И никакой перековки
И НИКАКОЙ ПЕРЕКОВКИ.
Избранные главы из автобиографического романа “Наилучшее”.
Автор — бывший участник ореховской преступной группировки, ныне священник Русской Православной Церкви, экзорцист, целитель.
Как произошло, что я поменялся?
Случилось это быстро… Сразу же, оговорюсь, что несмотря на перемену, мне нравился тот образ жизни, которым я безусловно дорожил. И уважая парней, занятых преступным бизнесом, даже теряя интерес к криминалу, все ж таки не мог, а потому и не думал, как смогу жить вне, приятного мне с юности, а с недавнего времени опротивевшего, но искренно возлюбленного мною ремесла.
Для меня причастность к мафии являлась не только профессией и заработком, включавшим в себя достойные уважения финалы каждой делюги… В криминал я не врастал, а вырос и поднялся вместе с ним… Большинство успешных преступников девяностых, начинали в 1989 году… И мне исполнилось тогда 18 лет…
А еще в 17-ть мне передали урки зазыв Сильвестра Тимофеева, — обращенный ко мне лично, — вступить в его банду.
Странный стиль передавания такого, условно говоря, непростого предложения, даже без предварительного знакомства, настораживал, и не одного меня! Все равно, что пальцем в небо тыкать! Для меня все так и выглядело. Однако, интерес Сильвестра к своей персоне, я ощущал еще в течение недели после поступившего приглашения… Какой интерес!? Взрослый, алчный и немалый! Способный увлечь, заставить забросить, или навсегда отложить все свои планы и последовать за уголовным лидером!
Он показал себя. Иваныч заслонил, затмил даже преступные понятия, которых придерживался… Таким он явил себя всем… К нам приблизился не раб, а выскочивший из джунглей, резво и твердо вставший на могучие и сильные лапы маститый лев. В Орехово приехал Рэмбо, воинственно сжавший свой крепкий яростный кулак. По домодедовской территории двигался, широко ступая, плечистый, озорно и немилосердно смотрящий Арнольд…
Ясно, что начинающий атаман немало на меня рассчитывал… Вот только, кто ему мог меня так отрекомендовать? Очевидно, менты. Ибо, только они и могли по-настоящему прикидывать всю мою дерзость… Кроме того, ниоткуда возникший “пахан” работал физруком в ювелирном техникуме, и подрабатывал автоизвозом…
У нас такое почиталось впадлу!
Никаких наперстков и наперсточников, как стали писать о банде Сильвестра впоследствии, не предвиделось, и не существовало, думается мне, более одного-единственного, — нет ни года! — а дня.
Мои знакомцы, сообщив мне важную информацию, тут же спросили меня: “Что ты об этом думаешь?” “Он мент!” — заявил я. “И мы того же мнения!” — улыбнулись парни, и недоуменно пожав плечами, заметив мою уверенность, разошлись по своим делам.
А потом появились чеченцы на Домодедовском рынке, и стали крышевать торговцев… Неприятностью, такой расклад событий называть, — и даже сегодня, спустя тридцать пять лет, — невозможно. Сильвестр, и стоявшие за ним воры в законе: Росписной и Япончик, и примкнувшие к ним по их призыву десантники, избавили Москву от чеченского ига, — очень быстро!!!
И с этого самого и получились сотни убийств русских братков, непонятно кем сделанные, и затянули петлю нераскрытые висяки, тщательно повешенные муровцами на шеи ореховских молодчиков, ныне отбывающих свой срок…
А за завесу невидимости нырнули чеченцы-киллеры, засветившиеся в убийстве Бориса Немцова, истребители русской демократии, решившие исподтишка ответить всему московскому и русскому криминалу. “Чехам”, как называли их ореховские бандиты, оказалось недостаточно войны, которую они, удрав на свою кавказскую родину, развязали оттуда с нашей Россией! Мало еще преступлений против криминалитета! Чеченские боевики хватали и насиловали женщин, убивали детей, отрезали головы тем, кто не желал отречься от своей веры и снять крест.
Как же ни последовать нам, молодым парням, живущим в Орехово-Борисово, вслед тех, кто боролся за нашу общероссийскую свободу?
Как не присоединиться было к тем, кто отстаивал независимость русских — путем вооруженной борьбы против вечно рыщущих по святой Москве в поисках поклонения себе дикарей? Неужели сносить и далее, гневно-рычащих горцев, не принявших экстаза возвращения — в элитном формате — поруганной семидесятилетним террористическим вандальным тупиком, измотанной поганым богоборческим игом, доброй матушки-России? Молчать, глядя на джигитов-наглецов, невесть отчего установивших свое исключительное право захватывать наши земли и строящуюся на них, — практически с нуля, — убитую коммунистами экономику?!!
На кого нам было равняться тогда, слушая пустое, ненавистное всем, разглагольствование забавного генсека-ляпуна Горбачева, а затем мычание, сменившего его, смешного бухарика Ельцина, — любимчика Америки, — льющееся мутным потоком с экранов телевизоров, вместе с рекламой и клипами, не дающими вкуса хлеба, несмотря на очевидную зрелищность…
Вот поэтому я не жалел ни о чем. И даже в Церкви, начав исповедоваться, глубоко сокрушался лишь об одном я, — что жизнь моя прошла без Бога, такого хорошего, святого, нужного душе, Высшего Разума и Существа!
Именно это заставляло меня скорбеть: почему я никогда прежде не знал о том, что есть благодатный мир молитвы, чтения Евангелия, и открытого, истового служения Господу?!! Что так долго и в стороне оставался путь познания храма? Отчего не пришло ко мне с детства постепенное узнавание себя? Не прилегло хоть бы от ветерка, или от ромашки, обрываемой на лепестки, понесение нетяжкого бремени кротости Христовой? Где скрывалось от моих пьяных очей постоянное прибегание к таинствам церковным?!!
Словно к чистому источнику желается мне придти и вдыхать свежий аромат ново-ярких и надмирных красок фимиама… И изнемогая от пламени многозначительно трещащего, роняющего капли, что наши слезы, медового воска свечей, прикасаться жадными губами, с теплотою веры и преданностью благоговения, к сверхъестественным поверхностям, пахнущих левкасом икон.
Жизнь, без надежды встретиться однажды, вдали от злобы бесов, с чем-то высшим, кем-то любящим нас настолько, насколько и мы любим, и заботимся о своих близких… Как это страшно… Не успеть… Не достигнуть… Не различить вкуса вечной жизни…
М.Донской, 2025
Фото мое, 2018 год.
Почти все имена, фамилии, прозвища, а также наименования оружия, счет этажей, номера домов, названия ресторанов и марки автомобилей, указанные в романе — изменены.
Свидетельство о публикации №225063001774