Закат

Тусклый свет фонаря дрожал на мокром асфальте, отражаясь в лужах, оставленных недавним дождем. Вега стояла, скрестив руки, как будто пытаясь удержать внутри последние капли тепла. Ее дыхание превращалось в пар на холодном воздухе.
- Я не хочу, - сказала она, не глядя на него. - Не хочу гадать, где ты. С кем. Жив ли вообще.
Последнее слово повисло между ними, тяжелое, как камень.
Тау молчал. Он знал, что любая попытка объяснить сейчас будет звучать как ложь. Потому что это и была ложь. Все эти годы.
- Надоели твои сказки про капитанов дальнего плавания, - она резко повернулась к нему, глаза блестели. - Ты хоть сам-то в них веришь?
Он вздохнул:
- Я не капитан.
Честно. Почти.
Она фыркнула, будто ждала этого:
- Ну вот. Хоть что-то правдивое.
Пауза. Где-то вдали проехала машина, свет фар мелькнул и исчез.
- Всё, - сказала Вега тихо, но так, что сомнений не оставалось.
Тау не ответил. Он мог бы остановить ее. Мог бы сказать правду. Но он только виновато улыбнулся.
- Ты бы мог жить с человеком, о котором ничего не знаешь? - ее голос дрогнул.
Ответа не было.
Вега ушла.
И Тау не остановил ее.


Глава 1.
Кабинет председателя Альянса Седьмой ветки Коса погрузился в тревожный полумрак. Лишь бледное мерцание экрана с графиками нарушало темноту, его цифры безжалостно констатировали: производство растёт, а занятость падает. Падает несмотря на строжайший контроль за производством, количеством производимой продукции. Парадокс эффективности плановой экономики, который может стать смертным приговором для миллионов.
Ларен, его советник, швырнул папку на стол с такой силой, что бумаги разлетелись, обнажая самый страшный секрет Империи.
- Всё это ложь, - прошипел он, и в его голосе звучало нечто большее, чем просто гнев - отчаяние человека, видевшего конец. - Их "чистый лист" - это просто красивая упаковка массового убийства.
В глазах Кос застыла усталая обреченность человека, на краю пропасти. Пальцы охватили голову, сжимая виски – безнадежная попытка остановить наступающую боль.
- Может быть... - начал он, но голос предательски дрогнул. - Может, они правы? Но, черт побери, разве это может быть выходом?
Ларен резко подошёл к экрану, его палец вонзился в график, оставив жирный отпечаток на стекле.
- Смотри! Производства автоматизированы на девяносто процентов. Мы уже создали мир, где человек лишний. Чем они будут заниматься? Творчеством, самореализацией? Бога ради, оставь эти сказки для малолетних детишек. Только тяжелый физический или умственный труд позволяет человеку оставаться человеком. Думаешь к чему все эти никому не нужные стройки, города, вырубленные в скалах? Чтобы было чем занять людей... Восьмая ветка предложила свое решение. Да грязное. Да оно плохо пахнет. Но все же это решение! Удалить носителя и проблема решиться сама собой.
Кос понимал, что Ларен где-то прав. А может быть даже и не где то. Может быть он и прав. А его человеколюбие и мягкотелость приведет человечество к краю пропасти, над которым он сейчас стоит.
- Не забывай еще, что другая Земля дышит нам в затылок. – добавил Ларен. - Готовится вторжение. Что мы сможем противопоставить этой экспансии? Батальоны Красных бригад?
- Ты вообще соображаешь, что ты говоришь?! Мы не имеем права… - голос Коса сорвался. – Должна же быть альтернатива. Космическая экспансия?
Лорен расхохотался:
- Серьезно? Космическая экспансия? – Косу показалось, что у него началась истерика. – Вспомни «Надежду»!
Кос вскочил, цепляясь словно утопающий за хлипкую соломинку, появившуюся в поле его зрения.
- Но все же это шанс! Хоть какая-то перспектива, - но в его глазах читался только ужас отчаявшегося человека, который неделями искал и так и не смог найти выход.
- Твоя космическая экспансия – авантюра, которая обернется для человечества еще похуже «чистого листа». Сам подумай, что станет с людьми, которые будут проживать в замкнутых колониях на протяжении столетий? Недостаток ресурсов, изоляция. И в итоге мы получим тысячи миров, заселенных враждебными цивилизациями. Чуждыми нам. Со своими законами и правилами. А если они захотят вернуться? А они обязательно захотят вернуться.
Тишина повисла между ними. Тяжелая и неудобная как сама правда. Кос опустился в кресло.
- Ты предлагаешь завтра голосовать за «Стремительный рывок»? – прошептал он. – Седьмая ветка должна будет присоединиться к плану, в результате которого погибнут миллиарды?
Ларен отвернулся к окну, за которым сверкал радужными полушариями энергетических куполов город. Седьмая столица Империи в самом излете своего расцвета. Пока еще беззаботная, искрящаяся смехом и энтузиазмом ее жителей. Но скоро этому придет конец и кофе в их чашках станет горьким.
- Ты должен сделать выбор. Зачем ты перекладываешь решение, которое должен принять сам, на меня, - произнес наконец он. – Либо ты присоединяешься. Либо… у тебя есть хоть какой-то вариант? Решай.
С этими словами советник покинул кабинет, оставив председателя наедине со своими мыслями.
Кос закрыл глаза. Завтра Съезд. Надо принять решение. Он должен. И когда он сделает выбор у него уже не будет права на сомнения, надо будет идти до конца.
Кос провел бессонную ночь в своем кабинете. На столе так и остался стоять налитый, но не выпитый стакан виски.
- Чистый лист – чистое человечество. Начать заново, - повторял он гипнотические пропагандистские мантры Восьмой ветки, барабаня пальцами по столу.
Он прекрасно знал, что завтра большинство проголосует за. Может даже все. Половина верит, что действительно смогут построить новый мир, вторая половина… просто хочет остаться у власти. А он разве нет?
Когда рассветное солнце коснулось его своими лучами, Кос наконец обрел решимость. План, придуманный им быть может был еще ужаснее пресловутого «чистого листа», но он готов был рискнуть.
- Чудовищем станет Восьмая ветка. – твердо произнес он. Наши руки будут чисты.
Кос подошел к сейфу и достал договор о Союзе Веток. Он провел ладонью по сургучной печати, ощутив ее шероховатости и направился к двери.

