Мальчик которого унесла льдина

(Норвежская сказка)

« Один дает мало, но и это много для него, другой отдает все, и ему это нисколько не трудно; кто же отдал больше?
Кнут Гамсун.


 
Маленький мальчик Андерс плакал, не вытирая слёз. Злой отчим, кузнец
Матиас, когда напивался пьяным очень ругался и сильно бил палкой их
старого пса по кличке Лео. Когда конец палки достигал его боков, пёс
взвизгивал – но привязанный на крепкую цепь, ничего не мог поделать...
У Андерса было доброе сердце и он очень жалел собаку, но мать Вильда
считалась весьма робкой женщиной. И ничего не могла сказать мужу – тот
взял её в свой дом с двумя детьми, после того как её первый муж-рыбак не
вернулся из моря после страшного шторма. Вот, чтобы выжить и прокормить
маленьких сыновей, она и вышла замуж за местного кузнеца, угловатого и
нелюдимого Матиаса. Тогда кузнец ещё так сильно не пил. А потому через
пару лет у них родились ещё двое детей – мальчик Альвис и девочка Грета,
единоутробные брат и сестра Андерса.
Но отчим-кузнец не стал добрее после рождения наследников – ни к Вильде,
ни к её детям. Но особенно он невзлюбил приёмных сыновей: постоянно
раздавая им зуботычины и называя бездельниками. Хотя те прилежно
трудились целыми днями по дому и даже помогали ему в работе по кузнице
(несмотря на то, что братья были совсем ещё крохи: Андерсу исполнилось
всего двенадцать, а его младшему брату Йохану – десять!).
Дети прибирались в кузнице, носили из леса хворост, деревянными вёдрами
таскали из проруби воду… и при том ещё успевали ходить на занятия в их
сельскую школу!
Пожалуй, их единственной радостью в доме стал старый пёс Лео, белый как
медвежонок. Дети очень любили его за большие уши и умные глаза, но более
всего – за добрый и ласковый нрав. Зимой привязывали псу за ошейник
верёвку – и он таскал санки, куда дети грузили хворост, чтобы не нести его
на спинах. А иногда ребятишки со смехом садились в сани сами – и пёс
радостно тащил их по заснеженной дорожке прямо к крыльцу дома.

Но теперь пёс совсем состарился: его белая шерсть потемнела, а силы стали
покидать его прямо на глазах. Но Андерс всё равно считал пса лучшим
другом!
Вот и сегодня злой Матиас напился и стал громко кричать и ругаться на то,
что собака в их доме много ест. Мол, совсем не нужен никудышный клок
шерсти – тем более и охранять у них совсем нечего. Отчим отбросил палку в
сторону и, стоя посреди комнаты, громко заявил – да так, чтобы его все
слышали: «Завтра утром я запихаю старого вонючего пса в мешок, куда
накидаю камней. А затем утоплю в проруби!»
Несколько раз злобно выругавшись, отчим ушёл в комнату, не раздеваясь
завалился на деревянную кровать – и уже через пару минут громко захрапел.
Да так, что в кухне запрыгали тарелки в шкафу: ведь у кузнеца Матиаса
(здоровенного неряшливого мужика с огромными кулаками – такими же
твёрдыми и тяжёлыми, как молот, стучащий по наковальне!) была огромная,
много вмешавшая воздуха грудная клетка.

В последнее время отчим всё чаще стал пропадать не в кузнице, а в таверне у
дальней окраины их села. Напивался, жаловался на судьбу, ругался с
другими посетителями… Но односельчане с ним не связывались – из-за его
силы и дурного характера. Но только всё реже и реже обращались к нему с
разными просьбами. Тем более, что в селе, несмотря на угрозы Матиаса,
недавно начала работу ещё одна кузница. И открыл её Берг, приехавший к
ним аж из самого Осло!
Тот слыл совсем другим человеком: не такой физически сильный, но
грамотный и трудолюбивый. Еженедельно, парадно одевшись, ходил со всем
своим семейством в Лютеранскую церковь, где его дети пели в церковном
хоре, и к тому же умел не только выковать подковы для лошадей или
длинные гвозди, как это делал Матиас, но и другие удивительные вещи, что
всегда нужны в хозяйстве сельского жителя. Особенно ему удавалась

металлическая посуда и разные украшения, так нравившиеся сельским
женщинам и торговцам, проезжавшим через их село на север страны.
Приезжие даже специально заказывали ему разные эксклюзивные вещи.
Например, небольшие красивые якоря: моряки любили украшать входные
двери – чтобы капризный Бог Моря оберегал их семьи, пока они в далёком
плавании. Или наборы тонких ножей и вилок – по новой моде, пришедшей в
Норвегию из Швеции и Дании. Но чаще торговцы заказывали Бергу прочные
якорные цепи, используемые в прибрежных городках на малых. За них
особенно хорошо платили.
Короче говоря, дела у Берга шли в гору, и он очень скоро стал одним из
самых уважаемых граждан их посёлка. А вся его семья – жена Эльза и три
дочери: старшая Айсвег, средняя Инга и младшая Гута, что с норвежского
переводится как «добрая» – как истинные христиане все вместе по
церковным праздникам разносили подарки более бедным соседям. Особенно
тем семьям, где жили очень старые члены семьи или совсем маленькие дети.

Матиас так не умел, он и в церковь-то ходил очень редко: только по большим
праздникам, когда в их Лютеранской церкви собиралась почти вся
поселковая община. Да и то – исключительно после увещеваний их
седоголового пастора, кого все очень уважали. Да ещё уговоров жены, всё
время твердившей, что не ходить в церковь в праздники – большой грех
перед богом и людьми.
Но разве можно утаить от соседей, что в бога Матиас особо не верил? Раз не
жил так, как подобает истинно христианину-норвежцу: много пил,
сквернословил, всю накапливавшуюся пьяную злость вымещая на
домочадцах. Особенно на детях, что никак не могли ему возразить.
А чтобы помогать соседям или заботиться о ком-то – тут вообще не могло
даже быть речи. Такой, вот, сложный характер у кузнеца Матиаса!..
 
