Занимательная филология Я пил из черепа отца

               (сравнительный межтекстовый анализ)

Действующие лица:
И.В. — Ирина Владимировна Калус, доктор филологических наук, профессор, главный редактор журнала «Парус».
А.Н. — Алексей Николаевич Котов. Писатель.

И.В. — Уважаемый Алексей Николаевич, я пригласила Вас побеседовать на нашу палубу... Как бы выразиться помягче… Вы на меня только не обижайтесь, хорошо?

А.Н. — Ирина Владимировна, Вы (улыбается) очень интеллигентный и добрый человек. Эмпатия — ваше второе «я». Не могу даже представить себе, чем Вы можете меня обидеть.

И.В. — Да?.. Ну, что ж, тогда начнем… Понимаете, для решения одного важного филологического вопроса мне нужен дикарь…

А.Н. — (перестает улыбаться) Кто-кто?!..

И.В. — То есть, варвар… Вандал.

А.Н. — И Вы…

И.В. — …И я пригласила Вас именно по этой причине — потому что очень хорошо подходите на эту роль. Во-первых, у Вас высшее техническое образование и нет филологического. Во-вторых, Вы — талантливый писатель, а «груз» ваших литературных знаний, хоть и довольно большой, но, к моему счастью, систематизирован самым дичайшим образом. В сущности, он представляет из себя огромную груду — груду без разбора! — всего: юмора, философских мыслей, исторических пассажей, снова юмора и рассуждений о вере в Бога. В-третьих, Вы — бывший анекдотчик. Кстати, сам признавший за собой этот «страшный литературный грех». И это означает, что Вы сможете работать на крохотном литературном «пятачке», и, вероятно, сумеете увидеть то, чего не видят другие…

А.Н. — Ирина Владимировна, но варваров, как правило, не интересует литература...

И.В. — … Но ведь бывают и литературные варвары. Или Вы считаете, сейчас нет таких?

А.Н. — Конечно, есть. Уровень графоманства постоянно растет, но…

И.В. — …Уважаемый Алексей Николаевич, давайте Вы сыграете роль интеллигентного умного вандала. Помните, я просила Вас написать совсем небольшую работу о поэзии Твардовского?

А.Н. — Помню.

И.В. — Тогда Вы попытались исправить одну его строчку, — всего одну! — но мне понравилось ваше желание «углубить» и без того глубокие смыслы. Напомню читателю, что именно сделал Вандал Николаевич… то есть Алексей Николаевич с «Я убит подо Ржевом…»:
 
 … Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе…

И.В. — Алексей Николаевич исправил «Я — где корни слепые ищут корма во тьме…» на «Я — где кони слепые ищут корма во тьме…». Он убрал всего одну букву, но иногда этого бывает достаточно. Основанием для правки послужило то, что эти строки нужно «растянуть во времени». «Слепые кони» — кони на ночном выпасе с сельскими ребятишками. Теми самыми ребятами, родившимися до войны, и уже в сороковых, ставшими грудью на защиту Родины.
Далее: «Я — где с облачком пыли ходит рожь на холме…» Это мир, в котором росли и взрослели эти дети.
«Я — где крик петушиный на заре по росе…» Утро… Победа, и бегство тьмы.
«Я — где ваши машины воздух рвут на шоссе…» Это уже наше время… И уже наша память о великом подвиге. Все эти временны;е пространства собраны в единое целое.
Вот так Алексей Николаевич увидел это стихотворение.
Но не слишком ли это большая вольность по отношению к авторскому тексту?..

А.Н. — Ирина Владимировна, когда я слушал песню на «ютьюбе», мне казалось… в общем, мне слышалось именно «кони».

И.В. — Ладно, давайте перейдём к следующему этапу. Для того, чтобы Вы лучше поняли суть будущей задачи, пришлите мне, пожалуйста, самое странное Ваше стихотворение. Подчеркну: самое-самое странное. Такое, которое Вы не решились бы опубликовать, например, даже на «Прозе.ру».

А.Н. — Зачем?..

И.В. — Ну, хотя бы затем, чтобы Вы его сами вспомнили. Желательно даже — из юношеских сочинений.

А.Н. — Почему именно так?

