Мастер. Эссе
- ОШО -
Мастер.
Вся история человечества создала расщепление в сознании человека.
Причина того, что вам так непросто живется, не является личной. Ваше заболевание — болезнь общественная.
При этом использовалась стратегия разделения вас на два вражеских лагеря: материалиста и спиритуалиста.
В действительности же вы неделимы и представляете собой гармоничное целое. Но сознание ума ваше отрицает эту целостность.
Такая идеология была характерна для всего мира. Формулировки, используемые в различных культурах и религиях, могут разниться, но основополагающее правило одно: разделить человека, создать конфликт между его частями, так чтобы одна из них ощущалась как высшая, священная, и порицала собою другую как грешную.
Да трудность в том, что вы едины, и не существует способа разделить вас.
Любое разделение сделает вас несчастным. Любое разделение будет означать борьбу одной вашей половины с другой.
Каждый был расчленен на куски, на фрагменты. Ваши религии, ваши философии и идеологии вместо того, чтобы приносить умиротворение, воплощали собою коренные причины внутреннего конфликта и разлада.
Восток и Запад занимаются разными вещами. Однако с точки зрения сущности они заняты одним и тем же — попыткой отыскать единственный разумный путь. Ведь наличие двух путей означает постоянную сложность и конфликт.
Восток утверждает, что тело иллюзорно, что оно представляет собой лишь внешнюю форму, тень, которая не является реальностью.
Запад объявляет сознание лишь побочным продуктом, не существующим самостоятельно, являющимся лишь проявлением. После смерти тела ничего не остается. Тело — это все, а ощущаемое вами сознание — просто комбинация всех его элементов.
В своем поиске единого бытия восточная мысль пыталась уяснить для себя, что же это за внутреннее сознание, о котором говорят все мудрецы, мистики и святые Востока, называя тело иллюзорным.
Восток предпринимает попытку выяснить, в чем же эта сущность заключается, прежде чем отдать предпочтение телесному.
Отдать предпочтение телесному, является естественной тенденцией: тело здесь, уже проявленное в реальности. В то время как для обнаружения сознания необходимо отправиться во внутреннее путешествие.
Благодаря таким личностям, как Гаутама Будда и Махавира, Восток не мог отрицать искренности подобных людей. Их искренность была столь очевидна, их присутствие — столь впечатляюще, а слова — столь авторитетны, что это просто невозможно было отрицать. И тут не требовалось никакой аргументации: эти личности сами служили собственной аргументацией, доказательством собственной действительности.
Но на Западе к подобному заключению пришли совсем иным путем. Тщательное изучение материи по мере все более глубокого проникновения в нее обнаружило ее уменьшающуюся субстанциальность. И после атома ее не оказалось вообще: остались лишь электроны, являющиеся частицами электричества, то есть энергии, а не материи.
Всего сотню лет назад Ницше заявил: «Бог мертв», не ведая, что через сто лет вся наука признает то, что Бог, возможно, жив, но материя мертва. Восток продвинулся внутренне и обнаружил, что телесное, материальное относительно нереально. Что истинная реальность принадлежит сознанию.
На Западе развитие происходило иначе. И тому есть причины. Восток имеет древнюю историю. У него за спиной, по крайней мере, минимум десять тысячелетий непрестанного и целенаправленного поиска внутренней сущности человека, поиска, которому был посвящен весь его гений.
Семь тысяч лет тому назад в Хараппе у людей были ванные комнаты при спальнях, были ванные, и существовала очень специфичная система циркуляции воды в городе. Наличие горячей и холодной воды в ваших ванных комнатах не является новостью. Оно существовало и в Хараппе, и в Мохенджо-Даро. Люди пользовались там плавательными бассейнами. Должно быть, это было общество с высокоразвитой культурой.
Даже во времена Гаутамы Будды, всего двадцать пять столетий тому назад, Запад нельзя еще было назвать особенно эволюционно развитым. И вы можете убедиться в этом: мы не уничтожали физически Гаутаму Будду, вы же через пять веков после его прихода распяли Иисуса Христа.
А ведь то, что проповедовал Иисус, не сравнимо с тем, чему учил Гаутама Будда. Последний утверждал, что не существует никакого Бога, и, тем не менее, никто не стал его распинать. Иисус Христос не отвергал иудаизма. Напротив, он просто называл себя его затерянным пророком. И он повторял все написанное в Ветхом Завете — он не говорил ничего, что противоречило старой религии. А Гаутама Будда вступил в спор со всеми положениями Индуизма. Он назвал Веды идиотскими, объявил, что Бога не существует, и утверждал, что самые хитрые люди на земле — священнослужители. А в Индии священнослужители, брамины, — это высшая каста. Однако никто не стал его распинать.
Встретив на своем пути Будду, они находили в себе достаточно искренности, чтобы осознать, что он понимал больше них, и что их знание было лишь книжным, в то время как его — представляло собой подлинный опыт.
По сравнению с восточным, западный уровень развития, является детским.
С теми, кто мог обратить взгляды Запада на внутреннюю реальность, расправлялись там при помощи распятия или яда. Естественно, что талантливые люди начали бояться, далее упоминать о явлениях внутренней жизни и ее секретах. И они стали говорить лишь об объективных явлениях, таких как материя, поскольку материю отрицать нельзя и на пути ее глубокого исследования не возникает особых проблем.
Таким образом, весь гений западного человечества стал служить созданию все больших удобств для человеческого тела, все более развитых технологий и механизмов, углубляя знания о материи, — и все были счастливы.
И если даже при решении подобных вопросов возникало нечто противоречащее религии, тут же вмешивалась церковь.
Но Христианство, Магометанство — это очень примитивные религии. Они не обладают столь тонким культурным подходом, как Индуизм, Джайнизм, Буддизм и Даосизм. Они не умеют опровергать, а способны лишь бороться. Их единственным аргументом является меч; и на уровне меча решаются вопросы о правоте.
Вы будете удивлены, но именно церковь помешала Западу идти путем духовного поиска. Она вынудила западное человечество обратиться к материалистическому пути. Церковь установила полную монополию на все вопросы, связанные с внутренней жизнью, и являлась здесь единственным законодателем: здесь не нужно было больше ничего искать или открывать, не нужно было медитировать. От вас требовалось только верить в Бога. Но если вам хотелось заняться чем-то связанным с материей, здесь не возникало проблем. По крайней мере до тех пор, пока это не вступало в противоречие с Библией.
Коперник сказал Папе Римскому: «Это лишь мелочь, но у меня есть все доказательства того, что земля круглая. Это работа всей моей жизни, и она ведь никак не может помешать вашей религиозности».
На что Папа ответил: «Вы не понимаете. Вопрос не в том, мешает это религиозности или нет, а в том, что Библия — это Божественная книга, священная книга. И если хоть одно утверждение из Библии будет признано неверным, это повлечет за собой ужасные последствия, и, прежде всего то, что Бог может ошибаться. Для нас это неприемлемо».
Для них неприемлемо даже то, что может ошибаться Папа, что уж говорить о Боге?
Папа — это отдаленный представитель. Иисус представляет Бога, а Папа — Иисуса.
Причем не непосредственно, а через цепочку сотен Пап, которые умерли до него. Через них он соединен с Иисусом, а у последнего имеется прямая телефонная связь с Богом. Достаточно одного утверждения, противоречащего Библии, чтобы Бог оказался способным ошибаться. Следовательно, это неприемлемо.
Это во-первых.
Во-вторых, если признать неверным одно утверждение, где гарантия, что не пострадают и остальные?
Это рождает подозрения.
Это подрывает саму основу доверия и веры — «стало быть, мы не можем признать неверным ни одно положение из Библии. Можете делать все, но только то, что не вступает в противоречие с Библией».
Естественно, оставалась лишь материя. Можно было заниматься научными изысканиями в области физики, химии, биологии, зоологии.
Пожалуйста!
Церковь явила собой Великую Китайскую Стену, не пускающую людей во внутренний мир. Сколь бы странным это ни казалось, но факт тот, что Христианская церковь оказалась злейшим врагом религии на земле. Другие религии тоже были врагами, но меньшими.
Для гения оставалась лишь работа с материей.
На Востоке же гении предпочитали путь внутреннего поиска. Лишь представители второго класса, средние люди занимались работой с внешними, материальными явлениями, истинный же интеллект всегда стремился к медитативности.
Мало-помалу разрыв увеличивался. Запад сделался материалистическим, и вся ответственность за это лежит на Христианской церкви. А восточная часть человечества становилась все более и более духовной. Разделение, расщепление, созданное внутри каждого человека в отдельности, возникло и в более широком диапазоне — как расщепление на Восток и Запад.
Не настраивайте себя против своего сознания разума, поскольку без него ваш дом ума может выглядеть очень нарядно, но в нем не будет целостности, он будет пустым. Вместе же ум и сердце разума создадут красоту, более наполненную жизнью.
«Будда» — это не имя собственное, а качество. Оно подразумевает пробужденную личность. Любого, кто пробудился, можно назвать буддой. Гаутама Будда — лишь один из миллиона будд, которые существовали и будут существовать.
Рано или поздно, когда вы позволите своему уму достичь полного самовыражения, вам ничего не останется, как искать чего-то более высокого, совершенного и величественного. И это придет к вам не с мыслями, а с опытом сердца, поскольку вы начнете тяготиться его незначительностью.
Сам Будда стал Буддой, поскольку прожил жизнь человека ума. Этот факт ускользает от внимания Востока.
Существует нечто гораздо большее. Эго ума лишь начало.
И с того момента, как Будда, пробудившаяся душа, овладеет вами, вы узнаете, что удовольствие не было даже тенью. Существует такое блаженство.
Это блаженство не противоречит удовольствию. Фактически удовольствие и привело вас к блаженству.
Между человеком ума и Буддой не происходит борьбы. Ум — это стрела. Если верно за ней следовать, она приведет к Будде.
Сознание Запада еще не созрело до духовности разума сердца, любви и отказа от насилия, но остается приверженным, абсолютно материалистическому подходу ума.
Сознание западного священника встало на пути постижения Западом сущности медитации.
Взгляды нового поколения Запада обращены на Восток. И это вселяет великую надежду.
Вопрос состоит не в том, находитесь ли вы в присутствии мастера, но в том, полны ли вы любви и доверия к нему.
Физическая близость ничего не значит. Важна лишь духовная близость.
Любви и доверия достаточно. Вы можете находиться хоть на Луне — мастер будет рядом. На самом-то деле он будет внутри вас, поскольку по мере усиления вашей любви что-то в мастере, какие-то его энергии начнут плавиться и перетекать в вас, сливаться с вами.
