Мысль материальна- полагал Оскар Уайлд-

Что мысль материальна-об этом кто только не распространялся .
 
Известный своим острословием  и великосветскими взглядами, ирландский поэт, писатель, драматург, сценарист и журналист  ‘Оскар Уайлд считал,
что у его коллег- писателей недостаточно воображения, они мало врут , потому их произведения
оставляют желать лучшего, грубы или сыроваты .

В своей пьесе « Как важно быть серьезным» (1895 г) Уайлд рассказал, как  у его литературных героев реализовался мир собственных фантазий, и это помогло им обрести счастье.

В  пьесе  легким пёрышком писатель прошёлся  по светскому обществу викторианской эпохи, по благородным , страдающим от безделья леди и джентльменам .

С  юмором и фарсом вытащил на первый план их двойственный образ жизни .

Так, типичный для того времени, один из привлекательных героев- Алджернон Монкриф — остроумный холостяк,  склонный к притворству, за душой не имеющий ничего кроме долгов- живёт в роскошной , со вкусом обставленной квартире, не понятно на какие средства ( по статусу работать не положено), но  зато - в свое удовольствие!

Оправдывается ( лакею):

«Я играю не очень точно — точность доступна всякому, — но я играю с удивительной экспрессией.
И поскольку дело касается фортепьяно — чувство,   вот в чем моя сила.
Научную точность я приберегаю для жизни…».

Да. Наука жизни для него важнее всего.  Хочется уточнить : наука выживания.

Обществу желательно показать , что живёт он на широкую ногу - не ударить же ему в грязь лицом… Потому Алджернон  у себя « принимает».

Но, как говорится, экономит  «на спичках»…

Так, он скурпулезно проверяет записи в хозяйственной книге лакея :  а нет ли  приписок в отчётности?

Усомнился, что  на приёме гостями выпито восемь бутылок шампанского и пинта пива…

И потому подкалывает:

«- Почему это у холостяков шампанское , как правило, выпивают лакеи?

Тот, под стать своему хозяину, так же ироничен:

- Я усматриваю причину только в высоком качестве напитка, сэр.
Мне не раз случалось замечать, что у людей, обзаведшихся семьёй, шампанское редко бывает столь же превосходным.

- Боже праведный, Лейн! Неужели семейная жизнь оказывает на людей такое пагубное воздействие? 

И тут же Алджернон, озабоченный наукой выживания , делает выводы:

«Ну, а если низшие сословия не будут подавать нам пример, какая от них польза?

Нет,
У них, по-видимому, нет никакого чувства моральной ответственности…».
———-

Сословие низшее - сословие высшее…   
 О том и другом сословии, не говоря уже об их героях,
у автора -  ирония в каждой мелочи-
например:
из простого перекуса  рождается яркий комический
герой  -Сэндвич с огурцом ;
с той поры  широко  известный  за пределами Великобритании. 

Но даже такой такой мусипусечный сэндвич -тетушкин заказ
к Five- O’clock , не исполнен.
Хозяину потрафил лакей:
« Огурцов  на рынке не было».

А для кузины у Алджернона- хлеб маслом.
Кривая душа, наверняка хотел сказать « шиш с маслом!»   

Интересно, за что ?

А пусть не облизывается на его партнера по развлекухе!
А тётушка - для него  с набором правил, и вообще: « Родственники -
скучнейший народ, они не имеют ни малейшего понятия о том, как надо  жить,
и никак не могут догадаться, когда им следует умереть».

Достали своим влиянием!
Но он нашел хитроумный способ увиливать… ограничивать  их милое присутствие.

Признаётся приятелю Джеку( при том, что Джек к себе в деревню и не звал :
«Не надейся на приглашение):

- Я выдумал неоценимого вечно больного мистера Бенбери, для того чтобы  навещать его в деревне, когда мне вздумается.
Мистер Бенбери  -  это  сущая  находка.
Если бы не его слабое здоровье, я не мог бы, например, сегодня  пообедать  с тобой у Виллиса, так как тетя Августа пригласила меня на сегодня еще  неделю назад».

