Благословенная 42

Люда спешила с работы домой, но остановилась, залюбовавшись стройными берёзами и крепкими дубами. Они были особенно хороши после весеннего дождя. Прошёл почти год, как они с Олегом и детьми переехали в посёлок, а она всё не могла наглядеться на поле, на речку и луг. Всё было такое знакомое, но каждую весну казалось, что жизнь рождается снова, а вместе с ней появлялась надежда на лучшее.

- Что стоишь и думу думаешь? - усмехнулась Таня. Она бросила эти слова на ходу и хотела пройти мимо, но потом остановилась. - Чем нас всех председатель порадует? Не откроешь секрет? Вы же там заседали, что решили?

- Он вам сам об этом и расскажет, - ответила Люда, - когда посчитает нужным.

- Хм, ты, смотрю, совсем чужой стала, как будто мы не росли вместе и как будто отец у нас с тобой не общий.

- Не надо, Таня, - резко оборвала подругу Люда. - У меня один отец. Пусть он и не родной по крови, но другого я и знать не хочу.

- Как знаешь, я ничего и спрашивать не хотела у тебя. Просто думаю, стоит ли в деревне оставаться. Слухи ходят, что столовую закроют, так какой смысл мне здесь сидеть? Игорю место в районной больнице предлагают. Так и я вместе с ним поеду. Ванька мой сказал, что на работу меня в их заводскую столовую возьмут, так что не пропадём.

- Думаю, что это будет самый правильный выход и для тебя, и для Игоря, и для всех...- ответила Люда и многозначительно посмотрела на Таню. Та поняла, на что намекает подруга, но ни капельки не смутилась, а пошла дальше с высоко поднятой головой.

О похождениях подруги Люда узнала, когда вернулась. Она заметила, что Оля избегает Таню, больше они не отмечают вместе праздники, как это было раньше. Ничего спрашивать Люда не стала, решила, что когда-нибудь всё узнает. Так и случилось. Настал момент, когда Оля призналась, что однажды пришла в колхозную столовую за своим Веней (увидела, что все уже вышли, а его всё нет), а там застала такую картину. Он сидел за столом и медленно ел, а Таня наклонилась перед ним и что-то говорила. При этом она часто дышала и её пышная грудь ходила ходуном. Оля, конечно, сказала пару "ласковых" слов и мужу и Тане, которая тут же начала объяснять, что подруга всё не так поняла.
С тех пор Оля и Таня просто здоровались, но прежних отношений между ними уже не было. Люда, конечно, Олю успокаивала и говорила, что Тане нравится смущать представителей мужского пола, доказывая себе самой, что перед ней никто не сможет устоять, но дальше дело не дойдёт. Не такая она, Таня. Только Оля ничего не хотела слышать. Говорила, что если бы она не устроила тогда им с Веней "концерт" в колхозной в столовой, то ещё неизвестно, чем бы это всё закончилось. С того момента Веня брал ссобойку, а в столовую не заглядывал, хоть обеды там были бесплатные. Оля строго-настрого запретила туда ходить, пригрозила разводом. Веня жену любил и обходил колхозную столовую за километр. Постепенно у них с Олей отношения наладились, даже стали крепче. Теперь они частенько вместе ходили в сельский клуб на все мероприятия или просто прогуливались вечером. Раньше Оля ссылалась на занятость, но после того, как увидела "из кожи вон вылезающую" Таню, выкраивала время для мужа. Боялась, что на Веню ещё кто-то обратит внимание. Приезжих в деревне было много, кто его знает, кому и что взбредёт в голову.
Таня такому повороту событий не удивилась. И расстраиваться тоже не собиралась. Наоборот, ей было интересно наблюдать, как Оля изменилась и как начала бегать за мужем. Раньше в их семье всё было наоборот.
Таня быстро переключилась на долговязого Кольку, того, с которым сцепилась на речке Люда. Теперь переживала Колькина жена, скромная и тихая Зина. Таня не позволяла себе ничего лишнего, но хвостом покрутить перед мужчинами любила. Могла погладить по спинке, когда проходила мимо столика, где ели рабочие, и показать свою белоснежную улыбку. Долговязый Колька понял, что "пропал". Он влюбился в Таню и собирался бросить ради неё свою жену. Только Татьяне это было вовсе не надо. Она для себя отметила ещё одну победу и на этом всё. Для неё это было всего лишь лёгким флиртом, а долговязый Колька воспринял её знаки внимания всерьёз. Если он раньше работал спустя рукава, то теперь ему притрагиваться к чему-то ему вообще не хотелось. Он при любой возможности старался попасть в столовую, чтобы увидеть Таньку, посмотреть на неё хоть со стороны, словить на себе её многозначительный взгляд. Потом Колька ходил как захмелевший, додумывая и домысливая, что у них могло бы быть с этой беззаботной хохотушкой, если бы они оба были свободными людьми.
Конечно, председателю добрые люди "донесли" о неразделённой любви Кольки к Тане. Объяснили, что та просто хохочет, такая у неё натура, а тот ходит как в воду опущенный.
Игнат Иванович с влюблённым поговорил, после чего Колька возненавидел председателя ещё больше. Мало того, что тот премию ему меньшую дал, так теперь и вовсе пригрозил увольнением.
- Любовь, Коля, любовью, а работу никто не отменял. Одно другого не касается. Поэтому или работай на совесть, или нам придётся с тобой расстаться.
- Да видел я Вас и колхоз ваш сами знаете где... - прошипел Колька. Он осмелел, потому что во всю шла посевная, рабочие руки были нужны, и председатель не уволил бы Колю ни при каких обстоятельствах, а осенью тот и сам собирался уйти.
Люда о конфликте долговязого и приёмного отца знала. Поэтому и была рада, что Таня уедет вместе с мужем в город.

