Дневник одиночки. Что-то про соседей и не только

Вы когда-нибудь задумывались, какими похожими могут быть истории, происходящие с разными людьми, живущими в разных городах, в разных обстоятельствах, в разных временных отрезках? Я иногда действительно сомневаюсь, а так ли нереальна Матрица.

В Чадыр-Лунге мои родители переселились в многоэтажку в далеком 1982 году, когда мне было почти четыре года. Для тех, кто никогда не жил в собственном доме, эти перемены не говорят ни о чем, кроме смены адреса. Для тех, кто привык к свободе от соседей (во всех смыслах), это кое-что да значит. Мои родители тоже не знали правил проживания в «общежитии», поэтому в плане взаимодействия с окружающими «воспитывали» меня именно соседи.

После того, как я несколько раз поиграла дома в мяч, попрыгала на скакалке, побегала из комнаты в комнату, соседи снизу очень вежливо и деликатно объяснили, что так себя вести нельзя, потому что я «прыгаю на их головах». Я тогда, в силу весьма юного возраста и новизны обстоятельств, не совсем и не сразу поняла, какое отношение пол моего дома (квартира — ведь тоже дом) имеет к чьему-то потолку, но формулировка запомнилась. С тех пор я воспитала в себе привычку не топать, не бегать, не ронять на пол тяжелые предметы.

Я была хорошей «соседкой сверху». В отличие от таких, с которыми хочется поступить, как в песне у Земфиры. Это я к тому, что когда много лет спустя мы с моим теперь уже бывшим мужем переехали жить в квартиру, которую ему подарила его мама, соседские дети, которые жили над нашими головами, не имели способности к обучению, видимо. До тех самых пор, пока они не выросли и не окончили школу, я жила со стойким ощущением, что надо мной живет (и иногда сильно куражится и сходит с ума) стадо бешеных слонов, хотя это были всего лишь две девочки, при том довольно симпатичные. Тем не менее, невзирая на время суток, на выходные и праздники — тишина в нашей квартире была напрямую связана с активностью «вышестоящих». Но в один прекрасный день соседи сверху решили эмигрировать, и у нас, наконец, стало тихо.

Еще одна привычка, привитая моими самыми первыми соседями: сохранять чистоту в подъезде и на прилегающей к нему территории. Для меня это и сегодня так же естественно, как делать уборку по субботам. Так было заведено, это было правило, по которому жили все мои соседи из детства: каждый убирает и моет там, где живет. Это ведь не для кого-то, а для себя. Не знаю, от чего зависит отношение к чистоте, то ли раньше времена были другие, то ли сейчас менталитет другой, но необходимость доказывать простые истины меня порой вырубает.

Надо было видеть ошалелые глаза наших соседей, когда мы, три гагаузские студентки, снимавшие квартиру В Кишиневе на Ботанике, однажды, убравшись в комнатах, вышли и вымели весь подъезд сверху донизу! Думаете, кто-то нас похвалил? Как бы не так. Соседи, наблюдая за нашим добровольным действом, решили, что мы заметаем какие-то следы и хотим скрыть от их глаз что-то очень страшное и, наверное, порочное. Одна женщина даже сказала, что мы специально ходим по всем этажам с вениками и делаем вид, что убираем, а на самом деле приглядываемся и примечаем, кого из соседей нет дома, чтобы потом залезть и ограбить их квартиры. Это было и оскорбительно, и противно. И мы больше так не делали — не убирались в подъезде. И никто из жильцов не убирался. Наверное, для них это было в порядке вещей. Но жили мы там не долго, после летних каникул нашли другую квартиру. С другими соседями. Тоже со своими приколами.

В подъезде, где мы жили до развода, почти 10 лет снимала квартиру семья интеллигентных (!) людей. Настолько интеллигентных, что даже неудобно говорить: муж работал в управлении здравоохранения Гагаузии, а жена была ведущим специалистом в местной поликлинике. Так вот эти люди все 10 лет игнорировали наши совместные дворовые уборки! И всякий раз, когда весь наш подъезд единодушно выходил на генеральную, они всегда говорили одно и то же: «Мы тут не живем, мы тут убирать не будем!». И все десять лет не убирали, потому что не «жили», а снимали жилье. И вот мы все, жильцы других квартир, мыли в подъезде панели, окна, лестничные пролеты, плинтуса — и вокруг их дверей тоже, потому что мы — нормальные люди. Мы это делали не для них, а для нас — чтобы нам было приятно и чисто ходить к себе, наверх, мимо их квартиры на втором этаже. Про уборку территории вообще молчу. Каждый раз, когда мы выходили во двор с метлами и ведрами и выгребали из-под балконов залежавшийся мусор и прошлогоднюю листву, эти белые воротнички старались незаметно прошмыгнуть в подъезд и даже не здоровались. Удивительно, кстати, но они вообще никогда не здоровались первыми. Потом они тоже эмигрировали.

