Глава одиннадцатая Еще одна Победа

Ночь в Крейзибурге была прохладной и спокойной; звездное небо дышало безмятежностью и завораживало мерцающей красотой.


Следопыту и его брату, наконец, удалось выспаться в съемных комнатах питейного заведения. Утром Жань Тривель приступил к своим обыденным делам в „Голубом  мустанге“. Он так соскучился за время осады городка по своему любимому рому, что выпил сходу пару стаканов и сразу опьянел.


„Голубой мустанг“ опять был полон посетителей, а места возле барной стойки на этот раз уже не пустовали. Время от времени по салуну проносился раскатистый смех Тривеля, а танцующие пары по-прежнему неистово отплясывали „мариаму“.


Все было так же спокойно, как и в тот день, когда Генри Лисий Хвост впервые подъехал к салуну на прекрасной вороной кобылке. Даже жара по прежнему прожигала каждую косточку в теле, только теперь, не взирая на несносную погоду, по улицам городка прогуливались самодовольные жители: дамы в светлых, нарядных платьях с кружевными зонтиками в руках, размеренно поднимали пыль с булыжных мостовых своими длиннополыми юбками; мужчины Крейзибурга, будь то семьянин или одиночка, с достоинством вышагивали от одного дома к другому. Одетые практически в одинаковые воскресные сюртуки, в высоких, черных цилиндрах на головах, они походили друг на друга как игрушки с одного прилавка; при встрече они церемонно брались за края цилиндров и, как бы нехотя, приподнимали их над головами. Непоседливые мальчишки, всегда ходившие чумазыми в любой день недели, в вечно драных штанах и разбитых ботинках, теперь неторопливо прохаживались под ручку с маменьками или гувернантками: аккуратно причесанные, модно и опрятно одетые, с туго накрахмаленными воротничками безупречно белых сорочек, в отполированных ваксой ботинках.


Едва в салуне отзвучала задорная мелодия, а танцующие еле успели перевести дух, как музыканты заиграли следующую, более неистовую плясовую.


Тут-то в „Голубой мустанг“ и ввалился досточтимый Ной Перкинс в измятой, потрепанной шляпе, через силу волоча за собой свой неизменный карабин.

 
- Жан, любезный друг! - закричал он от дверей и, стянув с головы шляпу, хлопнул ею об пол. - У меня чрезвычайно важное сообщение. И вы, господа, слушайте все…


- Только не говорите, Ной, что на городок опять напали бандиты! - пробасил Тривель из-за стойки, промокнув полотенцем разгоряченное лицо. - Еще одного такого удара я не переживу.


- На счет бандитов, можете не беспокоиться. Где господин Генри Лисий Хвост? Позовите его сюда, это сообщение касается также и его, верней, не его самого, а его… Тьфу, дьявол, язык заплетается. Проклятая жара. Как вы можете пить в такую жару?


- Что с вами, дружище Ной Перкинс? Похоже, вы тоже не промахнулись со стаканом? - рассмеялся Лисий Хвост, сидевший за столиком на привычном месте у окна.
- Да нет же, это я от радости! В такую жару и от воды развезет, - запальчиво произнес раскрасневшийся старик, переходя уже на всхлипывание. - Даже не знаю, как вам сказать… Ваша кобылка, ваша Масинта, ваша лошадь…


- Что же там с моей лошадью? - начал терять терпение Лисий Хвост.
- Ну, в общем, ваша кобыла ожеребилась сегодня ночью, когда вы спали! Я, можно сказать, принимал у нее роды.
- С какой стати вы, Перкинс, принимали роды у моей кобылы? - Лисий Хвост оторопело уставился на старика.


- Ну, так уж вышло, что я забрел вечерком в стойло, поболтать с вашей красавицей и незаметно для себя задремал в расстроенных чувствах; ведь вы и она, вы оба покидаете старика Ноя. Как мне было пережить это? Такая прекрасная лошадь, такой прекрасный человек, мистер Генри Уилсон! Мое сердце разрывается при мысли, что мы расстаемся навсегда… Ну, а ночью все случилось, и мне не оставалось ничего другого как помогать вашей кобыле. К счастью, все закончилось благополучно.


- Нет, все-таки вы изрядно хлебнули, старина! - покачал головой Лисий Хвост. - Впрочем, вас никто за это не упрекает, здесь все сегодня пьют за победу. Присаживайтесь за компанию, Перкинс, я угощу вас на славу. Эй, Жан, „Белую лошадь“ для нашего друга!


- Нет, нет! - вскричал рассыльный. - Я не буду пить до тех пор, пока вы, Генри, не убедитесь, что я сказал правду, и ваша лошадь в полном здравии вместе со своим малышом. Идите за мной!


Старик нахлобучил на голову шляпу и решительным шагом вышел вон из салуна. Посетители из любопытства гурьбой поспешили за ним следом.


Где еще можно было увидеть столь идилличную картину любви и нежности, как не на конюшне, в деннике, где совсем недавно ожеребилась кобыла Уилсона?


Когда посетители салуна столпились у загородки, с золотистой подстилки из свежей соломы, из-под ног прекрасной вороной лошади поднялся неказистый, долговязый жеребенок такой же масти; он неуверенно покачивался на худых ножках-ходулях, испуганно поводя большими, слезящимися глазами и раздувая нежные, трепетные ноздри; темная, плюшевая шерстка, тщательно прилизанная в некоторых местах, кудрявилась редкими колечками.


- Весь в мать! - умиленно пробасил салунщик, теребя свои пушистые бакенбарды. - Хорошую породу видно сразу.
- Что же, Перкинс, вы не сообщили мне эту новость раньше? - Лисий Хвост добродушно похлопал по костлявому плечу рассыльного. - Вам не пришлось бы изводить себя такими хлопотами.


- Какие пустяки, мистер Уилсон! Я сделал бы это в любом случае, даже если бы мы не были так хорошо знакомы.
- Что же, дружище, я хочу отблагодарить вас за проявленную заботу. Я дарю вам этого жеребенка. Не уверен, что он перенесет тот долгий переход, который мне предстоит совершить, и никто не гарантирует ему защиту от посягательств индейцев в этом пути.


- Смотрите, какая у него красивая звездочка на лбу! - произнес кто-то из присутствующих.
- Сама судьба отметила его появление на этой земле, - прибавил еще кто-то.
- Давайте назовем жеребенка Стар — Звезда! - предложил салунщик.


- Нет-нет, его имя должно служить напоминанием нашей дружбы и тех событий, что мы пережили, - возразил Перкинс, морща в напряжении свой узкий лоб.
- Сегодня все вместе мы празднуем нашу небольшую победу над бандитами,- Уилсона кажется осенила какая-то идея. - Вот по этому случаю, давайте так и назовем малышку — Виктория-Победа.


- Как королеву Англии! - захихикал самодовольно Ной Перкинс. - Возражений быть не может!


Кемерово 19.VIII.1975 г. - 14.ХI.1976 г.

Новая редакция:  Берёзовский  27.III.2018 г.