Дедушка Нут

 
Мамина мама бабушка, Алва, умерла первой. Вечером у неё начался сильный
жар, а к утру она, уже холодная, лежала в мятой постели…
Мужа покойницы звали Нут, что означало «узел». Такое имя очень
подходило к нему, бывшему моряку – невесомому, жилистому, с неизменной
трубкой во рту, всегда ходящему в вязаном тёплом свитере на голое тело и
морской шапочке с помпончиком.
Большую часть жизни Дедушка Нут провёл в море, и потому не очень
понимал, как жить на суше: чем вообще тут можно заниматься? Его жена,
сразу же после свадьбы безропотно ждала возвращения мужа в их маленьком
домике – пока судно, на котором он высматривал косяки рыбы, били суровые
волны северного моря. Но Нут всегда через несколько месяцев возвращался,
и они вместе готовили ужин из вкусной рыбы. А затем приглашали
немногочисленных соседей… И радостно отмечали его возвращение, запивая
жареную рыбу пьянящим аквавитом, что готовила сама Алва по старому
семейному рецепту.
А когда уже поздно вечером все гости покидали их гостеприимный дом,
Алва раздевалась, и вставала голой в металлический таз. Альвис поливал на
неё тёплую воду из кувшина – смывая с тела душистое мыло, что он каждый
раз неизменно привозил ей в подарок.
Затем Алва надевала шёлковую ночную рубашку, доставшуюся ещё от
бабушки. И затем, сидя перед маленьким зеркалом, распускала косы –
расчёсывая их костяным гребнем из клыка тюленя (тоже подарок мужа!).
А вернувшийся домой Альвис всё смотрел и смотрел на неё, во все глаза –
словно хотел сохранить её образ как можно крепче в лабиринтах памяти.
Чтобы потом – длинными холодными ночами… там, далеко среди свирепых
волн, мощных льдов и холодных звёзд, стоя на вахте – вспоминать её,
согревая душу.
Они ложились в кровать… И дальше наступали самые сладкие минуты их
жизни! И не важно, что за окном завывал холодный ветер – они грели друг

друга жаркими телами, засыпая только под утро, когда первые лучи
холодного солнца проникали сквозь маленькое окошко в их скромное
жилище.
А затем у них родилась дочь Карин, а затем и младшая – Вильда, будущая
мама Андреса. Но старшая, когда ей исполнилось четырнадцать, сильно
застудилась, заболела и через неделю тихо умерла.  Альвис в то время
находился в море – потому и узнал об их семейном горе только через
несколько месяцев, когда вернулся из долгого плаванья. Такова уж горькая
доля моряков – не всегда иметь возможность даже собственного ребёнка
проводить в мир иной!
*
Они жили в маленьком домике на самом севере Норвегии – там, где белое
солнце светит и зимой, и летом. И где царствует вечная мерзлота, отчего
умерших не хоронят, а совершив обряд прощания, просто выносят за посёлок
– на берег холодного моря, просто оставляя завернутыми в особый
погребальный саван. К вечеру на берег из-за ледяных торосов выходят белые
медведи и забирают умерших. Такой обычай прижился только на этом
полуострове – самой северной точке Норвегии. В остальных местах страны,
особенно в городах, так с умершими не поступали. Там сжигали умерших, а
затем прах или развеивали по ветру, или хранили дома в особой урне, как
семейную реликвию. Но существовал и другой способ: покойника клали в
небольшую лодку и закидывали горящими факелами. А затем просто
отталкивали погребальное судно от берега. И дальше огонь делал своё
сакральное действо, освобождая ушедшую душу от остывшего тела.
Вообще огонь играл особую роль в ритуалах норвежцев – они старались
следовать традициям их далёких предков-викингов. Их в Норвегии чтили
всегда – в каждой семье жила своя особая легенда о легендарных
прародителях семейного рода.
Точно такая же легенда существовала и в семье маленького Андерса. Мама
рассказывала им с братом, что их дедушка якобы очень затосковал после

смерти любимой супруги. Часами бродил по холодному берегу моря, но
смерть никак не приходила к нему. Но когда наступила зима, всё вокруг
сковали льды – он пришёл на берег, когда огромная луна уже повисла над
землёй. Сняв с себя всю одежду, лёг на чернеющий лёд, покорно ожидая
скорого ухода. И примерно через час к берегу причалила большая льдина,
откуда на берег вышла огромная белая медведица с тремя медвежатами. Она-
то и забрала с собой на льдину остывшее тело старого моряка.
Такую легенду рассказывала маленьким мальчикам мама про их
удивительного дедушку Нута, кого унесла с собой медведица на
дрейфующей льдине.
Но, может, правда выглядела и как-то по-другому. Существовала и вторая
версия легенды о смерти Нута: дедушка сел в лодку с большим загнутым
носом, с изображением деревянной медвежий головы – и затем сам уплыл во
льды холодного моря…
Но обе легенды звучали красиво – и мальчик верил в обе. А как иначе? Он
жил очень тяжёлой жизнью – с отчимом, что его постоянно обижал! И
просто необходимо верить во что-то очень таинственное и прекрасное.
*
Но сегодня случился из ряда вон выходящий случай. Злой отчим Матиас
пригрозил утопить его друга, старого пса Лео. И такого злодейства мальчик
никак не мог пережить. Потому и решил никому ничего не говорить, а просто
сбежать ночью, взяв с собой верного пса, чтобы спасти от неминуемой
гибели в их мрачном доме…


Бегство в никуда
 
Андерс не знал куда теперь идти – он был ещё слишком мал, чтобы уметь
планировать и просчитывать наперёд разного рода планы на будущее. И всё,
что сейчас сидело в голове: его другу, старому псу Лео, угрожает опасность!
Поэтому мальчик просто подчинился велению сердца…

