Читая Андрея Королёва

«Я работаю ответственным секретарём в областной газете, – описывал свою работу в газете «Кузбасс» Андрей Королёв. – Когда мои бывшие друзья-футболисты спрашивают при встрече: «То есть, ты – в руководстве, сам уже не пишешь?» – я для простоты всегда отвечаю одинаково: «Вот в армии есть командир, а есть начальник штаба. Я – начальник штаба». – «А-а», – понимающе кивают бывшие друзья, хотя даже я сам не вполне ясно представляю, чем занимается военный начальник штаба...

Здесь же, в редакции, я на своём месте – работу знаю и делаю её хорошо даже с похмелья. При этом коллеги, уверен, ценят меня далеко не всегда. Потому что есть у меня такая то ли положительная, то ли отрицательная черта: я сознательно взваливаю на себя (а выходит, и на других) побольше хлопот, люблю увеличивать число полос и особый кайф испытываю от авралов во время вёрстки самых напряжённых номеров – предновогоднего, например, или ко Дню шахтёра. Сам себе эту странность я объясняю спортивностью характера: для меня, дескать, особенно важен азарт и радость преодоления.

Почему же тогда о главной цели любого спорта – достижении достижений – я в своём запущенном случае скромно умалчиваю? Где, грубо говоря, результат моих титанических усилий? И вот тут-то мне, честно признаться, крыть нечем. Как сказали бы те же бывшие друзья-футболисты: «Ни славы, ни денег...». (А. Королёв. Автогеографический – так произведение обозначено самим автором – роман «Белый воробей», журнал «Сибирские огни» (Новосибирск, №№ 11-12, 2019).

Подмечено точно, но соглашусь с автором не во всём. Больших денег порядочной журналистикой или писательством заработать трудно, а вот слава за Андреем водилась: в Кузбассе трудно найти газетную редакцию – в городе ли, в районе ли – где не знали бы Королёва. Сам я впервые услышал о нём, а затем и познакомился, наверное, ближе к концу 1980-х.

А когда 21 мая 2025 года его внезапно не стало, пошли печальные и растерянные сообщения на мой телефон и из-за пределов нашего региона – из Москвы, Сочи, Адлера, Ростовской области… Отовсюду, куда разбросала жизнь друзей-коллег. Например, его давний товарищ-кузбассовец, в прошлом тоже профессиональный футболист, ныне московский корреспондент Руслан Карманов грустно написал: «Благороднее и добрее человека, чем Андрей, я не знал…».

Со временем Андрей ушёл из журналистики, став художником слова, на мой взгляд, хорошим автором, из-под пера которого то и дело выходили интересные рассказы, повести, роман, о котором я уже сказал.

Говорят, если хочешь подробнее узнать судьбу писателя, почитай его произведения: в них он часто рассказывает о себе, своём детстве, юности, любимом деле, своих волнениях и пережитом. Что же, пойду по этому верному пути и я…

                1.
Известный журналист и писатель Андрей Александрович Королёв родился 13 июня 1964 года в Кировском районе Кемерова. В автобиографии, которую он озаглавил «Слово – моё дело» (книга «Классика земли Кузнецкой». Т. 3. Книга вторая. Проза. Кемерово. 2023. С. 145-147), сам Андрей сообщает: «Отец Александр Васильевич и мама Раиса Андреевна работали на военном заводе. Растить меня и старшую сестру Елену помогала бабушка Анисья Васильевна – мать отца. И ещё его брат Эдуард, возвращаясь из разных экспедиций, тоже жил с нами. И тоже меня воспитывал…».

Кемеровчане знают, насколько специфичен Кировский район. Словно другой город, он так удалён от центра города, что будто – «государство в государстве». В 1960-70-х был известен своими секретными заводами и берёзовой рощей. Но только коренные жители Кировского ведают, что там не одна, а целых три таких рощи. И в каждой из них есть своя «тропинка полутораметровой ширины… и вокруг так прозрачно-светло от берёз». По одной из них юный Андрей бегал в школу: «Именно так я года три ходил в школу, пока не попал в футбольный спецкласс и не начал ездить учиться «в город».

А мяч он вместе с соседскими пацанами начал гонять лет с пяти. Они азартно пинали его, учились обводить соперника, бить с подкруткой по воротам. Забывали не только о времени, но и об окружающей действительности. 

«Однажды мы так заигрались в роще у ДК, – вспоминал о своём детстве Андрей, – что не заметили, как к нам слишком близко подскочил громадный мраморный дог. Ему надоел его прокушенный резиновый мячик, и он захотел поиграть новым нашим. Обычно в таких случаях кто-то быстро прятал мяч под рубашку, а остальные, заслонив его, должны были отвлекать пса отпиныванием его личной игрушки и громкими криками – ориентиром для отставшего хозяина. В этот же раз мы зачем-то принялись дразнить зверюгу, встав к тому же глупо узким кружком. Дог сначала просто подпрыгивал, пытаясь поймать перекидываемый мяч, а раззадорившись, начал набрасываться на голящих. Двоих этот монстр уже легко уронил в траву, а сил у него с запасом хватило бы на всех. И тут опасная «посылка» попала ко мне. А для меня тогда мяч был предметом священным, мне даже представить было невыносимо, что псина своей огромной слюнявой пастью прокусит его. И я метнулся к забору, ограждающему рощу от трамвайных путей».

Бежать было метров сорок, и забор был гораздо выше человеческого роста, но дистанцию и препятствие он преодолел фантастически легко: «Меня так и несло по воздуху, и никакому рассвирепому зверю было меня не поймать. Потом ребята рассказали, что дог рванул было за мной, однако до конца преследовать не стал – услышал рев хозяина, испугавшегося, пожалуй, больше моего. А мне удивительно повезло, что я не напоролся на острие заборной решетки, не разбился о рельсы и не угодил под трамвай…».