Глава 2.

Несмотря на раннее утро, кабинет Тау тонул в густых сумерках, будто поглощенный вечной ночью. Единственным источником света была старая настольная лампа, отбрасывающая резкие тени на груду неподписанных приказов. Ее желтоватый луч, словно скальпель, рассекал пространство пополам, создавая четкую границу между освещенным столом и окружающей тьмой.
Тау откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Его взгляд безучастно скользил по этой линии - идеально ровной, непреодолимой.
Вега - свет.
Он - тьма.
Он представил, как ее пальцы сжимают чашку с кофе, как солнечные блики играют в ее волосах, как она смеется, откинув голову назад - искренне, без ужаса и отвращения, с которым люди обычно смотрели на него, когда узнавали кто он.
Свет, смешанный с тьмой, перестает быть светом.
Он не мог позволить себе этого. Не имел права.
- Ладно, хватит.
Голос прозвучал грубо, почти сердито, будто он отгонял не мысли, а назойливого собеседника:
- К черту всё.
Фраза Зика, простая и беспощадная, как выстрел в упор - решение всех проблем.
И словно в ответ на это решение, коммуникатор на его запястье резко вздрогнул. Тау медленно поднял руку, чуть прищурившись.
Председатель Альянса?
Неожиданно.
Он коснулся экрана, принимая вызов. В наушниках раздалось тяжелое, хриплое дыхание, затем - голос, в котором усталость боролась с привычной жесткостью:
- Тау?
- Слушаю.
Короткая пауза. Где-то на фоне слышалось гудение двигателей - Кос явно находился в транспорте.
- Я направляюсь на Съезд.
Еще пауза, на этот раз тяжелее.
- Ты знаешь, что сегодня голосование?
Тау почувствовал, как холодная волна пробежала по спине.
- Да.
На другом конце провода Кос замолчал - слишком долго. Когда он наконец заговорил, его голос звучал едва слышно:
- Если большинство проголосует за "чистый лист"...
Он сделал паузу, и Тау почти физически ощутил катастрофичность момента, которая может обрушить мир в любой момент.
- ...я объявлю о выходе Седьмой ветки из Союза.
Тишина.
- Ты поведешь своих ребят на Дом Советов.
Тау стиснул зубы.
- Сейчас у меня только шесть отрядов, - проинформировал его Тау, - остальные на переходах. Ожидается вторжение.
Но Кос проигнорировал это, будто не слышал. Продолжил говорить, и каждая его рубленная фраза ощущалась как приказ:
- Ты поведешь своих ребят на Дом Советов.
- После захвата ты сделаешь заявление.
- Восьмая ветка готовит массовый геноцид под прикрытием "Стремительного скачка".
- Ты объявишь военное положение.
Последнее прозвучало уже не как просьба, а как приговор.
- Ты меня понял?
Тау закрыл глаза на секунду.
- Да.
Кос вздохнул - странно, почти облегченно.
- Не переживай. Я отправлю подмогу.
Связь прервалась.
Тау медленно опустил руку. Его пальцы сжались в кулак. Он отлично понимал, что это суицидальная миссия.
«Шесть отрядов. Всего шесть», - подумал он, осознавая, насколько их мало.
Но страдания по поводу малочисленности боевого состава откладывались. Тау активировал групповую видеосвязь. На проекционном экране возникли голограммы командиров. Тау приказал:
- Всем отрядам перейти в состояние боевой готовности. Вооружение - полный боевой комплект, боеприпасы – сколько поднимете, активировать тяжелое вооружение из резервов. Прибыть в опорную точку через час. Ожидать команды. Вопросы?
Вопросов не было.
Тау отключил связь и выдохнул. В кабинете установилась тишина. Лампа по-прежнему горела над столом. Тау подошел к окну и рванул солнцезащитную панель. Комната наполнилась ярким светом.
Там внизу - люди спешили на работу, дети смеялись в парках, кафе наполнялись утренними посетителями.
Они даже не подозревали, что через час их мир может измениться навсегда.

