Казаки в начале царствования Петра 1

К началу царствования Петра Алексеевича донские казаки служили по присяге московскому царю, но оставались совершенно независимыми в своих территориальных и внутренних делах. Территория Дона, в основном вдоль рек, была равномерно заселена. Вдоль Дона, Северского Донца, Хопра, Медведицы и других рек располагалось 145 населённых пунктов. Границы Дона соседствовали с московскими землями, однако их неприкосновенность была гарантирована московским правительством. Установленный между Доном и Москвой особый порядок обеспечивал защиту казачьего населения по правилу «С Дона выдачи нет». Это правило распространялось не только на казаков, но и на временных жителей Дона, не относящихся к казакам, и всегда соблюдалось московским правительством. Официальные контакты Дона с Москвой осуществлялись через Иноземный приказ, а также с помощью ежегодных посольств, известных как зимовые станицы или, в особых случаях, малые станицы, возглавляемые назначаемыми атаманами. Донские посольства в Москве принимались как посольства иностранных государств, но при этом их содержание во время пути и пребывания в Москве оплачивалось московским правительством. Образ жизни казаков основывался на выборности. Атаманы, как и все правители, избирались общим голосованием на один год. Выборный принцип способствовал равноправию, но также создавал риски неустойчивости власти и беспорядков. Писаных законов не было, кроме записей некоторых войсковых постановлений для конкретных случаев. Внутреннее устройство и порядок поддерживались традициями, передаваемыми из поколения в поколение, за сохранность которых отвечало старшее поколение и исторически сложившийся слой лиц, названный «войсковой старшиной». Быт казаков был основан на патриархальности и уважении к старшим. Повиновение устанавливалось через собрания, где разбирались дела, и виновные подвергались наказанию. Писцы, ответственные за делопроизводство, играли важную роль, особенно учитывая, что многие атаманы и представители правящего слоя были неграмотными. Основой войсковых порядков служили хозяйственная и семейная жизнь казаков, существенно отличавшаяся от части населения, называемой «голытьбой». При общем равноправии в казачьем обществе голытьба представляла собой обездоленную часть, которая в случае необходимости могла легко находить средства к существованию, зачастую за счёт военного образа жизни и безделья. Эта часть казаков была нестабильным элементом, требующим твёрдого контроля и решительных мер. Войсковые власти принимали строгие меры против непокорных. Для наказания использовались сабли, согласно решениям Круга, или мешки для затопления виновных.
Среди казачьей вольницы сохранялись еще многие элементы первобытной смелости, требовавшей простора и свободы. К таким личностям относились Разин, Пугачев, а также частично Булавин, и множество менее известных героев, которым не удостоилось места в истории. Московская жизнь и внутренние порядки способствовали возникновению недовольных, которые бежали на окраины, где формировались группы вольницы, требующие вождей, роль которых исполнял Дон. Под руководством этих вождей вольница превращалась в мятежную силу, часто потрясающую государство. Мятежные элементы и беднота нарушали привычный уклад казаков, однако реальным управлением войском они не занимались. Военная отвага была свойственна всему казачеству; в условиях внешней активности военные походы воспринимались как нормальное явление, однако в мирное время правящая среда строго контролировала массы казаков и направляла войско по разумному курсу. Войско уверенно отстаивало свою независимость и свободы, в рамках своего быта, сохраняло границы разумного, и, под воздействием времени, шло на определенные уступки, ограничивая свои права. После распада кочевого мира и ослабления угроз нападений кочевников, казаки расселились по всей территории, численность населения возросла, что создало потребность в более авторитетной власти и более организованной системе хозяйственного управления. Атаманы, как и представители правящего класса, выбирались при участии всего войска. Власть атаманов была бесспорна только в походах и военной обстановке, тогда как в мирное время вся правящая структура зависела от казачьей массы. В отношениях с московскими царями складывалась определенная опора, которая повышала авторитет атаманов и уменьшала их зависимость от избирателей. Участвуя в походах, атаманы и командный состав не имели официальных званий; их положение в войске определялось соответственно занимаемым местом. Но находясь под командованием московских воевод, они включались в общую военную иерархию и несли ответственность в соответствии со своим рангом, что неизбежно должно было привести к возникновению военной элиты. Границы территории Дона пересекались с границами московских земель, и их защита требовала общего руководства, которое постепенно сосредотачивалось в руках центральной власти Московского государства. Окраины находились далеко от центра, Москва, из-за больших расстояний, имела слабую организацию обороны и испытывала нехватку войск, что обязывало казаков проявлять активность и инициативу в защите границ московских владений и своей территории. На Востоке всё еще существовала угроза со стороны кочевников, и во время царствования Алексея Михайловича из глубин сибирских степей вновь появилась волна новых нашествий. Появление этих орд вызвало страх перед новым вторжением и требовало новых усилий по защите со стороны Москвы и казаков. Однако, к счастью для русского народа и казаков, эти орды не смогли прорваться через защитные линии на нижней Волге и Яике, распались на отдельные кланы и потеряли свою агрессивность. Часть кочевников была вынуждена вернуться в сибирские степи, а другая, под предлогом, что «земля всемирная», не желая возвращаться, кочевала по Волге, совершая набеги на земли донских казаков и окраины московских владений, постепенно становясь подданными Москвы и расселяясь на землях казаков. В таком состоянии в конце XVIII века находилось Донское войско, как и их «молодшие войска» — гребенские и яицкие казаки.