Вскоре футбол затмил в жизни пацана всё. Андрей стал капитаном детской команды «Юность» из Кировского района. Он же и создал её вместе с мальчишками в своём дворе и пошёл в райком комсомола: «Дайте тренера, иначе нас засудят…». Так тренер Виктор Иванович Цыганков (известный впоследствии) стал их тренировать. А эта «Юность» стала чемпионом Кемерова, из её состава попали во взрослый «Кузбасс» трое – Андрей Королёв, Владимир Крохичев, Александр Хромов. В «Юности» играл и Олег Коваленко – ныне заместитель кемеровского главы по социальным вопросам.

Может быть, учиться хуже он не стал, но по приоритетам и интересам в его жизни футбол был на первом месте. Всё-таки этой, наверное, самой популярной в СССР спортивной игре он обучался не где-нибудь, а в спецклассе при кемеровском футбольном клубе мастеров «Кузбасс», который выступал в первой лиге страны.

И не просто выступал, а иногда играл о-го-го как, собирая десятки тысяч зрителей на домашних матчах. Настоящие болельщики и сегодня не забывают, что в лучшие годы «Кузбасс» дома не проигрывал никому. Достаточно вспомнить, что за команду играл нападающий Виталий Раздаев – наилучший бомбардир первой лиги СССР. В один из сезонов, кажется, это был 1977 год, «Кузбасс» дважды обыграл московский «Спартак»: и в Кемерове, и в Москве. И пять раз «Спартаку» забил легенда «Кузбасса» Раздаев (один, правда, не засчитали).

На этот кемеровский матч со «Спартаком» я и сам ходил, что есть мочи орал что-то с мужиками-соседями по трибуне в поддержку наших – Раздаева, Карабанова, Шеля, Садыкова, Сичкарука, Пашковского…

Я вспоминаю это, чтобы подчеркнуть, что юному футболисту Королёву было кем и чем гордиться, обучаясь мастерству в футбольной школе «Кузбасса». И он не скрывал этой гордости, тренировался упорно и целеустремлённо, желая стать лучшим на футбольном поле.

А там бывало всякое. В его многочисленных коротких новеллах под общим названием «Короткометражки» встречается немало эпизодов про игру в мяч. Например, в одной из них под заглавием «Примета ни в какие ворота» читаю:

«Мы обслуживали игру нашего «Кузбасса» с какой-то сильной командой – кажется, с минским «Динамо».

Тогда это так и называлось – слегка казённо, сервильно, но вроде как и солидно: «обслуживали». То есть, мы, ученики футбольной школы, во время матчей первой лиги подавали профессионалам выскочившие с поля мячи. А слова «болбой» в ту пору никто ещё и не знал.

Здесь вообще важно вспомнить, что за время было тогда. Конец семидесятых, застой, и всё не очень богато, так скажем. И газонов настоящих игровых – ровных, с хорошим дёрном – лишь по одному в каждой региональной столице и было. А тут мы, влюбленные в футбол пацаны, не просто в майках-трусах-гетрах два тайма на дорожке рекортановой выстаиваем, мы же в перерыве это лучшее в области поле на целых пятнадцать минут занимаем. Нежно-зелёное, аккуратно подстриженное, по которому мяч (опять же – настоящий, для команд мастеров!) буквально стелется. И тысяч пятнадцать-двадцать болельщиков нам с трибун что-то одобряющее кричат. В общем, мечта, полёт, восторг – всё самое прекрасное для нас в эту четверть часа умещалось.

Ну так вот. Играет, значит, наш «Кузбасс» с каким-то сильным соперником, после первой половины встречи счёт 0:0. Перерыв, и мы, окрылённые, гоняем по всему большому полю без всякой тактики, без всяких лишних правил вроде «вне игры», зато с упоением.

Но вот взрослые команды уже вышли из раздевалок, судейская бригада показалась, скоро матч продолжится, а я только сейчас с мячом на выгодную позицию вырвался. Всего один защитник передо мной, и в «рамке» никого (всем же хочется носиться-красоваться впереди, голы забивать).

– Эй, только по воротам не бей! – кричит мне с бровки кипер «Кузбасса» – огромный такой, весь заросший, с бакенбардами.
Вратарей обычно стараются не злить: они об штанги головой бьются, все психованные. Но у меня же мяч под ногой так удобно, вот-вот отличусь при таком скоплении зрителей. Настал мой звёздный час!

– Не бей!

Ну да, конечно!

И я, конечно, ударил. И, конечно, забил. В ворота, которые должен был защищать «Кузбасс» во втором тайме. А это, оказывается, ужасно плохая примета…».

Не буду продолжать этот короткий, яркий рассказик Андрея. Кто захочет узнать, чем же завершился для нашей команды «проступок» начинающего футболиста Королёва, пусть сам найдёт и прочтёт текст.

В его жизни футбол сыграл большую роль. Он окончил первый в области футбольный спецкласс. И попал в команду мастеров «Кузбасс», став профессиональным футболистом, его амплуа – полузащитник. (Играл в основном составе «Кузбасса» в сезонах 1982-1984 годов). Его даже призывали под знамёна юниорской сборной страны: «В юности… летал с командой чуть ли не каждую неделю».

Игра позволяла вырабатывать силу воли, характер, стойкость в сложных ситуациях, умение проигрывать достойно: «Сам себе я чаще нравлюсь за способность собираться, не терять голову в моменты цейтнота и других форс-мажоров…».

Футбол помог увидеть мир: с командой он объездил всю Россию и большинство союзных республик, даже за границей побывал с командой, поэтому «очень признателен спорту за многое».