Как только наступила ночь, далёкие холодные звезды покрыли всё небо, а
созвездие Большой Медведицы вышло на ночной дозор – Андерс тихо
спустился с верхней полки своей кровати. Его маленькие братья и сестра
спали в маленьких кроватках рядом, укрывшись тёплыми одеялами и сладко
посапывая во сне.
Андерс бросил беглый взгляд по стенам комнаты, и тревожно прислушался к
храпу отчима, раздававшемуся из комнаты, где они спали с матерью в
большой деревянной кровати. А затем на цыпочках прокрался через общую
комнату в сени дома, где висела зимняя одежда.
…На улице к нему бросился пёс Лео и стал, радостно повизгивая, лизать
мальчику лицо шершавым языком. Беглец отвязал собаку, и они вместе
шагнули в темноту. Только на мгновенье мальчик обернулся назад, горько
вздохнул и бросил взгляд на тёмный дом, где все сейчас спали. Несмотря ни
на что, в этом доме – тепло. И ещё всегда имелась пища, пусть и простая, без
изысков.
Но Андерс твёрдо решил, что надо срочно уходить, спасаться бегством из
дома! Но куда именно идти? Никаких соображений не возникало...
Через несколько минут они с псом, что весело помахивал хвостом, прошли
по тёмной безлюдной улице, ведущей в большое заснеженное поле. За ним
открывался берег моря, вдоль которого столпились льдины. Хотя сейчас
всего этого не разглядеть – из-за низких тёмных туч стояла безлунная ночь.
Через несколько минут, пройдя мимо церкви и школы, в чьих окнах царила
глухая темнота, беглецы вышли на тропинку, что и привела их через к

берегу. Сколько они шли по нему – трудно сказать. Через какое-то время на
небе высветился узкий серп бледной луны, отчего вокруг стало немного
светлей, но от того не стало понятнее: куда всё же теперь идти?
Долго (и главное – бесцельно!) брести по ледяным торосам оказалось
слишком тяжелым занятием. Мальчик почти на ощупь нашёл отверстие в
этом огромном лабиринте льда и снега, а затем пролез в образовавшееся
отверстие. В небольшой ледяной пещере ощущалось хоть немного, но теплей
– не изводил холодный ветер, идущий с моря… 
Пёс тоже подлез под бок своего друга, кутающегося в потёртое зимнее
пальтишко, из которого мальчик давно вырос.
Глаза мальчика слипались – и он, зевнув, плотнее прижался к тёплому
лохматому телу старого пса. И вскоре, неожиданно для себя, погрузился в
глубокий сон, накрывший с головой: от переживаний и длительной ходьбы
Андерс так сильно устал, что сил в хрупком теле почти совсем не осталось.
Так, обнявшись, пёс и мальчик крепко уснули – укрытые льдами, скрытые от
ветра и человеческих глаз.
 
Первый сон Андерса . Девочка Гута.
 
Ему снилось, что он идёт по полю, а кругом цветут фиолетовые цветы, что он
видел только на картинке в школе. Но сейчас они – рассыпанные среди серых
камней, покрытых мхом и полынью – выглядели просто необыкновенно
красиво! Ему вдруг захотелось нагнутся и нарвать маленький букет, чтобы
подарить его своей маленькой сводной сестре – та очень любила всё яркое …
И тут он неожиданно увидел девочку Гуту, дочь кузнеца Берга, кого так
ненавидел отчим. Она шла навстречу, держа в руках огромный букет этих
самых фиолетовых цветов.
Гута давно нравилась Андерсу, но в том он не признавался даже самому себе,
так как считался очень застенчивым мальчиком.
«Но что она делает здесь совсем одна?» – возникла тревожная мысль.

Он уже было решился её окликнуть, подойти и спросить – но тут девочка
резко обернулась. И хотя она находилась ещё довольно далеко, удалось
разглядеть, что она приветливо улыбается. И ещё через пару мгновений Гута
помахала ему рукой. Стало непонятно: она зовёт его или прощается с ним?
И тут что-то тяжёлое рухнуло рядом – и страшный треск ломающейся
льдины разбудил беглецов…

Он неожиданности пёс Лео принялся громко лаять, поджав хвост – чем
окончательно вывел Андерса из романтического сна.
Мальчик стал испуганно озираться по сторонам. Они всё так же сидели в
ледяной пещере, куда падал свет через узкий вход. Но теперь мальчику
показалось, что стены по бокам стали намного шире.
Он высунул голову наружу из ледяного укрытия… и сразу зажмурился от
яркого солнца! А когда снова открыл глаза – его бросило в жар. Он ощутил,
как нервно задрожали его колени: вокруг, куда не кинь взгляд, плескалось
бескрайнее море! И по нему плыли огромные льдины – сталкиваясь друг с
другом, с грохотом ломаясь… А Андерс со старым псом укрывались в
ледяной пещерке, что словно карточный домик выстроилась природой на
большой льдине, двигавшейся среди более мелких льдин – отталкиваясь от
них то одним, то другим краем.
Их льдину несло в открытое море – туда, где восходит солнце…
*
Случилась обычная для северных мест трагедия: двум слабым живым
существам – оказавшимся на льдине, среди царства солнца и льда – едва ли
стояло надеяться на чудо спасения! Вокруг простиралось лишь море
с ледяными айсбергами, похожими на острогорбых чудовищ – те то
наскакивали друг на друга, то с шумящим душу треском ломались и уходили
острыми углами в чёрную солёную бездну. И больше ничего…

Сплошное завораживающее душу царственное безумие, где человек казался
случайной песчинкой, чья жизнь могла оборваться каждую секунду, как
тонкая паутинка на ураганном ветру...

Так началось многодневное скитание мальчика Андерса и его старого пса на
оторвавшейся от берега льдине. Так начался первый солнечный день их
плавания!..
Но спустя какое-то время – в холоде и без пищи! – Андерс совсем потерял
счёт времени! А холодная смерть уже совсем рядом точила кривую косу –
чтобы забрать в Царство мёртвых ещё две души: маленького запуганного
мальчика и его друга


 Второй сон Андерса. Корабль-призрак .