Страх перед физическим расстоянием — это лишь страх перед нехваткой любви и доверия.
Будда умер.
Будда вернулся домой.
А через двадцать четыре часа все его просветленные ученики собрались вместе, чтобы записать все, о чем он говорил в течение этих сорока двух лет. Но возникла проблема, ни один из них не находился неотлучно подле Будды на протяжении всех сорока двух лет. Ананда, не будучи просветленным, не имел права на участие в собрании: как могли они полагаться на слова несведущего, непросветленного человека, ведь в таком случае нельзя было бы сказать наверняка, действительно ли он это слышал или же просто вообразил, не упустил ли чего и не предложил ли собственной интерпретации! Это бы сильно осложнило дело.
Таким образом, сложилась довольно печальная картина: в зале проходило собрание, а за его пределами, на ступеньках, сидел Ананда, проживший с Буддой сорок два года и знавший больше кого бы то ни было. В его памяти было запечатлено каждое мгновение этой жизни. Но он не был просветленным. Заливаясь слезами, Ананда сидел за пределами зала. Что-то происходило в нем. Он никогда не плакал прежде.
С этими слезами его эго исчезало; он становился, подобен ребенку.
Дверь зала приоткрылась. Оттуда выглянули, чтобы убедиться, что Ананда еще здесь, поскольку просили его: «Ты посиди снаружи, и, если нам потребуется твое подтверждение, мы спросим тебя. Но присутствовать на собрании ты не можешь».
Трансформированное существо предстало их глазам. Прежнего Ананды, прежнего эгоиста не стало. Это было невинное существо, заливающееся слезами радости… Все они увидели исходящий от него свет.
«Входи, — пригласили его. — Теперь нам нечего опасаться.
И все же, как странно.
Сорок два года ты не мог достичь просветления и достиг его за двадцать четыре часа!» И на подобные явления постоянно указывал Гаутама Будда.
«Я сам виноват в этом, — отвечал Ананда. — Его смерть стала смертью моего эго».
Всеми дошедшими до нас письменными свидетельствами мы обязаны Ананде.
Один из учеников, Моггалаян, ответил: «Теперь мне необходимо жить во имя распространения учения моего мастера. Да я и не живу более: я умер вместе с ним, и теперь он живет во мне. Путь Махакашьяпы: раствориться в Гаутаме Будде – лишь один из путей. Мой же путь иной. И я тоже растворился, но смерть здесь ни при чем. Ведь в мире так много слепых, которым нужны глаза, столь многим, пребывающим во тьме, необходим свет. Я постараюсь жить как можно дольше. Жизнь свою я посвящаю Будде».
Так что данный вопрос не может быть однозначно решен одним человеком. Каждой должен быть уникален по-своему. Кто-то посвящает мастеру свою смерть, а кто-то — жизнь. И невозможно оценить, что больше. Вероятно, и не нужно сравнивать. И в том и в другом случае человек остается самим собой. И тогда, где бы вы ни находились, пространство с его расстояниями не будет иметь для вас никакого значения. А на определенном уровне глубины потеряет значение и время. Если же вы почувствуете, что и пространство и время утратили для вас реальность, знайте, что вы действительно коснулись стоп мастера.
И тогда, что бы ни произошло с вами: Жизнь ради распространения учения или смерть – что бы ни произошло с вами, естественно и спонтанно – пусть это произойдет.
Ученик, умеющий ждать, получает в нужное время ответы на все свои вопросы. Но умение ждать — великое качество. Оно сочетает в себе глубокое терпение и огромное доверие. Ум не умеет ждать. Он всегда торопится.
Терпение ему неведомо. Поэтому он продолжает нагромождать вопрос на вопрос, так и не получая ответа.
Это весьма деликатно и непросто для понимания: важен не сам ответ, а своевременность его получения, готовность к этому. Иначе он просто просвистит у вас над головой. Нетерпеливый ум задает слишком много вопросов. Он забывает о том, что задавание вопросов само по себе лишено смысла, важен на самом-то деле только ответ. Но ответ нуждается в тишине, покое, открытости и восприимчивости — качествах, чуждых уму. И поэтому ум все продолжает спрашивать на протяжении тысячелетий и все не получает ответа.
В мире ума существуют только вопросы.
В мире сердца — лишь ответы. И это потому, что сердце умеет просто ждать, не задавая вопросов. И пусть весна приходит в свое время. Оно, сердце, умеет ждать, как ждет земля, томясь от жажды, но зная, что придут облака, обильные дождем, как всегда они приходили. И нет причин для недоверия. Ведь мир не знает исключений, когда доверие бы не оправдалось, ожидаемое не свершилось, а терпение не было бы щедро вознаграждено.
Функции сердца и ума противоположны, диаметрально противоположны. Ум рождает философии, теологии, идеологии. И все это вопросы, на которые нет ответов. Сердце просто ждет. И в нужный момент ответ сам собою распускается в нем, подобно цветку.
У сердца нет вопросов. И, тем не менее, оно получает ответ.
У ума тысяча один вопрос. Тем не менее он никогда не получает ответа, поскольку не знает, как его получить. Ваш ум переполнен вопросами. И все же вы могли заметить, что ответы на них пришли один за другим. И это порождает в вас новое понимание, новое доверие. Новые измерения открываются: необходимость ждать в состоянии бодрствования и готовности. И тогда, если это необходимо, ответ явится. Вы могли также заметить глупость большинства вопросов, занимающих ум. И не большинство даже, все они глупы по той простой причине, что, задавая их, ум не утруждает себя восприимчивостью к ответам. Его больше интересуют сами вопросы. Даже если он и получает ответ, сам он в это время уже занят новым вопросом. К примеру, он может, выслушивая ответ, сделать из него еще десяток вопросов.
Вопросы возникают в уме примерно так, как вырастают листья на деревьях. И мало-помалу они становятся все глупее и глупее.
Ведь не так уж и просто придумать много существенных вопросов, а малое их количество не способно удовлетворить запросы ума.
Он жаден. Ему хочется обо всем спросить. Он желает знать все, но ничего не готов понять. Но существует лишь несколько существенных вопросов.
И лишь один основной.
Однако малым количеством не удовлетворить жадности ума.
Итак, английское слово «greed» («жадность») восходит к тому же корню, что и санскритское «giddha» («стервятник»).
Стервятник — один из самых отвратительных представителей среди всех известных птиц. И жадность являет собой одно из самых отвратительных мыслимых свойств человеческой натуры.
Ум — это и есть стервятник. Его ничем не удовлетворишь. И чем больше ему даешь, тем больше он берет и тем больше требует. Чувство благодарности ему чуждо. Он вечно жалуется, что ему мало. Всего ему мало.
Вопрос следует за вопросом: осмысленный за бессмысленным, релевантный за нерелевантным, — и в уме совсем не остается места, куда бы мог проникнуть какой бы то ни было ответ.
Он так запружен вопросами.
Сердце не знает вопросов.
Здесь-то и кроется одна из загадок жизни: с одной стороны, ум, вечно задающий вопросы и никогда не получающий на них ответов; с другой — сердце, никогда ни о чем не спрашивающее и получающее ответ.
Об одном только нужно не забывать: уму присущ шум, просто-таки сумасшедший шум. Сердце может получить ответ, но из-за шума, не стихающего в уме, этого не заметить. Не почувствовать, что ответ уже в нем, что оно беременно им. Ум не просто нарушает ваш внутренний покой и тишину. Он нарушает их до такой степени, что сердце, ответственное в вас за слушание тишины, ожидание и восприятие, отказывается, от какой бы то ни было связи с вашим существом. Ум приобретает монополию на все ваше существо, попросту выжив из него сердце.
Будучи безмолвным и будучи джентльменом, сердце не вступает в спор, а просто спускается вниз по улице и ждет на обочине дороги. Ум стремится захватить всю территорию. Ученику необходимо понять ситуацию. Диктат ума должен быть уничтожен, ум — только слуга, не господин. Истинный господин — сердце, поскольку именно в нем возникает все прекрасное. От него исходит все подлинно ценное: ваша любовь, ваше сострадание, ваша медитация.
Все, что обладает истинной ценностью, распускается в саду вашего сердца.
Ум — пустыня, где ничто не произрастает — один лишь песок да бесплодная земля. Она никогда не приносит ни цветов, ни плодов. И вам должно стать ясно, что не нужно так заботиться о своем уме, как вы о нем до сих пор заботились. Его надо поставить на свое место. Трон отдайте сердцу.
Это та революция, совершив которую, ученик становится посвященным. И случается это тогда, когда сердце становится господином, а ум — слугой.
Помните, что ум — превосходный слуга. Это лучший слуга и худший господин на свете.
Сердце, будь оно на троне или на улице, — ваша единственная надежда, единственная возможность соединения с собственной сущностью, единственный мостик, соединяющий вас со всем сущим.
Лишь оно дает возможность песням рождаться в вас, звездам — делиться с вами светом, а вашей жизни походить на праздник и танец.
Вы спрашиваете, как же остановить этот постоянно вопрошающий ум, как воспрепятствовать этому непрестанному потоку тупых вопросов.
Тут-то каждый и совершает неверный шаг. Если пытаться остановить ум, ничего из этого не выйдет. В жизни вам его не остановить. Попросту игнорируйте его, не замечайте. Пускай он себе болтает.
Задайте себе вопрос - задайте вопрос уму в нужный момент - мое ли это.
Относитесь к уму отстраненно, безразлично.
Будто для вас абсолютно не имеет значения, сотрясает он воздух вопросами или нет.
Лишь такая отчужденность, подобное игнорирование, которому Будда подобрал точное название «upeksha», такое безразличие мало-помалу приведут к чуду.
Вам не добиться желаемого результата посредством борьбы. Ведь в борьбе вы отдаете противнику свою энергию. Вы направляете на ум свое внимание, а он им питается. Вы запутываетесь в его сетях, он же наслаждается славной схваткой. Никому еще не удалось остановить ум посредством борьбы. Уясните для себя главное: не предпринимайте никаких шагов к борьбе.
Просто игнорируйте, отстраняйтесь и предоставляйте уму делать все, что ему угодно.
И когда ум почувствует, что от него отвернулись, увидит, что им больше не интересуются и что кричать бесполезно, — его все равно не услышат и даже не поинтересуются, что в нем происходит, — тогда он остановится.
Безразличие к уму и есть медитация сердца разума.
Тогда все его вопросы сами собой исчезают как абсолютно бессмысленные. А когда прекращается умственная болтовня, в вас воцаряются тишина и покой, дающие возможность различить тихий, ровный, голос своего сердца.
