30 июня

               

Мелкий назойливый дождь идёт с вчерашнего полудня. Интенсивность одна – надоедливая. Моросит и моросит. Нудный и омерзительный. Спрашиваю сам себя, как настроение и отвечаю, не думавши: мерзостное!

Под козырьком над подъездом дымит сосед Полковник, бывший военный. В любую погоду он всегда в половине пятого утра выходит на улицу. Выкуривает пару-тройку сигарет и непременно пьёт крепчайший, почти голимая заварка, чёрный чай. Думаю, и сигареты, и чай помогают справиться с перманентной депрессией, вечной спутницей человека отдавшего всю сознательную и, предположительно, подсознательную не меньшую часть, службе в армии. Знаю об этом состоянии не понаслышке, когда дядьку то же в полковничьем звании после ранения списали из рядов вооружённых сил, он частенько, как нынче говорят, зависал в неопределённом состоянии: жутчайшая депрессия и чёрная меланхолия стали его верными спутниками. Потому что не знал, как жить. Он привык почти с малолетства жить по уставу и расписанию. Отбой и подъём. Военное училище. Академия. Учебная тревога и приближенная к боевой. Маршировка на плацу. Чеканный шаг – асфальт в тоске идёт ветвистыми трещинами. Потом почти десять лет горячие точки. Количество наград сравнимо с количеством полученных ранений.

Дымит Полковник и втихаря клянёт погоду. Что ни день, то слякоть и грязь. Ежели солнышко выглянет, тихая радость на сердце сменяется тревогой: набегают мрачные тучи с севера и ноет рана сердечная и не дают покоя раны физические. Всегда удивлялся, одинокому Полковнику какая корысть, идёт ли дождь, или вёдро стоит. Огорода нет, чтобы переживать из-за не уродившегося урожая. Да не то что огорода, семьи нет. Любопытные клуши-сплетницы расстарались однажды не на шутку, устроили допрос с пристрастием, а, мол, где ваша семья, товарищ Полковник, где дети. Отборный, закамуфлированный под литературные пассажи мат на корню прервал шквальную атаку и отбил охоту набиваться в собеседники. Полковник ни с кем не дружит и, судя по всему, не дружил. Что там с семьёй, одному Аресу известно. Местная почтальон секретничала на ушко, дескать, приходят ему толстые конверты с синими и красными печатями со всего свету, их он называет депеши. И всегда, перед тем как взрезать край конверта ножом, делает удивлённое лицо. Мне судьба соседа неинтересна. Дай сил природа-мать со своими злобами дня разобраться. Но иногда щекочет в носу узнать, а что же скрывается за не напускной маской этого человека.

Погода плоха. Гадаю, лучше не будет. Скоро межень. Прогнозы синоптиков на этот раз точны. Дожди. Облачность. Переменная и сплошная. Количество осадков рекордны за последние столько-то лет. Вот радость-то простому народу какая – количество осадков рекордное! Нашли в чём рекорды искать. Если сравнивать с другими областями жизни страны, то уж пусть лучше останутся природные рекорды, чем антирекорды экономические.

Налетит ветер. Всколыхнёт листву сирени. Вспорхнут с мокрых веток блестящие оперением воробьи. Заворкуют под крышей голуби. И снова штиль. Пробежится волна по нескошенной траве, проклюнутся рыжие уши котов, блеснут в охотничьем азарте песочно-ржавые глаза, вышли бестии на охоту. Живности пернатой всем любителям нежного мясца хватит.

Рядом с Полковником стоит дворник. Жалуется на непогоду. А всё, говорит, из-за ранней пасхи. Дескать, бабушка всегда в детстве, он запомнил говорила, коли ранняя пасха, жди дождливое лето и неурожая. Полковник молча дымит сигаретой. Дворник умолкает. Закуривает тоже. Дымят вдвоём два почти одного возраста человека, а общих тем для задушевной беседы нет. Как нет солнечного лета и безоблачного неба…
                Глебовский, 30 июня 2025 г.