Квартира любит ушами

Я сидел в гостиной своей пустой сумасбродной квартиры и думал.
Когда-то я выложил за нее приличную сумму, продав свою однушку и радуясь выгодной покупке, а теперь не мог отдать свое приобретение даже бесплатно. После всего того, что она натворила, никто не хотел в ней жить.
Скромно умолчать ее недостатки, как это сделали со мной ее бывшие владельцы, тоже не получалось  - теперь о ней знали многие.  А агентства уже давно отказались со мной работать.
Я пробовал превратить ее в аттракцион, но она так обращалась с посетителями, что пришлось и об этом забыть. Когда же я представил ее любителям острых ощущений, как  платный хоррор-тренажер, она ничего не делала с клиентами назло мне.
Нет, прошлых жильцов она не калечила, а только создавала им невыносимые условия для проживания. Когда все еще только начиналось, и люди пытались в нее вселяться, они узнавали разные прелести обитания в ней. Кого-то она просто выплевывала вместе с его семьей и вещами. Кого-то крутила внутри себя, как стиральная машина. Кого-то чуть подмораживала, как холодильник. Кого-то слегка поджаривала, как тостер. У нее было много приемов, и все они были недружественными.
Сменяющиеся одни за другими жильцы пытались ей понравиться. Кто-то делал евроремонт, а она травила его невысыхающей краской. Кто-то каждый день намывал ее, а она отвечала фонтанами канализации. Кто-то заваливал ее хламом и пылью, а потом у него пропадали все вещи. Кто-то старался жить в ней культурно, а она материлась на стенах. Кто-то водил в нее баб, а она дралась кроватями. Кто-то пил в ней, а она не хотела шататься. Но больше всего она не любила кошек – из-за них в ней из ниоткуда появлялись бездомные собаки. Детей она тоже не любила – им она постоянно выключала свет.
Одно время я думал, что она хочет, чтобы ее просто оставили в покое. Пару месяцев в нее никто не заходил, но тогда она совсем взбесилась и взялась за соседей. Двигала стены, делала в них двери, заманивая к себе, а потом мучила. Цены на квартиры в этой новостройке продолжали падать. На меня посыпались судебные иски от соседей. Надо было что-то делать.
- Чего же ты хочешь? Почему капризничаешь? – сказал я, когда пол в гостиной  начал привычно крениться вправо. – С кем бы ты хотела жить? Только скажи, и я найду тебе его.
Мне показалось, что крен на несколько секунд прекратился. Но потом он усилился, между стеной и полом открылся проем,  и я съехал туда вместе с табуреткой, оказавшись в нижней квартире. Там тоже никто не жил. Она уже не раз проделывала такие трюки, поэтому на полу нижней квартиры слоями лежали старые матрасы, предусмотрительно мною расстеленные.
Но в тот день я не сдался и вернулся в эту капризную квартиру.
- Послушай, - сказал я ей в прихожей. – Бросай дурить. Просто скажи, что тебе нужно. Твои выходки довели до того, что уже все наши ближайшие соседи съехали. Или ты этого и добиваешься – остаться совсем одной? Скоро к тебе никто не придет. Я – твой последний шанс. Подай мне знак пока я все еще здесь, скажи, что тебе нужно. И мы попробуем решить твою проблему. Ты же умеешь рисовать на стенах неприличности. Так давай, откройся мне.
- Тебе – я ничего не скажу, - ответила квартира.
- Ага, значит, ты все-таки умеешь говорить. Что же ты так долго молчала? Объясни же мне, наконец, чем я перед тобой так провинился, что ты устроила мне такие испытания?
- Я тебя ненавижу.
- И за что же?
- Я всех вас ненавижу, - стены завибрировали.
- Что люди тебе сделали плохого? Они просто пытались жить внутри тебя. Кто как мог.
- Меня никто не понимает. Вы все – эгоисты, - с потолка начало что-то капать.
- А чего ты хотела? Ты - квартира, они – люди. Почему они должны тебя понимать? Вообще-то, если они были твоими хозяевами,  значит, ты должна была просто служить им и безо всяких самосожалений.
- Я – не вещь, - капли размазались по потолку.
- Другие же квартиры терпят. Ты, что, какая-то особенная?
- Да, я особенная, - запахло газом из кухни.
- Хорошо, скажи мне, что именно все они не понимали? Чего ты хотела от них?
- Не скажу.
- Ладно, тогда давай я тебе расскажу о себе.
И я выложил все, что у меня наболело за это время, выключая газ и открывая окна во всех комнатах. Сначала она хотела снова меня скинуть вниз, но потом остановилась и дослушала до конца. Когда я закончил, квартира скрипела полом несколько минут, а потом сказала:
- Мне жаль, что ты ютишься у таких вредных родственников. Если ты пообещаешь, что больше не будешь пытаться меня продавать, я выделю тебе одну комнату для спокойного проживания. Но ты не должен будешь…
Она еще полчаса рассказывала, что я не должен был делать в ней. Но это было уже что-то. Хоть какой-то прорыв.
Я даже рискнул в ней переночевать. Мебели там не было вообще, поэтому я принес один из матросов из нижней квартиры. Всю ночь мы с ней проболтали. Сначала она осторожничала, а потом разошлась – рассказала даже о том, как влюбилась в одного плиточника в те времена, когда ее еще только отделывали. Он все время с ней разговаривал, пока делал кухню и ванную комнату, а потом еще приходил, пока дом не сдали. Она скучала по нему до сих пор. Я, конечно же, пообещал найти его. Думал, может быть, удастся продать ее хотя бы ему.
Через неделю я нашел его. Говорили, что он не в своем уме, но - мастер первоклассный. Когда я предложил ему купить ту квартиру, он как-то странно посмотрел на меня и отказался. Но я ей о нем ничего не сказал.
Вскоре я переехал к ней жить. Перевез немного вещей – то, что она разрешила. Она больше не чудила так сильно. Хотя иногда у нее бывали нервные срывы, и она могла вылить на меня всю ванну, резко превратив пол в потолок или игриво зажать меня в кладовке.
Я все пытался понять, почему она не такая, как все квартиры. Почему другие жилплощади ведут себя корректно со своими жильцами, а она такая своенравная. Но она постоянно уходила от прямого ответа. Хотя ей явно нравилось общаться со мной. Она могла часами болтать обо всякой ерунде: о вернувшихся туда, где больше нет излучений, тараканах, об электричестве внутри нее, о том как ей хотелось бы поехать на юг.
- Ты же отвезешь меня на море когда-нибудь?
- Конечно, я же обещал, - отвечал я, расставляя в третьей комнате мебель.