Глава 3.

Воздух во Дворце Съездов был густ и наполнен напряжением. Зал бурлил. Делегаты спорили, перешептывались, листали документы, нервно постукивали пальцами по столам.
Освещение резало глаза холодным светом прожекторов, а над трибуной мерцал герб Империи: восемь перекрученных веток на фоне земного диска.
Появление Коса вызвало еще большее оживление. Многие вставали со своих мест, несколько десятков человек захлопали, он приветственно поднял руку. Медленно пошел к трибуне, стараясь казаться невозмутимым и уверенным. Спиной Кос ощущал взгляды, направленные на него.
Кто-то смотрел с любопытством, кто-то настороженно, а кто-то и с нескрываемой враждебностью.
Одним он кивал, другим крепко жал руку, третьих одаривал улыбкой.
В президиуме уже почти все были в сборе. Не хватало только его и председателя Альянса Восьмой ветки.
Разглядывая их лица, Кос попытался понять настроения. Председатель пятой – напряжен и испуган. Председатель третьей – слишком расслаблен и спокоен, однако не сводит глаз с дверей, наверное, просчитывает пути бегства в случае неразберихи. Председатель второй – широко улыбается и всем своим видом демонстрирует уверенность.
В это время дверь распахнулась - и зал взорвался.
Аплодисменты прокатились волной, грохочущей, как шквал, сотни ладоней били в унисон, словно барабанная дробь.
Председатель Восьмой ветки вошел медленно, с улыбкой, в которой было ровно столько тепла, сколько нужно для этого мероприятия. Его нарочито простой костюм тоже был прост настолько, насколько это было необходимо. Он кивал, жестом призывая к тишине, но зал ревел, будто встречал своего спасителя.
Кос сидел неподвижно, лишь глаза скользили по рядам, выхватывая лица: делегат с Севера - хлопает так, будто от этого зависит его жизнь, глаза горят фанатичным блеском; женщина из научного блока - аплодирует сдержанно, но губы её шепчут что-то, будто молитву, или признание в любви; молодой офицер - вскочил с места, лицо искажено восторгом.
Поначалу он пытался запомнить, пересчитать всех этих безумных почитателей, но их было слишком много.
Слишком много.
Кос сжал ручку кресла. Он знал это чувство - тихое, ледяное понимание, что игра проиграна еще до ее начала.
Голосование будет не в их пользу.
Но это могло изменить его план. Напротив – оно все ускоряло и упрощало.
Он медленно выдохнул и поймал взгляд Председателя Восьмой - тот уже смотрел на него, широко улыбаясь, а глаза блестели как у кошки, выпустившей свои когти.
Кос ответил кивком и не менее широкой улыбкой. Председатель Восьмой поднялся в президиум и они пожали друг другу руки, хлопнув по плечам.
Притворство - тоже оружие.
Громкие фанфары имперского гимна отгремели, и в наступившей тишине председатель Третьей ветки поднялся с места. Его голос, закаленный и отточенный годами публичных выступлений, четко прозвучал под сводами зала:
"Пятьдесят девятый съезд правления Седьмой ветки, объявляется открытым. Первый пункт повестки дня - обсуждение и голосование по программе возрождения и обновления «Стремительный рывок».
Зал взорвался гулом. Одни делегаты перешептывались, другие открыто выкрикивали одобрительные реплики, третьи демонстративно хмурились. Кос заметил, как представители Восьмой ветки обмениваются самодовольными взглядами - они явно чувствовали себя хозяевами положения.
Председатель Восьмой ветки неспешно поднялся со своего места. Это движение было настолько отработанным, что казалось - он репетировал этот момент перед зеркалом. Кашлянув, словно проверяя акустический усилитель, он внимательно оглядел зал. Люди застыли в ожидании. Удовлетворенный их вниманием, Председатель начал свою речь:
"Новый мир невозможен, пока живут люди, помнящие Старый."
Эти его слова вспыхнули на главном экране зала, написанные идеальными иероглифами - каждый штрих отточен, как клинок.
А председатель продолжал:
- Мы - потомки умирающего мира.
Его голос звучал мягко, но в каждом слове чувствовалась сталь.
- Мы пытаемся писать новую историю на старой, истертой бумаге.
На экране проявилось изображение - пергамент, покрытый пятнами, попытками стереть прошлое, следами старых чернил.
- Но посмотрите...
Камера приблизила лист.
- Чернила растекаются по старым следам. Смывки оставляют шрамы. Бумага ветшает.
Пауза.
- Идеальная каллиграфия требует чистого листа.
Зал замер.
- "Стремительный рывок" - это не просто обновление.
Он прошелся вдоль президиума, глядя в глаза каждому.
- Это возрождение. С нуля. Без груза ошибок.
На экране чистый лист бумаги. Идеальные иероглифы. Нет пятен. Нет следов.
- Новый мир должен создаваться теми, кто не знает Старого.
Тишина стала глухой, тяжелой.
- Очистка рядов - не жестокость.
Он повернулся к залу.
- Это милосердие.
- К будущему.
Экран погас.
В зале никто не дышал.
Председатель третьей ветки объявил о начале голосования.

