Туесок

Туесок — сосуд из бересты цилиндрической формы, используется в быту для хранения различных пищевых продуктов и жидкостей. Сказать это о туеске — почти ничего не сказать. Что в нём только не хранилось: соль, которая не вбирала влагу, молоко, которое долго не скисало, масло, сметану, мёд, варенье, соленья, а также ещё всякие крупы и сушёные продукты. Всё сохранялось благодаря уникальным антибактериальным свойствам бересты, двухслойным стенкам и способности отражать солнечные лучи. Туес работал как термос, позволяя хранить разные продукты длительное время. Невероятно приятная текстура бересты, изысканный орнамент росписи или тиснения, филигранная рука мастера, творившего этот домашнюю утварь с любовью и вдохновением, всё это придавало уникальность и притягательную красоту туеску. Так что можно написать гимн этому особенному предмету, который когда-то был неотъемлемой частью повседневной жизни. Он был незаменим столетиями в хозяйстве, а сейчас только в сувенирных лавках можно приобрести этот самобытный атрибут, да и то больше как модный винтаж. Однако есть надежда, что начавшееся возрождение ремёсел вернёт и туесок в наш обиход.

Солнечным майским утром я ехал на велосипеде по грунтовой дороге из дома в сторону «Тридцатки». Так называли населённый пункт в тридцати километрах от нашей деревни, где жили староверы. Это место было «концом географии», дальше только бескрайняя тайга и хребты Восточных Саян, за которыми находиться труднодоступный регион России — Тофалария. Одна из самых закрытых от цивилизации местность в нашей стране с коренным населением — тофаларами.

Лес уже пробуждался от сна. Солнце стояло довольно высоко, пробиваясь лучами сквозь кроны осин, берёз и хвою разлапистых пихт. Воздух был наполнен ароматами первых весенних цветов и хвои. Справа от дороги тянулась полоса кустарника с немногочисленными деревцами, сквозь которые проглядывались сопки предгорья Восточных Саян. Лесополоса обрывалась крутым берегом реки с хрустально чистой водой. Слева сплошной стеной тянулся лес, кое-где прерываясь небольшими полянками и лесными дорогами на покосы.

Свернув на еле заметную просеку и проехав ещё метров двести, я остановился. Прислонив велосипед к дереву, я развязал прикреплённую к багажнику бензопилу и распаковал свёрток с инструментами. Это был мой первый выезд в лес для заготовки бересты, а точнее сколотней*. Мало кто сейчас знает значение этого слова, одной из главной детали туеска, берестяного цилиндра, снятого без разрезов, целиком со свежеспиленного дерева.


Переехав из Москвы в эту глухую сибирскую деревню с набором профессий, которые явно не соответствовали укладу жизни в данном регионе (куда в деревне устроиться лаборанту кафедры физико-химических основ технологии микроэлектроники или оператору прецизионной фотолитографии), я начал искать какое-то ремесло. Из Ижевска приехал мастер по лозоплетению Марат, попробовал у него обучаться, но меня это не вдохновило. Присматривался к Раннару, освоившему бондарку, к Олежке из Биробиджана, делавшему уникальные рамы на окна и всю столярку вручную без электроинструмента. Электричества в деревне не было.

Рождению идеи предшествуют какие-то маленькие знаковые события, которые направляют мысль в нужное русло. Так было и в моём случае. Банка выскользнула из рук. Раздался звон разбитого стекла, куча осколков оказалась на полу вместе с рассолом так и не успевшими закататься на зиму помидорами. «Бывает такое при заготовках», — подумал я. Мысль развивалась дальше. «А банок если не будет? А как в древности заготавливали различные соленья?»... Я стал убирать осколки банки и помидоры с пола. Но мысль, словно назойливый комар, жужжала в сознании, ища ответы на поставленные вопросы. Откуда-то из памяти вылезло слово «туесок», промелькнув как «эврика» у Архимеда.

В отсутствие интернета в далёком 2001 году всё-таки удалось собрать немногочисленную информацию об этом предмете обихода и о том, как его сделать. Друзья прислали книжку из Москвы, кто-то дал пару листов из какого-то журнала, но самое ценное было знание, которое передал дед Меркурий, старовер из соседней деревни. Настороженность в начале общения с ним почти сразу сменилась на неподдельную волнительную радость. Показав свою мастерскую в небольшой времянке, он охотно поделился секретами мастерства. Досконально рассказал, как и из чего изготовить инструменты. Из тяги от трактора — шип для снятия с чурки берестяного пенька сколотня, цилиндра бересты. «Именно между лубом*и камбием* нужно шипом втыкать по окружности», — говорил он не торопясь, делая значительные паузы и прищуривая глаза. Когда заготавливать бересту, как из металлической трубы изготовить инструмент-штамп для замка рубашки, внешнего слоя туеса, и многое, многое другое рассказал мне этот добродушный сибиряк, охотно делясь своим опытом.

