Временная жизнь

глава 26
Они устроились в углу кафе у окна. На столе — ноутбук, распечатки, тетрадь Дрогиной. За стеклом начинал накрапывать дождь, и редкие капли стучали по стеклу, будто подчеркивая сосредоточенность происходящего внутри.

Марта печатала молча, делая редкие паузы, чтобы свериться с почерком. Костя читал рядом, иногда делая пометки на полях карандашом. Он удивительно быстро вник в текст — ловил ритм, чувствовал, где можно подвинуть, а где лучше не трогать вовсе.

— Стоп, — вдруг сказал он, отложив страницу. — Прочитай вот это место ещё раз. Вот тут, где "она идёт по улице и считает шаги".

Марта нахмурилась, пролистала файл, потом сверилась с оригиналом.

— Ну, да. Улица, дождь, она считает… тридцать три, тридцать четыре...

Костя наклонился к тетради, медленно провёл пальцем по полям:

— Видишь? Здесь Елена приписала карандашом сбоку: "Лесная, №12. Дважды. Не возвращаться."

Марта замерла. Глаза расширились.

— Я... я не заметила. Господи.

— Это же адрес? Тот самый?

Марта медленно кивнула. Адрес снова всплыл. Дом, который она когда-то нашла по зову интуиции. И вот — он в тексте. Не прямо, но так, будто Елена сама не знала, зачем записывает.

— "Дважды. Не возвращаться", — повторила она шёпотом. — Значит, она была там. Что-то произошло. Это может быть кульминацией книги. Или началом. В любом случае — ключ.

Они переглянулись.

— Ты нашёл это, — тихо сказала Марта. — Я листала по сто раз и не увидела.

Костя пожал плечами:

— Просто я не печатаю. Я читаю. Медленно. Как те, кто ищет сокровище.

Марта усмехнулась, но в глазах стояло напряжение. Всё менялось. Эта надпись открывала новую нитку — почти документальную. Надо будет вернуться туда. Проверить. Осмыслить. Может быть, поговорить с Еленой. Если она позволит.

— Нам надо продумать, как встроить это в текст, — сказала Марта. — Но не выдать сразу. Это должно быть ощущением: что она прячет правду, и в то же время — тянется к ней.

Костя кивнул:

— Это как у Чехова — ружьё, которое не стреляет, но висит в углу всю пьесу. Просто молчит. И все ждут.

К вечеру Марта была у себя. Голова гудела — от слов, от смыслов, от накопленного напряжения. Она в который раз перечитала сообщение, написанное, но не отправленное.

"Паша, мне нужно с тобой поговорить."

Слишком холодно. Или, наоборот, слишком весомо. Она удалила.

Набрала снова:

"Привет. Я скоро еду в Москву. На несколько дней, может чуть больше. Надеюсь, мы сможем это обсудить спокойно."

Нажала "отправить" — не думая больше.

Через пару минут пришёл ответ:

"Зачем? В редакцию? Или это снова 'по работе и вдохновению'?"

Она сжала телефон в ладони. Потом спокойно, чётко набрала:

"Да. По работе. И по вдохновению тоже. Это важно. Я давно не чувствовала, что делаю что-то живое. Москва — это не побег. Это шаг туда, где я могу быть собой."

Ответ не пришёл сразу. Но и не был важен.

Марта положила телефон на подоконник, включила плейлист для концентрации и открыла файл с рукописью Дрогиной.

У неё было дело. Было настоящее.

И был голос, который больше не хотелось прятать.

Её переполняли эмоции, она была воодушевлена. Однако мысль о скорой поездке в Москву не отпускала. Она не хотела выныривать из этого состояния спокойствия. Ей было по-настоящему хорошо. Здесь, в Семигорске. Она чувствовала: она на своём месте. Рядом с людьми, которых успела полюбить. И она была им нужна.