Футбол помогал и тогда, когда пришло время служить срочную службу в армии: он играл там в футбол за армейские сборные. «Когда я служил в армии, – это снова из «Белого воробья», – (а служил я, как спортсмен, дома, то есть в роте обеспечения учебного процесса местного военного училища связи), нас, как правило свободных днём футболистов, раз в неделю снаряжали отвозить в прачечную грязное бельё всех курсантов и солдат. Мы делали вид, что это ужасно неприятная работа, хотя на самом деле халява была волшебная: свернуть и закидать в кунг 66-го «газона» несколько десятков пусть противно-влажных, но не слишком тяжёлых узлов, потом разгрузить их в бане – вот и вся боевая операция. И можно не париться (а можно и попариться, и даже в отдельном номере, если дежурная будет не вредная), что командир или старшина станут искать тебя до обеда. Ближе к дембелю мы вообще начали ездить сюда не в военной, а в спортивной форме и после разгрузки спокойно шли гулять по городу – как раз по этому проезду, затем на Советском направо и прямиком в кафе «Жаворонок», где всего за рубль подавали вкусные комплексные обеды, вызывающие изжогу, и до 1 июня 1985 года даже спиртное…».

Однако, повторюсь, что на футбольном поле бывает всякое. Ведь когда по нему полтора часа на высоких скоростях носятся две дюжины крепких, здоровых парней, толкаются, пинают не только по мячу, но и ногам соперника, – бывает очень больно, случаются травмы, иногда – весьма серьёзные. Из-за этого – знаю не понаслышке – мальчишки бросают спорт, «переключаются» на другие увлечения. Не раз и Андрею было больно – и на тренировке, и во время игры. Но он не сдавался: азартно играл, финтил, забивал.

– Королев и футбол – неразделимы, – особо отметил и Руслан Карманов. – Он о своей детской страсти, которую трепетно нёс через жизнь, часто рассказывал в интервью. О том, как забрали его из спортшколы в футбольный «Кузбасс» в качестве «сына полка» – и там во взрослой команде он не портил картины на поле, играя с великим Раздаевым – лучшим бомбардиром первой лиги СССР. Да, на поле Андрей был чертовски хорош!»

Хотя игра не всегда просто давалась Королёву. В рассказе «Хроника пикирующего бомбардира» он как бы со стороны комментирует собственные действия на футбольном газоне, описывая их до самых мелочей, не всегда подвластных неискушённому болельщику:

«Я ошибаюсь позиционно, оставив без присмотра, а потом запоздало выдернувшись на подключившегося к атаке переднего защитника; тот просто пробросил меня и легко обошёл слева – хорошо, что отпустив мяч слишком далеко. Кто-то из наших успел на подстраховку, но выбить в борьбе смог лишь абы как – не вперёд, а вверх корявой свечкой. Я, развернувшись, сбился с хода, запнулся, выпрыгнул не с той толчковой, получил в воздухе удар в затылок – и вот, оглушённый, уже отдыхаю-валяюсь на травке.

Даже странно: когда я начал падать, ещё успел подумать, что всё нормально – больно, но не смертельно, я контролирую полёт. Однако перед самой землёй голову, словно магнитом, с силой притянуло к поверхности, левая рука не выдержала веса тела и подломилась, и я впечатался в извёстку на центральной линии прямо виском. Получилось страшновато и с каким-то запоздалым обиженным недоумением. К тому же несколько секунд куда-то пропали: вот я ещё в воздухе, вот втыкаюсь в поле головой, а вот уже возле моего лица сразу несколько разномастных бутс, и наш доктор Леонидыч, балбес, прямо в ноздрю сует мне ватку с нашатырём...».

Скажу честно: не хотелось бы так шмякнуться, да ещё головой! Травма, сотрясение… Вот она изнанка большого спорта! Но упорный Андрей упрямо продолжал играть. Как отмечали специалисты, у него очень даже получалось, ему прочили хорошее спортивное будущее.

– С таким потрясающим видением поля, какое заложено было в Андрее, нужно дирижировать игрой бразильцев, – не меньше, – сказал мне как-то о его футбольном таланте Руслан Карманов. – Большинство из тех, кто хоть раз выходил с ним на поле, подтвердят, что жонглировать футбольным мячом у него получалось не хуже, чем упражняться в словесной эквилибристике…

                2.
Словесная эквилибристика…

Она была, по всей вероятности, у юноши вторым хобби – любил он, как говорится, «ввернуть острое словцо» в разговоре, сострить, сочинить живые и образные строки. Казалось бы, кто же не сочинял в юности, а, выйдя во взрослую жизнь, напрочь забывал об этом. Для Андрея сочинительство постепенно становилось главным делом.

В родительской семье Королёвых много читали, пересказывали и слушали, цитировали и смаковали стихи и прозу, играли в слова. «И такой фон, общий настрой, конечно, не могли на мне не сказаться», – признаётся он в своей автобиографии.

Когда пришло время выбирать профессию, Андрей выбрал филфак КемГУ: «После школы я поступил на филологический факультет Кемеровского госуниверситета...». Вряд ли его привлекала стезя учителя русского языка и литературы – он решил стать журналистом-газетчиком.

Именно газетчиком несмотря на то, что в 1980-е многие из тех молодых, кто стремился в журналистику, выбирали телевидение: модно, популярно, престижно. Тех, кто работает «в кадре», люди узнают на улицах, с ними здороваются прохожие, поклонники просят автографы. Талантливый красавец Андрей мог украсить любой ТВ-канал, но он любил выражать свои мысли на бумаге. И вообще, я знаю точно, настоящая журналистика начинается именно с газеты.

На младших курсах он ещё какое-то время мог совмещать спорт с учёбой, вырывался с тренировок на лекции и наоборот – с семинаров на футбольное поле. «Лишь позже я понял, как мне повезло, – откровенничал он, – что на филфаке в те годы собрался поразительно сильный состав преподавателей. Однако и футболом я болел по-прежнему. Но, в конце концов, убедился: заниматься с полной отдачей можно только чем-то одним...». Друзья-спортсмены рекомендовали ему: если спорт мешает учёбе, бросай учёбу. Но он вполне осознанно склонил свою чашу выборных весов в пользу университетских уроков.