Надо же!  Выдумал дядюшку Бенбери… И другу, на всякий случай,  советует  « бенберировать» хоть сейчас, хоть  в дальнейшем:

«Женатый  человек,  если  он  не
знаком с мистером Бенбери, готовит себе очень скучную жизнь.

Итак, его интересуют развлечения, друзья..

Гость Алджернона мистер Джек Уординг—землевладелец и почетный мировой судья- называет себя именем Эрнест- Earniest- “Самый честный» .
Видимо для того, чтобы втереться в доверие .  В дальнейшем он признаётся :
« Мне никогда не приходилось говорить правду». 

Нет, всё же обидно, вдруг дружок- настолько коварен, что его,  Алджернона
всего лишь использует … ради упоительного наслаждения шашнями  с сестрицей?

Надо укусить!

— Милый Джек, твоя манера флиртовать  с  Гвендолен  совершенно неприлична.
Не меньше чем манера Гвендолен флиртовать с тобой!

    Подозрения оправдались…Ах так?!!

 Джек/:

—Я люблю Гвендолен. 
Я  и  в  город  вернулся,чтобы  сделать  ей
предложение.

     Алджернон/: Думаю, не без ярости/:

—Ты же говорил - чтобы развлечься!
——————

И тут у автора—новый герой , как яблоко раздора—
ПОРТСИГАР-!
С него- то  и началась  «большая перемена» ориентаций !
———-

Нелишне  сказать, у автора в личной жизни-ровно наоборот:

Он сменил ориентацию не до … , а через пару лет после женитьбы , после рождения сыновей..

Сто лет назад лондонским судом по обвинению
в нетрадиционных отношениях с лицами мужского пола Оскар Уайлд был приговорен к двум годам каторжных работ.
—————

Однако , вернемся к дарственной надписи на портсигаре: « Дорогому дяде Джеку в знак нежной любви».

Заинтригованный Алджернон ,ввернул шпильку:
готов вернуть  забытый  портсигар , но ( Ловлю на слове! )—
только за обещанную большую награду :

«Ну что же, вот и выплати её мне.
Деньги мне сейчас нужны  до
зарезу…
Но судя по надписи, это вовсе и не твой портсигар».

Ах,  какие у них диалоги!!!
Ну просто два голубка’!
Без стеснения , как  близкие , распаляясь, Алджернон с подозрительной ревностью выпытывает, в каких - таких отношениях Эрнест с маленькой Сесили- дарительницей портсигара ?

А  вдруг Сесили- не только его соперница , но и кузины Гвендолен, положившей глаз на Эрнеста (для которой, если что и  приготовил, то только «хлеб»
 с маслом)! 
——————-

Алджернон,ни разу не поверив Джеку, движимый многими чувствами, незамедлительно ,
без приглашения - едет к нему в загородный дом.
Представляется  братом.

 Сесили/:
—  А вы, судя по визитной карточке, брат
дяди Джека, кузен Эрнест, мой беспутный кузен Эрнест…

Сесили/:
— С тех пор как дядя Джек признался нам, что у него есть  младший
брат, беспутный и порочный…

Алджернон, понимая, что для неё он - Эрнест/:
— Но я вовсе не беспутный, кузина. Пожалуйста, не думайте, что я беспутный.

   Сесили/:
— Если это не так, то вы самым непозволительным  образом  вводили
нас в заблуждение.

Надеюсь,  вы  не  ведете  двойной  жизни,  прикидываясь беспутным,
когда на самом деле вы добродетельны.
Это было бы лицемерием.

 /Алджернон -говорит очень быстро/:
— Сесили,  как  только  я  увидел  вашу
поразительную и несравненную красоту,  я  осмелился  полюбить  вас  безумно,
страстно, преданно, безнадежно…

Мне нет дела до Джека.
Мне нет дела ни до кого, кроме Вас.  Я люблю Вас, Сесили.
Согласны вы быть моей женой?

     /Сесили/:
— Какой вы глупый! Конечно.  Мы  ведь  обручены  уже  около  трех
месяцев.

     /Алджернон/:
— Около трех месяцев?!
    