Солнце уже клонилось к закату – и тут из-за льдины высунулась усатая
морда с чёрными маслянистыми глазами навыкате. Молодой тюлень
(никогда не видевший людей, а уж тем более собак!) никак не мог понять,
что за существа перед ним.
Старый пёс Лео так ослабел, что смог только лишь приподнять лохматую
морду и снова положить её на грудь спящего мальчика. Тюлень, казалось,
был слегка обескуражен таким пренебрежением к его персоне – потому
сделал шаг своей ластом-ногой ещё ближе. И даже склонил голову набок,
чтобы рассмотреть двух странных существ.
Но тут из чёрной глубины воды показалась встревоженная усатая голова его
матери. Недовольная родительница громко фыркнула и хлопнула хвостом-
лопатой по поверхности воды, что означало: «А ну, быстро за мной!»
Она-то знала, как опасны люди! У неё на всю жизнь остался шрам от
гарпуна, что метнул в неё охотник с длинной лодки. Только чудом она
осталась жива, но три её сестры и брат расплатились за доверчивость: острые
гарпуны поразили гладкие лоснящиеся тела, а острые как бритва ножи
докончили дело.
Люди коварны и опасны! Они куда опасней даже огромных белых медведей,
так как хорошо изучили доверчивый нрав тюленей. И к тому же, они всю
жизнь охотятся за тюленьим мясом и жиром – не только тогда, когда хочется
есть. Но убивая без счёта, впрок. А как иначе? Увы, в природе побеждает
сильнейший: наиболее жестокий и хитрый хищник, каким и является по сути
человек!
…Вскоре оба усатых тюленя, издав громкое фырканье, скрылись в чёрной
пучине моря – так как прямо на льдину, где лежали мальчик и старый пёс, из
ярких солнечных лучей стал выплывать большой старинный деревянный

корабль. Длинный, с одинокой мачтой и квадратным спущенным парусом, на
таких судах древние Викинги переплывали северное море. Нос судна
украшала устремлённая вперёд голова огромного дракона, вырубленная из
цельного куска дерева. К бортам были прибиты металлические щиты с
гербами тех семейных кланов, что участвовали в длинных военных походах в
далёкие земли. И среди всех выделялся самый большой, где изображалась
голова белой медведицы.
Но самым странным во всём этом стало то, что на носу судна стоял
бородатый седой старик – в меховой шубе из шерсти тёмного медведя, что
водились только в далёких странах и считались очень ценным подарком. На
поясе старика висел короткий нож в ножнах, украшенный медными
заклёпками, образовывавшими собой узор в виде медвежьей лапы. Голова
старика не покрывалась ничем – так что северный ветер что есть силы трепал
его длинные седые волосы. Старик, погружённый в свои мысли, смотрел
куда-то вдаль, за горизонт...
И тут пёс Лео издал жалкий вой, что вывело Андерса из сонного забытья, где
он находился. Мальчик поднял голову и, несмотря на то, что его веки сильно
распухли от воспаления и холода, разглядел во всех деталях странный
корабль и старика, стоящего на носу судна.
У мальчика не оставалось сил говорить, но он, пересиливая себя, поднял руку
в приветствии. Но старик, казалось, не видел его.
– Помогите! – тихо прошептали потрескавшиеся губы мальчика, и он снова
попытался махнуть рукой. Но тут силы покинули его – и он в бессилии
откинулся спиной на льдину.
Через несколько минут корабль поравнялся со льдиной, где ютились два
беглеца. Через несколько дней скитаний по морю, края льдины обломались,
она стала совсем маленькой. И сама ледяная арка, послужившая им пещерой-
убежищем, теперь уже разрушились.

– Это ты, Андерс?! – вдруг грозно крикнул старик, только сейчас обратив
внимание на двух беглецов, дрейфующих на льдине.
– Да, – прошептал мальчик, и безвольно помахал перед собой рукой, не
поднимая головы.
– А почему ты стоя не приветствуешь прадеда Харальда, отца твоего деда
Нуда, из рода Белой Медведицы? Надеюсь, ты слышал о своём легендарном
предке?
– Мне рассказывал что-то… о нём… – начал сбивчиво бормотать Андерс,
собрав остатки последних сил в кулак. – Мой дедушка… когда был ещё жив.
Уже очень давно…
– Так вот это я! – гордо объявил старик, не обращая внимания на испуганный
шёпот мальчика. – Праматерью всего нашего старинного рода стала Белая
Медведица, хозяйка северных ветров и покровительница мореплавателей.
Знай, в твоих жилах тоже течёт кровь Викинга из клана Белой Медведицы!
Так встань и поприветствуй прадеда, как и подобает настоящему Викингу!
– У меня нет сил… Я очень ослаб, – грустно прошептал мальчик.
– Что?! – грозно закричал старик. – Нет сил? У тебя, Викинга, нет сил стоять
прямо и говорить с предком!?
Казалось возмущению старика нет предела.
Андерс закрыл глаза. У него проступили слёзы: тело, скованное болью, его
не слушалось уже пару последних дней – он то впадал в забытьё, то на
некоторое время снова приходил в сознание.
Но сейчас словно что-то начало подкидывать его вверх. Андерс
почувствовал, что просто обязан встать. Он выдохнул и сквозь невероятную
боль сначала приподнял голову, а потом перевернулся на живот. Немного
отдышавшись, поджал под себя правое колено и, покачиваясь, робко встал на
него. Через минуту, чуть не упав от того, что ноги совсем не слушались, он

поднял голову к солнцу и неимоверным усилием воли встал на обе ноги. И
затем прямо посмотрел на старика, что, не проронив ни слова, строго
наблюдал за усилиями правнука.
– Вот, другое дело! А говоришь, нет сил! – гордо заметил он, рассматривая
покачивающегося мальчика.
– Тебе не нужны силы! Силой станет твой дух Викинга, что всегда с тобой!
Его ничто и никогда не сможет сломить! Ведь даже смерть приходит к нам
лишь тогда, когда мы сами принимаем такое решение! – громко прокричал
старик.
Андерс не отвечал.
– Я тебя не слышу! – сурово сдвинул седые брови старик. – Крикни прямо
сейчас: «Я, Викинг из рода Белой Медведицы, приветствую тебя!»
– Я, ви… – мальчик запнулся: слова давались ему с трудом, приходилось ещё
держать равновесие, чтобы не рухнуть на льдину. – Я Викинг… Из Рода…
Белой медведицы… приветствую тебя…
– Громче! И гордо, как Викинги приветствуют друг друга! Ну!
Андерс набрал воздух в лёгкие и, превозмогая кружение в голове и боль в
ногах, крикнул во все горло.
– Я Викинг… Из рода Белой… Медведицы! –выпалил срывающимся голосом
мальчик. А затем, немного отдышавшись, уже более увереннее, прокричал:
«Приветствую тебя, мой предок!»
И случилось невероятное, солнце – вроде всё то же! – вдруг засветило
гораздо ярче, и мальчик ощутил его жар на лице. И мгновенно почувствовал,
как уходит немота из его ног, а всё тело наполняется силой и необъяснимой
энергией.
На секунду показалось, что старик улыбнулся в усы, хотя седые брови всё
также были сдвинуты под строгим взглядом.