Для тех, кто на филфаке специализировался по журналистике, всегда были открыты двери университетской многотиражки, которая еженедельно выходила на четырёх полосах. И заметки за подписью А. Королёва в ней, действительно, можно найти. Только ему хотелось большего. Это желание привело в большую областную молодёжную газету «Комсомолец Кузбасса». В кабинетах и коридорах этого издания во все времена «дули вольные ветра». Это и прельщало начинающего специалиста пера.

Довольно скоро в редакции ему стали заказывать репортажи, статьи, зарисовки. В новелле «Очень уважительная причина» Андрей так обрисовал свое первое серьёзное редакционное задание:

«Я ещё студент, но надеюсь попасть в штат газеты «Комсомолец Кузбасса». И мне поручают написать очерк о тренере-энтузиасте, занимающемся с обычными работягами летом – футболом, зимой – хоккеем с шайбой.

Летом всё было бы проще: я лишь недавно ушёл из футбольной команды мастеров… и уж о такой-то тренировке сварганил бы репортаж по-любому. А тут зима, тренер совсем незнакомый, да ещё и ехать далеко, на старый аэродром.

Ну ничего, трудности закаляют. Так что явился я вовремя. И потом часа полтора честно выстоял возле коробки, наблюдая и за игроками, и за тренером. Пытаясь к тому же что-то фиксировать в блокноте. И это был второй мой прокол, поскольку на морозе авторучка быстро замерзала. Нужно было взять карандаш.

А первый – и главный – прокол заключался в том, что я не подошёл к тренеру заранее. И он, бедолага, всё занятие посматривал на меня и гадал: что это за хрен торчит у бортика? Проверяющий? Или, не дай бог, болельщик какой безумный?

Неудивительно, что, когда я после тренировки зашёл в вагончик и сообщил всем о задании редакции, мужики особо не обрадовались, а тренер вообще разнервничался. Прямо при мне он устроил «разбор полётов» последней игры. И доказал, что проиграли они вполне заслуженно: кто-то недоработал в обороне, кто-то «считал ворон на пятаке», а кто-то (видимо, самый перспективный) и вовсе не явился на матч.

…Никакого очерка у меня, понятно, не вышло. Сам виноват: не подготовил героя к общению. Это уже позже стало модно – заставать людей врасплох. Этот приём и впрямь порой срабатывает, но злоупотреблять им не стоит. А то услышишь что-то восхитительное и потом мучаешься, думаешь, как же всё-таки протащить эту фразу в текст. А нельзя...».

Андрей быстро учился тонкостям репортёрской профессии, переосмысливал собственные ошибки, как губка впитывал советы старших коллег. Особо хочу подчеркнуть, что уважительное отношение к героям своих газетных материалов у него было всегда, начиная с первых шагов в журналистике, про кого бы он ни писал – про героев труда или про лентяев. «Заставать людей врасплох», – это не для Королёва с его «интеллигентской косточкой», заложенной, по всей вероятности, с самого рождения.

Вскоре его репортёрские способности оценили и предложили устроиться в редакцию «молодёжки» на ставку литсотрудника. «В областную молодёжку я устроился неслыханно рано – ещё учась на пятом курсе, – говорил он без утайки. Так первой в его жизни газетой стал «Комсомолец Кузбасса». Работать в штате редакции он начал в 1987-м, а в 1988 году получил диплом об окончании филологического факультета.

Безусловно, были трудности в начинающейся карьере журналиста, но настырный Королёв преодолевал их с завидным упорством. Много писал и часто публиковался на станицах «Комсомольца». Коллеги областной молодёжки начали считаться с его мнением, прислушиваться к его рекомендациям. И то сказать, – Андрей пришёл в газету не зелёным пацаном, кроме нелёгкой футбольной школы прошёл не менее трудные уроки армейской «академии», одолел тяжёлую учёбу в университете.

Проснулись в нём и профессиональные амбиции, внутреннее стремление достичь в редакции чего-то большего, чем обычная информационная деятельность.

«Такое революционное, дерзко-искусительное было время, – возвращался он к тем далёким годам. – И отдел, который я вскоре возглавил, был совершенно необычный – отдел спорта и культуры. Но всё же больше меня тянуло к другому – быть в центре создания газеты. Верстать её. А для этого – выправить текст, заострить заголовок, придумать подпись к фото…».

Эти усилия не пропали даром: стремление «быть в центре создания газеты» было замечено редакционным руководством, и вскоре Андрей оказался в секретариате «Комсомольца», а затем стал и ответственным секретарём газеты. Свободомыслием, независимостью, огромной популярностью среди читателей «Комсомолец Кузбасса» (переименованный впоследствии в «Кузнецкий край») во многом обязан таланту ответсека Королёва.

В самом деле, «Комсомолец» – «Кузкрай» выбивался из однообразного множества газетных СМИ региона, отличался смелостью в освещении самых острых вопросов, задиристостью, если хотите. При этом, именно Андрей постоянно «колдовал» над привлекательным лицом каждого газетного номера, над «вкусной» подачей написанных коллегами статей и репортажей. Помните, как он признаётся в «Белом воробье»: «…Сам себе эту странность я объясняю спортивностью характера: для меня, дескать, особенно важен азарт и радость преодоления».

Скромничает, конечно, ведь кроме «спортивного характера» давно проснулся в нём и литературный талант: он всегда находит время писать что-то в газету, излагает события точно, образно, хорошим, присущим именно ему языком и стилем. Поэтому и не любит выпускать на полосу чей-нибудь слабый материал, и если публикацию до выхода в свет можно улучшить, делает это, не стесняясь…

Кто знаком с «внутренним устройством» газетной редакции, знает: должность ответсека очень непростая, я бы сказал, одна из самых сложных в газете. Андрей подходил для неё как никто другой. Здесь проявились его организаторские способности, умение собрать очередной интересный номер, чтобы подписчику было что почитать. Это, прямо скажем, – целое искусство, которое со стороны и незаметно.

