Голоса Космоса

Пролог.

Они всегда смотрели в небо.
Те, кто помнил древние сказки, и те, кто записывал данные приборов.
Люди — дети Земли и внуки Солнца — несли в себе ту же тягу к бесконечному, что и звёзды — к сиянию.
И каждый шаг их — от костра к крейсеру, от сказки к формуле — был не бегством от себя, но стремлением понять, кем они были... и кем могут стать.

Это история о девочке, которая выросла среди звёзд.
О её отце, несущем в себе свет древних знаний.
О голосах планет и голосах сердец.
О страхе, который обнажает любовь.
И о любви, которая делает смелыми даже в безмолвии Вселенной.
Глава 1

Элина сидела одна у догорающего костра — молодая и красивая. Она смотрела то на мерцающий пепел, то на звёзды, и казалось ей, что разница между ними всё уменьшается. В какой-то момент они стали похожими — эти две стихии, вечно притягивающие влюблённые взгляды.

Не так уж часто Элина оставалась одна, но в этот вечер, который они с папой собирались провести вместе, что-то нарушило их планы. Его срочно вызвали в Центр. Оставшись одна, она не захотела ложиться спать.

Конечно, с папой всегда интереснее — но так бывает не всегда. И хотя было немного обидно, Элина уговаривала себя: «Если папу потревожили, значит, его позвали звёзды».

Так оно и было. Уже вторая экспедиция, направленная Верховным Советом по звёздам к краю Вселенной, не смогла выйти за её пределы. Центр собирался принять важное решение.

Костёр и звёзды погасли почти одновременно. Разница лишь в том, что первый ещё напоминал о себе тонкой струйкой дыма, а звёзды — далёкие и холодные — растворились в рассвете.

Её тело слегка зябло, но внутри было блаженное состояние — то самое, которое переживает каждый влюблённый.

Она забралась с головой под одеяло и мгновенно уснула — как засыпают уставшие младенцы после пары глотков тёплого молока.

Не скрип, не стук — внутреннее чутьё пробудило Элину.

Папа сидел рядом и смотрел на неё — на свою единственную дочь, так похожую на маму.

— Папа, было так здорово! А ты как? Что-то серьёзное случилось?

— У нас другого не бывает, милая. Прости, что наш вечер не удался...

— Вечер и ночь удались! Представь, мне было особенно хорошо — сначала у костра, потом со звёздами! Папочка, они такие смешные, такие болтушки!

— И что они говорили?

— Сначала между собой щебетали, а потом заметили меня и позвали к себе в гости!

— Ты моя фантазёрка. Самая лучшая мечтательница на свете.

— Папа, а ещё они играли музыку — нежную, красивую... — Элина замолчала, всматриваясь в его лицо. Он уже не улыбался и смотрел в сторону. — Так! Что у тебя? Я чувствую — ты хочешь что-то сказать. Говори! — строго, как мама, потребовала она.

— Мне придётся очень скоро улететь... Такое решение принято. Прости, я даже не знаю, насколько долго.

— Я тебя прощаю! Но, пап, возьми меня с собой! Я ведь уже окончила курс помощника главного пилота, ты сам говорил, что я лучшая! Тебе нужен такой помощник? Команда ведь ещё не набрана?

— А как ты об этом узнала, умница моя?

— Папа, тебя вызвали ночью, решение приняли утром, а сейчас день. Команду подбирают серьёзную, ведь задача — нешуточная. А я — подходящая: умная и готова лететь хоть сейчас!

— Это не прогулка, Элина. Это — неизвестность. Опасность. Я не могу рисковать тобой. Не проси. Пойдём пить чай.

Они прошли на кухню, где всё уже было готово.

— Папочка, ты молодец! Я так проголодалась, не смогла бы ждать и минуты. Ты всё приготовил, как я люблю. Мне так нравится, когда ты заботишься обо мне!

— Не подлизывайся. Я сказал — нет. И не строй мне глазки. Поцелуй меня и давай пить чай.

Прошло ровно столько времени, сколько нужно, чтобы выпить чашку и надкусить бутерброд. Прозвучал условный звонок из Центра. Папа встал и ушёл в комнату.