– Запомни! – строго проговорил он. – Бог даёт Викингу дух. А уже Дух
властвует над телом. Прощай, Андерс! До встречи в других мирах, мой
правнук!
Казалось, старик на минуту задумался.
Наконец он сказал уже более дружелюбным тоном: «Только никому не
рассказывай о нашей встрече – люди всё равно не поверят. Живи, как
положено настоящему Викингу: свободным и с гордо поднятой головой! А я
помогу тебе сейчас пережить ту неурядицу, в какую ты попал. А ещё передам
от тебя привет твоему отцу и деду!».
– Они тоже… там? – удивился мальчик.
– А как иначе? Мы же семья! – отозвался седовласый старец. – Только наш
мир находится высоко среди ночных звёзд, где созвездие Большой
Медведицы царствует на ночном небе…
Когда старик закончил говорить, его корабль двинулся дальше. И только
сейчас мальчик увидел, что корабль с головой дракона на носу движется, не
касаясь днищем морской глади. Как бы парит над водными просторами,
раздвигая мощным носом остроконечные льдины.
Через несколько минут корабль скрылся в белой морской дымке – и могло
показаться, что случился солнечный мираж, или игра усталого от холода и
голода детского воображения.
Ноги Андерса подкосились… Он упал на льдину и закрыл глаза. И уже не
мог видеть, как из солнечного света, перепрыгивая с льдины на льдину,
спешит большая белая медведица и три крупных её детеныша. Белые
медведи нырнули в чёрную морскую воду. А затем, вынырнув совсем рядом,
уперлись лапами в край льдины, где лежал мальчик и его пёс. И стали
толкать вперёд – на встречу восходящему с новой силой яркому северному
солнцу.

*
А в это время в посёлке, который две недели назад покинул мальчик, тоже
происходили драматические события. На другой день, когда мать Андерса
увидела, что её сын пропал вместе с собакой – материнским сердцем она всё
поняла. Стала тормошить нерадивого мужа, что с похмелья ничего не
понимал, а только протирал глаза и невнятно мычал.
Соседский мальчик видел следы, ведущие к самому берегу моря и рассказал
всем об увиденном. Мать Андерса побежала в церковь к настоятелю,
который с пониманием отнесся к её опасениям. И уже вместе они
организовали поисковую экспедицию из жителей посёлка. Три дня подряд
лодки с людьми и горящими факелами прочёсывали прибрежную линию
моря, но тяжёлые льдины затрудняли поиски.
На четвёртый день, усталые и злые от неудачи, жители посёлка коллективно
приняли решение прекратить поиски. Так как трое суток без пищи и тепла
никто не может выдержать! Мол, и так ясно, что мальчика уже нет в живых.
За три-то дня льдина, на какой он уплыл в море, давно уже разбилась о
другие льдины. Так что он утонул в пучинах холодного моря.
Горе матери казалось неутешным. Сердобольные жители решили все сообща
провести через две недели поминки и панихиду – во имя спасения души
мальчика-беглеца, забранного ледяной пучиной.
Ровно через две недели в поселковой церкви собрались почти все жители,
чтобы вместе прочитать молитву за спасение души сгинувшего мальчика и
тем самым утешить несчастную мать (на которую стало больно смотреть – та
буквально почернела за эти две недели, превратившись в подобие тени).
Все сочувствовали ей, так как у всех были свои дети. И все отлично
понимали, что бескрайняя морская гладь не только их кормилица, но и
страшная сила, что в любую минуту может поглотить в грозной пучине
любую неосторожную душу.

И вот, когда все пришедшие в церковь расселись с горестными лицами по
скамьям, а настоятель поднялся на церковную кафедру, чтобы произнести
поминальную молитву (даже уже поднял палец к небу и с грустным лицом
начал произносить цитаты из Евангелия) – двери церкви вдруг распахнулись,
и в них вбежал тот самый мальчик, что ещё в первый день пропажи увидел
следы несчастного беглеца, ведущие к морю.
– Там, на льдине! – закричал он. – Прямо на льдине!
Сначала собравшиеся прихожане ничего не могли понять. Но когда до них
дошло значение слов мальчика, то всем скопом вывалили на берег моря.
Изумлённые селяне увидели, что к берегу прибило льдину, а на ней лежит
мальчик, а рядом – старый пёс, положил на его грудь лохматую морду.
Картина выглядела настолько трагичной, что у всех навернулись слёзы. И
только когда первые жители попытались поднять тело мальчика с холодного
льда, то с удивлением обнаружили, что мальчик оказался живым! В отличие
от окоченевшего пса...
Андерс открыл глаза и молча смотрел на обступивших его людей. Одежда
его совсем обледенела и свисала на нём сплошным ледовым панцирем.
Казалось, он не понимает, где находится.
Сильные мужские руки подхватили его и понесли в дом. И когда его
положили на кровать, стали снимать с него обледенелые одежды, чтобы он
быстрей согрелся – мальчик, глядя куда-то под потолок, неожиданно
улыбнулся. Его счастливая улыбка показалась настолько неуместной в
данных обстоятельствах, что все на минуту замерли и перестали галдеть,
перебивая друг друга от возбуждения…
– Сам Господь спас мальчика! А как иначе, без божьей помощи, дрейфовать
голодному по холодному морю целых две недели? Ну как?!
– Нет! – твёрдо решили жители, – Без руки Бога здесь не обошлось…