Ум следует игнорировать.
Что же касается личного, коллективного и космического бессознательного — все это относится к сфере ума.
На Востоке знали, что сферой сознательного ум не исчерпывается, что под ним скрыто бессознательное, а под последним — коллективное бессознательное. А над всеми ними находится сверхсознание, над ним — коллективное сверхсознание, а еще выше — космическое сверхсознание. И, говоря об «уме», подразумевается весь этот спектр, составляющий, подобно радуге, единое целое.
Игнорируйте его целиком.
Многие попадают в психиатрические лечебницы как раз по причине того, что вследствие какой-то случайности их коллективное бессознательное выплеснулось в виде воспоминаний. Бремя их оказывается слишком тяжко для сознания, последнее просто не в силах с ним справиться, и человек сходит с ума.
В природе все замечательно устроено: с каждой смертью толстый слой забвения ложится на вашу память. Вы несете в себе память обо всех своих воплощениях. Но крохотному человеческому существу и со своим крохотным сознанием, вмещающим всего одну жизнь, нелегко.
Что говорить о выплеске в это сознание воспоминаний о многих жизнях!
Да человек просто обезумеет — сработает естественный защитный механизм.
На Востоке были известны все уровни ума, но при этом акцент там делался совсем иной, нежели на Западе, а именно: «Игнорируйте все их, ведь за всеми этими уровнями лежит чистое сознание».
Западная психология — еще дитя. Родилась она лишь в конце прошлого столетия. Ей и века еще не исполнилось. Но она уже подхватила стремление проникнуть в природу сновидений и докопаться до самых глубин ума.
А там ничего нет!
Там можно обнаруживать лишь все большее количество воспоминаний и сновидений, а их освобождение, в конце концов, приводит к разрушению личности, становящейся жертвой ненужного и непосильного бремени. Человеку требуется выйти за пределы ума, а не копаться в нем.
А за пределами ума не станет и памяти. Просто возьмите и отбросьте само понятие своего ума.
Не связывайтесь с ним!
А иначе в подарок он преподнесет вам лишь ненужные затруднения и кошмары. Превзойдите ум, трансцендируйте его. Направьте все ваши усилия на то, чтобы отделаться от ума, и вы отделаетесь и от воспоминаний, снов, опыта. Вы попадете в самый центр своего существа. Только там вы почувствуете нечто бессмертное. Только там впервые вы узнаете, что такое интеллект.
Мастер никогда и ничего не делает сам. Следовательно, если держаться в стороне от него, с вами так ничего и не произойдет.
Мастеру не нужны ваши открытость и восприимчивость для того, чтобы что-то сделать. Они требуются для того, чтобы само его присутствие помогло чему-то в вас произойти. А это не одно и то же.
Делать что-то — означает прилагать положительные усилия. А просто помогать собственным присутствием чему-то в вас произойти — это уже совсем другое дело. Здесь речь уже не идет, ни о каких положительных усилиях.
Усилия прилагаются учеником, это не двусторонние взаимоотношения. Это не дорога с двусторонним движением, а лишь улица с односторонним. Тут вам самому решать, быть или не быть открытым, готовым и доступным.
Когда вы находитесь в присутствии мастера — это подобно свету: вы открываете свои глаза, и свет — здесь.
Но сам по себе свет не ищет имен: только ваших глаз. Вы можете смежить веки, и он не станет в них стучаться: «Пожалуйста, откройте ваши глаза!» Пусть ваши глаза остаются закрытыми — свет очень демократичен, он не станет вмешиваться. Но, открыв глаза, вы видите свет. И не просто свет, а еще многое в нем: цветы, людей — весь мир.
И, тем не менее, вы не можете сказать, что этот свет что-то по отношению к вам совершил. Это в вас что-то происходит. Что-то, чего без света бы не происходило, так что необходимость его присутствия очевидна. Но лишь присутствия, не действия.
Действие требуется от вас. Именно действие, а не просто присутствие. Вы может сколько угодно присутствовать, оставаясь закрытым, и ничего из этого не выйдет.
Ученик должен все делать сам. И в этом прелесть феномена.
Иначе вы превратились бы в куклу в руках мастера. А тогда он смог бы сделать из вас, что ему вздумается: шаблон, идеал, разрушив тем самым вашу индивидуальность, уничтожив вашу свободу. Но ни один мастер, достойный своего имени, не будет этого делать.
Мастер может отдать вам все свое существо, сделать его полностью доступным для вас. Но лишь в качестве присутствия, не в качестве действия.
Последнее остается за учеником. Вы должны быть восприимчивы и молчаливы. Вам необходимо медитировать и относиться с доверием ко всему, поскольку это ваша жизнь, и вы за нее в ответе. Вы не картина, которую мастер-художник может менять по своему вкусу.
Мастер может сам изменить вас, но перемена эта слишком дорого вам обойдется. Он многое может сделать, но это будет все больше и больше делать из вас раба. Вы приходите за освобождением, а процесс поворачивает в неверное русло.
Подлинный мастер никогда ничего не делает сам. Он делает себя доступным во многих отношениях. Он также учит вас быть доступным, открытым и восприимчивым. И тогда, каким бы ни был ваш потенциал, он начинает расти в благословенных потоках, излучаемых мастером. Но расти он будет, в соответствии со своей подлинной сущностью. Ничто не будет привнесено извне. Пожалуйста, обратите ваше внимание на ложность ваших наблюдений: нет двустороннего движения. Со стороны мастера никакого движения не происходит.
Вы должны что-то делать сами. Несомненно, мастер присутствует и он доступен — доступна его любовь. И осененные лучами его любви, вы начинаете расти. Но при этом он не прикасается к вам, предоставляя вам быть всем, чем вы только можете. И, какова бы ни была ваша судьба, он не уведет вас от нее. Мастер являет собой молчаливую помощь: не касаясь вас, он трансформирует вас. И в этом состоит его чудо.
Вы не должны привыкать к присутствию мастера. В противном случае это будет означать, что ваше обучение идет в неправильном ключе. Вам необходимо научиться раскрываться. Забудьте о мастере. Это его личное дело — присутствовать ему или нет. А ваше дело — наблюдать за тем, как вы раскрываетесь. А затем попытаться сделать то же самому, когда вы один, и посмотреть, получится или нет.
Возможно, поначалу это покажется трудновато: бессознательно у вас появится определенная привязанность. Но не можете же вы предложить учителю следовать за вами повсюду, куда бы вы ни поплыли. Так не получится. Тогда каждому пловцу потребовался бы персональный учитель.
Персональный мастер рядом с каждым медитирующим. Это бы обошлось слишком дорого. Вам необходимо лишь наблюдать за тем, что с вами происходит, и позволить тому же происходить с вами и в отсутствие мастера.
Вы можете использовать визуализацию. Мастер может находиться на расстоянии нескольких миль от вас. Но для вас он будет рядом, всего лишь в нескольких футах. Это лишь вопрос визуализации: просто создайте зрительный образ вашего мастера на расстоянии нескольких футов.
Пространство не имеет значения. Вам нужно только понять, что происходит с вами, и вы сможете воспроизвести это в отсутствие мастера. В противном случае человек привыкает к тому, что было дано ему лишь в качестве помощи, теперь же только мешает. Присутствие мастера было призвано помочь вам; и оно становится помехой, раз в его отсутствие вы уже неспособны медитировать на безусловную любовь своего сердца разума.
Помните: в вас не должно расти никакой привязанности, никакой зависимости. Это может лишь встать на вашем пути к свободе, к собственной индивидуальности. А если это происходит здесь, значит, это может произойти где угодно. Требуется лишь немного понимания того, как это происходит.
Вы только попробуйте. И даже если несколько раз ничего не получится, не отчаивайтесь. Это умение придет к вам. А с момента, как вы его приобрели, вам уже не понадобится помощь извне, даже самая незначительная поддержка — такая, как присутствие мастера. И тогда ощущение необычайного чувства свободы принесет вам величайшую радость. И вот для вас более не существует преград. Где угодно вы можете входить в состояние медитации. В состояние безмолвия. В состояние покоя. Отныне ваш собственный рай — в вас самом.
И покуда этого не произошло с учеником, он не достиг зрелости.
Человечество еще не достигло зрелости.
У нас лишь лица людей, в то время как наше сознание плетется далеко позади. В обыденном мире легко носить маску, легко притворяться и лицемерить. Но когда вы приходите к мастеру, само ваше стремление прийти к нему указывает на величайшую внутреннюю потребность увидеть свое истинное лицо, познать себя.
Личина, которую вы сейчас носите, — не есть ваше истинное лицо, не есть вы.
Мастер — это только зеркало. Вам не удастся обмануть зеркало, ведь оно — всего лишь отражение вашей сущности. Существует древняя притча об одной очень уродливой женщине, которая ненавидела зеркала, полагая так же, как и все вы полагаете, что в уродстве ее повинно зеркало, ведь когда его не было — исчезало и уродство. Ненависть ее возросла до того, что стоило ей увидеть зеркало, как она разбивала его. Притча эта весьма наглядна. Именно так мы и поступаем в жизни тем или иным образом. Мы старательно избегаем любого отражения своей сущности, поскольку оно не льстит.
Евреи распяли Иисуса, но это им не помогло — он был зеркалом. Убийство Аль-Хиллая Мансура не улучшило положения магометан — он был зеркалом.
Напротив, в результате все они остались на запоздалом, детском уровне развития, поскольку некому было больше указать им на то, кто они есть и где находятся. Все они затерялись в толпе подобных им отсталых детей.
После I мировой войны в Германии была впервые осуществлена попытка, вычислить средний умственный возраст солдата.
Тысячи солдат участвовали в опыте, подвергаясь множеству экспериментов. Результаты оказались ошеломляющими и нанесли удар по гордости всего человечества.
Оказывается, средний умственный возраст солдата — всего 12/14 лет.
А средний возраст тех, кто солдатами не является, ненамного превышает данный. Человеку может быть хоть 70 лет: тело его может состариться, но ум по-прежнему останется на уровне развития 12/14-летнего возраста. Иногда вы сами можете по себе это заметить, а в определенных ситуациях — и по другим.
Каждой женщине знакомы вспышки раздражения — их нельзя рассматривать как признак зрелости. Каждый мужчина знает, что такое закурить, когда нервничаешь. Курение, хотя ничем и не помогает, зато отвлекает ум от нервозности.
Курят только нервные люди. И вы могли заметить, что в какие-то дни вы курите больше, в какие-то — меньше. Обычно вы больше курите в дни больших волнений, мук и напряжения. Мир становится невыносим. Ваше волнение достигает такого накала, что вам необходимо переключить свой ум на что-нибудь другое, несложное, что-нибудь, в чем никто иной бы не участвовал и не усложнял бы вам жизнь.