После многочисленных предательств, Днепровские казаки пришли к выводу, что полная независимость без поддержки мощного соседа невозможна, и их дальнейшая судьба тесно связана с русским народом. Хотя авантюристические идеи все еще были живы, было очевидно, что Польша стремительно приходит в упадок, и полагаться на её защиту стало безнадежным. Надежды на поддержку со стороны Турции также утратили свою силу, и даже staunch сторонник сближения с Турцией, гетман Дорошенко, принес присягу московскому царю, сделав то же самое и Запорожье. Таким образом, казаки в историческом процессе возвращались к своим корням и объединялись с русским народом, от которого были оторваны с момента установления монгольского господства над Русью. Московское государство, пережившее Смутное время, стало единым государственным образованием, и деспотическая система, раздроблявшая его, навсегда исчезла. Восточные границы и защита от крымской угрозы по-прежнему требовали значительных усилий, но отношения с Крымом всё больше зависели от связей с Турцией, с которой политические интересы начали пересекаться и на Кавказе. Постоянные угрозы со стороны крымцев и участие в московских войсках отвлекали казаков от мирных занятий. Основными источниками существования казаков были скотоводство, коневодство, рыбалка, охота, государственные жалованья и военная добыча. Земледелие подлежало строгому запрету, однако этот порядок начал нарушаться, что вызывало новые указы от Войскового правительства, угрожавшие строгими наказаниями за самовольные действия. Тем не менее, поворот истории был неизбежен. В 1695 году казачье земледелие было разрешено и стало привычной частью жизни. С этого момента казаки из военной общины превращались в общину воинов-земледельцев. Землепользование казаков основывалось на принципах общественного равноправия и соответствовало условиям их военной жизни. Все казаки, достигшие 16 лет, независимо от социального статуса, получали земельные наделы одинакового размера. Земли принадлежали Войску, и каждые 19 лет проводился раздел по округам, станицам и хуторам. Участки земель, в зависимости от числа мужского населения, делились на равные личные наделы. Земельные наделы предоставлялись казакам на условиях пожизненного пользования и не становились их собственностью. Участки оставались в распоряжении казаков три года, после чего проходил новый раздел. Эта система временного передела и 19-летнего раздела по Войску обеспечивала наличие земли для подрастающего поколения. В резерв оставляли неразделенные участки на три года для молодых казаков, а затем требовались новые запасы, что подразумевало новый общественный передел. Так, каждая казак, достигший 16-летнего возраста, имел возможность обеспечить себя землёй, доход от которой позволял ему выполнять военные обязательства, обеспечивать семью в его отсутствие, а главное — приобретать за свои средства лошадь, снаряжение и обмундирование. Кроме того, эта система отражала идею казачьего равноправия, что вызывало восхищение у различных общественных деятелей. Они видели в этом будущее человечества, исключающее частную собственность и основанное, хотя и не в форме безличного коллектива, на свободной кооперации.
Тем не менее, система равноправия, которая исключала индивидуальную собственность на землю, имела множество недостатков с точки зрения оптимальной эксплуатации земельных ресурсов. Частые переписывания земельных участков лишали казаков стимула вкладывать средства в улучшение земли, включая удобрения и искусственное орошение, что в свою очередь приводило к истощению почв, снижению урожайности и уменьшению доходов с земли. Кроме того, увеличение численности населения при сокращении земельных наделов также способствовало обеднению казаков. Необходимость изменить порядок землевладения и перейти от общинного использования к индивидуальной собственности была ощутима, но для этого требовалось преодолеть устоявшиеся веками традиции, что вело к пролетаризации и образованию безземельного, бедного класса, по старому определению «голытьбы», не способного выполнять казачью службу. В послереволюционное время вопрос о землевладении на Дону обсуждался на Войсковом Круге, где был принят проект, согласно которому переделы участков должны были проводиться не через три года, а через девятнадцать. Это решение предполагало привить у казаков привычку к частной собственности, чтобы впоследствии закрепить этот принцип в их быту. На Дону всегда ощущался нехватка рабочей силы, что компенсировалось приезжими, в основном из московских земель. Эти работники регистрировались у войска или в станицах, но наем на работу нередко осуществлялся частными лицами. Значительное количество рабочих было необходимо для добычи соли, которая являлась одним из сложных промыслов и была связана с определенными территориями — морским побережьем или солеными озерами близ Дона. Одним из острых вопросов между Доном и Москвой было право на убежище беглецов на Дону. Массовое бегство из московских земель было вызвано различными причинами, главными из которых были крепостное право и крестьянская зависимость, мешавшая свободному переселению. Второй причиной были церковные расправы, связанные с исправлением церковных книг. Закрепощенные крестьяне бежали в поисках лучших условий труда и устремлялись на Дон. Исправление книг и изменение обрядности вызывали недовольство многих людей, которые, преследуемые властями, искали укрытие на окраинах и собирались на границах Дона. Казаки не проявляли интереса к исправлению книг и молились по старым текстам, оставаясь равнодушными к требованиям пересложения. Однако им была непонятна строгость репрессий, направленных против тех, кто не хотел принимать новые порядки, а также фанатизм тех, кто эти порядки отстаивал. Массовый наплыв беглецов в пределы Дона не допускался, и скопления их происходили на его границах. Некоторые беглецы всё же проникали на Дон, создавая беспокойство среди казаков. Церковный раскол перерастал в бунт против церкви, патриарха и царя. Укрывшись в оврагах и лесах, беглецы создавали скиты, откуда распространялась проповедь против новых церковных исправлений и власти. Чтобы избавиться от беспокойного элемента, казаки принимали решительные меры — разгоняли скопления, разрушали скиты и наказывали отдельных фанатиков или отправляли их в Москву.