Редакционный коллектив «Комсомольца Кузбасса» простым никогда не был: тут сошлись опытные «акулы пера», и начинающая, но очень шустрая молодёжь, подрастающее племя часто очень амбициозных начинающих репортёров, из которых кто-то после трёх-четырёх публикаций успевал уверовать, что взял Бога журналистики за бороду. С последними интеллигентному ответсеку приходилось труднее всего. Но если надо было проявить настойчивость, объясняя такому, почему его статья не пойдёт в газету сразу, а только после основательной переделки, Андрей умел собрать волю в кулак, чтобы доказать свою правоту. При этом находил для авторов нужные слова, ведь известно же, как те чувствительны ко всякого рода правке или замечаниям. В общении с ними нужен не авторитет должности, а авторитет специалиста, который и сам умеет хорошо писать.

Понятно, что газету делает целый коллектив во главе с главным редактором. Но соглашусь с высказанной одним из газетчиков мыслью, что редактор – законодательная власть в газете, а секретариат – исполнительная.

Без хорошего ответсека – начальника штаба – процесс создания большой газеты просто бы остановился. На этом месте Андрей чувствовал себя как рыба в воде. Вне сомнения, областной молодёжке с Королёвым повезло.

«Я ещё застал времена, – шутливо кичился он, – чумазой высокой печати (какая же тогда была низкой?), долго разогревающихся линотипов и быстро вспыхивающих метранпажей, спорить с которыми (ведь шилья в руках!) даже мне, ответсеку, не говоря уже о всяких корреспонденточках, дежуривших по номеру, следовало очень осмотрительно…».

Бывало, в редакции сталкивались разные мнения и точки зрения сотрудников. Иногда Андрею Александровичу, по должности стоящему «над» очередным спором, приходилось брать на себя роль третейского судьи, убеждать сослуживцев: истина всегда посредине. При этом, умел не обидеть резким выражением, недооценкой, призывать соратников по работе к взаимопониманию, примирить и организовать журналистскую братию.

Вечерами нередко засиживался в редакции. А с утра снова брался за вёрстку очередного номера – газета выходила три раза в неделю на четырёх полосах формата А2. Формируя очередной выпуск, Андрей и тексты оценивал, и представлял их во взаимосвязи с общим содержанием выпуска, с иллюстрациями, рубриками, чтобы всё привлекательно смотрелось, с интересом читалось и хорошо воспринималось. 

В редакционной круговерти бывало всякое. Иногда после острой разоблачительной публикации возникали серьёзные проблемы, угрожающие если не жизни, то здоровью сотрудников – точно. Один из таких случаев он описывает в новелле «Одним движением руки»:

«В начале 90-х пресса стала гораздо ближе к народу, в том числе и к блатному. И однажды к нам в редакцию областной молодёжной газеты явились два полпреда криминального мира. Так непосредственно отреагировали они на нашу публикацию. А отклик читателей – тогда это было святое.

Редактор отсутствовал, и закрыть амбразуру пришлось мне. В приёмной гости заявили, что ищут Якова Ч…, и я напрягся ещё больше. Это был псевдоним нашего корреспондента отдела права. Сейчас – и правильно – такой пост доверили бы только ушлому профи, но тогда царили странные романтические представления, и работал у нас просто послушный студент на полставки. Милиция сливала ему какие-то мутные полуслухи, а мы печатали их чуть ли не с гордостью: все шлюзы (или кингстоны?) открыты, даёшь поток горькой правды во всём её многообразии!..».

В этот раз кое-как обошлось, он сумел-таки уговорить братков на мирный исход дела. Говорю же, улаживать конфликты Королёв умел.

Областной молодёжке Андрей отдал почти десяток лет. Появилось ощущение некой цикличности жизни. Как в природе: осень-зима-весна-лето, – в жизни газетной редакции тоже многое регулярно повторяется. Его не привлекало даже состоявшееся повышение до заместителя редактора. И в 1998-м он перешёл на другую работу… 

«У него появилось ощущение рутины – поясняет Руслан Карманов. – Хотелось нового. Впрочем, Андрей никогда не искал тёплого места, следуя исключительно велению сердца в выборе места работы… Например, сменил кресло замглавреда «Кузнецкого края» на незавидную должность пресс-атташе объединённого футбольно-хоккейного клуба «Кузбасс», чтобы сделать клуб ещё более популярным».   

Ежели переиначить известную пословицу, получится: «Рыба ищет, где глубже, а журналист, где лучше». Андрей на спортивном клубе не остановился, пробовал себя в разных местах, при этом не изменяя журналистике.

«Собственно, я знаю, что никуда из газеты не денусь, – объясняется он через главного героя своего романа. – Даже если и сбегу ненадолго, все равно вернусь назад как миленький, как было уже не раз… На самом деле я отношусь к этому как к спорту: меня выбрали, купили именно в эту команду, и, пусть играет она сейчас отвратительно, я, как профи, обязан отдаваться по полной – иначе стыдно и вообще смысл пропадает…».

И он хорошо потрудился в «Губернских ведомостях», «Крае». А с 2006-го по 2008-й год был редактором кузбасского филиала «Российской газеты» – официального печатного органа Правительства Российской Федерации. И где бы ни работал, делал это с высокой отдачей, профессионально и уверенно.

«У него была нацеленность на командный успех, – пишет об Андрее Королёве кемеровский собкор «Российской газеты» Юлия Потапова (https://rg.ru/2025/05/23/reg-sibfo/). – Именно так, одной сплочённой командой, где каждый на своём месте делает любимое дело, в дружеской, творческой атмосфере и выпускал газету кемеровский филиал «РГ».

«Главное – атмосфера», – любил повторять наш редактор. При мудрости и рассудительности, у него было удивительное, тонкое чувство юмора и блестящий талант дружить. Он умел почувствовать боль ближнего и подставить плечо, не дожидаясь просьб о помощи. Искренне радовался успехам всей команды и каждого из игроков. Он знал цену правдивому и точному газетному слову».

