин со шлангом у туалета стоит и высокий огонь водой поливает. И Петя стоит у Парижанина за спиной, хохочет. Обернулся к Парижанке и кричит,

Иди погрейся, Парижанка, тут во всю гамно кипятится!

Сначала зажмурилась Парижанка, нахмурилась, насупилась, смотрела как Петя смеется над ней, как Парижанин с сигаретой во рту улыбается через плечо. Взглянула Парижанка, как дети ее на ослике сидят, за уши его тянут, и села с ними рядом на траве и перестала злиться, стала доброго сонного ослика гладить.

Парижанин затушил туалет и положил шланг в огороде. Шел он по стежке сутулый и за ним Петя Тетерев шел, рукой размахивал и пел раздувая тощую грудь под разодранной белой рубахой,

Как ярко светит после бури солнце,
Его волшебный луч всё озаряет,

Петя сел на траву рядом с осликом, потянулся к девочке, взял ее маленькие руки и покачивая ими пропел,

И к новой жизни травку пробуждает,
Как ярко светит после бури солнце!

Парижанин вышел из дома с бутылкой вина и пятью стаканами. Вошел под яблоню и всем стаканы раздал, влил вино и бросил пустую бутылку в траве. Дети двумя руками стаканы держали и отпивали понемногу, а Петя сразу набрал в щеки из стакана, погонял во рту и проглотил, поплямкал. Парижанка отпила, долгим взглядом на Петю смотрела, как он детям рожи стоит, а они над ним смеются в стаканы. Парижанин встал с травы с пустым стаканом, посмотрел на них всех, и пошел к дому.

Петя стал детей по двору на ослике катать и песни петь, Парижанка вынесла во двор корыто и стирать стала, просила Петю отдать ей грязный свой фрак, но Петя не отдал. А Парижанин в тени сарая сел за деревянный стол, посмотрел на них всех и стал в тетрадке писать.

Укатал Петя детей, взял их сонных и положил на шубу под яблоней. Потом пошел Парижанке помогать на проволоку белые сарафаны и простыни вешать. Потом пошел к Парижанину в тетрадку заглядывать.

Я бабку пошла кормить,

Сказала Парижанка.

Петя услышал и отвернулся от тетрадки, пришел к ней из глубины двора. Парижанка посмотрела на него,

Чего?

Петя глазами вбок скосил,

А можно я бабку пойду покормлю?

Парижанка прищурилась, и медленно сказала,

Может вместе пойдем?

Петя скосил глазами в другую сторону,

Нет, я один хочу,

Парижанка посмотрела через огород, там Парижанин поднял глаза от тетрадки, все слышал. Увидела Парижанка как он ей кивнул и сказала,

Ну ладно, вот, чашку бери. Скажи что ты наш, и не пугай ее!

Петя Тетерев строго на Парижанку посмотрел и взял из ее рук чашку с манной кашей,

Я буду вежливый, как Гвидо Кавальканти.

Парижанка кивнула и смотрела, как пошел с чашкой в руках со двора Петя, а следом за ним ослик его пошел.

В сумерках комнатки бабка увидела незнакомый Петин силуэт и задышала быстро, но не двинулась, Петя запел сначала тихо,

Babcia sta;a na balkonie,
do;em dziadek defilowa;
Ledwie go ujrza;a,
nieomal zemdla;a,
skrapia; trzeba by;o skronie

а потом прошел к окну, распахнул его, закрашенные старой краской шпингалеты срывая и звонко спел над ручьем-канавой,

Dziadek z miejsca zmyli; nog;,
poj;; - czas rozpocz;; dzie;o,
Stan;; pod balkonem,
hukn;; jej puzonem,
o i tak to si; zacz;;o!

Бабка из тьмы смотрела, как в сумерках стоит перед окном Петя Тетерев, держит в руках чашку с кашей, но не видно лица его в темной комнате, только дышится теперь легко и пахнет осенью.

Ты кто такой?

Петя взял табуретку и сел перед бабкой,

Петя Тетерев,

Ты красиво поешь, громко,

Да, глухой потому что,

И я глухая,

засмеялась бабушка,

Ты будешь кушать? Мне Парижанка кашу тебе дала,

сказал Петя и покачал чашкой,

Давай покушаем,

сказала бабка,

Только включи свет,

А где тут?

Там,

Петя встал, чашку на кровать поставил и пощупал отошедшие от притолоки обои, щелкнул выключателем и зажмурился от желтого электрического света, где-то в углу мышь заскреблась пугливо.

Сел обратно на табуретку Петя, а бабка от подушки себя поднимать стала и тонкими руками помогать, Петя взял её локоть, под спину её худую положил руку и поднял. Бабка близко ему в лицо смотрела, разглядывала его глаза прозрачными и слабыми своими глазами,

Ты тоже уже дед,

Сказала она улыбаясь, подняла руку и потрогала соловьиное перо в его шляпе,

Шляпа у тебя,

Бабка в глаза ему снова внимательно посмотрела,

Глаза у тебя молодые,

Петя посадил бабку поближе, поудобнее, сказал ей,

Это потому что я на небо часто смотрю.

Бабка смотрела, как он чашку берет и в ложку кашу набирает,

А я неба отсюда не вижу,

Сказала бабка, и опустила взгляд, посмотрела на покрывало, которым ее ноги были укрыты, потом махнула рукой на чашку в Петиных руках,

Я не хочу,

Петя поставил чашку на пол и встал со стула,

Тогда пошли на небо посмотрим,

Бабка махнула на Петю рукой,

Я ногами совсем почти не хожу,

Петя на нее тоже рукой махнул,

Да и не надо,

Бабка подняла глупые глаза к нему,

Это как?