Вооружившись знаниями, бензопилой с импортным названием «Штиль», которые в то время очень быстро заменили отечественные «Дружбы» и «Уралы», и немногочисленным ручным инструментом, я стоял среди берёзовой рощи. Роса уже сошла с травы. Воздух прогрелся от ночной прохлады. Насекомых почти не было. Наслаждаясь пением птиц и ароматом леса, я присел на траву и закрыл глаза. То, что произошло дальше, наверное, невозможно описать словами. Я воспринимал лес как живой организм, я почувствовал его живым. А точнее именно берёзы как единый живой организм. Как будто у нас был один пульс, одно дыхание. На уровне чувств лес принимал меня. Я просил разрешения у леса на материал для своих поделок. Наверное, нет человека, кого не тронул бы эпизод из фильма «Калина красная», когда Егор Прокудин, которого в своём фильме сыграл талантливый актёр и режиссёр Василий Шукшин, остановив свой трактор, подошёл к молодым берёзкам и поприветствовал их, как будто родных людей, называя их «невестушки мои хорошие». Великий мастер в 1973-м году не знал законов энергоинформационного обмена. В советские времена никто об этом не говорил, но он интуитивно чувствовал душой, что только так надо относиться к природе. Только с любовью подходить ко всем растениям и животным, да и вообще ко всем творениям на земле. Всё живое. Всё чувствует нас, чувствует, что от нас исходит. Вырвал ли ты морковку с грядки, пашешь ли поле, косишь ли траву или срубаешь дерево, делать всё нужно с любовью, попросить разрешения и взять столько, сколько необходимо, и по возможности восполнить то, что взял у природы, а не так опустошать всю планету карьерами, оставляя после себя безжизненные пустоши.

Берёза в отведённой лесосеке шла целиком на дрова. Я пилил ствол на чурки и складывал в поленницы, чтоб потом вывезти на лошадке. С гладких чурок, где была более ровная береста, снимал её сколотнем, как тубус, либо просто пластом. В дальнейшем пласт шёл на внешнюю рубашку*. Заготовив достаточное количество бересты, сколотней и пластов, я еле-еле погрузил всё на велосипед. До дома дошёл пешком, велосипед вёл рядом. И потом в мастерской надевал на сколотни второй слой бересты — рубашки, и сцепляя их в замки, распаривал и загибал края, затем подгонял крышки и донышки. Далее уже готовый туесок расписывали чудесным орнаментом искусные мастерицы Ирина и её дочка Яна, либо я предварительно перед сцеплением в замок рубашки украшал ее тиснением.

В 2001 году произошло важное событие в моём освоении этого мастерства. Состоялся первый выезд на выставку-ярмарку с мастер-классом в Красноярский культурно-исторический музейный центр. Первую выставку организовал художник Евгений, а последующие организатор Союза мастеров Гена.

В течение нескольких лет я занимался туесками, потом в ремесленном училище Красноярска окончил курсы по берестяному промыслу, там совершенствовал свой навык в отделке бересты росписью, аппликацией, тиснением, плетением.

У друзей в Москве на кухнях до сих пор стоят мои туески. Они долго сохраняют свежесть продуктов и украшают интерьер своим сувенирным видом. Вот сейчас, по прошествии многих лет, нет-нет да и разверну аккуратно сложенный инструмент для заготовки и обработки бересты, почти тридцать лет назад выточенный из тяги трактора шип, из трубы сделанный шаблон-штамп для замка рубашки, штампы для тиснения, и вспомню запах свежей берёзовой коры. Посмотрю на инструмент и скажу себе: «Уж как-нибудь я доберусь до вас, мои родные туески»...

В рассказе упоминаются жители д. Жаровск (2001 г.) Марат Ахметов, Олег Деркач, Игорь (Раннар) Кром, Ирина и Яна Быковы.

Член московского союза художников, художник Евгений Корнильцев-Быстринский.

Организатор «Союза мастеров земли обетованной» Гена Васильков.

*рубашка-наружная стенка туеска, которая демонстрирует вид готового изделия.
*сколотень - кусок бересты цилиндрической формы, целиком снятый с дерева.
*луб-внутренняя часть коры молодых лиственных деревьев.
*камбий-слой в стволе дерева расположен под корой, между лубом и древесиной.