/Сесили/:
— Да, в четверг будет ровно три месяца.
    
/Алджернон/:
— Но каким образом это произошло?
    
/Сесили/:
— С тех пор как дядя Джек признался нам, что у него есть  младший
брат, беспутный и порочный, вы стали, конечно, предметом наших разговоров  с ( гувернанткой)
мисс Призм:
И конечно, тот, о ком так  много  говорят,  становится  особенно
привлекательным.
Должно же в нем быть что-то  выдающееся. 

Может  быть,  это
очень глупо с моей стороны, но я полюбила вас, Эрнест.

     Алджернон/:
— Милая! Но все-таки когда состоялось обручение?

     Сесили/:
— Четырнадцатого февраля.
Не в силах больше вынести того, что  вы даже не знаете о моем существовании, я решила так  или  иначе  уладить  этот
вопрос и после долгих колебаний обручилась с  вами  под  этим  старым  милым
деревом.

На другой день я купила  вот  это  колечко,  ваш  подарок,  и  этот
браслет с узлом верности и дала обещание не снимать их.
    
/Алджернон/:
— Так, значит, это мои подарки?
А ведь недурны, правда?
    
/Сесили/:
— Да, у вас очень хороший вкус,  Эрнест.  За  это  я  вам  всегда
прощала ваш беспутный образ жизни.
А вот шкатулка, в которой  я  храню  ваши милые письма. (Нагибается за шкатулкой, открывает ее и достает пачку  писем,
перевязанных голубой ленточкой.)

     /Алджернон/:
— Мои письма? Но, дорогая моя Сесили, я никогда не  писал  вам
писем.

     /Сесили/:
— Не надо напоминать мне об этом. Я слишком хорошо помню, что мне
пришлось писать ваши письма за вас. Я писала их три раза в неделю, а  иногда
и чаще.
————-

Кажется, тут она прокололась… Уверяет в своей любви. На самом деле- она прагматична.   
Отличное воображение!
Сочиняет себе будущее , записывает в дневник.

Показать?
— О нет! (Прикрывает страничку  рукой.) 
Видите  ли,  это  всего  только
запись мыслей и переживаний очень молодой девушки, и,  следовательно,  это
предназначено  для  печати. 
Вот  когда  мой  дневник  появится  отдельным
изданием, тогда непременно купите его.

Да, прогматична, в отличие от Алджернона- (воплощение легкомыслия):
— … Я не  против  того,  чтобы
потрудиться, если только это не ради какой-то цели.   
————-
В тот же день Гвендолен, движимая подозрительностью- Алджернону вслед, так же незамедлительно, без приглашения мчится  в загородный дом к Эрнесту (  ещё не зная,что он Джон).

И тут она узнаёт, что 18- летняя Сесили - воспитанница мистера Уординга.

—- Странно!  Он  никогда  не  говорил  мне,  что  у  него  есть
воспитанница.
Какая скрытность!
Он становится интереснее с каждым часом. 
Но я не сказала бы,  что  эта  новость  вызывает  у  меня  восторг… /

Гвендолен/:
— У Эрнеста честный
и прямой характер.
Он воплощенная искренность и честь. Неверность  для  него
так же невозможна, как  и  обман.

/Сесили/:
— Простите, Гвендолен, вы, кажется, сказали - Эрнест?

И тут юные леди -каждый за своего Эрнеста !

Начинаются выяснения , напоминающие сценку за чашечкой чая -
из комедии В.Соллогуба « Беда от нежного сердца»(1850 г.):

/Дарья Семеновна/
— Нет-с, извините… он сейчас же просил руки Машеньки.

/Кубыркина/
— Нет-с, не Машеньки, а Катеньки.

/Дарья Семеновна/
— Машеньки, говорят вам!

/Кубыркина/
—Нет-с, Катеньки… 

———-

У молодых леди это выглядело так:

/Сесили (смущенно и как бы по секрету)/
— Дорогая Гвендолен,  у  меня  нет
никаких оснований держать это в тайне.
Ведь даже наша местная газета объявит
на будущей неделе о моей помолвке с мистером Эрнестом Уордингом.