Через закрытую дверь не было слышно ни слова. Элина и не подслушивала — её воспитали в уважении к отцу и его работе. Она просто сидела и пила чай. Терпеливо ждала.

Дверь открылась. Папа подошёл так, чтобы она не видела его лица — одновременно спокойного и напряжённого.

— Только не надо меня целовать и благодарить. Это случайность, не моя заслуга, — сказал он, глядя ей в глаза.

— Папуля, это то, о чём я думаю? Тогда я скажу тебе, как сто раз говорила: ты — лучший!

— Повторяю: не моя заслуга. Они спросили — я порекомендовал. Я порекомендовал — они согласились. Летим завтра. Допивай чай и отдыхай. Мне нужно работать.

Элина с визгом закружилась, сделала пару оборотов на одной ноге и прыгнула отцу на колени. Он позволил обнимать и целовать себя — но не дольше минутки.
Продолжение. Глава 3 (продолжение)

— Ладно, принято! Сам себя не понимаю… видимо, что-то...
— Стоп! Договорились. Проехали. Скажи, как тебя мама называла в детстве?
— ...Меня бабушка воспитывала. Маму не помню... и папу тоже.
— ...Бывает в жизни и такое... Мне повезло больше — у меня есть папа. Прости, если задела тебя.
— Я привык. А бабушка называла меня «Давидка».
— Поняла! Так, Давидка, хочешь — начнём наше знакомство с прослушивания голоса Космоса? Это моя мечта — услышать его живьём!
— Здорово! Я готов!

Он нажал на кнопку, и из стены выдвинулось дополнительное кресло. Давид сел, машинально глядя на Элину.

— Но прежде — могу я узнать, как мне тебя называть? — с улыбкой заглянул ей в глаза.
— Элина. Зови... пока так. А там — посмотрим!

Они оба рассмеялись, и Давид пожал её протянутую руку.

— Давидка, ты когда-нибудь слушал голос Космоса?
— Честно — нет, — без тени смущения признался он.
— Здорово! Давай тогда вместе с ним знакомиться. С чего начнём?
— Не знаю... С того, с чего хочешь ты.
— Неплохое начало для молодого джентльмена! Принимается. Начнём с главного — с Солнца. А теперь... молчим!

Элина ввела в поиск: Галактика. Млечный Путь. Солнечная система. Солнце — и нажала кнопку «Поиск».

Лёгкий треск сменили знакомые звуки — как будто поют ночные сверчки. Только здесь они звучали приглушённо и одиноко.

Элина вспомнила вечер у костра — то ощущение внутреннего тепла, даже в одиночестве. Посмотрела на Давидку: он сидел, погружённый в свои мысли. Она не стала прерывать его. Просто ждала, когда он сам посмотрит на неё.

— Никогда не думал, что Солнце — наше светило — издаёт ночные звуки…
— Ты красиво выразился, Давидка! Мне понравилось! Переходим дальше?

Не дожидаясь ответа, она заменила Солнце на Меркурий.

Через секунду каюта наполнилась тяжёлым рёвом, напоминающим звук реактивного двигателя. Они взглянули друг на друга, замерев с удивлением.

— Так… полетали... Теперь следующая — Венера. И без всякой символики, просто планета Венера!

Рокот сменила печальная мелодия виолончели.

— Как неожиданно, — прошептал Давид, вслушиваясь.

Элина тоже удивилась. Но вскоре звук увлёк её вглубь воспоминаний — туда, где обитала память о маме.

Прошло несколько минут. Их взгляды встретились.

— А теперь — Марс, — произнесла Элина. Виолончель сменилась завыванием сухого пустынного ветра.

— Чувствую одиночество и тоску, — сказал Давид.
— Согласна. И какое точное соответствие между звуком и образом… Теперь — Сатурн. Послушаем?

Опять реактивный рёв.

— Ты не ошиблась? Разве не такой же звук был у Меркурия?
— Д-а-в-и-д-к-а… п-р-и-с-л-у-ш-а-й-с-я, — пропела Элина, мягко притянув его голову ближе, — слышишь разницу? Этот звук — удаляется. Сатурн… улетает!

