Призрак тундры

Южная Якутия. Еще в советские времена эти земли бороздили одинокие волки – призраки тундры. Однажды, поздней осенью, когда мы с отцом ставили капканы на путике, нам явился один из таких призраков. Перебравшись с восточного склона  через ручей, прозванный Красным, на западный, отец принялся устанавливать очередной капкан. Вдруг, словно из ниоткуда, на восточном склоне сопки возник силуэт одинокого волка. Несмотря на расстояние, зверь казался неправдоподобно огромным, воплощением дикой силы.

Отец заметил его первым и, указав рукой в сторону зверя, прошептал: «Полярный… уходит вслед за северными оленями на север, туда, где снег не так глубок». Я крепче сжал приклад ружья, вглядываясь в противоположный склон сопки. Волк двигался, понуро опустив голову, и в этот миг я почти ощутил себя на его месте, рядом с этим могучим изгнанником… Отец вывел меня из оцепенения, указав на едва заметный лыжный след. Теперь моя очередь идти первым. Наш путь лежал в противоположном направлении…

Мороз крепчал, и солнце, клонясь к горизонту, окрашивало снежные вершины в багряные тона. Лыжня, проложенная отцом, вилась среди редких, словно оплавленных ветром лиственниц, подобно серебряной нити, ведущей в самое сердце безмолвной тайги. Каждый шаг давался с трудом, ноги проваливались в рыхлый снег, но мысль о волке гнала меня вперед, рождая в воображении яркие картины:

Огромный зверь, одинокий и непокорный, рассекает бескрайние просторы тундры. Его глаза, горящие диким, неугасающим пламенем, его мощные лапы, уверенно ступающие по хрустящей ледяной корке. В нем было что-то первозданное, одновременно пугающее и завораживающее, словно отголосок древних, забытых миров.

Несмотря на пронизывающий холод, по спине пробежала дрожь. Воображение рисовало возможную встречу. Ружье, висевшее на плече, казалось жалким подобием защиты перед лицом такой мощи. Но страх отступал перед неутолимым любопытством, перед непреодолимым желанием увидеть зверя своими глазами, проникнуть в тайну его дикой души.

Мы шли долго, в тишине, каждый погруженный в свои мысли. Отец, опытный и мудрый охотник, наверняка допускал вероятность встречи с волком. Его невозмутимое спокойствие передавалось и мне. Я чувствовал себя частью этой суровой, величественной природы – маленьким и уязвимым, но не сломленным.

Солнце катилось за горизонт и наступала ночь. Лыжня растворялась в непроглядной тьме, но мы продолжали идти, зная, что где-то там, в этой бескрайней снежной пустыне, бродит одинокий полярный волк, истинный хозяин этих древних, нетронутых земель.

Черное покрывало ночи опустилась так стремительно, словно огромный бархатный занавес, поглощая последние отблески заката. Мороз сковал воздух, дыхание превращалось в облачка пара, мгновенно исчезающие в ледяной тишине. Мы остановились у зимовья. Костер, разожженный отцом из сухих веток лиственницы, найденных рядом сухой лесиной, жадно пожирал дерево, бросая причудливые, пляшущие тени на окружающую тьму.

Очистив лавку и стол на улице мы молча уселись ужинать сухим, лосинным мясом и горячим чаем из термоса. Тишина была такой густой, что казалось, будто слышно, как хрустит снег под лапами неведомых зверей. В голове снова возник образ полярного волка. Я задумался о его жизни, полной опасностей и лишений, о его неукротимой воле к выживанию. Что заставляет его скитаться в одиночестве по этим бескрайним просторам?

Закончив ужин, мы устроились на ночлег в избушке. Буржуйка, потрескивая, пела свою монотонную колыбельную. Мы расстелили оленьи шкуры на нарах. Они послужат нам вместо матрасов. Отец что-то тихо говорил, но я уже не слышал его слов, погружаясь в дрему. Мне снились бескрайние снежные поля, по которым несется одинокий волк, а я бегу за ним, пытаясь догнать, но он всегда ускользает, растворяясь в белой мгле.

Утром, проснувшись, я почувствовал, что сон словно оставил след в моей душе. Желание увидеть полярного волка вспыхнуло с новой силой. Мы продолжили свой путь, но теперь я смотрел вокруг другими глазами, пытаясь уловить хоть малейший признак его присутствия. След на снегу, отпечаток лапы, обломанную ветку. Но тайга молчала, храня свои вековые тайны…