Глава 4.

Коммуникатор Тау резко завибрировал, оборвав его мысли. Он включил прием и услышал в наушниках только одно слово:
- Начинайте.
Связь тут же оборвалась.
Тау медленно опустил руку.
Перед ним выстроились шесть отрядов - все, что у него есть. Шесть отрядов, в каждом четыре бойца и командир. Коротко втянув в себя воздух, Тау отдал приказ:
- Дом Советов. Берем штурмом.
Отряды тут же пришли в движение. Тени в черной броне растворились в утреннем тумане, направляясь к Дому Советов – огромному зданию, символу власти Коммунистической Империи.
Операция заняла 4 минуты 37 секунд. В дни съезда комплекс охраняли лишь дежурные наряды - два десятка сонных бойцов внутренних войск. Первая группа нейтрализовала КПП, вторая взяла под контроль энергоузлы, третья блокировала подземные туннели. Ни одного выстрела.
Но главное было впереди.
Когда его сапоги переступили порог Центрального зала, Тау почувствовал себя немного не в своей тарелке. Слишком помпезно и слишком много деталей. Гулкое эхо его шагов разнеслось под тридцатиметровыми сводами, смешиваясь с тиканьем старинных механических часов над входом. Через витражи в форме партийной символики пробивались лучи восходящего солнца, окрашивая мраморные плиты в цвет запёкшейся крови.
Подъём по главной лестнице занял ровно сорок семь секунд. На уровне третьего этажа его ждала мембранная дверь трансляционного центра - чёрная, матовая, без видимых механизмов.
- Генетический идентификатор подтверждён. Добро пожаловать, генерал, - прозвучал механический голос, и дверь растворилась беззвучным движением.
Внутри его встретила стерильная тишина. Даже уши заложило. Главная консоль в центре была неактивна. Тау подошел и приложил руку к сканеру. Система моментально среагировала и полумрак осветился зеленым светом.
Он включил микрофоны. Глядя на направленную на него, словно дуло пистолета мембрану он включил прямую трансляцию.
- Внимание. Внимание. Обращаюсь ко всем гражданам Третьей Коммунистической Империи, - его голос, усиленный тысячами ретрансляторов, разнесся по всем улицам, проник в каждый дом, достиг самых отдаленных уголков страны.
Пауза.
- Согласно статье 17 Чрезвычайного Устава, я объявляю военное положение на всей территории Империи.
Он сделал еще одну паузу от того, что перехватило дыхание.
- Я обвиняю руководство Восьмой ветки в государственной измене и объявляю их врагами коммунистического общества. Программа "Чистый лист" план массового геноцида. Под видом обновления общества они готовили уничтожение миллионов наших граждан. Я требую провести расследование и суд над изменниками Родины.
Его кулак невольно сжался.
- Я, генерал Тау из рода Бан, беру на себя командование силами обороны. Все воинские части переходят под мое руководство. Всем гражданам предписывается сохранять спокойствие.
Тау резким движением отключил микрофон. Его пальцы на мгновение задержались на кнопке - последняя связь с миллионами граждан оборвалась.

Глава 5.