Сигарета действует исключительно облегчающе и успокоительно, поскольку содержит то же химическое вещество, что чай и кофе, дающее на мгновение определенный успокоительный эффект. На более специфическом уровне курение дает сходство с глубоко укоренившимся воспоминанием о кормлении грудью. Грудь и молоко почти такие же теплые, как дым от вашей сигареты или сигары. Сигарета или сигара оставляют на ваших губах почти такое же ощущение, как и соски матери. И дым проникает в вас, как молоко через сосок. Вы впадаете в детство — те золотые дни, когда не существовало ни забот, ни проблем, ни волнений. Поэтому, стоит вам начать нервничать, как вы хватаетесь за сигарету.
А когда вы не нервничаете, когда вы полны блаженства и радости, вы совершенно забываете о ней.
Все курильщики — это люди отсталые в развитии. Таким образом, большинство людей в мире — отсталые. Существуют и другие замены. Вы можете и не быть курильщиком, полагая: «Я не отсталый человек, потому что я жую жвачку».
А это еще хуже сигарет!
Если вас устраивает такое никчемное и бессмысленное занятие, как излишнее утомление рта и зубов, значит, вы не просто отсталый человек, но к тому же и тупой.
Но, оказывается, прав был Чарльз Дарвин. Сколькими способами ни пытались ученые опровергнуть теорию эволюции, им предложенную, психологическая значимость этой теории столь велика, что даже опровержение самой теории не способно эту значимость уничтожить.
Взять, к примеру, обезьяну. Животное не способно усидеть на одной ветке, не меняя своего положения. При этом обезьяна постоянно что-нибудь жует — и так день напролет. Она жует непрерывно с момента, как проснулась, и до тех пор, пока снова не уснет. Возможно, человек все еще не освободился от этого животного наследия, хоть он и ходит на двух ногах, что не составляет такой уж большой разницы.
Вероятнее всего, обезьяны не считают, что вы опередили их в развитии.
Сама эта идея их весьма забавляет. Они уверены, что вы свалились с деревьев. И в этом есть резон. Вы уже не так сильны, как обезьяны: вам не под силу ни жить на деревьях, ни преодолевать расстояния в несколько миль, перепрыгивая с одного дерева на другое. Вы утратили ту красоту тела, которой наделена обезьяна. А все из-за того, что начали ходить на двух конечностях.
Обезьяны рассуждают так: «Вот бедняжки эти обезьяны, которые и на деревьях-то жить не могут! — а ведь это жизнь, полная борьбы, риска и опасностей, — мало того, что эти трусы спустились на землю и начали ходить на двух ногах, они еще придумали теорию эволюции ради оправдания собственной трусости!» Ни одна обезьяна не признает теорию эволюции.
Как только до тебя дойдет, что твое развитие на чем-то затормозилось, что нечто блокирует твое сознание, так у тебя появится и возможность для устранения этих блоков. По существу, само осознание наличия подобных блоков устраняет их.
Существуют вещи, которые необходимо осознать. Осознание само по себе совершает трансформацию, не подразумевая действия для осуществления изменений. Обнаружив детскость своего ума, вы можете также увидеть и то, что вы им не являетесь; а иначе кто же обнаруживает детскость ума. Существует некто за пределами ума — некий наблюдатель на вершине холма. Вы лишь созерцаете собственный ум. Но вы абсолютно забыли, кто его созерцает.
Созерцайте свой ум, но не забывайте и о том, кто созерцает. Именно в нем, а не в уме, сосредоточена ваша реальность. А созерцатель — это всегда совершенно взрослое, зрелое, сосредоточенное сознание. Оно не нуждается в росте. С момента, как вы осознали, что ум — лишь инструмент в руках души, наблюдающей со стороны, ваши проблемы отпадают сами собой: теперь вы можете правильно пользоваться умом. Очнувшийся от сна господин начинает распоряжаться слугой по мере своих надобностей. Обычно господин пребывает в состоянии сна. Мы забываем о своем наблюдателе, и слуга становится господином. А слуга — это всего лишь слуга: он не слишком интеллектуален.
Интеллектуальность присуща созерцающему сознанию, память — уму.
Память — нечто совсем иное, нежели интеллектуальность. Однако на протяжении веков человечество обманывали, косвенно внушая ему, что в памяти и заключается его интеллектуальность. Ваши школы, колледжи и университеты вместо раскрытия вашей интеллектуальности занимаются раскрытием ваших способностей к запоминанию по принципу: кто больше запомнит.
Теперь нам прекрасно известна механическая природа памяти: ею может обладать и компьютер, но не интеллектом.
Причем компьютерная память может оказаться куда лучше вашей.
Недалек тот день, когда вместо ненужного многолетнего изучения истории и географии, химии и физики люди будут просто носить в карманах маленькие компьютеры. И в любой нужный момент подобный карманный компьютер сможет предоставить вам всю необходимую информацию, причем абсолютно верную.
Человеческая память не столь надежна. Ей свойственно забывать, путать, блокироваться. Иногда вы говорите: «Да, помню-помню, на кончике языка вертится» Странно, не правда ли? Если это вертится у вас на кончике языка, отчего бы ни сказать вслух?
Но вы скажете, что это никак не приходит: «Ну вот сейчас с языка сорвется. И я ведь знаю, что я это знаю. Вот сейчас вспомню». И все же остается некий блок, совсем тонкий, возможно, всего лишь завеса, не пропускающая это воспоминание. И чем больше вы прилагаете усилий, чем сильнее напрягаетесь, тем меньше у вас шансов вспомнить. В конце концов, вы забываете об этом, переключаясь на что-то другое: заваривание чая или работу в огороде. И вдруг, поскольку вы расслабились, успев уже совсем забыть об этом, и напряжение ваше улеглось, это приходит вам на память само собой.
Находясь в напряжении, память сжимается. В расслабленном состоянии — расширяется и способна выдать гораздо больше воспоминаний. Напряженная память сужается до такой степени, что почти их не пропускает.
Однако заблуждение, связанное с приписыванием памяти свойств интеллекта, наблюдается уже на протяжении тысячелетий вплоть до настоящего времени. И, тем не менее, это лишь заблуждение.
Вы можете встретить как людей, обладающих великолепной памятью, но не блещущих интеллектом, так и лишенных развитой памяти интеллектуалов.
Говорят, Томас Альва Эдисон, — возможно, единственный человек, прославившийся, по меньшей мере, тысячей изобретений, в принципе не обладал памятью.
Его жена имела обыкновение записывать за ним его мысли… Ведь случалось так, что на ум ему приходила мысль, но незаконченная, обрывочная. И тогда он спешил поделиться ею с кем-нибудь, пока не забыл. И просил того, кто оказывался рядом: «Прошу вас записать эту мысль и сохранить для меня. А когда она снова мне понадобится, напомните ее мне, поскольку это лишь половина мысли. Ко мне, конечно, придет и вторая половина, но я боюсь к этому моменту забыть первую».
Как-то ему предложили: «Почему бы вам ни завести записную книжку, раз у вас такие странности?»
На что ученый ответил: «В том-то и проблема, что когда-то я заводил их, но потом стал постоянно забывать, куда я их деваю. И это только создавало дополнительные трудности. А так мне гораздо удобнее. По крайней мере, ответственность за первую половину мысли лежит на ком-то другом, и он мне сам напоминает: «У меня половина вашей мысли. Если к вам в голову придет вторая, избавьте меня, пожалуйста, от этой».
В Индии, так же, как и в Аравии, Китае, Греции, Риме и вообще странах с древней культурой, язык опирается не на интеллект, а на память. Без помощи интеллекта вы можете стать выдающимся знатоком санскрита, достаточно лишь совершенства вашей памяти.
По принципу попугая.
Не понимая, что он говорит, попугай может выговаривать это абсолютно правильно, да еще и с хорошим произношением.
Его можно обучить чему угодно.
Так что все древние языки мира опираются на память. Как и мировая система образования. На экзаменах студенту задают вопросы не на интеллект, а на память: на то, как много он способен запомнить из материала учебников. Вы обращаетесь со своей памятью так, будто это интеллект. И в этом кроется колоссальное непонимание. Исходя лишь из собственных знаний, памяти и способности цитировать первоисточники, вы возомнили себя взрослыми, зрелыми, знающими и мудрыми.
Не важно, как много вы помните. Важен ваш опыт самопознания. А для изучения своего внутреннего мира требуется огромная сила интеллекта. Память здесь бесполезна. Конечно, если вам так хочется сделаться человеком науки, профессором, стать эдаким ученым мужем, вы можете просто забивать память первоисточниками и гордиться обширностью своих познаний. И другим тоже будет казаться, что вы человек очень сведущий. Однако в глубине вас, за вашей памятью, притаится невежество.
Как то один японский архиепископ, пожелавший обратить в Христианскую веру мастера Дзэн. Ничего не зная о глубинах внутреннего мира, ничего в нем не понимая, он пришел к мастеру. И был принят им с величайшей любовью и уважением.
Архиепископ раскрыл принесенную с собой Библию и принялся читать мастеру Нагорную проповедь.
Желая потрясти мастера Дзэн, он сказал: «Мы последователи этого человека. А что вы думаете о нем, о его словах?»
Не успел он прочесть и нескольких предложений, как мастер прервал его. «Достаточно, — сказал он. — Вы следуете за хорошим человеком. Но и он следовал за хорошим человеком. Ни вы, ни он не знаете. Возвращайтесь домой».
Архиепископ был страшно шокирован: «Вы могли хотя бы позволить мне дочитать».
«В этом нет ничего удивительного, — ответил мастер. — Если вы знаете нечто, вы говорите это. Закройте вашу книгу: мы не верим в книги! Истина заключена в вас, а вы ищете ее в мертвых книгах. Ступайте домой, и ищите внутри себя. И если найдете, приходите. Если вы думаете, что те строки, которые вы мне повторили, от Иисуса Христа, вы ошибаетесь».
Иисус Христос лишь вторил Ветхому Завету.
Всю свою жизнь он пытался убедить людей, что является последним пророком еврейского народа.
Он никогда не знал слова «христианин», не слыхал слова «Христос».
Он был рожден евреем, прожил свою жизнь евреем и умер евреем. И все его усилия были направлены на то, чтобы убедить евреев: «Я ваш долгожданный пророк, спаситель, завещанный Моисеем.