     /Гвендолен  (вставая,  очень  вежливо)/
— Милочка   моя.   
Тут   какое-то
недоразумение.
Мистер Эрнест Уординг  обручен  со  мной. 
И  об  этом  будет
объявлено в "Морнинг пост" не позднее субботы.

     /Сесили (вставая и не  менее  вежливо)/:
— Боюсь,  вы  ошибаетесь. 
Эрнест
сделал мне предложение всего десять минут назад. (Показывает дневник.)

     /Гвендолен (внимательно читает дневник сквозь  лорнет)/

—Очень  странно,
потому что он просил меня быть его женой не далее как вчера в пять  тридцать
пополудни.

Входит Джек.

     /Гвендолен,заметив его/:
— Эрнест! Мой Эрнест!

/Сесили (очень мягко)/:
— Я так и знала, что  тут  какое-то  недоразумение,
мисс Ферфакс.

Джентльмен, который сейчас обнимает  вас  за  талию,  это  мой
дорогой опекун, мистер Джон Уординг.

Гвендолен/:
— Мистер Уординг, я хотела бы задать вам один
вопрос. Где ваш брат Эрнест?
… Нам
весьма важно знать, где сейчас находится ваш брат Эрнест.

     /Джек (медленно и запинаясь)/:
—-Гвендолен, Сесили... Мне  очень  жаль,  но
надо открыть вам всю правду. Я  в  первый  раз  в  жизни  оказался  в  таком
затруднительном положении, мне никогда не приходилось говорить правду.

Но  я признаюсь вам по чистой совести, что у меня нет никакого  брата  Эрнеста. 
У меня вообще нет брата.
Никогда в жизни у меня не было брата,
и у меня нет
ни малейшего желания обзаводиться им в будущем.

/Гвендолен/:
— Боюсь, Сесили, что обе мы ни с кем не обручены…
Пойдемте в дом.
Они едва ли осмелятся последовать за нами.

 /Джек/:
— Я хотел обручиться с Гвендолен, вот и все. Я люблю ее.

     /Алджернон/:
— Ну и я просто хотел обручиться с Сесили. Я ее обожаю.

/Многоопытная молодая леди Гвендолен/:
— В важных вопросах главное не искренность, а стиль !


/Гвендолен и Сесили (говоря вместе)/:
— Неодолимым препятствием по-прежнему
являются ваши имена. Так и знайте!

     Джек и Алджернон (говоря вместе)/:
— Наши  имена?  И  только-то? 
Но  нас
окрестят сегодня же.
—————_

Входит каноник Чезюбл:

— Всё готово для обряда крещения…
     Оба  эти
джентльмена выразили желание немедленно подвергнуться крещению.

Поспешно входит гувернантка - мисс Призм.

—- Мне сказали, что вы ждете меня в ризнице, дорогой  каноник.

Я  ожидала  вас  там  почти  два  часа…

(Замечает  леди Брэкнелл, 
которая пронизывает ее взглядом.
Мисс Призм бледнеет  и  вздрагивает. 
Она  боязливо озирается, словно готовясь к бегству.)

     Леди Брэкнелл (суровым прокурорским тоном):
— Призм!
Сюда, Призм!

Мисс Призм крадучись приближается.

— Призм! Где ребенок?

Всеобщая  растерянность. 

Доктор  Чезюбл в ужасе отступает.

Алджернон и Джек
заслоняют  Сесили  и  Гвендолен,  подчеркнуто  стараясь  оградить их слух от подробностей ужасающего разоблачения.

— Двадцать  восемь  лет  назад, Призм, вы оставили дом лорда Брэкнелла, 104 по
Гровнор-стрит,  имея  на  попечении  детскую  коляску,  содержавшую младенца
мужского  пола. 
Вы  не вернулись.

Через несколько недель усилиями уголовной
полиции   коляска   была   обнаружена  однажды  ночью  в  уединенном  уголке
Бэйсуотера.   

В   ней   нашли   рукопись   трехтомного  романа,  до  тошноты
 сентиментального.

Мисс Призм негодующе вздрагивает.