Однажды «добрался» он и до областной газеты «Кузбасс», которая тогда была единственным региональным ежедневным массовым изданием в Кемеровской области. До него ответственным секретарём этого издания много лет был многоопытный, очень уважаемый в регионе журналист Юрий Васильевич Дьяконов. Благодаря Дьяконову в 2009 году «Кузбасс» стал лауреатом Премии правительства РФ по итогам конкурса среди печатных СМИ России – за разработку и реализацию современной модели газеты.

Но пришло время Юрию Васильевичу выйти на заслуженный отдых, освободившееся в июле 2009 года место предложили занять Андрею. И он согласился. Королёв поддерживал престиж областного издания Всеми гранями своего таланта. При нём газета продолжала выглядеть солидно и представительно. 

– Мне Андрей Королёв нравился тем, – поделился ветеран, заслуженный работник культуры РСФСР, почётный гражданин Кемеровской области Ю. В. Дьяконов. – что всегда был корректным, внимательным к коллегам по работе. У него был большой опыт работы в производстве газет, но он этим не кичился, как бывает у иных тщеславных, зазнаистых персонажей. Я чувствовал его как «своего», как журналиста из старой, проверенной когорты, преданного профессии, преданного друзьям… Он и редактором был очень профессиональным. Мне, например, повезло, когда в 2023 году он редактировал мою новую книгу «Играют мысли в прятки» (сборник стихов, написанных в жанре японской лирической поэзии хайку (хокку). Андрей так аккуратно, корректно и точно всё поправил, что не согласиться с ним было невозможно. Это был высший класс!

«Сильнее профессионала газетного дела (редактора и стилиста), чем Андрей я и в Москве не встречал – ни в «Коммерсанте», ни в «Советском спорте», ни в «КП», ни в «Вечерней Москве». Нигде, где работал в столице», – добавляет Руслан Карманов.

Между прочим, кузбасской журналистике пригодился и его спортивный опыт. Футбольная команда журналистов «Гонорар-82» очень нуждалась в готовых свежих кадрах. И Андрей в конце 1980-1990-х сыграл в ней десятки матчей. С его участием в те годы сборной журналистов Кемеровской области удавалось уверенно занимать и первые, и призовые места на Всесибирских журналистских спартакиадах. «Гонораровцы» отмечали, что его выверенные передачи не раз давали партнёрам шанс отличиться – только ногу подставь после паса Андрея и мяч затрепещется в сетке ворот соперника «Гонорара-82»...

Теперь уже точно известно, что газетам Андрей отдал половину своей жизни, работая в них на разных должностях, но всегда добросовестно, с полной отдачей. Мог бы, вероятно, и больше, но… Пресытился что ли, устал от ежедневной нагрузки, у которой нет конца, от редакционных подковёрных интриг, без которых не может жить ни один творческий коллектив. У любого печатного издания – у «Кузбасса» тем более – существуют свои определённые «рамки», ступить за которые нельзя. Он чувствовал, что попал в колею, и выбраться из неё можно только переключившись на другое дело.

«Неудивительно, что эта высасывающая все силы неблагодарная работа меня уже достала. И не меньше – сопутствующие ей обстоятельства. Я ведь ответсек не какой-нибудь там обычной областной газеты, а главной, – подчёркивает автор «Белого воробья» и тут же с сарказмом добавляет, – но не в том смысле, что априори самой лучшей, а в том, что самой приближенной к власти. Впрочем, если говорить об уровне солидности (планке брезгливости) и качестве имеющихся перьев, то тут мы и впрямь, пожалуй, посильней других. Другое дело – возможность этот потенциал реализовать. И вот эта самая подневольность (зачастую, кстати, и не диктуемая сверху, у многих уже внутренняя), а также неумолимая поточность, обязательность ежедневного выхода и напрягают больше всего. В общем, устал. Надо отдохнуть хоть немного, проветрить мозги. Тогда, может, и изменю что-то в своей жизни – найду, например, другую работу…».

С возрастом Андрей стал свободолюбивее что ли. Словом, и из «Кузбасса» он ушёл. «Примкнул» к редакции литературного журнала «Огни Кузбасса». Толково, вдумчиво, бережно редактировал здесь разных многочисленных авторов беллетристики и публицистики. Зато появилось больше времени самому заниматься литературным творчеством:

«Сам я теперь в журнале «Огни Кузбасса», редактирую, как говорит Сергей Лаврентьевич Донбай, «всё, что написано нестихотворными строчками». И продолжаю писать прозу. И надеюсь, наконец-то нашёл свое место в жизни...». Своим главным призванием он стал считать служение литературе, которой отдавал себя беззаветно…

                3.

Королёв начал сочинять рассказы, ещё работая в СМИ: «Всё это время я, конечно, старался писать не только для газеты, но и художественную прозу. И даже публиковал рассказы. А вот с романами была какая-то беда…».

Его рассказы: «Короткометражки» (июнь 2024), «На краю рая» (февраль 2023), «Красные бусы» (июнь 2022), «Ночной футбол» (июнь 2021) и другие, – выходили в журналах «После 12», «Огни Кузбасса», «Сибирские огни», «Балтика» (Калининград), альманахе «Белый бор» (Сыктывкар).

О попытках опубликовать более крупное произведение он высказался так: «Первый – прозрачно-жизнерадостный роман – я отправил в популярный всесоюзный журнал. Результат оказался отрицательный, но лестный. Мне вернули рукопись почтой (это явный знак симпатии: никому никогда не возвращают). Более того, мне ответили персонально. Начиналось письмо вот таким прекрасным оскорблением: «Надеюсь, вы понимаете, что написали отличный роман…». И хотя продолжение тоже следовало хвалебное («Язык ваш сочен и вкусен...»), финал письма не оставлял надежд…».

С публикацией его второго романа («более изощрённого и чуть скептического») тоже не вышло. Хотя он даже успел подписать договор с издательством о выпуске отдельной книги. Да вот это крупное московское издательство закрылось.

Третий свой роман («уже почти трагичный») Андрей Королёв послал в новосибирский журнал «Сибирские огни». И он там вышел: «Позже ещё несколько моих рассказов приняли там тепло».