Столь разумные люди не стали бы распинать Иисуса, говори он что-нибудь из области собственного опыта. Но он не черпал все это из личного опыта, а лишь заимствовал, претендуя на авторство. Такой нечестности евреи простить не смогли. Будь это иначе, Иисус никому бы не мешал в такой степени. Ну был бы он эдаким досадным явлением, как, к примеру: Свидетели Иеговы или поющие «Харе Кришна», просто маленьким досадным явлением. Если такие доберутся до вас, они не станут вас слушать, а примутся учить мудрости и давать всякие советы. Вы не находите это интересным и просто уходите по другим делам, предпочитая побыть в одиночестве.
Но они-то обязаны вас спасти!
И не важно, хотите вы этого или нет, вы должны быть спасены.
Мастер Дзэн сказал архиепископу: «Иисус вторил прежним пророкам. Вы вторите Иисусу. Повторение никому не приносит пользы. Вам необходим личный опыт — в нем одном избавление и освобождение».
Ваш ум начинает казаться вам незрелым, подобным ребенку. Не забывайте о том, кто наблюдает за этим ребенком — вашим незрелым умом, — и пребывайте с наблюдателем. Оставьте все свои привязанности к уму, поскольку ум — лишь механизм. И тогда этот механизм будет превосходно работать. А с момента пробуждения в вас наблюдателя, впервые начнет развиваться ваш интеллект.
Работа ума связана с памятью. И по этой части он мастер. Но общество отяготило ум интеллектуальной деятельностью, которая вне его компетенции. Это лишь искалечило память, но не увеличило вашего интеллекта, сделав вашу память способной ошибаться. Помните всегда, что ваши глаза предназначены для того, чтобы смотреть. Не пытайтесь ими услышать. Для этого у вас есть уши, но не пытайтесь ими увидеть. А иначе сделаетесь ненормальным: имея абсолютно полноценные глаза и уши и пытаясь сделать с этими механизмами нечто, для чего они не предназначены. Если же вы отчетливо различаете в себе наблюдателя, ваше тело будет четко выполнять свои функции, ум — свои, а сердце — свои. При этом ни одно не будет вторгаться в сферу деятельности другого. И жизнь станет, гармонична, как созвучия оркестра.
Вам не хочется брать на себя ответственность за собственное существование, и вы ждете, что это сделает за вас кто-то другой.
И в этом единственная причина того, что вы ощущаете себя несчастным.
Но не существует способа, чтобы кто-то другой избавил вас от этого ощущения и даровал вам блаженство. Если вы осознаете, что никто, кроме вас самого, не несет ответственности за то, пребываете вы в несчастии или в блаженстве, вы поймете, что никто, кроме вас, не сможет тут ничего поделать. Несчастье ваше, равно как и ваше блаженство, — дело исключительно ваших собственных «рук».
Принять это, однако, непросто.
А поскольку вы считаете, что другие ответственны за ваши несчастья.
Потому-то и появляются шарлатаны, так называемые спасители, посланники Бога, пророки, без устали твердящие: «Вам не нужно ничего делать, лишь следуйте за мной. Верьте в меня, и я спасу вас. Я ваш пастырь, вы мои овцы». Удивительно, что ни один человек не восстает против людей вроде Иисуса Христа со словами: «Да это прямое оскорбление называть себя пастырем, а нас овцами; объявлять себя спасителем и ставить нас в зависимость от своего сострадания. И посвящать целую религию вере в себя». Однако, привыкнув перекладывать ответственность за свои несчастья на плечи других, мы в результате вынуждены принять и блаженство, как исходящее от них.
Если перекладываешь на других свои несчастья, естественно от них же ожидаешь и блаженства.
Но что же в таком случае зависит от вас?
Если вы не ответственны ни за собственное несчастье, ни за блаженство, в чем же тогда заключаются ваши функции?
В чем же тогда цель вашего существования?
Неужели лишь в том, чтобы просто быть мишенью для причинения несчастий одними людьми и спасения, блаженства другими?
Вы что, просто марионетка?
Все веревки в руках у других, и вы уже не уважаете в себе человека, не уважаете себя самого. У вас не находится любви для собственного существа, любви к собственной свободе.
Если же вы с уважением относитесь к собственной жизни, то отвергните любых спасителей: «Убирайтесь! Спасите самих себя; довольно с вас и этого. А это наша жизнь, и мы должны прожить ее самостоятельно. За свои ошибки мы будем расплачиваться несчастьями, и мы безропотно принимаем подобное следствие собственных ошибок».
Возможно, в том и состоит путь обучения: упав, снова подняться, а сбившись с пути, вернуться обратно.
Допустим, вы совершили ошибку. Но с каждой ошибкой возрастает ваш интеллект. Подобной ошибки вы больше не совершите. А если совершите, это будет лишь означать, что вы ничему не научились. Вы не используете свой интеллект, а действуете наподобие робота. Все мои усилия направлены на то, чтобы вернуть каждому человеку принадлежащее ему по праву самоуважение, отданное им неизвестно кому. Вся ваша тупость начинается с того, что вы не готовы принять то, что это ваша ошибка, ваша ответственность.
Невозможно отыскать такое несчастье, за которое вы не были бы сами в ответе. Будь то ревность, гнев или жадность — что-то в вас самом создало причину возникновения несчастья.
А встречали ли вы на земле кого-нибудь, кто был бы в силах сделать другого блаженным?
Ведь и это зависит от вас самого: от вашего безмолвия, вашей любви, вашего покоя, вашего доверия, в результате которых случается чудо. И никто иной его не создает.
В Тибете рассказывают красивую притчу о Марпе. Возможно, этого и не было на самом деле. Тем не менее — это очень существенно.
Марпа услышал об одном мастере. Он искал мастера и, когда наконец пришел к нему, полностью сдался, с бескрайним доверием.
«Что я должен теперь делать?» — спросил он мастера.
«Если ты полностью сдался мне, — ответил тот, — то ничего больше делать и не нужно. Необходимо лишь верить в меня. Мое имя должно сделаться твоей единственной сокровенной мантрой. Лишь вспомни его в трудную минуту, и все будет в порядке».
Марпа на прощание прикоснулся к ногам мастера. И тут же решил это испробовать: он был такой простой человек.
Он вышел к реке.
Каково же было изумление других учеников, проведших с мастером годы, когда они увидели Марпу, идущим по воде!
«Вы не знаете этого человека, — тут же сообщили они мастеру. — Это не простой смертный: он может ходить по воде!»
«Не может быть», — подивился мастер. Все они бросились к реке, и глазам их предстал Марпа, разгуливающий по воде с песнями и приплясыванием. «В чем же тут секрет?» — стал допытываться мастер, когда ученик приблизился к берегу.
«Как в чем?» — удивился Марпа. — Вы же сами мне его открыли: это сделало ваше имя. Я просто помнил о вас. Я сказал: «Мастер позволяет мне ходить по воде» — и это свершилось. Мастер никак не мог поверить, что его имя такое делает.
Сам-то он ходить по воде не умел. Однако как знать, ведь он ни разу не пробовал. Но прежде, чем попробовать, стоило еще, как следует убедиться. «А с горы спрыгнуть сможешь?» — спросил он Марпу.
«Как скажете», — ответил тот. Он поднялся на гору и спрыгнул. Остальные стояли в долине, ожидая увидеть лишь куски его тела: уж слишком высока была гора. Но Марпа опустился с нее, улыбаясь, сидя в позе лотоса. Он опустился как раз под то дерево в долине, под которым собрался народ, и уселся перед всеми.
Его тут же окружили и принялись разглядывать — ни единой царапины!
«Вот это да! — подивился мастер. — И ты воспользовался моим именем?»
«Именно им я это и совершил», — был ответ.
«Довольно. Теперь и я попробую», — с этими словами мастер ступил на воду и с первого же шага начал тонуть.
Марпа глазам не мог поверить. Ученики попрыгали в реку и кое-как вытащили уже полумертвого мастера из воды. Ему откачали воду из легких, и чудом он остался в живых.
«Как же так?» — недоумевал Марпа.
«Прости меня, — сказал ему мастер. — Я не мастер, я лишь притворщик».
«Но если вы лишь притворщик, как же могло ваше имя совершить такое?» — возразил Марпа.
Притворщик ответил: «То сделало не мое имя, а твое доверие. И не важно, в кого ты веришь. Чудо совершается лишь благодаря любви и вере, их безграничности. Я сам не верю в себя. Я ни в кого не верю. Я лишь всех обманываю — как же я могу верить. Ведь раз я сам всех обманываю, я постоянно ожидаю обмана и от других. Вера для меня исключена. Ты же невинная душа, и поверил в меня. И вера твоя сотворила чудеса».
Какая разница, происходило ли это на самом деле?
Ясно одно: ваши несчастья обусловлены ошибками, а блаженство — верой и любовью.
Вы сами делаете себя рабами, и сами объявляете себя свободными.
Но людям не хочется устранять причины, им хочется устранять несчастья.
Примите ответственность за собственные несчастья. И вы обнаружите в себе самом причины всех ваших состояний блаженства, свободы, озарения, бессмертия.
И не нужен никакой спаситель.
Да и не существовало никаких спасителей.
Одни псевдоспасители.
Им поклонялись только из вечного желания, чтобы кто-нибудь спасал.
Они всегда являлись, поскольку на них постоянно был спрос.
А есть спрос, будет и предложение. Ставя себя в зависимость от других, вы утрачиваете собственную душу. Вы забываете, что обладаете столь же универсальным, как и у других, сознанием. Оно столь же велико, как и сознание Гаутамы Будды, просто вы об этом не подозреваете, вы его не ищете.
А не ищете его потому, что все озираетесь по сторонам: кто бы вас спас, кто бы помог!
Ум не услышит невербализованное и не ответит на него. А все ваши священные писания в уме. И все ваши знания тоже. И вот вы попадаете в невинное пространство.
Вы не получаете ответа. Вы получаете чувство, вы ощущаете вкус, вы чувствуете запах. И по мере вашего углубления, вас будет все больше и больше наполнять ощущение бытия, бессмертия, благословения, безмолвия неизреченной благодати.
И никакого ответа типа «Я есть то» или «Я есть это». Все это из священных писаний. Только ощущение из вас самого, ощущение истины о вас.
Незнание себя приносит боль — это рана. Незнание себя обрекает всю жизнь на бессмысленность. Вы можете знать все; все, кроме себя; и это будет первым, что вам потребуется узнать.
Созерцаемое исчезает. И впервые созерцающий превращается в созерцаемого, наблюдатель становится наблюдаемым. Вот вы и пришли домой.
Ромашка все та же, но теперь от нее исходит некое излучение, некая новая энергия, о существовании которой вы и не подозревали, — это красота совсем иная.
