О послушании и смирении

                Наш православный люд страдают одной характерной болезнью – все любят говорить о смирении и послушании, но никто не знает, что это такое. А ведь эти понятия лежат в основе Православной аскетики и учении о спасении. Их непонимание  превращает церковную жизнь в «иудейское служение», как его называл преподобный Максим Исповедник. На тему послушания написаны тома церковной литературы, но они, как правило, носят более теоретический, чем практический характер, отражая часто личное мнение авторов, порой, далеких от истины. Толкования смирения принадлежат в основном монашествующим прошлого и настоящего, что делает  эти понятия еще более далекими от мирян. У нас эпидемия сейчас идет такая, особенно в соцсетях. Многие публикуют толкования преподобных отцов и современных монахов разного чина на аскетические и духовные темы, а они любят разглагольствовать о том же. При этом ни те, ни другие не понимают, что суждения инока, совершенно не приемлемы для мирян, поскольку вся их экзегетика основана на монастырском образе жизни, и поэтому отстоит от повседневных забот христианина как небо от земли. Недалекие, мнящие себя знатоками веры и самочинные богословы, публикуют эти рассуждения, не задумываясь о пагубности их «творчества», которое является удобным инструментом соблазна в руках дьявола. Чтобы распространять высказывания святых, нужно их понимать с учетом личности, исторических условий и богословия святого в целом. А этим никто себя не утруждает и поэтому каждый тиражирует то, что ему кажется правильным и своевременным. Хотя многие святые при жизни, не только ошибались, а иногда и в ересь впадали. Но это отдельная тема для разговора, и мы к ней еще вернемся.
                Человек, связавший себя с Православием должен знать, что такое смирение и послушание, и чем они отличаются друг от друга, иначе спасение станет невозможным. О них проповедуют с амвона, вещают с экранов ТВ, в соцсетях и в богословских диспутах. Похоже, существует некая негласная договоренность о том, что  проповедующий и внимающие, якобы знают и понимают, о чем идет речь.  Заявить о непонимании смирения и послушания считается совершенно не приличным для прихожан и, тем более, для клириков. Поэтому изо дня в день одни вещают чего не знают, а другие слушают то, чего не понимают, и при этом все делают вид, что все ясно. В церковный лексикон слова о послушании и смирении вошли из послания апостола Павла к Филиппийцам, в котором, говоря о Христе, он пишет: «Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил.2:8). Поскольку задача христианина следовать Христу, то понимание этих слов буквально привело к утрате их первоначального смысла. К сожалению, никто не прислушался к Павлу, который предупреждает: «буква убивает, а Дух животворит» (2Кор.3:6). В результате буква убила Дух в словах о смирении и послушании, превратив их в затасканный нарратив «благочестивого» поведения.
                Что только не называют в приходской и монашеской среде этими словами – от рабского труда так называемых «трудников» в монастырях за койку и монастырскую трапезу, до трудовой повинности несчастных прихожанок в церквях «ради Христа» или «братского чаепития». По сути, упоминание о смирении превратилось в некое магическое заклинание, посредством которого духовенство приобретают себе безропотных дармовых слуг, ибо обвинение в несмирении равносильно обвинению в смертном грехе. Отцы вещают, что если нет смирения, то обуяла грешника гордыня – мать всех грехов, а значит далек он от Христа и Царствия Небесного. Посему и прещение наложить могут. Слова величайшего духовного значения, раскрывающие тайну Боговоплощения, превратились в инструмент страха и принуждения. Если их убрать из церковного лексикона, то вербальная жизнь церкви явно оскудеет и превратится в «несоленую соль». Поэтому в силу значимости и актуальности темы, необходимо дать богословское определение смирению и послушанию, не имеющее ничего общего с профанным и вульгарным пониманием этих добродетелей.
                Как я уже сказал, термины «смирение» и «послушание» пришли к нам из послания апостола Павла. Все Священное Писание – боговдохновенно и признается Церковью, как исходящее «из уст Божиих». Для начала рассмотрим послушание применительно к «Богомужним», как их называет Максим Исповедник, действиям Сына Божьего. Ипостась Христа является Богочеловеческой, то есть, состоящей из человеческой и Божественных природ «не слитно и не раздельно», как о том сказано в определении IV Вселенского Халкидонского Собора. Это учение весьма сложное и содержит тайны, превосходящие человеческий разум. Каждому оно открывается особо, в зависимости от готовности ума вместить откровения свыше. Многочисленные ереси монофизитства и монофелитства возникли как раз на почве ошибочного толкования двух природ Христа. Опуская достаточно сложные исследования святых отцов, суть «Богомужности» Сына Божьего можно раскрыть в следующих словах. Как Бог, Он не может быть не послушливым и смиренным, и не непослушным, и несмиренным, ибо Бог чужд всему этому в силу Своего Божества. Следовательно, послушание и смирение, о котором говорит апостол, относятся к человеческой природе Иисуса Христа. Главной задачей Боговоплощения было возвращение человека к его первоначальному райскому состоянию. Сын Божий воспринял человеческую плоть, в том виде, в каком она была на момент Воплощения, во всей полноте, включая и пораженность естественными страстями или извинительными грехами, поскольку в исцелении нуждалась вся человеческая природа. Как писал святитель Григорий Богослов: «что не воспринято, то не уврачевано». Поэтому Христос воспринял не какое-то иное тело, отличное от  нашего, а плоть падшего Адама. Его задачей было восстановить образ и подобие Божие именно в грешнике. Учение об этом создавалось святыми отцами от Григория Богослова до Максима Исповедника и получило название «Апокатастасис» или «восстановление». С другой стороны, мы знаем, что Христос был: «Подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр.4:15), то есть был безгрешен.