Вега медленно шла по оживлённому проспекту, мысленно возвращаясь к вчерашнему разговору. Вернее, к своему монологу - ведь говорила в основном она. Тау молчал. Единственное, что он сказал... признался, признался в том, что не капитан.
"Кто же ты тогда?" - этот вопрос гвоздем сидел в ее голове. Но сейчас, под утренним солнцем, ей вдруг показалось - неважно, кем он работает, где живет, кто его друзья. Важно только то, что отражалось в его глазах, когда он смотрел на нее.
Она знала наверняка - рядом с ней ему становилось легче. Он словно попадал в другой мир - простой и беззаботный, и старался, чтобы ей тоже было легко.
Их короткие встречи...
Громкоговорители прервали ее мысли.
Резкий скрежет динамиков, и - его голос. До боли знакомый, но звучащий так официально:
- Внимание. Внимание. Обращаюсь ко всем гражданам Третьей Коммунистической Империи.
Она замерла, сначала не понимая, почему вокруг останавливаются прохожие. Слова доносились до нее обрывками:
- ...согласно статье 17 Чрезвычайного Устава объявляю военное положение...
"Что? Зачем?" - мысли путались, сердце бешено колотилось.
- ...обвиняю руководство Восьмой ветки в государственной измене...
Губы Веги беззвучно шептали: "Тау... Тау из рода Бан..."
Она стояла посреди тротуара, не осознавая, что человек, которого она любит, только что изменил ход истории.
Когда прошел первый шок, она огляделась. Вокруг десятки людей, также как и она застывших в недоумении. Сначала люди просто стояли, не понимая, что происходит. Они переглядывались, моргали, будто надеясь, что случилась какая-то странная шутка, ошибка системы. Потом начали переспрашивать друг друга:
- Что он сказал?
- Военное положение? Это как?
- Что это значит?
- Кого объявили предателями?
Голоса звучали растерянно, испуганно. Кто-то нервно смеялся, кто-то хватал за руку соседа, как будто ища опоры.
И тут - рёв двигателей.
По улице, рассекая толпу, промчалась армейская машина с затемнёнными стёклами. За ней - ещё одна. И ещё. Солдаты в полной экипировке, с автоматами наготове, с холодными, сосредоточенными лицами.
Вега застыла.
Она никогда раньше не видела солдат вживую. Только на картинках, в учебниках. Их даже по видеофону никогда не показывали, словно их не было. Они казались чем-то далёким, почти мифическим - как будто существовали в другом мире, за высокими стенами военных баз.
А теперь они были здесь. На её улице. В её городе.
И вдруг - осознание.
Тау.
Он не просто солдат.
Он объявил военное положение.
Её дыхание перехватило.
Всё это время, пока она пила кофе по утрам, смеялась с друзьями, гуляла по знакомым улицам - рядом существовал другой мир. Мир солдат, приказов, военных машин, скрытых от глаз обычных людей. И Тау был его частью. Не просто частью - его вершиной.
Её ноги сами понесли её домой, будто на автопилоте. Она бежала, не замечая толчков прохожих, не слыша криков. В голове стучало только одно:
«Где они? Где сейчас Тау? Что происходит?»
Войдя в квартиру, она тут же рванула к информаторию - круглому голографическому терминалу у стены.
- Показать текущее местоположение генерала Тау из рода Бан!
Экран мерцал, но не отвечал.
- Где находятся войска Восьмой ветки?
Тишина.
- Какие районы под контролем мятежников?
На этот раз система моргнула красным и выдала сухой ответ:
«Доступ к информации временно ограничен в целях предотвращения паники. Ожидайте официальных сообщений.»
Вега стиснула зубы.
Они отрезали город от правды.
Она бросилась к окну. Улицы пустели.
А где-то там, в этом другом мире, который внезапно ворвался в её жизнь, был Тау.
- Нельзя вот так сидеть и ждать, - решила Вега и вышла на улицу.

Глава 6

- К периметру подходят войска, - доложил наблюдатель.
Атака. Скоро.
- Максимальная готовность, - приказал Тау, и его люди мгновенно заняли позиции.
Тишину разорвал хриплый голос из громкоговорителей:
-Слушай сюда, генерал!
Он узнал этот голос сразу. Сол. Тот самый армейский сержант, с которым Тау довелось столкнуться на полигоне еще новобранцем. Сол даже не пытался скрыть свое презрительное отношение к бойцам бригады. Он смотрел на них, как на сброд безбашенных ублюдков. Впрочем, не один Сол, все армейские ненавидели бригады за их бесстрашие на грани безумия, за то что принимали решения на месте, за то что добивали врагов без лишних раздумий, и больше всего за то, что эти методы работали куда эффективнее армейских.
- Слушай сюда, генерал, - продолжал Сол, и в его тоне слышалась ядовитая усмешка. - Сдавайся - и тебе с твоими людьми обещают жизнь. Это я слова нашего председателя тебе передал. Что касается меня лично...
Пауза.
- Лично я бы перестрелял вас всех на месте, как бешеных собак. Но приказ есть приказ.
Тау молчал.
Так и не дождавшись ответа Сол объявил:
- Пять минут на раздумье. Потом мы начинаем. Ну ты понял.
Громкоговоритель пискнул, отключаясь.
Тау включил общую связь:
- Готовность ноль. Все будет как по учебнику. Артподготовка. Потом штурм. Каждый действует по обстоятельств…
Он не успел закончить.
Артподготовка началась ровно на две минуты раньше и длилась ровно пять минут - пять минут ада. Все как по учебнику.
Криогенные капсулы рвались одна за другой, превращая площадь перед Домом Советов в ледяную пустыню. Воздух звенел от тысяч ледяных осколков, впивающихся в стены, технику, броню. Вслед за ними, с противным шипением, врезались в здание зажигательные заряды - сине-белое пламя лизало стены, оставляя после себя почерневшие шрамы.
А потом пошли солдаты.
Четкими шеренгами, под прикрытием дымовой завесы, армейские штурмовые группы двинулись вперед. Как по учебнику.
- Огонь на поражение! - рявкнул Тау, и все вокруг взорвалось.
Армейские бойцы поливали позиции бригады потоками плазмы, не жалея боеприпасов. 
Бригада била точечно. Каждый патрон попадал в цель. Каждый нож находил свое горло.
Через тридцать минут атака захлебнулась. Сол, скрипя зубами, отдал приказ об отступлении.
Час, целых три тысячи шестьсот секунд, потребовалось армейским на то, чтобы подобрать раненных, пополнить боезапас и перегруппироваться.
И штурм начался снова.
И опять артподготовка. Тау поймал себя на мысли, что такая стратегия имеет право на существование - монотонными однообразными приемами изматывать противника и когда тот ослабеет, нанести решительный удар.
Бой разгорался, когда коммуникатор на запястье резко завибрировал - председатель Альянса.
- Тау на связи, - коротко бросил он, одновременно перезаряжая оружие.
Голос в наушнике поинтересовался:
- Обстановка?
- Хреновая, - честно ответил Тау, сбивая очередной снаряд. - Штурм в полном разгаре. Людей не хватает.
- Я выслал подкрепление, - последовал ответ. - Ударная группа войдет в город через пять часов.
- Отлично, - сквозь зубы процедил Тау, переходя на одиночные прицельные выстрелы. Его пальцы уже немели от холода, но он продолжал методично выбивать дроны.
Наступила короткая пауза, после которой Председатель добавил, и в его голосе впервые прозвучали нотки чего-то, похожего на искренность:
- Держи оборону, генерал. Держи оборону.
Связь прервалась. Тау с яростью швырнул пустую обойму и вставил новую. Впереди, в дыму и пламени, уже вырисовывались силуэты новых атакующих.
Предстояло прожить еще пять часов.