Похоже, раньше вы обращали внимание лишь на внешность ромашки, теперь же ее внутренний мир предстал вашему взору. Вы видели дворец только снаружи, и вот ступили в его внутренние чертоги. Сотни раз вы видели солнце. Но, созерцая ее безмолвно, мирно, в состоянии медитации, вы открываете ее новую красоту, красоту, недоступную ординарному восприятию, для созерцания которой необходимо выработать способность видения сути.
И способность эта возрастает, когда вы пребываете в состоянии мира и безмолвия.
Есть пути ума и есть пути сердца. И они не нуждаются во взаимной поддержке. И если ум в несогласии с сердцем, стало быть, не прав ум. В согласии он или в несогласии, не имеет никакого значения. Важно лишь, чтобы сердце пребывало в состоянии мира, покоя, безмолвия, гармонии — как дома.
Бытие умеет ждать. Оно способно ждать целую вечность. Все зависит исключительно от вас. Каждое мгновенье все готово свершиться. Распахните лишь все свои двери, все окна, предоставляя сущему со всех сторон изливаться на вас. Нет никакого иного бога, кроме сущего. И нет никакого иного рая, кроме вашего собственного бытия. Когда сущее изливается в ваше бытие, в вас входит рай, или вы входите в рай — это одно и то же, только в разных формулировках.
Лишь помните: никто от вас ничего не ожидает.
Все религии веками твердили вам: делайте то, делайте это. Твердили, что вы должны заниматься самоистязанием, отказываться от удовольствий, бороться с собственным телом, отвергать мир. В священных текстах Буддизма содержатся тридцать три тысячи принципов, которых должен придерживаться саньясин. Их и упомнить-то все практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы им следовать.
Просто поймите, что это ваша жизнь — наслаждайтесь ею, позвольте ей стать в вас песней, танцем. Вам ничего не нужно специально делать — лишь быть доступными.
И небо осыплет вас цветами.
Прежде всего, мастеру не нужно, чтобы ему подчинялись. Ему надо, чтобы его понимали. Он не станет давать предписаний. Ваше любящее сердце само отыщет их в его присутствии. Это означает, что те, кто отдает приказы и ожидает их исполнения, не являются подлинными мастерами. Мастер не командир. От него не может исходить ничего подобного «Десяти Заповедям». Конечно, он поделится с вами своим опытом, своим пониманием. А правильный выбор поведения будет зависеть от вашей сознательности. Здесь не прямое указание, а лишь призыв к вашей сознательности.
В случае приказа ваша сознательность не играет роли. Приказ никогда не требует от вас понимания. Суть всех приказов в низведении людей до уровня роботов. По всему свету, в каждой армии людей миллионами превращают в машины. Но, разумеется, так, что они об этом и не подозревают. Это делается косвенно.
Стратегия состоит в том, что на протяжении лет вы непрестанно исполняете всякого рода тупые, бессмысленные приказы. Ежедневно, утром и вечером. И попробуйте спросить, зачем. Вы просто обязаны это делать, и делать как можно лучше. Вам не нужно понимать, зачем. И если подобная дрессировка длится годами, ее естественным результатом становится то, что у человека более не возникает вопроса «зачем».
С момента, как вы перестанете задаваться вопросом «зачем», рост вашей сознательности разума остановится.
И подобное творится во всем мире. И не только сегодня. С самого начала в армиях обучали не прибегать к разуму, а лишь следовать приказам. Вы должны понять одну вещь очень ясно: следование приказу и понимание — явления диаметрально противоположные. Если посредством понимания вы удовлетворили свой интеллект и на основании этого совершили определенное действие, это уже следование не внешнему приказу, а собственному интеллекту.
И подлинный мастер не станет вами командовать. Он любит вас и стремится, чтобы в вас было больше понимания, больше сознательности, способности к отысканию собственного пути, к озарениям, больше интуиции. Приказами этого недобиться.
Личность разума — это сам цвет бытия. Выше нее ничего нет. Однако никакое общество и никакая цивилизация не согласится принять эту простую истину.
Только псевдомастера станут отдавать вам приказы, поскольку они не в силах удовлетворить ваше сознание. Подлинные мастера всегда в состоянии сделать это, а затем предоставить вам решать самостоятельно. Это ваша жизнь, и окончательное решение должно оставаться за вами и ни за кем иным. Вы должны возлагать ответственность на собственные плечи. Так что от настоящего мастера приказов вы не дождетесь.
Человеческие головы веками забивали всякой чушью, делая духовность подобной географии. Вам даются карты и предписания. Следуйте верным предписаниям — и придете к цели.
Однако мир не такая дешевка.
У сущего нет карт.
И твердых предписаний тоже.
Ведь каждый индивидуум столь уникален, что, то, что является предписанием для одного, может лишь сбить с верного пути другого. И то, что для одного лекарство, может оказаться для другого ядом.
Индивидуальность столь многообразна.
И если мастер не улавливает этой разницы в индивидуумах: в уникальности их свойств, талантов, гениальности, — кто же ее уловит?
Не может быть никаких общих предписаний. Мастер просто забрасывает вас всеми видами намеков.
Запомните: «намеков», а не «предписаний».
И вам требуется выбрать из них то, что вам соответствует. И поэкспериментировать, работает ли это для вас лично. Если да, углубляйтесь в это. Если нет, не ищите в этом своей вины. Вы не совершили греха, вам просто не удался эксперимент.
Под влиянием мастера ваша жизнь превратится в научный эксперимент. Это уже не вопрос рая или ада, награды или наказания.
Это вопрос исследования. И каждый должен выбирать в этом исследовании собственный путь.
Духовное исследование потребует от вас проложить и пройти собственный путь, а не следовать уже проложенным маршрутам.
Мастер может лишь намекнуть, как вам отыскать свою стезю. Он также может дать вам понять, нашли вы ее или нет. Может подсказать критерий того, приближаетесь вы к цели или удаляетесь от нее. Но предписаний не будет. Это противно самой природе вещей.
В момент, когда вы встретили мастера, вы обрели путь.
Кого же можно назвать мастером?
Отнюдь не того, кто наполняет ваш ум ожиданиями. Ум христианина исполнен христианских надежд, ум индуса — индусских, буддиста — буддийских. Мастер — тот, кто утоляет жажду вашего сердца. К уму это не имеет ни малейшего отношения.
Это сфера любви, безусловной любви.
Вы просто оказываетесь влюблены. Вы просто обнаруживаете, что ваше сердце обрело дом, легкость, отыскало сокровище и пребывает в величайшем блаженстве. И по мере того, как вы приближаетесь к мастеру, в своей любви, в своем доверии, ваша душа все больше преисполняется мира.
Безмолвие ваше уже не представляет собою нечто мертвое, как гробовая тишина; теперь это нечто поющее и танцующее, нечто живое.
И чем дальше продвигаетесь вы по пути самореализации, тем радостнее становится ваша жизнь. Глубокая беспричинная радость проникает в вас; благословение, столь глубокое и щедрое, что вы можете делиться им с другими. По сути, вам приходится им делиться, поскольку оно просто переполняет вас, и вы уже не в силах его вместить. Впервые в жизни вы ощущаете себя маленьким перед лицом бесконечно великого благословения. И это говорит о том, что вы движетесь в направлении дома. Ваши экстатические состояния обретают все большую глубину и высоту. Но если вы отступите, то сделаетесь более несчастным, более грустным, более святым, более христианином, более индусом, более джайнистом, — какие там еще есть болезни, более умным, но глубоко внутри все более и более опустошенным.
Нищим духом, живущим под тоненькой сенью надежды на то, что где-то в другой жизни, где-то в мире ином вы будете вознаграждены за все свои скорби, за свое лицо, уныло вытянутое на британский манер.
Святые не смеются. Они пали ниже человечества — ведь только человек разума умеет смеяться. Буйволы не смеются, и ослы тоже, — все они относятся к категории святых и мудрецов. Может быть, они, ослы и буйволы, были великими мудрецами в своих прошлых воплощениях и вот получили свою награду.
Не обижайте их, относитесь к ним с уважением: ведь, кто знает?
по мере роста вашей сознательности в вас возрастает чувство юмора и способность смеяться. Вы начинаете относиться к жизни все более игриво. Так что ни приказов, ни предписаний — одни неуловимые намеки и указания. И непрестанные усилия отточить ваше сознание с тем, чтобы вы сами могли отыскать свой путь. А когда вы его найдете, вы раскроете в себе смелость разразиться песнями и танцами, способность ликовать.
В этом-то и состоит роль мастера: сделать вас более сознательным и мужественным, более любящим и понимающим. И никаких приказов, никакой дисциплины и никаких предписаний.
Приказы, дисциплина и предписания исходили от людей, желавших диктовать вам свои условия и претворять собственные идеи на материале чужих жизней. Подобных людей я называю величайшими преступниками.
Навязывать, кому бы то ни было свои идеи, предлагать идеалы и шаблоны — это насилие, чистое насилие. Оно разрушительно по своей Природе, и мастер не может к нему прибегнуть. Мастер всегда созидает.
То, что любой вопрос исходит лично от вас, — это заблуждение. Все это от древних собственнических привычек: мой дом, моя жена, ребенок мой, ну и вопрос тоже. Каждый человек потенциально способен задать любой вопрос, задаваемый кем-либо другим, поскольку все вопросы порождаются вашим безумным умом и все вы в равной степени безумны. Безумие — одно из тех немногих качеств, в проявлении которых все люди равны. Лишь изредка кто-то один становится безумнее остальных, и тогда за него берутся.
Функции психологов, психиатров и психоаналитиков вовсе не сводятся к искоренению безумия. Это просто им не под силу, они не имеют и отдаленного представления о том, что такое нормальная психика. Максимум, на что они способны, — это одернуть того, кто слегка опередил окружающих по степени безумия: «Будь нормален». Все равно, что: «Будь безумен в рамках нормы, не пытайся выйти за эти рамки».
Люди, чье безумие выходит за пределы нормы, считаются сумасшедшими.
Оставшиеся — нормально безумные: не вызывают вопросов и не создают проблем, хотя сами исполнены все тех же проблем, что и сумасшедшие.
Разница чисто количественная.
Попробуйте удобно расположиться в своей комнате, запереть изнутри все двери и записывать в блокнот то, что будет твориться у вас в голове. И никакой редакции: просто записывайте все, что будет посещать вашу голову. Вы будете поражены. Перечитайте это минут через десять — и придете в ужас: «Кто это писал, я или какой-то сумасшедший? Что за чушь, что за вздор непрерывно засоряет ум?»