Тоже в Кишиневе, но уже на Албишоаре, в студенчестве, с бывшим мужем снимали комнату в девятиэтажке. Там подъезды оформлены как блоки — по нескольку квартир. И получаеся, что на одной лестничной площадке существует как бы два «отдельных двора». Вот мне казалось, что в таком узком замкнутом пространстве, отделенном от внешнего мира большой железной дверью, уж точно можно спокойно дружить и доверять соседям. А как не доверять — ведь у нас один ключ от одной общей двери, за которой мы все вместе живем!

Однажды я, добрая и наивная, нажарила гагаузских гёзлемя (что-то вроде чебуреков, но с брынзой) и понесла раздавать по своим соседям — просто так, чтобы угостить! Для гагаузов это обычный жест: приготовить что-нибудь и угостить соседа — так делала моя бабушка, так делали все ее соседи, так делала моя мама и мамины соседи. Это не требует ни обратной отдачи, ни каких-то будущих ответных действий. Это просто открытое душевное желание — поделиться своей едой. Я так выросла и так привыкла. И совершенно спокойно понесла угощение своим новым соседям. Тем более, что они никогда не пробовали настоящих гагаузских блюд, почему бы не угостить, правильно? Так вот, постучалась я к ним, стою перед дверью с тарелкой дымящихся, ароматных, невообразимо вкусных и румяных чебуреков, а соседка открыла дверь на цепочке, смотрит на меня через щель и говорит: «Что вам надо? Уходите отсюда, я не впущу вас в квартиру!». Ой, боже мой, я такой дурой себя почувствовала. Стою в переднике, руки в муке, в руках тарелка, ничего не прошу, наоборот — даю, а меня гонят. Да очень надо, на что мне сдалась твоя квартира, милая тётенька?

После развода я некоторое время снимала с девочками квартиру на Алба Юлии. Жили мы на последнем этаже. На двери было два замка — внутренний и внешний. От внешнего у каждой был свой ключ, а внутренний закрывали только когда ложились спать. Так случилось, что однажды, когда нас не было дома, внутренний замок каким-то странным и непонятным образом захлопнулся. И вот стоим мы, беспомощные девушки перед дверью, а в дом попасть не можем. Хозяйку беспокоить и просить запасной ключ неудобно: время уже перевалило за 11 вечера, да и искать ее по городу та еще перспектива. Позвонили «спасателям», узнали, что открытие двери нам обойдется в 500 леев, и пригорюнились. А как не горевать: я разведенка без полезных связей в чужом городе, подруга моя — молодая учительница, едва нашла работу, еще даже первой зарплаты не получила, нам ну никак нельзя было выбрасывать на ветер такие огромные деньги. Начали думать, что же делать. Сошлись на том, что надо вызванивать знакомых мужчин. Вызвонили, приехали. Стоим, думаем: либо двери ломать, либо замок выбивать, либо лезть на наш балкон через балкон другой квартиры. Решили, что ломать и выбивать — это потом снова обернется тратами на ремонт, а потому — не вариант. Значит, надо лезть с балкона. Стучимся к соседке, наши балконы смежные, и просим разрешить нашему смелому парню перелезть через ее балкон и открыть нам дверь изнутри. Что вы думаете? Никакого сострадания, никакого желания помочь, вообще ничего! Нет и всё, хоть убей. Мы уже почти плачем, понимаем, что все-таки придется раскошеливаться на «спасателей», а парень, проникнувшись нашим горем,  решил не искать легких путей: спустился на четвертый этаж и попросил соседку снизу впустить его на балкон. На удивление, она согласилась. Тут уже мы начали возражать: как он снизу будет лезть наверх? Тем более, там еще и козырек был. В общем, пока я не сказала нашей соседке, что если парень сорвется и разобьется, то виновата будет она одна, она не сдалась. Но все равно она впустила к себе только одного парня, а второго не впустила, так что наш герой совершал свой героический поступок без подстраховки. Это были самые жуткие 20 минут ожидания, честно скажу… Но все обошлось, Бог миловал. А соседка потом, кстати,  даже не захотела принять от нас конфет в знак благодарности. Думаю, устыдилась. Или побрезговала. Кто их разберет, этих соседей.

Пока все. Если вспомню еще что-нибудь такое, допишу.

Хотя, есть, конечно, что сказать по поводу того, как некоторые соседи занимаются сексом и как это влияет на невольных слушателей, но, пожалуй, это слишком чувствительная тема, а я без нецензурной лексики тут точно не справлюсь.
Этой зимой, например, снимали с сестрой квартиру на Рышкановке и над нами жил студент, которого на вид, казалось, можно было соплей перешибить. Но когда наступала ночь, этот субтильный вьюнош превращался в Халка или Терминатора, и нам ничего не оставалось, как только ждать, чтобы их... это самое... побыстрее закончилось. Барышня его при этом орала так, что мы с сестрой несколько раз сомневались: это она порно насмотрелась и ей так хорошо, или ее там мучают и уже пора вызывать полицию?

В общем, как бы хорошо ни жилось в многоэтажке, а куда лучше под собственной крышей, на которой кроме, уличных кошек, никто не сношается. Но кошки — это кошки, им можно.

Изображение сгенерировано ИИ