 И.В. — Алексей Николаевич, ну, Вы же сами говорили, что «Талант — это высшее проявление искренности». В юности с искренностью бывает полегче. Кстати, мне нравится кое-что из Вашей афористики. Например, «Писательство — есть искусство не написания лишних слов». В этой фразе неплохо работает тавтологическая нотка — причём, работает на смысл, а не против него. Вы — анекдотчик и умеете делать подобные вещи.

А.Н. — Шлю стихи. Предупреждаю, они — плохие. Начал их, когда мне было лет двадцать, закончил… в общем, потом. Позже.

И.В. — Когда потом? Лет через десять?..

А.Н. — Ну, я же сказал, потом.

Я — голый нищий в пустоте
С обвислыми и жалкими крылами…
Я — кровь и боль между мирами
И я не знаю, что сказать…
Отдал бы все!..
Но как отдать?!
Как мне начать,
Взрастить все то,
Что изначально не взошло,
Не рождено!..
Что пылью станет
И быть собою перестанет
Пройдя вразрез через меня
Слова и лед собой дробя?!..

… Ты просто должен твердо знать,
Что ты пришел сюда отдать
Не зная, что,
Не зная как…
…Так ангел учится летать.

И.В. — Спасибо. Практически вижу, как на диване лежит юнец, задумчиво грызет авторучку, а может — леденец и пишет стихи. Это о сотворении мира? Юнцы любят замахиваться на великое.

А.Н. — Ирина Владимировна, это в самом деле плохие стихи?

И.В. — Уважаемый Алексей Николаевич, плохих стихов не бывает. Либо они есть, либо их нет. Давайте продолжим. Хотела поставить перед вами ещё оду непростую задачу. Помните, Вы писали небольшую статью о Юрии Кузнецове?.. Так вот, речь пойдет о его, возможно, самом знаменитом стихотворении:

Я пил из черепа отца
За правду на земле,
За сказку русского лица
И верный путь во мгле.

Вставали солнце и луна
И чокались со мной.
И повторял я имена,
Забытые землёй.

Вам нужно разгадать тайну первой строчки… Её никто не понимает. Кажется, в своей прошлой работе вы упомянули исторический факт, повествующий о том, что хан Кюря убил князя Святослава и сделал кубок из его черепа. Но этого мало для понимания основного смысла.

А.Н. — Ирина Владимировна, а если я разгадаю тайну строчки, то не потеряет ли это замечательное стихотворение своего очарования?

 И.В. — А Вы попробуйте сделать так, чтобы не потеряло. Я же не заставляю Вас препарировать кузнецовскую лягушку из его «Атомной сказки». Литературный анализ — не научное познание тайн жизни с её неизбежным разрушением и уничтожением.

А.Н. — Ирина Владимировна, всё-таки ответьте мне, почему это должен сделать именно я?.. И почему Вы сейчас так загадочно улыбнулись? Вы словно знаете что-то, но не хотите мне сказать.

И.В. — Возможно и знаю… (смеется) Или чувствую, кто на что способен. Я попросила Вас прислать свои «странные стихи», чтобы лишний раз убедиться в этом. А ещё полистала немного на досуге ваши критические статьи… Вы и в самом деле анекдотчик, умеющий «разворачиваться» «на пятачке».
 
А.Н. — Всё-таки почему Вы уверены, что я справлюсь?

И.В. — Возможно, Вы уже справились... Кроме того, недавно наткнулась на одну статью в интернете… Человек нашел череп на старом кладбище и сделал из него чашу. Потом принес её в компанию собутыльников, и сказал, что это череп его отца. Он пил из этого водку и читал стихи Юрия Кузнецова. Это настолько поразило его друзей, что он стал для них «просто магом».

А.Н. — Стоит ли обращать внимание на таких… ну, вообще, понятно на кого.

И.В. — Вы хотите сказать, что не стоит придавать подобному значения? Но люди, в данном случае, я и Вы, должны защищать то, что они любят.

А.Н. — А как Вам такая строчка «Я пил из черепа с торца…»? Отвратительная шутка?

И.В. — Отвратительная. Это вы как анекдотчик говорите?

А.Н. — Я никогда не писал такие анекдоты.

И.В. — Теперь Ваши способности пойдут на благое дело. Повторюсь, важно, что Вы — не филолог. И от Вас не требуются знания, например, текстологии, литературоведения, источниковедения или палеографии. Работайте своими…

А.Н. — …варварскими?..