Говорят, Бог сотворил мир. Но в этом мире столько людей, являющихся живым примером ошибок мироздания. Бог не мог такого создать.
Совершенный Творец не мог сотворить мир, столь несовершенный.
Все мы в одной лодке. Просто кто-то в центре, а кто-то с краю, и ему легче оказаться за бортом. Этот вопрос не принадлежит вам лично. У вас нет собственных вопросов. Помните, что все ваши вопросы — порождение нормального безумия. Так что пусть вас не обескураживают и вопросы, задаваемые другими. Это все те же скользкие существа. И у вас нет на них монополии: у каждого они свои. Пребывая в безмолвии, вы обнаружите, что каждым из волновавших вас вопросов кто-нибудь еще задавался. Ведь мы не изолированы друг от друга — мы связаны, мы живем на одном континенте. И мы постоянно транслируем свои идеи, для чего вовсе не обязательно говорить нечто кому-то, сидящему рядом. Вы не пытаетесь ему ничего сказать, и он не пытается услышать; однако идеи излучаются.
Поймите, что большинство ваших идей — незваные гости из ниоткуда. Они носятся в воздухе и в один прекрасный миг входят в вашу голову. И тогда вы думаете: «Это моя идея».
И если вы хорошенько прислушаетесь, то обнаружите, что каждый ответ предназначен для вас. Пусть это не вы задали вопрос, пусть вы не усматриваете его сходства с вопросами, роящимися в вашей голове. Но ответ, конечно, предназначен для вас, поскольку он предназначен для всех.
Это пространство всего чудесного и загадочного. И это магическое пространство называется истинной религией любви.
Войти в него означает быть религиозным человеком.
Вот сейчас, сидя здесь, вы можете попросту приятно расслабиться. Но нет, вы сделаете из этого проблему: расслабиться, слиться или созерцать. В любом случае поезд уже ушел. А делать здесь ничего не надо. Просто расслабьтесь и прислушайтесь. И благодаря такому прислушиванию вас коснутся несколько озарений. Используйте их в своей жизни. Когда вас кто-нибудь оскорбляет, созерцайте его, как если бы вы были просто сторонним наблюдателем, и он оскорблял бы кого-то другого. Да так оно и есть на самом деле. Или, если сидите на берегу океана, сливаясь и с красой восходящего солнца, не подключайте к этому созерцателя. Красотой следует наслаждаться. А гнев нужно отбрасывать.
Вот какие разные методы применимы к различным ситуациям. Когда вы лежите в постели и вам нечего делать, просто расслабьтесь. Вы весь день пребывали в активности, переделали тысячу и одно дело. Теперь пришло время обо всем этом забыть и предоставить всю свою энергию релаксации и освежающему восстановлению.
Релаксация, слияние, созерцание — различные техники для разных ситуаций. И если вы попытаетесь применить их все одновременно к одной ситуации, она просто ускользнет от вас, и вы уже не будете в состоянии что-либо сделать. По счастью, после совершения такой глупости вы все-таки расслабитесь.
Допустим, вы устали: слияние, созерцание, релаксация — хорошенького понемножку. Вы устали, и релаксация приходит сама собой. Вы чувствуете, как она мягко опускается на вас, и это приятно.
Человека, потерявшегося с утра и вернувшегося домой к вечеру, нельзя назвать «потерянным». Он же все-таки вернулся, хоть и слонялся без толку целый день, занимаясь всякой ерундой.
В мире все просто. Но ум ухитряется все усложнить.
Ведь если все просто, то кому он нужен?
К уму обращаются в сложных ситуациях, тут уж без него не обойтись.
А в простых на что он?
А жизнь проста настолько, что если человеку достанет мужества ее прожить, ум ему и вовсе не понадобится. Именно отказ от ума и спонтанное проживание жизни называю саньясой сердца разума.
Из мига в миг, там будет видно. К чему бесконечные репетиции?
Когда настанет миг, сознание встретит его и отзовется. Но люди столько времени тратят на подготовки, что проводят в них практически всю свою жизнь.
Любая зависимость — это рабство. Но самая страшная его разновидность — зависимость духовная.
Все прошлое человечества, так или иначе, является историей эксплуатации. И даже так называемые духовные люди не в силах устоять перед ее соблазном. 99 мастеров из ста пытались навязать ученикам идею того, что без мастера их рост и прогресс невозможны, предлагая возложить всю ответственность на себя.
Но в тот самый момент, как вы возлагаете на другого всю ответственность, вы, сами того не ведая, отдаете ему и всю свою свободу.
И естественно, всем этим мастерам приходило время умирать. Но они оставляли за собою длинные шлейфы из рабов: христиан, иудеев, индусов, магометан.
Что же это за люди?
Почему кто-то должен быть христианином?
Если действительно можешь кем-то стать, стань Христом, но не христианином.
Неужели вы абсолютно не чувствуете унижения, называя себя христианином, последователем того, кто умер две тысячи лет назад?
И все человечество следует за умершим.
Разве не безумие, что умершие ведут живых, доминируют над ними и что живые пребывают в зависимости от них и их обещаний типа: «Я приду освободить вас»? Ни один из них не пришел и не спас. И фактически никто не в силах спасти, кого бы то ни было другого. Это идет вразрез с фундаментальной истиной свободы и индивидуальности.
Существование относится с уважением к личности, отважившейся на одиночество в поисках истины.
Рабам от ума — уважения нет.
Они его попросту не заслуживают, поскольку не уважают самих себя.
Как же может относиться к ним с уважением бытие?
Скорость работы ума потихоньку-потихоньку уменьшается. И по мере прояснения самосознания исчезает механистичность.
Вы не могли не заметить, что сознательность и механистичность невозможны одновременно. Сосуществование этих двух факторов невозможно.
На рыночной площади от вас ожидается проявление эффективности, а не сознательности. Эффективность — характеристика механизмов, и они более эффективны, нежели люди. Поскольку от вас требуется эффективность, вы становитесь более механистичными, по мере чего, в вас исчезает сознательность.
А ваша сознательность — это ваше истинное бытие.
Посредством эффективности и механистичности вы можете заработать больше денег, добиться большей власти, престижа или респектабельности, но при этом потеряете себя.
И как задешево!
То, что вы получите взамен, не имеет ценности.
Знаете ли вы, сколько людей жило до вас на земле?
Осознаете ли тот факт, что миллионы из них преуспевали?
Миллионы были в свое время знамениты, а сейчас люди даже не помнят их имен. Они исчезли, как сны, не оставив никакого следа. И нам тоже, тем или иным образом, суждено исчезнуть. Те же немногие, что ушли из жизни, но живут и поныне в любви и вере людей, не были преуспевающими людьми.
То были не императоры, не завоеватели и не богачи.
Те немногие, что, несмотря на смерть, и по сей день, остаются в человеческих сердцах, относятся к абсолютно иной категории. Это сознательные люди, люди с душой. Их влияние столь, глубоко, что останется до последнего человека.
Гаутама Будда, Лао Цзы, Кабир, Христос, аль-Хиллай Мансур — все они неподвластны забвению.
Жизни их будут продолжаться в самых сокровенных глубинах вашего существа по той простой причине, что они никогда не приносили свою сознательность в жертву рыночному укладу.
Отточите в себе эту осознанность, и в следующий раз, когда придете на рынок, вам уже не придется превращаться в робота. Возможно, при этом в вас не будет той эффективности, с которой действуют роботы.
Ну и что?
Возможно, вы и не достигнете их успеха.
Ну и что из этого?
Пусть проживают они свой день, чтобы испариться затем, подобно мыльным пузырям. Им не в чем завидовать — пожалейте их и останьтесь приверженными своей сознательности. Пожертвуйте всем ради нее, но никогда не приносите ее в жертву, чему бы то ни было. Таково обязательство саньясина: он готов лишиться своей жизни, но не своей сознательности. В ней он открывает для себя ценность высшую, чем жизнь. А ничего более ценного, нежели сознательность, не существует.
Сознательность — это заложенное в вас семя божественного.
И когда оно достигло в вас полного роста — вы пришли к выполнению своего предназначения. По мере углубления вашей сознательности, ваши действия не станут эффективнее, но приобретут новое качество — свойство прекрасного, что куда более ценно. Ни один механизм не обладает этим свойством. Ваши действия, ваши слова приобретут особую красоту.
Каждое мгновенье жизни сознательного человека исполнено необычайной красоты и прелести. Это отражается и в его действиях, даже самых незначительных, будь то жест или взгляд. Это в глубине его глаз, в значимости его слов, в музыке его молчания.
Само его присутствие — праздник.
И в сравнении с подобной личностью императоры — просто нищие: им принадлежит весь мир, а внутри них — пустота.
Храм может быть сделан из чистейшего золота, но господин внутри него отсутствует. С каждым днем ученик становится все более и более прекрасен, все более и более сознателен, и это естественным образом рождает в нем глубочайшую признательность мастеру. Это не значит, что вы должны ее испытывать. Если вызывать ее в себе специально, получится подделка. Это чувство является подлинным, когда приходит само собою. А по мере роста вашей благодарности вы открываетесь, и становитесь более доступны. И мастер может излить в вас все свое существо, все свое благословение и благодать.
Феномен гармонии предоставляет душе один из самых таинственных опытов.
Он предполагает, что два тела все еще остаются двумя телами, но душ в них уже не две. Одна душа, пребывающая в двух телах, — вот истинный смысл понятия гармонии.
Это самый изысканный духовный опыт.
Обычно мы живем в состоянии конфликта, дисгармонии.
Муж конфликтует с женой, и они называют это совместной жизнью. Но пока между ними не возникло единства, их совместность — не что иное, как скрытый конфликт, способный взорваться в любой момент, по любому даже самому глупому и бессмысленному поводу.
Родители сталкиваются с проблемой «отцов и детей», с разрывом между поколениями. Трудно найти общий фундамент для взаимопонимания, и гармония становится недостижимой целью. Они даже не понимают языка друг друга. И не то чтобы они говорили на разных наречиях. Разнится их видение мира, их отношение к нему и подход к жизни. И не видно пути к обоюдному согласию. Общение родителей и детей сходит с рельсов пути переговоров, поскольку за каждым разговором кроется сражение.
То же происходит с мужьями и женами. Если это молодожены, страсти кипят: они борются — жена швыряет предметы, бьет тарелки, чашки и стаканы, кидает подушки. Подобным же образом ведет себя и супруг: он бьет ту самую женщину, без которой он жить не мог. И не только бьет. Зачастую он мечтает и о ее убийстве: иначе она его просто убьет. Это уже только вопрос того, в чьих руках окажется инициатива. Это холодная война. Мало-помалу отношения теплеют. Никаких тебе больше подушечных боев, никакого битья чашек, стаканов и блюдец. Но это еще не означает, что супруги пришли к гармонии. Это означает лишь то, что они осознали идиотизм подобного поведения. Уж лучше вести себя тихо. Муж попросту читает все ту же газету. Труднее становится по воскресеньям, но они избегают друг друга, стараясь не оставаться наедине.