Глава 7

Сол в ярости вдавил кнопку связи, его голос хрипел от бессильной злости:
- Штаб, атаки не достигают цели. Нам не удается прорвать оборону. Потери личного состава сорок процентов… не знаю может больше.
Из наушников он услышал спокойный ответ:
- Подтверждаю прием, - и через несколько секунд. – Высылаем подкрепление.
- Какое еще подкрепление? Тут ядерная бомба нужна! У нас тут…
- Сержант. Исполняйте приказ, - проговорил все тот же спокойный голос. – Пропустите отряд «Гранит».
Не прошло и получаса, как на позиции прибыло шесть грузовых машины. Сол нахмурился. Он в первый раз видел такие странные авто. Из открывшихся дверей выпрыгивали солдаты в нераспознанной его чутким армейским взглядом униформе. Да и оружие… такое в армейке не использовалось.
«Откуда они вообще?» - подумал он, разглядывая странные шевроны на рукавах.
Тем временем один из солдат подошел к оставшимся машинам и открыл грузовой отсек.
- На выход! – скомандовал он.
При виде находившихся в машине людей у Сола глаза полезли на лоб: женщины и дети?! Это еще что?
- Вы что с ними делать собрались? – обратился он к видимо командиру.
- Отойди сержант и не лезь, - спокойно, но с неприкрытой угрозой в голосе посоветовал тот.
Внезапно до его сознания дошла невозможная догадка, которую разум отказался воспринять: гражданские пойдут первым рядом, солдаты - сзади, используя их как прикрытие.
- Вы совсем …?! - голос Сола сорвался.
- Не лезь я сказал! – командир выстроил напуганных заложников в линию и приказал: - Выходим. – бросил, не оборачиваясь Солу. - Вы идете за нами.
Сол резко шагнул вперед, рука непроизвольно сжалась в кулак — еще мгновение, и он врежет этому ублюдку в челюсть. Но двадцать лет дисциплины не прошли даром, он замер, лишь резко выдохнув:
- Ни один мой человек не пойдет за вами! – пообещал Сол. – Ни один.
Командир даже не повернулся:
— Как скажешь.
Чужие солдаты двинулись вперед, подталкивая дрожащих и ничего не понимающих заложников дулами в спины.
Сол выругался и швырнул шлем оземь. Впервые за 20 лет службы он подумал о дезертирстве.
Бойцы бригад замерли у окон, приготовившись к новому штурму. Но он все не начинался и не начинался.
Тау уже было решил, что Восьмая ветка отступила, но тут….
Тау увидел его.
На краю площади, из-за развалин баррикады, показался мальчик. Лет семи, в разорваной куртке. Он стоял, растерянно озираясь, потом сделал неуверенный шаг вперед.
За ним – еще один ребенок. Потом женщина с младенцем на руках.
– Черт... – прошептал он. – А вот это уже не по учебнику.
Толпа росла – десятки мирных жителей, подталкиваемые штыками шли вперед, прямо на здание Дома Советов.
И вдруг Тау не увидел, скорее почувствовал звериным чутьем огненно-рыжие волосы.
Вега.
Ее лицо было бледным, волосы растрепаны. Внезапно она подняла голову вверх. Словно почувствовала, что на нее смотрят и увидела Тау. Их взгляды встретились на мгновение, полное немого ужаса.
Тау ощутил, как вдруг солоно стало во рту – он до крови закусил губу. Три часа до подкрепления.
– Они переходят красную линию, – тихо доложил боец наблюдения.
Вега сделала шаг вперед.
Тау, не отрывая взгляда от ее глаз скомандовал:
- Огонь.
- Генерал? – впервые в жизни услышал он в ответ протестующие голоса.
Тау, полный ярости повторил:
- Огонь бойцы. Держим оборону.
Пули прошили воздух. Первые заложники рухнули на землю. Старались целится максимально точно, чтобы без мучений. Тау услышал крики и плач тех, кто еще жив.
Ад, продолжавшийся несколько минут внезапно был прерван. Взревели громкоговорители.
- Генерал Тау, оглянись. – раздался из динамиков незнакомый хриплый голос.
Тау медленно обернулся. Сквозь прозрачный купол здания он увидел взметнувшийся к небу ядерный гриб.
- Это было ваше подкрепление, - сообщили громкоговорители.
А потом ад продолжился с удвоенной яростью.