И.В. — … методами. Две недели Вам хватит?

А.Н. — Полтора месяца.

И.В. — Хорошо, не будем спорить. Значит, через три недели Вы либо заново разрушите Карфаген, либо еще раз откроете Америку, либо арестуете всех пингвинов в Антарктиде. Не хотите разрушать Карфаген и арестовывать пингвинов — пишите статью.

                Прошло три недели…

И.В. — Ой, уважаемый Алексей Николаевич, Вы к нам в гости?.. Как Ваши дела?..

А.Н. — Ирина Владимировна, все-таки Вы — странная женщина…

(Реальная И.В. — Я?!.. А кто постоянно правил текст этой беседы и превращал меня в эту «странную женщину»… Опять я?.. Вы же отлично знаете, что я совершенно не похожа на тот образ, который Вы постарались сделать странным в этой беседе. Не знаю, как с художественной, но с человеческой точки зрения Вы промахнулись, Алексей Николаевич. «Я — Ваша ошибка-профессор» (смеётся).)

А.Н. — Зато с Вашей помощью я понял, что я — неплохой аналитик. Что касается «странностей» в этой беседе, то она несёт в себе определенную функцию, понимаете? И эту функцию просто необходимо высветить…

И.В. — Подождите!.. Оставим в покое функции, потому что мне интересно совсем другое. У вас получилось?.. Имею в виду расшифровку стихотворения Кузнецова?

А.Н. — Хочется спросить Вас: а кофе угостите?

И.В. — Где?.. В этой цифровой реальности?.. Хорошо, берите Ваш виртуальный кофе и начинайте рассказывать о главном.

А.Н. — В общем… Как сказать?..

 И.В. — Ну же…

А.Н. — Для начала я проанализировал наш предыдущий разговор…

И.В. — (улыбается) Уже ближе к делу. Продолжайте, пожалуйста…

А.Н. — … И довольно быстро понял, что всё познается в сравнении. А Вы, уважаемая Ирина Владимировна, листая мои критические статьи, просто сложили в единое целое те пазлы, к которым я то ли потерял интерес, то ли попросту забыл их на письменном столе…

И.В. — … Минуточку, Алексей Николаевич. Пожалуйста, говорите так, чтобы было понятно читателям. То есть, начните с самого начала.

А.Н. — Хорошо. Для того, чтобы понять загадку первой строки стихотворения Юрия Кузнецова, сначала нужно ответить на вопрос: «Чего испугался Воланд в первой главе «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова?..

И.В. — Не совсем так, Алексей Николаевич… Вопрос не совсем точен. Тут читателю нужно напомнить, как именно испугался Воланд. Для этого приведем небольшую выдержку из текста:
«… — В нашей стране атеизм никого не удивляет, — дипломатически вежливо сказал Берлиоз, — большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге.
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова:
— Позвольте вас поблагодарить от всей души!
— За что это вы его благодарите? — заморгав, осведомился Бездомный.
— За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, — многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.
Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту…»

А.Н. — Для того, чтобы понять, чего именно испугался Воланд, нужно знать, зачем он приехал в Москву…

И.В. — Еще минутку, Алексей Николаевич, давайте немного поговорим о Маргарите.
Это, по-Вашему, положительный или отрицательный персонаж?

А.Н. — Отрицательный. Чудовищно отрицательный!..

И.В. — Докажите. Только не нужно говорить, мол, вчитайтесь в текст. Докажите на конкретном примере. Из книги, разумеется.

А.Н. — Для этого понадобятся два отрывка. Вот первый в котором Маргарита, Коровьев и кот Бегемот встречают гостей на великом балу у сатаны:

«… — Первые! — воскликнул Коровьев, — господин Жак с супругой. Рекомендую вам, королева, один из интереснейших мужчин! Убежденный фальшивомонетчик, государственный изменник, но очень недурной алхимик. Прославился тем, — шепнул на ухо Маргарите Коровьев, — что отравил королевскую любовницу. А ведь это не с каждым случается! Посмотрите, как красив!
Побледневшая Маргарита, раскрыв рот, глядела вниз и видела, как исчезают в каком-то боковом ходу швейцарской и виселица и гроб.
— Я в восхищении, — заорал прямо в лицо поднявшемуся по лестнице господину Жаку кот…»
А вот второй фрагмент, Маргарита и ее служанка Наташа после бала:
«… Тут в открытую дверь вбежала Наташа, как была нагая, всплеснула руками и закричала Маргарите:
— Будьте счастливы, Маргарита Николаевна! — она закивала головой мастеру и опять обратилась к Маргарите: — Я ведь всё знала, куда вы ходите.
— Домработницы всё знают, — заметил кот, многозначительно поднимая лапу, — это ошибка думать, что они слепые.
— Что ты хочешь, Наташа? — спросила Маргарита, — возвращайся в особняк.
— Душенька, Маргарита Николаевна, — умоляюще заговорила Наташа и стала на колени, — упросите их, — она покосилась на Воланда, — чтобы меня ведьмой оставили. Не хочу я больше в особняк! Ни за инженера, ни за техника не пойду! Мне господин Жак вчера на балу сделал предложение. — Наташа разжала кулак и показала какие-то золотые монеты.
Маргарита обратила вопросительный взор к Воланду. Тот кивнул головой. Тогда Наташа кинулась на шею Маргарите, звонко её расцеловала и, победно вскрикнув, улетела в окно…»

Уважаемая Ирина Владимировна, Вы совершенно правильно сделали, что напомнили мне афоризм «Писательство — есть искусство не написания лишних слов». У Булгакова их нет. В его романе каждое слово имеет огромную цену…

 И.В. — …И анализируя два вышеприведенных фрагмента мы легко поймем, что Маргарита попросту предала Наташу. Продолжайте, пожалуйста, Алексей Николаевич.

А.Н. — Юлиан Семенов был неправ, утверждая в «17 мгновениях весны» (в реплике Штирлица, конечно), что запоминается последняя фраза. Запоминается первая. Повторяю, ещё раз: у такого писателя как Михаил Афанасиевич Булгаков не может быть лишних слов. Читателю была предоставлена полная информация о «господине Жаке». Но какое предложение он мог сделать Наташе, если пришел на бал с женой?.. Наташа показывает Маргарите золотые монеты, но господин Жак — фальшивомонетчик. Несомненно и то, что когда обманутая Наташа ему надоест, он просто её отравит. Но судьба служанки совсем не волнует Маргариту. Маргарита не просто равнодушна, она рОвнодушна к Наташе. Несмотря на то, что та провела с ней много времени и заботилась о ней.

И.В. — На мой взгляд, Ваши доказательства рОвнодушия Маргариты вполне убедительны. А что можете сказать нам о бале сатаны?

А.Н. — Ирина Владимировна, знаете, почему сходка у Воланда называется «балом»?.. Потому что «бал» (пусть даже это всего лишь светский бал) — практически полная противоположность иному событию — евхаристии, то есть причастию в церкви. «Бал» и «Евхаристия» — антонимы. Это значит, что действия, совершаемые во время их проведения, могут быть очень похожими, но их суть всегда антагонистична. Как добро и зло. Сатана — обезьяна Господа Бога, он подражает Ему, хочет быть похожим на Него и в итоге возвыситься над Ним. Сатана хочет и переспорить, и победить Бога. Теперь о том, чего же все-таки испугался Воланд в первой главе.
Из чего и что именно он предложил выпить своей гостье Маргарите на балу?.. Из черепа Берлиоза, который превратился в чашу, кровь барона Майгеля. Берлиоз — упёртый атеист, барон Майгель — профессиональный провокатор и предатель. В первой главе Воланд испугался, возможно, огромного количества атеистов. Ему просто не было нужно столько «чаш»!.. Ведь не сама «чаша»-череп становится сатанинским «причастием», а кровь иуды. Атеизм придает сатанизму только форму в реальном мире, а вот само «причастие» зла — уже живая (точнее, недавно живая и еще тёплая) кровь предателя. Повторюсь: всё это действие — антитеза церковному Причастию. В итоге рОвнодушная Маргарита получила и то, что заслужила, и то, что хотела.
Теперь о стихотворении Юрия Кузнецова «Я пил из черепа отца…» Знаете, Ирина Владимировна, я бы назвал такое действие гражданским причастием с большим налётом мистики. Мистики и простодушной, и в тоже время очень светлой и пронзительной… Несмотря на кажущуюся мрачность стихотворных строк. Кузнецов не говорит о том, что именно он пьет, но, на мой взгляд, это память отца… Не об отце, а именно отца. Такое невозможно?.. Но, с точки зрения атеизма, и церковное причастие невозможно.