Московское правительство также выдвигало требования к казакам, чтобы те разгоняли скопления людей на границах. Хотя казаки выполняли эти требования, полностью избавиться от собравшихся было невозможно. Под давлением властей донские казаки, которые убегали, направлялись на Кубань и искали защиту у турецкого султана. Бахмутский район, где добывали основную массу соли, был заполнен беглыми людьми, и их нахождение на Дону оправдывалось формулировкой: «С Дона выдачи нет». Днепровские казаки имели другую судьбу. Несмотря на общие корни и схожие условия формирования, они с XIV века стали подвержены влиянию народов, радикально отличающихся от них по крови и вере. В то время как донские, гребенские и яицкие казаки служили московским царям после распада Золотой Орды, днепровские казаки находились на службе сначала у литовских, а затем у польских королей. Тем не менее, как те, так и другие сохранили некоторую независимость от властей, которым служили, однако не избежали воздействия государственных порядков Москвы и Польши. Это влияние проявлялось в повседневной жизни казаков и, в частности, на характер правящего класса. Особенностью государственного устройства Польши, на которое в скором времени оказали влияние Литва и запорожские казаки, было то, что власть королей была полностью зависима от дворянства или шляхты. Запорожские казаки не были знакомы с авторитетом королевской власти и не учитывали её требования. Это, соответственно, вело к неизбежным конфликтам между казачеством и Польшей. В этих конфликтах религия играла значительную роль: неприятием католичества со стороны казаков выливалось в вооруженные столкновения с польскими властями, после чего запорожские казаки, сохраняя православие, искали убежище под защитой Москвы. При переходе под власть московского царя казаки сталкивались с жесткой властью не только царя, но и воевод. В подданстве московских царей днепровские казаки оказывались в худших условиях, чем донские, поскольку к ним было меньше доверия и применялся более строгий контроль. Это сказывалось прежде всего на правящей казачьей среде. Гетманы не могли смириться с непривычно жестким управлением московских царей и возвращались под власть польских королей, власти которых ограничивались польской знатью. Непостоянство их к власти, под защитой которой они находились, вызывало недоверие, а их военная служба не пользовалась высокой ценностью.
К концу XVII века днепровскими казаками руководил энергичный и деятельный гетман Мазепа, который сумел завоевать значительное доверие среди московских властей, и его работа была высоко оценена в Москве. Однако, несмотря на доверие, Мазепа испытывал неудовлетворенность от зависимости от московского царя и тайно мечтал о возвращении независимости своего войска. Московское правительство выставляло жесткие требования, и многие гетманы подвергались царской немилости за свои ошибки, некоторые даже были сосланы в Сибирь. Существовали и те, кто, обладая более гибким характером, подстраивался под требования Москвы, принимая жалуемые титулы и земли, становясь верными слугами царя. Мазепа, имея доверие казаков и московского двора, внешне сохраняя лояльность, искал возможности восстановить независимость войска и найти авторитетную власть, которая могла бы защитить казачьи вольности. К началу правления императора Петра I все казацкие войска — донские, днепровские, гребенские и яицкие были под контролем московского царя, сохраняя внутреннюю независимость и традиции, но обязанные служить ему. На фоне исторических событий казаки стремились к неизбежному слиянию с русским народом под властью московского царя.

Во время правления Петра I на западных границах Московии и на Черноморском побережье произошли значительные изменения. На севере Швеция стала одной из мощных военных держав с активным королем Карлом XII, который завоевал значительные территории и установил контроль над Польшей. Это ослабило политическую значимость Польши и привело к напряженности в отношениях между Москвой и Швецией. Турция утратила свой военный престиж и против неё формировался союз, включающий и Москву. В этих обстоятельствах казаки оказались под давлением возросшего влияния московского правительства, и для днепровских казаков возможность служить польскому королю в прежние времена была закрыта — Польша потеряла независимость. Так, для днепровских казаков шанс избавиться от зависимости от Москвы связывался с предстоящей войной между Москвой и Швецией, где они надеялись на победу шведов. Гетман Мазепа сделал решительную ставку на эту вероятность, что привело к драматическим последствиям.