                В связи с этим, возникает вопрос: как Иисус мог быть безгрешным, если воспринял нашу грешную природу во всей ее полноте? Ответ на этот вопрос дают понятия  «послушание» и «смирение». Уничтожение первородного греха свершилось в момент Воскрешения Спасителя и Его прославления. Оно заключалось в восстановлении первозданного образа и подобия Божьего в человеке. Это стало возможным в силу непорочного зачатия Девы Марии, которое не сопровождалось страстностью – неизменной причиной греха. Совершить такое не под силу людям, а только Богу, поскольку падшее и греховное не может восстановить безгрешное и святое. При Воплощении была задействована Божественная сущность Христа, восстановившая  безгрешную природу Адама. Поэтому Апостол и говорил, что Христос был как один из нас «кроме греха», имея ввиду грехи вольные, не извинительные. Пребывая во плоти, Спаситель подчинил действие человеческого Божественному, не умоляя при этом, свободы и свойств, присущих нашему естеству. Он не поглотил Своим Божеством человека, как о том учили монофизиты, и не подавил Божественной волей человеческую, как о том провозглашали монофилиты, а в зависимости от ситуации и плана Домостроительства, позволял действовать в Себе и той, и другой. Применительно к нашей теме, это означает, что Христос «был послушлив до смерти» в том смысле, что не позволял человеческой воле идти против Божественной. Иисус был послушлив в Самом Себе, а не по отношению к Отцу, ибо Сам был во всем Ему равен, а значит послушание Себе равносильно послушание Отцу, ибо воля и действия Святой Троицы едины во всех Лицах. Такое послушание исходило из Божественной природы Сына, а поэтому людям – недоступно. Следовательно, смысл послушания заключается в восстановлении падшей природы человека Божественной, когда человеческая воля во всем гармонично взаимодействует с волей Бога (синергия).
                Павел не случайно поставил слова «послушание» и «смирение» в один ряд, поскольку они близки друг другу по смыслу. Послушание является формой смирения и его проявлением вовне. Без послушания Христова не может быть смирения, а без смирения – послушания. Через свободное подчинение человеческой воли Божественной наступает восстановление человека в его не поврежденном грехом образе и подобии Божиим. Вот что является смирением и послушанием в богословском смысле.  И как дико и грубо в свете этого  должны выглядеть смирение и послушание, когда под первым понимается подчинение одного грешника другому, как правило, еще большему грешнику, пусть и в священном сане, а под смирением – толстовщина, когда, стиснув зубы и вскипая от ненависти, «благочестивый» христианин опускает глаза долу при нанесении ему обид, унижений и оскорблений, подставляя в буквальном смысле левую щеку для нового удара, из опасения быть обвиненным в гордыне и отсутствии смирения.
                Самое лучшее, на мой взгляд, определение смирения, дает преподобный Исаак Сирин: «Смирение – это сугубое, добровольно принятое на себя омертвение для всего»! Вот, в чем квинтэссенция смирения – умереть во всем и для всех, умереть для мира с его страстьми и похотьми. Об этом состоянии апостол Павел писал так: «Уже не я живу, но живет во мне Христос…имже мне мир распяся, и аз миру» (Гал.2:20;6:14). Из вышесказанного следует, что смирение и послушание – явления глубоко духовные, отражающие внутреннюю брань на пути к обожению.
                Послушание – это духовное состояние, которое  вырабатывается долгими годами внутренней борьбы. Оно заключается не в подчинении старшему, а в повиновении воле Божьей, которая открывается подвижнику различным образом. Мотивом послушания становится стремление все, что не делать, делать ради Христа, а не ради кого-то или за что-то. Вот что пишет о послушании митрополит Антоний Сурожский: «Послушание – это раньше всего стремление слушать и стремление слышать не только умом, но всем существом, открытым сердцем, благоговейным созерцанием духовной тайны другого человека». Другими словами, послушание – это категория духовного общения, условие истинного братолюбия, и как следствие, дар услышать глас Божий в себе, часто взывающий к разуму через попускаемые события или устами ближнего. И достигается этот состояние способностью различения сути вещей и явлений в окружающем мире, в которых боголюбивый ум видит Промысел Божий. Иначе говоря,  послушание – это способ богопознания, а не мытье полов в церкви или чистка монастырского коровника. Поэтому, когда термин «послушание» используют для якобы «благочестивого» определения той или иной трудовой повинности в храмах или монастырях, то тем самым не только извращают Евангельское учение, но и оскверняют подвиг Христа, предавшего Себя на распятие ради спасения человечества.
                Смирение – это побуждение, волевое усилие, направленное на исполнение воли Божьей и отсечение своей; и реализуется это усилие через послушание, то есть способность услышать (послушать) самого себя: «Внемли себе» (Втор.15:9), – призывает Господь. А для этого нужно научиться различать свою волю от Божьей. И постичь это можно только опытным путем, следуя заповедям. Но, чтобы внимать себе, нужно отвлечься от всего внешнего и лишнего, то есть умереть для мира в своих помыслах. Именно об этом говорит Исаак Сирин. Кроме того, бытующее "толстовское" понимание смирения среди духовенства, монашествующих и мирян, по сути,  обвиняет Спасителя в несмирении, поскольку Христос изгнал кнутом торговцев из храма и жестко обличал книжников и фарисеев: «Отец ваш – диавол» (Ин.8:44), «Гробы, полные костей мертвых и всякой нечистоты» (Мф.23:27). И самое главное, –  послушание и смирение во имя Христа – это не повиновение духовенству и власть имущим, а проявление Божества в человеческой природе. Непонимание этого ведет к тяжким последствиям и гибели души.