Зона П часть 25

                Вообще-то у Сережи Шиманского сегодня был выходной, но он поменялся с напарником и работал лишний день, чтобы послезавтра проводить Алену в аэропорт. Всю дорогу на работу он трясся в развозке, и вспоминал счастливое лицо сестры, не замечая, как сам улыбается. Вот такая она, настоящая радость. И Шиманский осознал, насколько несчастлив был до этого.

Надо будет что-то придумать и отблагодарить тетю Ларису. С этими мыслями Сережа как обычно прошел через КПП, в раздевалке достал форму из шкафчика, переоделся и отправился на планерку.
После он задержался возле кофейного аппарата, опустил жетон и задумался какой кофе выбрать.

- Шиманский, - его окликнул Назаров, коренастый угрюмый парень из «старичков», - нашел время кофе пить. Спецзадание! Надо одного в нулевой отсек доставить.

Чуть позже Шиманский, вооружённый автоматом, в сопровождении Назарова, подошел к бараку номер семь. Вручили письменное предписание конвойным, и подождали пока пройдет стандартная процедура подтверждения.

По началу Шиманский много думал о том, что он видел здесь и что делал, но постепенно научился не думать. В этом хорошо помогали многочисленные процедуры, которые следовало выполнять неукоснительно. Вроде тех, которые они соблюдали сейчас.

Нулевой отсек считался самым таинственным местом Зоны. Просто так туда не попадали. Хотя Шиманский за весь срок службы так и не смог понять кого, когда и для каких целей туда направляют. Знал только, что оттуда уже никто не возвращается. Кроме Сенежского, но от того ничего толком не добьешься. А после возвращения он, кажись, совсем кукухой поехал. Да Сережа и не особо разбирался. Не его это дело.

Увидев заключенного, Шиманский внутренне содрогнулся. Это был тот самый, которому он передавал телефон. И по тому, как он скользнул взглядом по его лицу и по нагрудной нашивке с фамилией, Сережа понял, что пятьсот тридцать пятый его запомнил и узнал.

На мгновение Шиманский почувствовал сильный приступ страха, и его тело под тяжелым бушлатом стало влажным от пота. Он попытался обдумать мысль о том, мог ли кто-нибудь узнать про мобильник. Пятьсот тридцать пятый слегка щурился от света, и казался растерянным, но его внимательный взгляд был направлен прямо на него. Сирота Шиманский давно уже научился по одному только взгляду определять, насколько сильный противник перед ним. И чуйка его никогда не подводила.  Вот его напарник Назаров, к примеру, агрессивный и сильный, но тупой и тянул максимум на шестерку из десяти. Пятьсот тридцать пятый - сто процентная десятка.

Подготовлен он был по всем правилам: руки скованы спереди наручниками, на ногах – цепь, ограничивающая движения.

- Закурить можно? – спросил пятьсот тридцать пятый.

Такая практика, хоть и негласная, была распространена на Зоне. Если везло, то заключенным, пока их вели из одного барака в другой, удавалось выкурить сигарету. Все зависело от настроения конвойных.

- Обойдешься, - тут же отреагировал Назаров, который всегда был не в духе.

- Да ладно, чего ты лютуешь? – неожиданно встрял Шиманский.

Он достал пачку и вытащил сигарету, поискал зажигалку, стараясь сохранять равнодушный вид. Ненаблюдательный Назаров на заметил, как дрожали его руки. Но не пятьсот пятьдесят пятый.

- Спасибо, - кивнул заключенный, прикурив, потом подмигнул Назарову и добавил, - никто ничего не узнает.

Шиманский понял, о чем он.

После того, как пятьсот тридцать пятого доставили в отсек, Сережа и думать забыл про Алену и Калифорнию. Он то и дело поглядывал на часы в ожидании обеденного перерыва. И не дождавшись, отправился в столовую. Лучше рассказать тете Ларисе все как можно раньше.




***




              Звонарева проснулась ночью. На прикроватной тумбочке мигал экран мобильного, издавая еле слышное жужжание. Анна смотрела на него непонимающим спросонок взглядом, а когда спохватилась, вызов уже прекратился. Два пропущенных от Мазура.

Анна посмотрела на мужа и прислушалась к его дыханию. Часы показывали 3.17. Она накинула халат и направилась на кухню, плотно прикрыв за собой дверь.

Для отвода глаз Звонарева включила ноутбук и положила рядом с ним раскрытый ежедневник. Потом села у окна, сжимая в руке мобильный. За ночь выпал снег. Она смотрела, как он искрится в свете ночных фонарей, на белые холмики припаркованных автомобилей и будто бы светящиеся вершины далеких холмов. Снова зажужжал мобильный.

Вызов шел по видеосвязи, и Звонарева нажала на вибрирующую иконку видеокамеры. Она с тревогой вглядывалась в темный экран. Потом появилось лицо Сенежского. После больницы его волосы отросли. Глаза такие же голубые, как у Мазура. Длинные белые ресницы и густые белый брови в мерцающем свете экрана. Сенежский поправил наушник и прижал к губам динамик микрофона.

- Анна, - зашептал он горячим влажным шепотом и улыбнулся.

От этой улыбки внутри у Звонаревой все похолодело.

- Здравствуйте, Александр.

- Вы меня помните? – его взгляд, больной и утомленный, скользил по ее лицу.

- Конечно, Александр, - она тоже попыталась улыбнуться, - конечно, я вас помню. Мы виделись в больнице.

- Тссс, - он приложил палец к губам.

Некоторое время Сенежский с явным удовольствием разглядывал ее. Осознав, что он не собирается прерывать затянувшуюся паузу, Звонарева спросила:

- Где Оскар?

- Он больше не вернется, - эмоции на его лице мгновенно переменились, и теперь вместо улыбки на глазах появились слезы.

- Александр, что вам известно? Расскажите мне, все что вы знаете.

Сенежский медленно покачал головой и облизал губы.

- Это связано с вами. С тобой, Анна. Я думаю, они узнали правду. Я тоже все знаю, но ничего не скажу. Тсссс, - он приложил палец к губам.

- Что вы знаете? – Звонарева повторила его жест, - что вам известно, Александр?

- Про Немезиду… и про все остальное… но я ничего не скажу.

- Вы говорили, что под землей что-то есть. Помните? Тогда в больнице. Что вы знаете про это?

- У меня тоже была женщина, - зашептал Сенежский, наблюдая за Анной через прикрытые веки и прижимая микрофон к самому рту, - потом ее забрали. У тебя все наоборот. Да?

- Александр, что вам известно о том, что происходит на Зоне?

- Тсссс, - сказал он и добавил шепотом, - Оскар тебя любит. Оскар хороший. Наверное, он тоже сбежит как Макс
- Макс? Какой Макс?
- Номер сто шесть. Макс Занга. Его так зовут.
Звонарева схватила ежедневник и записала информацию.

- Александр, кто еще знает о телефоне? Это очень опасно! Вы понимаете?

Сенежский замолчал и несколько раз ударил себя по губам. Звонарева чувствовала нарастающую тревогу.

- Вы должны спрятать телефон. Вы сможете сделать это? – она постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно, - Никто не должен его найти.

- Я знаю, Анна. Тсссссс.

Он отключился и экран погас.

Звонарева отложила мобильный и в ужасе обхватила голову руками. Телефон – серьезная улика, и он в руках психически больного человека. О чем только она думала?


Продолжение: http://proza.ru/2025/07/01/1577