Журналист, газетчик с тридцатилетним стажем стал писателем. Причём, хорошим прозаиком, со своим, не похожим ни на чей другой, голосом.

«Если взялся писать статью, повесть или роман, – непременно поймай нужный ритм и темп словосложения, – и он понесёт тебя как по волнам», – делился Андрей секретами литературного мастерства с коллегами.

И критика, и читатели хорошо приняли его книги: «Гонки на троллейбусах» (рассказы, 1999), «Провинция» (роман, 2015), «Провожатый» (рассказы, 2022). Подборки его новелл, роман «Белый воробей» публикуются в кузбасских и сибирских журналах.

«Главный герой сочинений Андрея (быть его прототипом автор доверял лишь себе), не осуждал никого, – подчёркивает Руслан Карманов. – Ни расчётливых героинь, непременно расстающихся с протагонистом, ни лицемеров, ни дураков. Любовь к людям была главным источником его изумительно-утончённой прозы...».

За роман «Белый воробей» Королёв был признан победителем литературной премии Сибирской генерирующей компании в номинации «Новое кузбасское слово».

«Его новеллистика проникнута несомненным единством. Как тематическим (почти всегда это рассказы о любви), так и исполнительским (все они сложно организованы, хотя легко читаются, все держатся на интонации, лейтмотиве, музыкальном переплетении тем и мотивов). – это мнение литературного критика Юрия Юдина, высказанное им в рецензии «В ожидании двусмысленной радуги» (книга «Классика земли Кузнецкой». Т. 3. Книга вторая. Проза.
Современная литература Кузбасса. – Кемерово. 2023. С. 140-147). – Это очень хорошая проза. …Мой любимый рассказ А. Королёва «Апокалипсо» достоин войти в любую, самую строгую антологию русского рассказа всех времён. И выдержит соседство с шедеврами Гоголя и Чехова, Тургенева и Бунина, Бабеля и Платонова, Шукшина и Довлатова.

При этом рассказ вовсе не кажется ярмаркой символов и сказочных мотивов. Ни следа нарочитой эрудиции, никаких услужливо подсунутых отгадок. Автор, разумеется, не шпиговал мифологемами ткань своей прозы намеренно – и читатель их по большей части не замечает. Просто из качественной прозы всегда можно вычитать в двадцать раз больше, чем она прямо сообщает. Так устроен и этот рассказ – с виду незамысловатая история о чуточку грустном свидании, которая читается одним духом…».

Многие части его прозы, незаметно «сшитые» талантом настоящего Мастера воедино, состоят из крохотных зарисовок, сделанных с натуры. Читаешь, и сам погружаешься в написанный Андреем мир, который раскрывается перед тобой своими лучшими гранями:

«… Ещё совсем светло, но взрослые деревья в лесу уже как будто погрустнели, вокруг стволов слишком уж безразличная тишина, только заросли малины выглядят на удивленье живо – ещё совсем зелёные и с сохранившимися снизу ягодами. А от бледной осины к сухому черенку берёзки протянулась видимая паутина – уже не страшная и не противная. А вот черёмуха правее в глубине так неприятно бросилась в глаза – вся чёрно-жёлтая и наполовину облетевшая.

И вдруг – так же ярко в луче заходящего солнца – прямо над тропинкой, на перекинувшейся через неё ветке – маленькая серая белочка – замершая, сжавшаяся и в то же время презрительно-бесстрастная, и её пушистый хвостик просвечивается насквозь – такой, оказывается, жиденький, с тонкой ниточкой-хрящиком посередине. Глянула свысока, дала на себя поглядеть и ускользнула в ещё густую пёструю крону, растворилась в чужом и непостижимо реально живущем мире. (Рассказ «Апокалипсо», «Огни Кузбасса», № 4, 2011).

«Любовь и доброта в его книгах прописаны как у себя в родном доме», – особо выделяет Руслан Карманов.

Любовь в произведениях Андрея Королёва всеобъемлющая. Прежде всего, это любовь к Женщине, к людям вообще. Не скрываясь, открыто он пишет про любовь к своей семье – жене Наташе, сыну Андрею, дочке Марии, сестре Елене, внукам… К Антиповке – лесному старенькому дачному посёлку для журналистов в Журавлях, где обожал встречаться с друзьями, чтобы пообщаться за нехитро накрытым столом. 

Его любовь к малой Родине начинается с его дома, в стенах которого живут его самые близкие люди. Прожив немало лет в Кировском районе, Андрей мечтал перебраться поближе к центру города: «Именно ощущение праздника (точнее, наверное, предощущение) почему-то всегда вызывает во мне это место, в общем-то, не слишком выразительное, транзитно-суетное, многолюдное по необходимости. Но, видимо, мне, как пацану с рабочей окраины, эта первая остановка на пути «в город», в Центральный район неизбежно должна была внушать такую приподнятость.

…А здание главпочтамта, которое я с раннего детства, ещё со времен поездок с мамой к её сестре тёте Поле всегда узнавал особо и горячо называл Москвой, вообще, думаю, стало главным ориентиром в моей жизни».

Немаловажно и другое: где-то на этом отрезке между первым универсамом и Театральной площадью в один из осенних дней он впервые увидел свою будущую жену. «...Она и сама по себе яркая, и побыть в центре внимания никогда не прочь. Да и то сказать: с ней я прожил уже вдвое больше, чем с родителями и сестрой, много было разных сцен, достойных вспоминания. Но мне в первую очередь видится такая картина, самый светлый образ семьи. Мы, молодые, идём из детской больницы с нашим первенцем. Тогда было модное движение «Плавать раньше, чем ходить», и ребенку «с тонусом» это было особенно показано. И вот жена провела с ним час в бассейне (я читал в холле, скорее всего кого-то из латиноамериканцев), а теперь мы возвращаемся домой по улице Ворошилова, обсаженной молодыми берёзами. И вдруг внезапный сильный дождь, летний ливень, и я снимаю джинсовую куртку и занавешиваю ею коляску, и мы бежим, толкая коляску перед собой, под весёлым тёплым дождём, смеясь, промокшие до нитки, но такие счастливые!»