Чудесное событие всколыхнуло весь поселок! И вскоре новость о мальчике,
что смог выжить на дрейфующей льдине в море разнеслась по всей округе.
Уже на следующее утро в дом к матери Андерса зашёл местный настоятель
церкви и, сняв с себя чёрную тогу, сел на предложенный деревянный стул.
Он слыл среди жителей добрым и мудрым человеком.
– Ну как, Вильда, чувствует себя Андерс? – обратился он к матери.
– Всё хорошо, слава богу! – отвечала женщина, не в силах скрыть радостное
волнение: приход в дом уважаемого настоятеля вызывало в её душе
предчувствие хороших новостей.
– Он пока почти не встаёт. Всё больше отлёживается на кровати. И рисует
карандашом на бумаге… всякое. Вот, деда своего нарисовал. И отца… –
добавила Вильда. А затем положила перед священником на стол листы
бумаги, с изображением моря, ледяных торосов и деревянного корабля со с
опущенным парусом.
– Но больше он корабли и море рисует, – пояснила она.
Священник стал заинтересованно разглядывать рисунки.
– Но меня пугает вот что! – женщина, почему-то оглянувшись, вынула из
шкафа другие рисунки, с изображением грозного лица. – Кто бы это мог
быть? Не понимаю, откуда вообще мой Андерс такое берёт?!
Настоятель внимательно вгляделся в нарисованное лицо.
– Наверное, так выглядит в представления мальчика Бог! – заключил со
значением пастор. Очень уж властно и выразительно выглядели глаза на
изображённом старческом лице.
Становилось очевидно, что у мальчика открылся талант к рисованию, так как
на рисунках очень реалистично изображались льды и лица других людей.
Особенно их глаза, наполненные силой и эмоциями.

– А где сейчас Андерс? – спросил настоятель.
– Еле уговорила его выйти во двор. Он там с младшими детьми, – ответила
мать.
Священник немного задумался.
– Слушай, Вильда… Вот, что я предложу, – медленно проговорил он. – Через
несколько дней мы всем поселком соберёмся на рождественскую молитву,
главный смысл которой, как ты знаешь, рождение Христа нашего. И той
благодати, что Святое Рождество несёт человечеству.
Настоятель замолчал, видимо обдумывая слова.
– Приходи в церковь вместе с сыном. Заранее попроси, чтобы он хорошо
подготовился: пусть расскажет о чудесном спасении. Возможно, станет
несколько необычным ходом. Но зато, надеюсь, очень поучительным для
всех! Договорились?
Он внимательно посмотрел в глаза Вильды.
– Хорошо, всё сделаю – закивала та, – придём всем семейством.
– Ну, вот и славно! – заулыбался священник. А потом резко поднялся,
накинул на плечи поношенную тогу, и дежурно благословил мать Андерса, а
в её лице – и всё семейство дома.
И решительно шагнул за порог – ему предстояло зайти ещё в несколько
домов прихожан. Прежде всего – к больным, а ещё к тем, что уже не могли
сами посещать церковь из-за преклонного возраста. Но таково служение
сельского священника: нести слово божье в каждое человеческое сердце,
несмотря на время и погоду.

*

Через неделю накануне Рождества в поселковой церкви натёрли жиром полы,
зажгли все свечи – в неё собрались прийти все жители (надев, на сколько
возможно, самые нарядные одежды), чтобы послушать проповедь
настоятеля. А ещё услышать хор, где пели их дети. И затем всем вместе
восславить Господа – за те радости жизни, что тот милостиво посылает
исполняющим заповеди.
Царило приподнятое настроение, но никто не мешал друг другу: взрослые
молча любовались своими детьми, разодетыми в костюмы ангелочков с
крылышками. Соседи тихо вполголоса приветствовали друг друга, желая
счастливого Рождества и приглашая к себе в гости на праздничные ужины
после окончания службы. Таков он, светлый праздник Рождества в Норвегии!
Семейство Вильды тоже пришло в полном составе: старший сын Андерс, его
братья Йохан и Альвис, да маленькая Грета, расположившаяся на руках у
матери. Пришёл даже кузнец Матиас – абсолютно трезвым, приодев
опрятный костюм, что никогда не надевал раньше (тот бесцельно хранился у
него глубоко в шкафу).
Семейство Бергов тоже находилось в церкви – в полном составе, празднично
одетые. Сам Берг с женой сидели на первых скамьях, а их дочки стояли у
самого алтаря, так как выступали солистками детского хора – бог наградил
их хорошими голосами!
Особенно прелестно выглядела младшая, Гута – вся светилась радостью, стоя
на сцене в белом платьице (с крылышками ангела из белой марли и
вплетёнными искусственными белыми цветами в белокурые пышные
волосы).
Все с нетерпением ждали рождественской проповеди. Хотя люди наперёд
знали, о чём будет говорить настоятель. Всё то же, что и каждый год:
значение рождения Иисуса в грешный мир… благая весть, что привнесена с

рождением Христа… Но всё равно ждали проповеди, так как верили в силу
святых слов Евангелия.
И вот все расселись. А те, кто припозднился и кому не хватило места –
толпились у входа. Хор уже стоял в готовности…
Из боковой двери вышел настоятель в литургическом облачении, встал за
кафедру, украшенную большим крестом и располагавшуюся справа от
алтаря, и начал приветствовать прихожан словами из Святого писания. Так, в
общем-то, начиналась каждая служба.
Периодически в его речь вплетались голоса хора, что ещё больше усиливало
впечатления от произнесения привычных слов – о силе добра и милосердии,
спасении и вере, необходимости пожертвований на храм и соблюдения
заповедей.
Но в самой середине назидательной речи настоятель неожиданно прервался и
обратил взгляд на Андерса, тихо сидевшего между братом и матерью.
– Андерс! – позвал священник мальчика. – Подойди ко мне!
Сотни глаз всех присутствующих в церкви тут же обратились к мальчику. В
этот раз на службе начало происходить что-то явно непривычное: до
окончания проповеди раньше никого к алтарю не подзывали!
Казалось, Андерс немного растерялся от большого количества взглядов,
устремившихся на него. Но, преодолев робость, поднялся с места, мельком
взглянул в лицо матери (та кивнула утвердительно в ответ), и затем подошёл
к священнику.
Тот положил на плечо мальчика руку и аккуратно развернул лицом ко всем
верующим.
– Ну-ка, поведай нам всем о чудесном спасении! Мы хотим услышать о том,
как Господь спас тебя! – обратился пастор к мальчику и одновременно ко
всем собравшимся.

