Шоколадка

Теперь он называл себя Моисеем. А раньше его звали Ашотом. Когда и как это произошло? Сказать сложно. Но можно заглянуть на те странички его жизненной истории, когда в лихие девяностые он был еще совсем молод и жил в горном поселке недалеко от Лоо, скалистом и почти неприступном месте, однако, соседствующим с известными сочинскими курортами, пользующимися большим спросом в те времена.
Было лето, и пасти овец в свои семнадцать лет Ашоту вовсе не хотелось, а найти для себя более интересное занятие не представлялось возможным, потому как суровый отец многочисленного армянского семейства держал целую отару парнокопытных, за счет которых, собственно, и кормились все домочадцы.
Со своими друзьями Ашотик тайком от грозного родителя бегал с гор к морю, где начиналось строительство современных отелей, хотя пляж, признаться, был напрочь не пригоден для отдыха. Но это не пугало новоиспеченных воротил гостиничного бизнеса, коим надо было освоить выделенные на строительство средства и слепить что-нибудь, назвав это на иностранный манер  Spa Hotel «Солнечный берег».
Ашотик смотрел на приезжавших на редких тогда иномарках воротил  и мечтал, мечтал, мечтал… О чем он мечтал вообще-то никто не знал. Возможно даже он сам. Но возвращаться обратно в горы к овцам он точно не мечтал.
Всё быть может и было бы для Ашотика  по-другому, если бы не призывной возраст. А родитель, настрогавший к тому времени восемь сыновей, говорил однозначно:
- Чтобы стать настоящим мужчиной, надо побывать в армии.
И с таким вот напутствием отправлял всех своих мальчиков служить Отечеству.
Ашотик ночами не спал, понимая, что скоро надо надевать военную форму с погонами, потому как совсем недалеко от сочинского побережья было не спокойно, и Абхазия все еще отстаивала свои автономные территории. А попасть в «горячую точку» Ашотику не мечталось.
Но, где-то может в самом дальнем уголке своего сознания-подсознания ( а может и с чьей-то легкой и волосатой руки), Ашотик понял, что есть альтернатива, и двинулся в ряды блюстителей порядка в форме, тоже с погонами, но на мирных просторах. А мирными просторами были многочисленные рынки, где можно было поживиться не только овощами-фруктами, но деньжатами. Так Ашотик  стал Ашотом Геворгевичем, сильно уважаемым в окрестностях Лоо, потому как не круто свирепствовал, а брал понемногу, так чтобы хватило на то, что мечталось в данный момент. А в данный момент мечталось о том, что тоже называлось на иностранный манер «Шевроле». Тогда громоздкие внедорожники с тонированными стеклами этой французской компании были в почете и наводили страх на рыночных кооператоров.
И вот, когда мечта осуществилась, Ашот Геворгевич уже перестал стесняться, и вылезая из черного танка «Шевроле»  с автоматом наперевес начал мечтать о чем-то более существенном. А тем временем что-то, напоминающее турецкие Spa-отели, но только с абсолютно «совковой» кухней, сервисом и полным отсутствием качественных пляжей, появилось  на побережье Черного моря. Вот к хозяевам этих Spa  и направлялся на сей раз Ашот Геворгевич. И после недолго обсуждения с оными своих чаевых, он получил самый просторный номер Люкс с балконом и видом на море в постоянное пользование.
Ну, да ладно. Уж и наступил Миллениум. Ашотик возмужал не только годками, но и животиком. И мечталось ему теперь о тех, кто прогуливался по каменистому пляжу в широкополых шляпах, выставляя на показ свои столичные, привлекательные во всех отношениях формы. И эти формы как-то существенно отличалась от тех форм, которыми были наделены местные девушки и о которых Ашотик, вернее сказать Ашот Геворгевич, мечтать не желал.
Тогда-то, покуривая иностранные сигареты « Мальборо» на балконе своего люкса,  он увидел  её, белогривую, прогуливавшуюся в прозрачном парео с книгой в руках по пляжным булыжникам.
« Ох! Тут уж надо не «Шевроле». Тут надо в столицу», - подумал теперь уже майор Ашот Гевргевич  Уманян, ерзая в шезлонге от потока несбыточных мечт.
Далее опустим подробности всего того, о чем еще мечтал наш герой, и перенесемся в сегодня.
Моисей по выработанной годами профессиональной  привычке все анализировать шастал на маркетплейсах в поисках того, что когда-то потерял. А надо сказать, что аналитический талант все предугадывать у бывшего Ашота Геворгевича точно присутствовал.  А искал он, как  вы подумаете что? Нет не вещи. Он искал силуэты! Да, да. Те самые  столичные, привлекательные формы в сопровождении белогривых волос.  И представьте себе, нашел!