Игорь верил своей жене безоговорочно, смотрел на неё не просто с любовью, а с обожанием. Не верил никаким сплетням, он вообще их не слушал, знал, что Таня ничего лишнего себе не позволит. Да и она сама рассказывала, что её всегда недолюбливали подружки. Меркли они на фоне такой красавицы, как она. Да и все остальные женщины не могли пережить, что их мужья смотрят на неё и слюнки пускают. Она же не виновата, что родилась такой привлекательной и соблазнительной. Считала себя Татьяна центром вселенной и мужу это внушила.

***

После совещания в области Игнат Иванович решил поговорить с людьми. То, что дела в колхозах, да и не только в них, обстоят неважно, он знал. Но после озвученных цифр на собрании понял: дальше будет ещё хуже. Поэтому просто сказал людям:

- Пришла пора, когда двумя руками надо держаться за своё хозяйство. Время, когда мы все покупали мясо и молоко по себестоимости, к сожалению, прошло. Теперь нас выручат, а может, и спасут собственноручно выращенные гуси, поросята, куры. Вероятно, премий в конце года тоже больше не будет...

Люди шумели, выражали недовольство. Они не понимали, куда всё делось. Почему раньше денег на всё хватало, а теперь вдруг резко их не стало. Никто этого не понимал. Игнат Иванович не мог сказать жителям, что он и сам многого не понимает.

- А столовая будет? Останется она или нет? - выкрикнула Таня.

- Если и останется, то покупать обеды придётся за свой счёт.

- Как так? - раздались голоса.

- На время посевной и уборочной бесплатными обедами, конечно, тружеников обеспечим, а в другое время увы...Сами видите, что с финансированием стало плохо. На звероферму один минтай поставляют, нет ни окуня, ни камбалы.

- Дожили, - ехидно заметил Колька, - только зря сюда приехал.

Председатель ничего не ответил, но за него начали заступаться старые работники. Отец Вени Григорий, который уже был на пенсии, но продолжал трудиться, ответил:

- Так уезжай, никто и не заметит твоего отсутствия. Страшный ты человек, Коля, Я бы с такими, как ты, в разведку ни за что бы не пошёл. Приехали на всё готовое, чтобы "хапнуть" кусок от большого каравая. Когда же времена трудные для страны наступили, вы вместо того, чтобы всем вместе держаться и спасать всё, что можно спасти, готовы горло перегрызть. Только о себе и заботитесь, а на общее дело вам наплевать.

Колька вышел из клуба, где проводилось заседание. Делать ему больше здесь было нечего. Узнав, что вопрос со столовой почти решён, ему хотелось плакать. Татьяну теперь каждый день видеть он не сможет, а значит, можно уезжать куда-нибудь подальше. Только надо определиться куда, хотя Зина говорит, что здесь у них квартира, а в городе придётся жить в общежитии. С такими невесёлыми мыслями Колька шёл домой.

***

Пришли расстроенная с собрания и Люда. Олег сидел за письменным столом, что-то писал. Его поставили завучем, и он много работал. Анечка читала Игнатику сказку.

- Ты выглядишь расстроенной, - сразу заметил Олег. - Плохие новости?

- Хуже некуда, но мне за отца очень обидно. Переживает он очень за колхоз и за людей, но многие этого не понимают. Считают, что и он виноват в том, что вокруг творится. Хорошо, что есть такие, как дядя Гриша. Они Кольке и ему подобным быстро рты закрыли, - ответила Люда. -Я вот думаю: хорошо, что мы отказались от новой квартиры, когда приехали, а так бы нам совсем житья здесь не было бы, а главное отца заклевали бы.

- Вовремя председатель дом построил, а нам свою квартиру оставил, - согласился Олег.

- Отец многое не сказал, но дал понять, что надо за своё хозяйство двумя руками держаться, чтобы пережить трудные времена.

- Я в хозяйстве ничего не смыслю.

- Зато я помню, как мама корову доила и козу. И поросята у нас были, и куры. Надо будет живностью обзаводиться. Всё-таки своё есть своё.

- Мама, у нас будут настоящие поросята? - спросила Анечка, - такие, как на картинке в книжке?

- Такие, доченька, конечно, такие, розовые и маленькие, - улыбнулась Люда.

- Ура! - закричала Аня.

- Ура! - повторил за ней следом Игнатик.

Начинало уже темнеть, когда Люда засобиралась.

- Пойду к отцу схожу, что-то неспокойно мне. Спрошу, как он себя чувствует. Вдруг плохо ему после собрания стало. Я скоро приду, только посмотрю на него.

Не успела она выйти из подъезда, как вдалеке увидела до боли знакомую фигуру. В сумерках в сторону дома Прасковьи шёл Сашка. Люда сразу узнала его по размашистой походке...