Андерс раскраснелся и начал громко сопеть.
– Расскажи, что ты видел во время скитания на льдине? Смелей! – подбодрил
мальчика священник.
Андерс крепко зажмурился, вздохнул… Преодолевая робость, открыл уже
было рот… но перед глазами вдруг чётко всплыл суровый образ старика – с
поднесённым к губам указательным пальцем. Мальчик открыл глаза и увидел
десятки глаз, пытливо уставившихся на него.
Наступила долгая пауза.
– Ну, смелее! – подбадривал священник. – Не робей, сынок, поведай нам всё!
Он уже пожалел, что поднял мальчика с места – тот от смущения совсем
лишился дара речи!
Андерс повернул лицо к священнику и спокойным твёрдым голосом
произнёс.
– Простите, но я не могу рассказать, что я видел.
– Что-что? – не понял его настоятель храма.
– Я обещал не рассказывать людям о том, что увидел там, в море. Вы меня
понимаете?
Но священник никак не мог понять мальчика, потому что ожидал совсем
другого.
– Но зато я могу сказать, что понял там на льдине, – поспешил оправдаться
Андерс.
– Хорошо, поведай нам, что ты понял! – радостно провозгласил священник,
так как неловкая пауза затягивалась, и лёгкий ропот непонимания прошёлся
по рядам присутствующих.
– Дух, – мальчик запнулся. Но затем, громко выдохнув, дрожащим голосом
произнёс. – Только дух управляет телом!

Люди всё с большим непониманием смотрели на мальчика, и он это
чувствовал.
– Там на льдине, – Андерс неожиданно увидел напряжённое лицо Матиаса и
сбился с мысли. Потом снова начал было говорить… и опять запнулся.
Тут священник пришёл ему на помощь:
– Наверное, ты хочешь сказать, что Святой дух исходит от Бога отца и Бога
сына? И ты слышал их голос?
Мальчик кивнул и выпалил: – Да, дух управляет… Так мне сказали…
Тут мальчик уставился взглядом куда-то вверх. А затем уже более уверенно
отчеканил:
– Мне сказали, что дух властвует над нашим телом!
Он ещё раз громко выдохнул, и на его глазах выступили слёзы.
Перед его глазами стоял его отец, дедушка Нут и грозный предок Харальд. И
все они смотрели на него. Но Андерс не мог ничего рассказать тем, кто
находились сейчас в церкви! Его бы просто сочли фантазёром. Или даже
сумасшедшим! Но, главное: на нём лежало обязательство не рассказывать о
разговоре со старым Викингом – никогда и никому!
Но тут священник понял, что больше ничего интересного от отрока не
добьётся. А потому вознёс руки к небу и торжественно провозгласил:
– Мальчик сказал, что слышал голос! И я поясняю вам, что с этим мальчиком
говорил дух Бога отца и Бога сына его. И теперь устами мальчика нам
передал истину сам Господь: «Дух властвует над нашим телом!..»
И тут в зале произошло невообразимое! Люди как один стали поднимать
руки к небу. Казалось, что они все в едином порыве тоже услышали некий
голос!
– Да! Да!! – зазвучали голоса. – Так и есть: дух властвует!..

– Истина в устах младенца, по Писанию! – радостно распинался пастор. –
Слово и есть дух, исходящий от Бога-отца и Бога-сына. Невинный отрок
принёс нам послание от самого Господа! Потому и смог выжить две недели,
без пищи и воды! На льдине, среди льдов и холодного моря. На всё – Божья
воля! Именно Господь решил даровать чудодейственное спасение!
…Людям не нужно ничего говорить – они сами за тебя всё додумают. Так уж
устроен человек.
Но после того дня жизнь Андерса резко изменилась!


, Прошёл месяц…

Весть о чудном спасении разнеслась по всей округе. В когда-то богом
забытый северный посёлочек стали приезжать гости даже из крупных
городов – и всё для того, чтобы увидеть мальчика, две недели дрейфовавшего
на льдине в открытом море и чудным образом не умершего от холода и
голода. Да при том вернувшимся в родной посёлок не просто живым, но и
полностью здоровым. Никто бы не сказал, что он не ел целых полмесяца!
«Такое без божественного участия точно не могло произойти!» – решили все
окружающие. И чем дальше время уносило вдаль это чудесное событие, тем
всё больше и больше оно обрастала разными удивительными подробностями.
Одни неожиданно вдруг вспомнили, что в эти две недели небо над морем
пышно осветилось северным сиянием, хотя оно практически никогда не
бывает в это время года.
Другие обратили внимание, что все рыбаки, уходившие в море, все как один
вернулись с хорошим уловом. Кто-то начинал уверять, что именно в эти две
недели «сам собой вылечился» от болезни, что не давала жить последние
несколько лет! И прочее, и прочее…
Событие чудного спасения Андерса обрастало, как снежный ком, всё новыми
и новыми странными подробностями. От чего поток людей, захотевших
увидеть чу;дного мальчика только возрастал. Купцы, до того редко когда
проезжавшие через их село – теперь вдруг стали специально делать крюк,
потому как решили, что если увидеть мальчика, то дела в коммерции в
ближайшие две недели резко улучшаются. Рыбаки, уходившие в море на
длинных лодках, стали верить в то, что улов существенно увеличится, если
обмолвиться хоть одним словечком с чудесно спасённым мальчиком.
Популярность Андерса росла – незнакомые люди всё чаще стали приходить к
ним в дом, чтобы увидеть ребёнка с чудодейственными способностями.