Глава 8

Темный кабинет. Только мерцающий голубоватый свет проектора выхватывает из тьмы лица - Коса, сидящего за столом, и Ларена, стоящего напротив.
- То что ты сделал - чудовищно, -заявил Ларен тихо, но каждый звук гулким эхом отразился в голове Коса.
Кос внезапно схватился за лоб, будто у него разрывается от боли голова и попытался оправдаться:
- Я сделал то, что было необходимо.
- Ты приказал пропустить карательный отряд с другой земли.
- Да.
- Ты вклинился в переговоры Сола и выслал отряд к Дому Советов.
- Да.
Ларен сделал шаг вперед, его тень накрыла стол.
- Ты совсем …? - его голос дрогнул. - Они погнали впереди себя женщин и детей.
Кос медленно поднял глаза.
- Это был мой приказ.
Ларен побледнел:
- А что будет, если Тау отдаст приказ стрелять?!
Тишина.
Потом Кос улыбнулся. Холодно. Без тени сожаления.
- Очень на это надеюсь.
Ларен замер.
- Ты… хочешь, чтобы он их расстрелял?
Кос откинулся в кресле, сложив пальцы домиком.
- Представь, Ларен. Кадры. Дети. Кровь. И Восьмая ветка, которая пошла на штурм даже не удосужившись провести переговоры.
Пауза.
- Весь мир увидит, что из себя представляет Восьмая ветка.
За окном, вдали, взметнулся огненный гриб.
- А вот и обещанное Тау подкрепление, - председатель подошел к окну и на его лице отразились кровавые всполохи смертоносного огня. – Жаль, что оно так и не прибудет.
Ларен побледнел.
- И это тоже твоих рук дело?
Кос кивнул.
- И надеюсь, что Тау самовыпилится после всего, это будет для него лучшим выходом. Подкрепление, которое ждал Тау... - его пальцы сжались в кулак, - было уничтожено по моему приказу. И все улики указывают на Восьмую ветку.
Ларен резко вскочил:
- Ты совсем спятил? Да страна...
- Страна? - Кос резко развернулся, его глаза в полумраке горели лихорадочным блеском. - Какая страна, Ларен? Империя УЖЕ мертва! То, что мы видим - всего лишь красивый фантик, обертка от давно сгнившей конфеты!
Ларен отступил на шаг, лицо исказилось в гримасе:
- А как же твое желание спасти человечество?
- Это и есть мое спасение, - заявил Кос и Ларену вдруг подумалось, что он спятил. – Я спасаю Империю от Восьмой ветки. Да, будут жертвы. Но их будет значительно меньше.
Ларен не знал что ответить.
Кос неожиданно рассмеялся - коротко, жестко:
- Перезагрузка. Восьмая ветка выиграла выборы, но победа будет за мной. Потому что когда дым рассеется, весь мир увидит: это ОНИ даже не вступили в переговоры, ОНИ выпустили карателей, ОНИ использовали заложников, ОНИ разбомбили подкрепление.
Он сделал паузу, наслаждаясь моментом:
- А я... я просто скорбящий лидер, вынужденный принять на себя бремя власти, чтобы спасти то, что осталось.
Где-то внизу раздался новый взрыв. Стекло в окнах задрожало.
Ларен медленно покачал головой:
- Ты... ты монстр.
- Мы построим все заново, - спокойно закончил Кос. - История всегда пишется победителями, Ларен.