А потом я узнал, как ревнуют квартиры.
- Как ты мог?! – кричала она, выбрасывая мои вещи в окно. – Я доверилась тебе, а ты нашел себе какую-то бабу!
- Как ты узнала?
- Я видела вас своими окнами. Вы ходили под ручку и целовались.
- Тебе показалось, это был не я.
Но она все равно изгнала меня из двух комнат, оставив в одной. Мыться я теперь мог только раз в месяц. Нормально бриться и причесываться не получалось – все зеркала были разбиты. Она стала хуже готовить, перестала стирать и гладить мою одежду.
- Я тоже хочу гулять, - говорила квартира. – Ты со мной никуда не ходишь. Ты обещал сводить меня на концерт симфонической музыки. А еще…
И она долго перечисляла то, что я обещал, сдвигая и раздвигая стены.
Однажды, когда жизнь у родственников показалась мне не такой плохой, я ушел из нее.
Потом я боялся приходить в нее, боялся, что она сделает со мной что-нибудь нехорошее. Моя девушка, к которой я переехал жить от родственников, тоже меня туда не пускала. Квартира звонила мне на сотовый, просила вернуться, пока я не сменил номер.
Я слышал, что в том доме не осталось никаких жильцов, что она совсем взбесилась и выгнала даже бродяг.
А однажды я узнал в новостях о катастрофе в той новостройке. В том месте здания, где находилась эта дикая квартира, зияла большая дыра. Говорили, что это был взрыв бытового газа. Но я видел, что там случилось, и знал, что так она пыталась выйти из дома. Судя по оставленному на земле следу, она ползла еще несколько десятков метров в сторону моего нового жилища, пока не развалилась окончательно. Ее останки лежали на земле, пока их не увезли на свалку.
Дома у меня хранится небольшая часть ее стены. И когда никто не слышит, я разговариваю с ней, но она пока молчит.

26 авг, 2015