Он судорожно начал писать той самой белогривой, которая жила как раз недалеко от одного столичного Храма, в котором он теперь служил священником. Во такая вот метаморфоза. (Здесь уточним, что об этом он в тот далекий уже Миллениум и не думал мечтать).
«Хотел бы у Вас приобрести, - начал он былочи писать в чате  маркетплейса «Авито» и задумался, - а что собственно приобрести?»
Ведь увидел он её на фото маркетплейса  в бордовом плаще, который она демонстрировала, облачив свою  аппетитную фигуру, на предмет продажи, а он  этот плащ, естественно, приобрести не мог ввиду не соответствия пола.
Поэтому пролистнув выставленные белогривой другие фотографии предметов продажи продолжил:
« Приобрести Ваши замечательные глоксинии».
Ни Моисею, ни Ашотику, ни тем более Ашоту Геворгевичу эти глоксинии не сдались, мечтать о таком его мозг был не в состоянии.
А тем временем она   почти сразу ответила и назначила ему свидание (во всяком случае ему так хотелось думать)  у того самого метро, к которому он приезжал после Миллениума в течение десяти лет в надежде встретиться с той, которая сидя на террасе  кафе  Spa -отеля «Солнечный берег» в колыхающейся от легкого бриза широкополой шляпе,  и с бокалом белого вина, назвала его Паштетом вместо Ашота, а также отказалась от предложения прокатиться по горным дорогам на черном танке стройного мечтателя, одетого с иголочки, пахнувшего изысканным парфюмом  и гладковыбритого. Мечта о белогривой не сбывалась много лет, несмотря на то, что тогда еще майор был в чести и имел возможность узнать точный адрес проживания девы, где и планировал ее заарканить. Но лань не встретилась.
Моисей достал из ящичка своей кельи свернутые в трубочку денежки для покупки  глоксиний, но ему этого показалось не достаточно. Заваливать свою мечту подарками ему показалось преждевременно, но намерения у него были самые далекоидущие. Поэтому он присмотрел в корзинке, которая предназначалась для подарков малоимущим и стояла в аккурат возле входной двери Храма, на редкость дорогую шоколадку в коробочке, принесенную кем-то в дар.
Сняв черную рясу и нацепив джинсы и джемпер, из-под которого виднелись одновременно массивный серебряный крест и мощная золотая цепь, обрамляющая плотную шею, он положил в карман шоколадку в коробочке, куда вложил написанную от руки записку о своих чувствах:
«Здравствуй, моя любимая. Я тот Паштет, который был тобой очарован и мечтал о тебе так долго и так безнадежно, что стал священником. Приходи ко мне в Храм, и будет тебе счастье».
 Тут надо бы уточнить, что действительной причиной, которая его привела в Храм , стала вовсе не несбыточная мечта о белогривой, а активное участие  в рейдерских операциях, где был задействован Ашот Геворгевич, влетая в черной маске и с автоматом к беззащитным гражданам, у которых надо было отжать имущество. Ужасы творившегося беспредела были даже для окрепшего майора перебором, и он сбежал. И не просто сбежал, а исчез, став Моисеем.
Ну, а теперь новокрещенный Моисей буквально летел к метро, где его ждала белогривая с глоксиниями.
Глядя на растрепанного, поседевшего, бородатого и  упитанного армянина она его конечно не признала, приняв за обычного покупателя. А после того, когда узнала, что он еще и священник, служащий в соседнем Храме, сообщила, что часто там бывает, а также об отсутствии в настоящий момент времени на дальнейшую беседу, и  быстро удалилась, забрав деньги за цветы и шоколадку  в коробочке с вложенным в нее посланием.
Так и не решившись сходу рассказать о себе всю правду, Моисей ( он же Паштет) ушел в свою келью и долго мечтал о будущем. Но, что это было за будущее, нам не известно.
Промечтав целый месяц он опять влез на маркетплейс и решился приобрести у белогривой еще несколько глоксиний в надежде, что послание она прочитала и возможно ждет обещанного им счастья. В стремлении не оглоушить сразу свою мечту жизнью со священником в заточении  он галантно приобрел билеты театр, дабы показать, что ничто мирское ему не чуждо. И чтобы передать эти билеты своей даме, решил повторить трюк с их упаковкой и подошел к той же корзинке с подарками для малоимущих, где лежали шоколадки.
Удивлению не было предела, когда он обнаружил знакомую  шоколадку  в коробочке с вложенной в нее своей запиской.  Нервно отламывая куски от шоколадной плитки и пережевывая сладкую, коричневую  массу, Моисей ( он же …) так и не понял, почему все же перестали сбываться его мечты.