В одно прекрасное время его мечта сбылась – семья Королёвых переселилась в «сталинку» на улице Орджоникидзе, которая упирается в площадь Пушкина:

«Квартиру здесь я купил десять лет назад, – сообщил он нам об этом в «Белом воробье», – засыпал кучу денег, даже влез в ипотеку… Наш дом – самый узнаваемый в старом центре города, как говорит моя сестра, «центрее не бывает»: из окон на пятом этаже я вижу уголки трёх лучших площадей и три триколора на крышах самых главных зданий – областной администрации, областного Совета нардепов и мэрии. Но больше всего мне нравится вид главпочтамта с восьмиугольной башней, тремя квадратными часами и шпилем и уходящей от него в перспективу улицей 50 лет Октября, особенно по вечерам, когда она загорается разноцветными огнями…».

Андрей немало поездил по свету, видел другие города и страны. Ему не раз предлагали перебраться в европейскую часть России. А что?! С его талантами мог бы вполне жить и работать в Москве, Питере, в любой столице любого региона, заработать денег, сделать приличную карьеру чиновника. Однако, он не принимал всего того, что не вписывается в его принципы жизни, мешает его журналистике, его писательству. Поэтому всегда старался «держаться подальше от власти и богачей – не только из брезгливости, но и из осторожности: часто они бывают очень сильными людьми, их обаяние способно действовать парализующе, их вера в собственную исключительность может быть заразна – и вдруг я не смогу выстоять, вдруг не смогу устоять?!»

В этом же кроется и главный секрет того, что он всегда с удовольствием возвращался в родной город – место своего детства, юности, взрослой жизни. Он не только сам любуется Кемеровым – он предлагает сделать это и своим читателям:

«...Я спускался в деревню (Журавлёво) окружной дорогой – не прямиком через бор по крутой тропинке с окаменело-отшлифованными корнями, а мимо новых жлобских коттеджей и потом по разбитой бетонке вдоль сосновых посадок, глядя на город, открывающийся на другом берегу Томи. Этот вид всегда меня умиротворяет, умиляет, воодушевляет, в общем, заставляет расчувствоваться...

Казалось бы, обычные новостройки, убогие, дешёвые, типовые для любого советско-российского областного центра, однако у меня при виде их сразу теплеет в душе. Это сродни жалости, только возвышенней, суровей, честней. Я люблю свой город, даже его корявое название – Кемерово – кажется мне тёплым и оригинальным, а наш старый центр с высокой набережной и цельным архитектурным ансамблем образцового сталинского стиля я вообще искренне считаю не только уютным, но и красивым».

«…Сквер у областной филармонии – один из лучших в городе: он и вылизанный, и с этакой приятной диковатостью. За первым рядом лип и вторым рядом берез растут купами тёмные ели, а между ними на газоне живописные кучи валунов (на самом деле, наверное, неликвид с каменоломен, однако смотрится всё равно симпатично). Сейчас, с валами счищенного снега и шапками сугробов на месте клумб, сквер уныл, сиротливо насуплен. Но уже скоро оживёт, расцветёт, заполнится людьми.

…Перейти Красную улицу – и окажешься на необычном пятачке, неожиданно безлюдном для этого района. Не скажу, что это сердце или лицо города, скорее нежный животик, или бритый лобок, или тёплая подмышка – да, именно, как у Христа за пазухой! – потаённый тихий уголок с особенно мягким уютом.

От розово-мраморной часовни иконы «Всех скорбящих радость» до задней стены бывшего обкома «Всех алчущих надежда» примерно гектар обетованной земли под сенью берёз и лиственниц. Доминанта ландшафта – роскошная круглая клумба с тремя ажурными фигурами ангелов; вокруг неё и в нишах центральной аллеи солидные скамейки (парковые диваны!)…»

«…Хотя, – признаётся автор «Белого воробья, – конечно, больше всего я люблю своих земляков. Банально, но правда: сибирский характер, широта души и всё такое».

Перечитав заново эти строки, так и хочется спросить кемеровчан: «Вы умеете любить свой город так, как это делал Андрей Королёв? А вообще-то любить вы умеете?»

Любовь в произведениях Королёва не только расширяет границы смысла жизни, она делает мир вокруг безграничным и наполняет новыми ощущениями, помогает нам видеть и чувствовать гораздо больше, чем обычно. Её величину нельзя определить никакими привычными единицами измерений, она не вмещается в определённые рамки, при этом не тяготит и не мешает. Как воздух вокруг нас не мешает нам дышать. Его всеобъемлющая любовь – особый дар, который даётся не каждому. Такой тип любви не знает границ: она принимает и прощает, поддерживает и ободряет.

«Тем же, кто лишён этого королёвского дара, могу посоветовать: читайте прозу Андрея, – заповедует Руслан Карманов. – И вы обязательно станете лучше, щедрее, великодушнее и точно – добрее».

А неугомонный жизнелюб, писатель Андрей Королёв продолжает поражать своими открытиями:

«Недавно я вывел такую формулу: жизнь в целом отвратительна, но в частностях прекрасна. Хорошо, когда таких частностей набирается побольше... А для этого надо помнить хорошее и хранить».

«Белого воробья» Андрей завершил поразительными, щемящими душу пророческими строчками:

«Небо постоянно подаёт какие-то знаки – надо только уметь их читать. Я вот не умею. Живу без иллюзий и стараясь не врать себе, и только изредка чувствую, что всё красивое не случайно и всё доброе не обречено, и лишь иногда могу надеяться, что, умерев, останусь в воздухе возле любимых и буду им помогать – как мне всегда помогал со щадящей иронией мой терпеливый ангел, Небесный мой Отец».

                г. Кемерово, май 2025 г.