Тут, наверное, очень важно понять, насколько оно невозможно…
Я хорошо запомнил свое первое причастие… Церковь тогда еще только строилась и службы шли в брошенной «новостройке-девятиэтажке», в которой успели возвести только первый этаж. Утром перед причастием нельзя есть и пить… И, тем не менее, когда причастие должно было вот-вот начаться, у меня случился сильнейший приступ гастрита. Он выразился не столько в боли, сколько в рвотных позывах.
Представляете весь ужас моего положения?.. Уже началось причастие, а я выбегаю на порожки «новостройки» и судорожно прикрываю ладонью рот. Реакция так называемого «нормального человека» на такое прискорбное событие могла быть только одна — немедленно уйти прочь!.. Потому что приступ мог повториться и на подходе к чаше и сразу после него.
Но я не ушёл… Почему? Есть такое слово — «жажда»… В нем есть что-то от слова «жало», то есть, оно может быть пронзительным и очень сильным. Я не ушёл, потому что действительно испытывал жажду… Какую?.. Этого не объяснишь, её можно только испытать.
Потом… Когда я встал «в очередь» к батюшке (она была совсем-совсем небольшой), мне на спину вдруг словно легла чья-то ладошка и чей-то голос (там, внутри меня) тихо шепнул: «Иди и ничего не бойся». И я пошёл… И всё было хорошо.
Я не собираюсь пропагандировать «божьи чудеса» — Бог в пропаганде не нуждается — да и вера моя совсем не на них основана, но чудеса всё-таки возможны. Они могут быть реальны. Потому что придуманная тобой самим эйфория — не спасет и не защитит. Хочешь кайфа?.. Выпей водки или ширнись наркотиком, вот тебе и будет «чудо»… Кое-кто говорят, в таком состоянии даже с самим «богом» беседует.
Но я не беседовал с сатанинским «богом», я просто перестал бояться и пошел вперед. Знаете, выражение «седьмое небо» пришло к нам из Евангелия. Я знаю, что это такое… Правда, (улыбнусь!) всё мое «знание» может уложиться в пять минут… Повторяю, такие чудеса даются не ради самих чудес и часто даже тогда, когда ты о них совсем не просишь. И разве их я ищу в Церкви?..
Хотя… Я всё-таки «прибился» к церкви и, кроме всего прочего, больше двадцати лет проработал церковным сторожем. Может быть, я хотел защитить то, что спасло меня?.. Уважаемая Ирина Владимировна, извините за этот «экскурс» в мою личную историю, но… когда имеешь дело с тонкой, точнее с тончайшей «материей» духовности, определенные вещи нужно доказывать на своей шкуре. Возможно, даже на своей жизни.

И.В. — После этого Вы перестали писать анекдоты и весёлые рассказы?

А.Н — Нет. Хотя, всё-таки, я довольно сильно изменился… Часто неофиты пытаются втиснуть куда надо и не надо свои наивные рассуждения о вере… У меня был и такой этап.

И.В. — Как Вы писали в одном из рассказов, «Бог прекращает игру»?..

А.Н. — Ирина Владимировна, многие «игры» действительно может прекратить только Бог. Тут суть в том, что только Он может прекратить любую игру, понимаете?..

И.В. — Понимаю. Мне остается только улыбнуться… Понятно ли читателю?
 
А.Н. — А ссориться сегодня мы не будем, что ли?! ( И.В.: — Алексей Николаевич, прекратите сейчас же!.. В кого Вы снова меня превращаете?! Это ж литературное хулиганство какое-то!..)

А.Н. — Ладно-ладно, не будем… Даже спорить не будем. Положите томик на место, поберегите книгу! Уже ухожу. До свидания, Ирина Владимировна.

И.В. — Ага!.. Заходите ещё как-нибудь на огонек. (Зачеркнуто И.В.) До свидания, Алексей Николаевич. Журнал «Парус» желает Вам вдохновения и удачи!

                (продолжение следует)