Глава 9

Атака отбита. Еще одна. Которая по счету? 
Тау стоял, прижавшись к холодной стене, и вдруг осознал, что дышит слишком громко. В ушах - звон. В горле - вкус меди. Перед глазами всё ещё стояли вспышки выстрелов, но пальцы уже сами по себе перезаряжали оружие, щелчок за щелчком, механически, без мысли.
- Генерал, боеприпасы на исходе.
Голос справа. Чей-то? Неважно.
Тау медленно поднял голову.
Бойцы. Их осталось... сколько? Десять? Он не смог сосчитать. Лица в копоти, глаза - пустые, как у него самого. Один - совсем мальчишка - молча держится за окровавленное плечо. И подмоги не будет.
- Мы уходим, - внезапно объявил Тау. – Пройдем подземными ходами и выйдем в северных кварталах города.
- Генерал…
- Мы, - яростно выделил это слово Тау, - уходим. Я должен спасти хотя бы тех, кто остался. Вопросы?
Он обвел группы тяжелым взглядом и неожиданно признался:
- Пуля в лоб... это было бы слишком милосердно после сегодняшнего, - он кивнул в сторону окна. – Но сначала я вас выведу. Пуля подождет.
Бойцы шли за Тау, пригнувшись, шаги приглушенные, дыхание ровное, но учащенное. Стены тоннеля, облицованные старыми свинцовыми плитами, отражали слабый свет аварийных ламп. Где-то впереди гудел ядерный реактор - низкий, ровный гул, словно дыхание спящего зверя.
И вдруг - шаги сзади.
Не просто шаги. Бег. Множество ног. Лязг оружия.
- Сбор у исполкома. Расходимся! - Тау бросил команду через плечо, не останавливаясь.
Бойцы мгновенно рассыпались в темноте, как тени. Кто-то рванул в боковой коридор, кто-то замер в нише, прижавшись к стене. Тау резко свернул за угол, прижался спиной к холодному металлу и затаил дыхание.
Где-то совсем близко раздался знакомый хриплый голос Сола:
- Они где-то здесь! Проверить все ответвления!
Тау сжал кулаки. Нужно было отвлечь их. Он двинулся вдоль коридора, уже не пытаясь идти бесшумно. Его сразу услышали и пустились следом.
Несколько минут Тау плутал в темных коридорах, а потом понял – его гонят как дичь на охоте. Гонят прямо к реактору.
Загнав в тупик, к нему даже не пытались приблизиться. Кто-то бросил нож. Он почувствовал острую боль в затылке от костяной рукоятки. Упал. Понимая, что всё кончено, тем не менее попытался встать и тут же получил несколько ударов под ребра. Кажется, треснули плоские кости.
Через пару секунд - руки вывернуты за спину и от локтей до запястий стянуты кожаным ремнем. Ноги тоже. Плохо, что кожаным - не разорвать и не выскользнуть. Из-за связанных рук грудь выпятилась вперед так, что казалось ребра вот-вот лопнут.
- Что теперь? – спросил он.
Ему не ответили.
Рассевшись вокруг пленника с оружием на изготовке, они проигнорировали вопрос. На Тау старались не смотреть, а встретившись случайно взглядами, виновато отводили глаза в сторону.
Связав, его больше не трогали. То ли не получали такого приказа, то ли посчитали, что своего бить западло.
Ждали.
Жара у реактора стояла адская и через несколько часов плена ему уже было плевать на боль в груди и онемевшие руки. Хотелось только одного – пить.
Стены здания то и дело сотрясали гулкое эхо взрывов снарядов. Улицы превратились в театр военных действий. Хунта сопротивлялась до последнего. Но группа восставших была слишком малочисленной. Всего шесть отрядов, вернее то, что от них осталось.
Наконец к вечеру, когда Тау уже почти отключился от обезвоживания, заявился Сол.
- Ведите его на площадь, - скомандовал он.
- Что так долго? – прохрипел Тау, поднимая голову.
- Пришлось повозиться, пока твоих друзей из исполкома выковыривали. Крепко они там сидели, - нехотя сообщил сержант: - Советую пошевелиться. А то приговор без тебя вынесут.
Сол склонился над пленником, вытащил нож и разрезал ремни.
Кровь хлынула к обездвиженным конечностям, причиняя новую боль. Тау знал, что сделает сейчас глупость, но лучше было сделать глупость, чем ничего.
Едва ноги освободились от пут, он сделал подсечку Солу и, навалившись всем телом, попытался вырвать нож. Сил не хватило. Сержант перехватил распухшее запястье, сжал, перекатился, подминая Тау под себя и ломая ему руку.
Тут подоспели солдаты. Их растащили. Тау, получив несколько очень болезненных ударов, был отброшен к стене.
- Хватит уже дурака валять! – рявкнул Сол, взбешенный происшедшим. – Не надейся на легкую смерть генерал. Вообще не надейся на то, что умрешь!
Его повели наверх. Площадь, еще пару часов назад бывшая полем боя, теперь была кладбищем без могил. Тела не убирали - их просто забросали осколками льда криогенных капсул, сразу окрасившихся кровью в темно-бурый цвет.
Пятеро стояло на ступенях Дома Советов. Тау узнал своих товарищей. Шестому повезло, он лежал с простреленной головой. Подталкивая дулом, Тау поставили в этот ряд.
- Именем Третьей Коммунистической Республики, - произнес Сол, глядя прямо в объектив видеокамеры дрона, зависшего прямо перед ним. – Мятежники…
Сол продолжал что-то говорить, но до сознания Тау доносились лишь отдельные фразы. Кровь стекала по сломанной руке, капая на мрамор ступеней. Рядом стояли его люди - те, кто выжил. Пятеро. Шестой лежал у их ног, с пустым взглядом, устремленным в небо. Он пытался отыскать среди тел, лежащих внизу, яркий огненный отблеск рыжих волос, но не мог.
- … приговариваются на вечное удержание жизни за несогласие с политикой Партии и организацию военного мятежа, - закончил Сол.
Тау схватили и бесцеремонно поволокли вниз. Словно со стороны он наблюдал, как его подвели к гранитному саркофагу, ударом под колени заставили рухнуть прямо на холодное каменное ложе и тут же стали задвигать крышку, словно боялись, что он может встать.
В последний момент, в узкую щель, он увидел закатное солнце. Алое. Как кровь на снегу.