—- Но ребенка там не было!

Все смотрят на мисс Призм.

—- Призм, где ребенок?

Пауза.

     Мисс Призм:
—-Леди Брэкнелл, я со стыдом признаю, что я не знаю.
О!  Если бы я знала!
Вот как все это произошло.
В то утро, навсегда запечатлевшееся в моей памяти, я по обыкновению собиралась вывезти дитя в коляске на прогулку.
Со мной  был  довольно  старый,  объемистый  саквояж,  куда  я  намеревалась положить рукопись беллетристического произведения, сочиненного мною в редкие
часы досуга.
По непостижимой рассеянности, которую я до сих пор не могу себе
простить, я положила рукопись в коляску, а ребенка в саквояж.

     Джек (слушавший ее с большим вниманием):
— Но куда же вы дели саквояж?

— Ах, не спрашивайте, мистер Уординг!

— Мисс Призм, это для меня чрезвычайно важно.
Я настаиваю, чтобы вы
сказали, куда девался саквояж с ребенком.
    
— Я оставила его в камере хранения одного  из  самых  крупных
вокзалов Лондона.

Джек/:
С  этим  вопросом  надо  покончить  сейчас  же. 
Минуточку,  тетя Августа.
К тому времени, как  мисс  Призм  потеряла  меня  вместе  со  своим
саквояжем, я, вероятно, был уже крещен?

Леди Брэкнелл/:
— Все жизненные блага, которые можно приобрести за деньги,
были вам предоставлены
вашими  любящими  и  заботливыми  родителями, 
в  том
числе, конечно, и крещение.

     Джек/:
Значит, я был крещен!  Это ясно.

Но какое же мне дали имя?
Я готов к самому
худшему.

Леди Брэкнелл/:
— Как старший сын вы, разумеется, получили имя отца.

     Джек (сердится)/:
— Да, но как звали моего отца?

     Леди Брэкнелл (задумчиво)/:
Сейчас не могу припомнить, как звали  вашего
батюшку, генерала Монкрифа.

Джек/:
— Армейские списки за последние сорок  лет  -  это  украшение  моей
библиотеки.
Мне бы надо было без устали штудировать эти  воинские  скрижали…
(Бросается к книжным полкам и выхватывает одну  книгу  за  другой.)

Миксби, Моббз, Монкриф! .. Капитан,
подполковник, полковник, генерал - в тысяча  восемьсот  шестьдесят  девятом…

Зовут - Эрнест-Джон.
(Не торопясь ставит книгу на место; очень спокойно.) 
Я всегда говорил вам, Гвендолен, что меня зовут Эрнест, не так ли?

Ну, я и  на самом деле Эрнест.
Как тому и следовало быть!

Гвендолен/:
— Эрнест! Мой Эрнест!
Я с самого начала чувствовала, что у вас
не может быть другого имени!

     Джек/:
— Гвендолен! Как это ужасно для человека - вдруг  узнать,  что  всю
свою жизнь он говорил правду, сущую правду. Вы прощаете мне этот грех? Да вот ещё!

Старший брат Алджи! Так, значит, у меня
все-таки есть брат!

Я  так и знал, что у меня есть брат.
Я  всегда  говорил,  что  у  меня  есть  брат.
Сесили, как могла ты сомневаться, что у меня есть брат?
( Хватает  Алджернона
за плечи.)

Чезюбл/:
— Значит ли это, что сегодня крещения не будет?

   Джек/:
—-Судя по тому, как обернулись обстоятельства, досточтимый  доктор,
я не считаю, что это имело бы практическое значение.

   Чезюбл/:
— Меня весьма огорчает, что вы это говорите, мистер Уординг. 
Это отдаёт еретическими взглядами анабаптистов, взглядами, которые я полностью
опроверг в четырех моих неопубликованных проповедях.
Однако…».
         ( Без комментариев…).

Джек/:
— … тетя Августа…, впервые  в  жизни  я  понял,  как
важно Эрнесту быть серьезным!
—————

Да, уважаемые леди и джентельмены!
Мечты сбываются!
             30.06.2025.