— Э-л-и-н-а, ты п-р-а-в-а… Голова даже закружилась...
Она посмотрела на него хитро и поняла, отчего именно. Но промолчала.

— Теперь — Уран. Его голос.

Снег. Завывание. Настоящая вьюга промчалась над ними. Они переглянулись — и засмеялись.

— Что-то стало прохладно, — сказал Давид. — А давай теперь послушаем тебя. Чем ты, родная, наполняешь Космос?

— Земля, — набрала Элина.

Звуки прибоя заполнили каюту. Давид и Элина, не сговариваясь, вообразили себя на берегу океана, над которым пролетает реактивный самолёт.

— Удивительно… Я будто чувствую запах океана, — прошептал Давидка.
— Как красиво звучит Земля… Думаю, это самые родные звуки во всей Вселенной.

Они сидели молча, стараясь продлить этот момент тишины и близости — как будто на далёкой, но любимой Земле.

Прошла минута. Потом ещё одна.

— Нептун, — почти торжественно произнесла Элина. — Как ты звучишь, покажи нам.

Звук, как при утечке воздуха из шарика, заставил их вздрогнуть.

— Давидка, это что?! Проблемы? Ты слышишь? Будто воздух выходит из крошечной дырочки...
— Может, Нептун просто шутник! — усмехнулся Давид, пытаясь её успокоить. — Что дальше? Плутон? Юпитер?
— Плутон, — кивнула Элина, вводя команду.

К свисту добавился металлический звон — как будто по медной тарелке водят деревянной палочкой.

— Плутон — буддист! — озорно сказал Давидка и рассмеялся.

Элина почувствовала: его смех подбадривает её.

— А теперь... Юпитер. Послушаем, как он нас поприветствует.

Первые звуки заставили их вздрогнуть. Они увидели себя у входа в таинственную пещеру. Ветер — низкий, гулкий — будто шёл из глубины самой Вселенной.

— Ничего себе… — выдохнул Давидка.
— Мне страшно… — прошептала Элина. — Давидка… мне правда страшно…
Глава 4

— Не надо бояться. Это всего лишь звуки Космоса… и наши ассоциации.
— Но звуки — это волны, несущие информацию. Я… действительно испугалась.

Элина отключила прибор. Но в её ушах всё ещё звучало зловещее завывание. Оно будто застряло в теле и не хотело отпускать.

— Я хочу к папе… — прошептала она уже не как помощник главного пилота, а как девочка, которой привиделся страшный сон.

— Это нормально. Элина, ты женщина. А это соответствует твоей природе. А я — мужчина. И по своей природе должен быть рядом. Защищать. Всегда быть рядом… если ты позволишь мне это, пожалуйста.


---

Глава 5

Главный вошёл в каюту Элины. В центре стояли две фигуры, прижавшиеся друг к другу, будто застывшие.

— Добрый день, молодые. Полагаю, вы уже познакомились? Напомните, молодой человек, ваше имя и должность — я ещё не со всеми успел.

Давид опустил руки и повернулся. Элина не отпускала его — прятала за его спиной своё заплаканное лицо.

— Неплохое начало знакомства… Итак, кто вы, молодой человек?
— Давид, помощник капитана… второй помощник, — ответил он, взглянув на Элину. Та всё ещё всхлипывала.

— Элина, можешь объяснить, что здесь происходит? — спросил папа, тем тоном, каким взрослые говорят с заплаканным ребёнком.

— Можно я скажу? Элине сейчас трудно… она сильно взволнована, — сказал Давид, делая шаг вперёд, продолжая заслонять её.

— Хорошо. Начнём с вас, Давид.

— Мы слушали голоса Космоса. Всё было спокойно. Но когда дошли до Юпитера… мы испугались. Элина заплакала, я просто пытался её успокоить.

— Элиночка, ты как? Можешь подойти ко мне? — мягко спросил отец.

— Да, папочка. Конечно. — Она вытерла нос, шагнула к нему и, заглянув в глаза, прошептала: — Прости меня. Я испугалась за тебя. У Юпитера… такой страшный голос. Он ужасный. Я представила, как ты один, летишь в эту бездну, а я... мы... ничем не можем помочь. Это невыносимо, папа! Я так люблю тебя!