Возросло и число прихожан в церкви: на службы стали приезжать из многих
соседних сёл и деревушек. Что крайне положительно повлияло и на
церковную жизнь. Теперь в далёком посёлке появилась собственная
«духовная достопримечательность», а люди, как известно, падки на всё
необыкновенное – то, чего не могут понять.
А что сам Андерс? Да ничего – жил, как и прежде: ходил в школу, но всё
свободное время сидел в комнате и рисовал карандашом на бумаге странные
рисунки. Почему странные? Да на всех обязательно изображалась длинная
лодка с головой дракона и строгий старик, смотрящий в даль.
Такое стало возможно благодаря тому, что отчим, кузнец Матиас, хоть и
слыл человеком грубым и недалёким, но ему чисто по-человечески очень
льстило повышенное внимание окружающих к его приёмному сыну. Все уже
давно забыли, по какой причине мальчик оказался на льдине. Но зато горячо
обсуждали чудесное спасение. Так что Матиас извлекал и собственную
выгоду: интерес к мальчику привёл к тому, что количество заказов возросло
и у него в кузнице – прямая выгода! А гости из других мест, специально
приезжавшие посмотреть на Андерса, традиционно оставляли хорошие
подарки семье мальчика. Матиас освободил мальчика от домашних
обязанностей и регулярно покупал ему твёрдую бумагу и карандаши для
рисования…
И вот однажды в посёлок приехал знаменитый художник из Осло. Он
остановился в доме настоятеля церкви, с кем был знаком ещё с давних
времён. От него и узнал об удивительном ребёнке и тоже захотел увидеть
мальчика. А когда проповедник привёл его в дом Матиаса, и столичный
художник увидел работы мальчика, то пришёл в полный восторг от
увиденного. Он без колебаний предложил родителям забрать мальчика с
собой и устроить в пансион в Осло, где учились одарённые к творчеству
дети. По счастливому стечению обстоятельств, художник сам преподавал там
основы живописи.

Сначала отчим Матиас заартачился: за образование мальчика всё равно же,
мол, придётся что-то платить. Хотя тайно в душе он просто боялся, что
отъезд приёмного сына может повлиять на количество заказов в кузнице. К
тому же лишит подарков от заезжих ротозеев.
Но настоятель предложил платить за учёбу мальчика из тех денег, что будет
собирать церковная община посёлка специально для данной цели. А первый
денежный взнос на одежду, необходимые краски и полотна, за своего
протеже внесёт сам художник.
Матиасу пришлось уступить: со всего посёлка в дом стали приходить гонцы
с требованием не мешать «божьему провидению»: пансион считался лучшим
в Осло и там учились дети из обеспеченных семей со всей Норвегии.
Продолжать артачиться стало бы Матиасу себе дороже!
Столичный гранд торжественно пообещал пастору, что будет лично
рекомендовать школьному совету принять Андерса. На том и порешили…
И уже через два дня мальчик впервые (не считая его чудесного путешествия
на льдине!) впервые покинул родной посёлок …старого пса Лео.
Но перед его уездом произошла еще одна важная встреча ..

Судьбу не выбирают – она сама настигает нас…
Весна выдалась ранняя, и Андерс, выйдя на порог дома, вдохнул полной
грудью воздух, в котором уже чувствовалась ранняя оттепель.
Небо казалось невыразимо голубым, убегающим вдаль – к берегу моря,
откуда долетал его шум, вперемешку с криком чаек и пьянящем запахом
тающего снега. Мальчик в спешке набросил на плечи пальтишко и бегом
побежал к берегу, предчувствуя чудо, что должно случиться с наступившим
утром.
И предчувствие его не обмануло. Когда он добежал до холма, откуда
открывалась ровная гладь ещё заснеженного поля, то увидел маленькую
фигурку – девочка-подросток собирала первые подснежники у самой
береговой кромки. Удивительные цветы в это время года зацветали
буквально под ледяной коркой снега – на первых прогалинах в желтой
прошлогодней траве – не обращая внимания на холодный ветер, волнами
набегающий с моря.
Когда мальчик приблизился, то радостно узнал Гуту, одетую в шерстяную
шапочку и тёплую накидку. Девочка держала в руках букетик из хрупких
белых цветов с зелёными стебельками.
Она улыбнулась, но тут же отвернулась и стала собирать цветы дальше,
стараясь не обращать внимания на Андерса.
– Гута! Что, не рада меня видеть? – весёлым тоном обратился к ней мальчик.
Девочка подняла к нему голову, и в её глазах стояли слезы: – Рада… Но ты
же уезжаешь в Осло, и я больше никогда тебя не увижу!
– Да ты что? – удивился Андерс. – Я же буду каждые каникулы приезжать
домой: у меня здесь мама, братья и сестра!
Он немного замялся.
– А ещё здесь… ты. Понимаешь?

Девочка отрицательно покачала головой вытирая слёзы.
– Нет, не ври! Уедешь, и больше никогда тебя не увижу.
– Это правда, поверь мне! – мальчик взял её за руку и посмотрел в милое
заплаканное лицо.
– Там, на льдине, я видел тебя. И как ты собираешь цветы. И тогда понял, что
ты – именно та, что я буду любить всю жизнь!
– Точно? – с надеждой подняла на него большие заплаканные глаза Гута.
– Правда, правда... Я вырасту и вернусь за тобой, и мы уедем вместе в Осло!
У нас будет большой дом и много детей… И все они будут похожи на тебя.
– А откуда ты знаешь? – с лёгким недоверием и немного прищурившись
(может, от яркого солнца, вышедшего как раз в этот момент из-за тучи)
спросила девочка.
– Так я же тот, кто слышал голос самого бога! – со смехом произнёс мальчик.
– Ты, что забыла?
Андерс вытер пальцами с её щеки слезу, взял за руку и они, радостно смеясь,
побежали к морю…
А то – грозно шумело, выплёскивая на ещё скованный льдом берег серую
холодную пену. Оно-то знало, что ожидает эти две человеческие души. Море
всегда всё знает, но крепко хранит в мрачных глубинах много человеческих
тайн.
Продолжение следует.

Анатолий Лютенко. Холст, масло.