Я тебя из дома вынесу, а там на ослике поедешь.

Бабка вздохнула, покачала головой,

Ну ты артист.

Бабка отбросила в сторону покрывало, и увидел Петя под длинным ночным платьем ее белые иссохшие ноги.

Принеси мне из шкафа одежду какую-нибудь,

Сказала она.

Петя пошел к шкафу, дверкой хлопнул и увидел как две мыши за плинтус забежали, смотрели оттуда черными глазами любопытно, как Петя на вешалках раздвинул новые кофты и блузки, почти неношеное болоневое пальто, ситцевые и фланелевые халаты. Взял Петя красный с черными цветами халат, красно-коричневый свитер и пошел к кровати, бабка уже села, свесила ноги с кровати и ему пальцем показала,

Носки там в комоде, посмотришь?

Петя принес ей халат и свитер, пошел носки из комода доставать, лампочка тусклая мигала. Пришел Петя к бабке с носками, а она уже накинула халат, путалась теперь в свитере. Петя на табуретку положил шерстяные носки, и взял рукава свитера, стал на локти бабкины натягивать, она ему из свитера ругалась благодарно, а когда он ей носки на сгорбленные пальцы с белесыми толстыми ногтями натягивал бабка смотрела, как густые растрепанные волосы Петины из-под шляпы торчат.

Ну что,

сказал он сидя перед ней на корточках,

Готова?

Готова,

Вздохнула бабка.

Взял тогда ее Петя Тетерев и повел по дому, пронес мимо кухни, где за шторкой пахло металлическое ведро, мимо коридорчика, где над обувной полкой паук в паутине с семьей жил. У порожка стоял его ослик и объедал заросшую давно клумбу. Посадил на ослика Петя бабку, взял за веревку и пошли они гулять под небом, вверх по тропинке вышли к ручью-канаве, перешел его ослик вброд, и Петя пепепрыгнул. У Парижан во дворе горела лампочка у коридора, в доме темно было, они все сидели во дворе, быстрые детские тени там под яблоней мелькали.

А бабка на небо смотрела, как там светят ей звезды и быстро так случаются у нее в глазах, так что кружится все, и не слышно как ослик наступает, как Петя рядом песню вспоминает вслух.

Под небом умирать не страшно,

Сказала бабка, не отрываясь глазами от небесного света.

Вот я и не боюсь, потому что сплю под небом,

Ответил ей Петя.

Можно мне с тобой под небом поспать?

Петя руку на шею ослику положил, погладил и сказал,

Да, сегодня у Парижан под яблоней ляжем.

Они шли по дороге мимо темного заброшенного двора, за поваленным забором у входа на крыльцо стояла иссохшая высокая слива, а под сливой стояла ржавая станина швейной машины. Посмотрел Петя в темные окна, на провалившуюся крышу, потом на бабку посмотрел, как она шею согнула и рот раскрыла, прохладным небом дышала, ослика держала за загривок. Петя его вбок за веревку потянул и пошли они обратно.

У Парижан во дворе было уже темно и тихо. Петя ослика мимо старой телеги провел к воротам, толкнул легкую воротину и привел ослика под яблоню, сонную бабку ссадил с его спины на шубу, и сам рядом с ней лег, и ослик его лег рядом.

Парижанин утром вышел на крыльцо и увидел под яблоней Петю Тетерева и бабку, подошел к ним и увидел, что смотрят они холодными глазами в синее небо. Посмотрел на улицу и увидел, как идут друг за другом с лопатами на плечах Убийцы голубей. Ослик почуял их, оглянулся и ударил в землю копытом, крикнул и разбудил детей.

Вышли дети и терли глаза руками, смотрели, как Парижанин ослика в старую телегу у двора впрягает. Парижанка вышла и встала у детей за спиной, увидела, как поднимает Парижанин из-под яблони легкого Петю Тетерева и несет к телеге, потом снова к яблоне идет и легкую бабку поднимает, и несет к телеге, рядом с Петей ее там кладет.

Постоял у телеги Парижанин, оглянулся на них. Дети пошли к нему за руки держась, а Парижанка смотрела и плакала не хмурясь, только слезы текли по ее сонному лицу. Дети пришли к Парижанину и спросили,

Можно нам с тобой?

Парижанин кивнул им. Взял девочку и посадил на передний край телеги, потом взял мальчика и посадил рядом с девочкой. А потом сел рядом с ними и посмотрел в сторону дома. Парижанка шла к ним босая по сырой от росы траве, несла в руке мягкую Петину шляпу с соловьиным пером и смотрела, как тронулась телега и поехала в самый конец поселковой дороги.

У изгороди там, в конце поселковой дороги, сидели Убийцы голубей, лопаты составили шалашом, смотрели на них дети. Парижанин проехал мимо них и у черной горы земли остановил телегу. Слез с телеги и за гору земли зашел, заглянул в глубокую яму. Потом к синему небу глаза поднял.

В телеге Петя Тетерев пошевелил рукой, потом глазами повертел и сел. Языком цокнул и вздрогнули дети, обернулись, и смотрели на Петю Тетерева широко раскрытыми глазами, широко раскрытыми ртами на него дышали.

Я конец всех сказок узнал,

Сказал тихо детям Петя Тетерев, открыл рот и хотел им уже рассказать, но махнул рукой и лег назад, не вспомнил слов несказуемых.