— Понимаю. Но, мои милые, Космоса не нужно бояться. Его надо любить. Он — не враг. Он — наш дом. А то, что вас напугало, примем как предупреждение. Космос заботится о нас и, возможно, хочет нас предостеречь.
Давид, иди к капитану — у него есть для тебя задание. И… спасибо тебе. Я говорю серьёзно.

Они остались вдвоём. Отец крепко обнял дочь.

— Когда я впервые услышал голос Юпитера — не мог спать несколько дней…
Пора. Целую тебя.


---

Глава 6

Элине больше не было страшно. Это понял и папа — иначе бы он не ушёл.

Она села к столу, выключила свет. Иллюминатор манил её взгляд.

— Как мала наша планета… и Галактика… и сама Вселенная. И какое прекрасное наше Солнце! Оно кажется огромным, когда рядом, и совсем крошечным — по сравнению с другими звёздами.

Она вспомнила, как папа рассказывал про Поллукс — звезду, в 30 000 раз больше Солнца.
— Но ведь светит нам именно Солнце, — подумала Элина. — А кому светит этот Поллукс?

Она пыталась всмотреться в глубины звёзд.
— Не могу себе представить, что в нашей галактике — десятки миллиардов таких систем…

Элина смотрела в звёзды, ощущая себя внутри «Космической паутины». Повернула голову влево… затем вправо…
— Невозможно объять её взглядом… Паутина размером в пять миллиардов световых лет…

— А где же Андромеда? — прошептала она. — Как много пустоты в Космосе. Почему же учёные утверждают, что столкновение с ней неизбежно? Пусть через миллиарды лет — но почему?

Она снова уставилась в иллюминатор.

— Интересно… есть ли у Вселенной край? Не условный, а настоящий, физический?

Ей вспомнились лекции о странных движениях галактик, возможных лишь после их столкновений.
И рассказы о «Тёмных потоках», несущих галактики в неизвестность…

Тихо вошёл Давидка. Подошёл и прижался к ней. Именно этого ей сейчас и хотелось — держать за руку того, кого любишь, и лететь в безграничный Космос.

Она сжала его ладонь и произнесла:

— Моя Галактика… Млечный Путь… ты — лишь часть бескрайней мультивселенной, со своими законами, жизнью…
Тебе, как и нам, отведено своё место.

Потом повернулась к Давиду и добавила:
— Я не хочу чувствовать себя маленькой… незначительной… случайной.
Я хочу слиться с Космосом… и вместе с тобой, Давидка, наслаждаться его красотой.

Они обнялись крепко. И в этом объятии время перестало существовать.


---

Глава 7

Сигнал общего сбора раздался по всему кораблю. Все члены экипажа должны были занять свои места.

Элине и Давиду не потребовалось ни секунды на сборы. Они молча освежили лица и спокойно направились в командирский отсек.

Фигуры впереди, фигуры позади — они словно плыли по живому потоку.

Двери отсека едва успевали закрываться, когда в них вливались новые люди — инженеры, помощники, научные сотрудники, представители Центра.

Через минуту всё замерло. Все были на своих местах, пристёгнуты.

Элина сидела слева от своего начальника.

— Слушай внимательно, что будет говорить Главный, — сказал он ей. — Нужно всё понять, запомнить. Если что-то пойдёт не так — ты должна найти решение. Поняла?

— Поняла, капитан. Спасибо. Я умею принимать решения!
— Я и не сомневаюсь. Другую бы не одобрили! Ну, слушаем.

Корабль продолжал путь — за гранью известного.
Между строк данных, среди шороха звёздных волн, звучал голос человечности.
Элина уже не была только дочерью или помощницей.
Она стала частью пространства — тем, кто способен услышать Космос не только приборами, но сердцем.

А Давид?
Он больше не боялся быть рядом.
Он был рядом.

Юпитер умолк.
Но в сердце Элины звучал теперь другой голос —
не шум бездны,
а музыка близости.
И, быть может, это и был настоящий голос Вселенной.