Люди не живут в гармонии. Гармония — пустое слово. И для большинства людей, к сожалению, оно так и остается пустым. Им ведомы лишь борьба и гнев.
Гармония предполагает отречение от своего эго. Вы говорите себе: «Я хочу слиться с тобой в столь глубоком единстве, что сама идея «Я» мне более не нужна».
Некоторые люди обретали в своей жизни гармонию. А уж взаимоотношения мастера и ученика немыслимы без гармонии. Мастер лишен эго. Ученику же предстоит отречься от своего во имя слияния двух сознании, и великая музыка вибрации в них станет единой для обоих. При других видах взаимоотношений такое тоже случалось, однако крайне редко. Вспоминается одна странная книга, написанная на санскрите. Называется она Бхамити. Это необычное название, поскольку в книге содержатся комментарии к одному из наиболее философских трудов — Брахмасутрам Бадараяна.
Бадараян, вероятно, является величайшим философом, какого когда-либо носила земля. И он написал эти маленькие афоризмы, маленькие афоризмы об истине в последней инстанции. Во всем мире не сыскать другой книги, к которой было бы написано столько, несколько тысяч, комментариев. Ведь афоризмы столь кратки, столь сжаты, что пока кто-то не раскроет их значения, не растолкует и не даст ему своей интерпретации, до их смысла нам не добраться.
Брахмасутра — книга необычайная. Еще ни у одной книги так не складывалась судьба, как у Брахмасутры Бадараяна. Комментарии были написаны, но оказались слишком сложны для понимания. Поэтому и к самим комментариям были написаны комментарии. Но и последние были не так уж просты.
Так что появились комментарии и к ним.
Это единственная в своем роде книга, комментарии к которой писались целыми сериями; причем сам оригинал утрачен. И на протяжении тысячелетий в Индии находились люди, которые писали комментарии к комментариям с тем, чтобы сделать ее смысл доступным широким массам. Одним из комментариев к Брахмасутрам, одним из лучших комментариев к ним является Бхамити. И это тоже необычно, поскольку название Бхамити сделалось для них пророческим.
Именно так звали одну женщину, но давать такое имя комментариям.
Комментарии были написаны величайшим философом Вачаспати, жену которого и звали Бхамити. Он трудился над ними целых двенадцать лет и решил в день завершения этого труда отречься от мира и отправиться в Гималаи.
И вот, в одну прекрасную ночь, работа над ними была, наконец, завершена. Он взял свечу, при свете которой писал, и направился к себе в комнату. Но по дороге неожиданно встретил женщину.
«Кто ты и что ты здесь делаешь?» — спросил он ее.
«Вы столь увлеклись своей работой, о господин мой, — отвечала она, — что и вовсе позабыли, что некогда женились на мне. Я ваша жена».
«Да-да, помню, — воскликнул Вачаспати. —
Я даже помню, что каждый день. А покажи мне свою руку, ее-то я узнаю. Ведь это ты ставила подле меня свечу каждый день на закате.
Да, мне знакома эта рука. Но теперь слишком поздно. Я уже принял решение оставить дом в день завершения работы над комментариями. Что же ты мне не напомнила?»
«Любовь помешала мне прервать тебя. Я все ждала. Но не беспокойся: если ты решил уйти, уходи без тени волнения. Я не стану помехой твоему решению. Мне довольно было увидеть, что ты беспокоишься обо мне. Раз ты все-таки хоть немного любишь меня, мне этого достаточно на всю оставшуюся жизнь», — был ответ.
«Ты великая женщина, — сказал ей Вачаспати. — Редчайшая женщина. Таких комментаторов, как я, полно, но попробуй сыскать другую такую, как ты. Какая любовь, какая преданность, какой дар терпения и ожидания! И какое величие души: тебе было достаточно одной лишь заботы о том, что темнеет, — как если бы не было никакой надежды. Я назову свои комментарии Бхамити, и пусть всякий, кто будет читать эти комментарии, удивится их названию».
Ведь и вправду оно неадекватно: комментарии написаны к Брахмасутрам.
И вдруг Бхамити?
«Но без тебя, твоей любви, терпения, твоего молчаливого ожидания. Ты даже ни разу не попалась мне на глаза, а ведь красота твоя бесспорна. Попадись ты мне на глаза — и это бы помешало мне. Я позабыл бы всякие комментарии и наверняка отложил бы их, чтобы побыть с тобой».
«Я получила больше, нежели заслуживаю, — отвечала Бхамити. — Тебе более не следует оставаться в доме. И пусть я буду гордиться мужем, который исполнил свое намерение, хоть я и замечаю, что теперь ты уже колеблешься. Не нужно колебаний. Я не позволю тебе остаться в доме. Ты должен отправиться в Гималаи: ведь если ты не отправишься, я не смогу относиться к тебе с тем же уважением».
Это невероятная, неслыханная история.
Возможно это история случилась ещё до глобальной планетарной касатрофы, возможно это просто история, но она прекрасна.
Вачаспати отправился в Гималаи. Но не смог позабыть Бхамити, ее достоинство, но такт и красоту.
Это было за пределами человеческой природы.
И лишь такие люди, как она, доказывали, что существует нечто за этими пределами, нечто божественное. Вачаспати остается великим ученым, Бхамити — личность, куда более божественная.
Так что иногда случается гармония между людьми и при других видах взаимоотношений. Только они слишком редки — в виде исключения или случайности.
Но что касается мастера и ученика, тут взаимоотношений без гармонии быть не может. Музыкальное единство, глубочайшая любовь, затопляющая эго. И нет уже двух взаимодействующих людей — есть лишь гармоничное целое, энергетическое поле.
И с момента, как вы испытали это с мастером, вы можете достигать этого и в отношениях с другими людьми, поскольку в основе лежит один и тот же принцип. А когда вы достигли этого во взаимоотношениях со всеми людьми, то вы окружены множеством гармоний, и жизнь ваша становится поистине божественным даром, звучанием оркестра.
Таким образом, взаимоотношения мастера и ученика — это лишь овладение определенным навыком. Вы можете воспользоваться им при общении с женой, мужем, детьми, родителями, друзьями. А можете распространить его на весь мир. Вы можете испытывать это в отношении деревьев, звезд — это лишь вопрос владения навыком. И весь секрет тут в том, чтобы не быть, исчезнуть как эго.
И тогда все, к чему вы прикоснетесь, откликнется музыкой; все, до чего дотронетесь, обратится в золото.
Ждите и наблюдайте. Только смотрите, не усните разумом — ведь в состоянии ожидания ума это так естественно: заняться — то нечем. Не то, — все свершится без вашего ведома. Так что ждите и наблюдайте.
Естественное течение жизни нарушается так называемыми благодетелями, проповедующими на каждом шагу всему свету: «Делайте то, делайте это, помогайте бедным». Действие превознесли столь высоко, что предали искусство ожидания полному забвению.
Конечно же, существуют вещи, которые могут произойти лишь в результате действия.
Например, вы не сможете просто ждать и богатеть.
И ведь есть люди, которые искренне верят, что все, что нужно делать, — это просто ждать.
В Америке до сих пор сохранилась одна Христианская секта. Век назад она играла большую роль, поскольку пользовалась приверженностью большинства. Секта именуется «Христианская наука». И наука заключается в том, что ничего не нужно делать, а только думать. Бог все сделает сам.
Есть вещи, которые происходят безо всякого действия с вашей стороны; надо просто ждать — и это случится. А есть вещи, которые необходимо сделать, и только тогда это произойдет. И мало-помалу то, что происходит посредством действия, приобретает все большее значение: это ваша материальная собственность, ваши деньги, ваша власть, ваш престиж, ваши дворцы, ваши империи. Их просто так не дождешься. Ожидание не делает Александром Великим. И, поскольку для человечества важнее стало то, что совершается посредством действия, оно абсолютно забыло об огромной категории вещей, которые происходят сами собою.
Любовь возникает сама собой. Ее не сделаешь, как бы люди во всем мире ни старались. И как же странно, что мир все еще не осознал полного фиаско подобных попыток. На протяжении веков родители женили и выдавали замуж своих детей. При этом спрашивают всех: астрологов, хиромантов; интересуются семьей, достатком, характером — но только не тем, любят ли друг друга юноша и девушка. Сама любовь не представляет никакого интереса. Это само собой разумеется: если уж они поженятся, значит, будут любить друг друга.
Тысячи лет человечество поступало подобным образом. И, конечно же, когда маленький мальчик женится на маленькой девочке, они ведут себя, как братишка и сестренка: борются, играют друг с другом, спорят. Но им никогда не узнать, что такое любовь. Они только думают, что это и есть любовь. Они производят на свет детей, покупают украшения своим женам, жены стараются усложнить своим мужьям жизнь до основания — в общем, они помогают друг другу.
И только в наш век люди стали говорить друг другу: «Мы поженимся, только если любим друг друга», — да и то только в нескольких развитых странах.
Но любовь — это то, с чем мы ничего не можем поделать. Либо это случается, либо нет. Это неподконтрольно.
«Браки по любви» возникают, но, как правило, они нестойки, поскольку любовь возникает, приходит — а потом, в один прекрасный день, неожиданно уходит. Не в наших руках ее привлечь, не в наших руках и удержать.
Прежние браки распадались из-за настаивания на том, что ты должен любить свою жену, своего мужа. Именно «должен». А ты и представить себе не можешь, как это. В лучшем случае, можешь сыграть, притвориться. Но любовь не притворство, это не игра. Тут ничего не поделаешь. Мы не властны над любовью.
Прежние браки распадались. Нынешние распадаются тоже, являя собой лишь реакцию на прежние браки. «Браки по любви», как выстрел из пистолета, — не результат понимания, но лишь реакция.
Вы понятия не имеете, что такое любовь. Просто видите хорошенькое личико, красивое тело и думаете: «Боже, как я влюблен!» Но такая любовь не долговечна, поскольку через пару суток непрерывного созерцания этого личика на вас нападет тоска. Опять это тело.
Да вы уже исследовали всю его топографию; исследовать-то уже нечего. Исследуя все ту же географию снова и снова, вы начинаете чувствовать себя идиотом.
Да в чем же наконец дело?
Подобные любовные связи и «браки по любви» распадаются. Это заложено в них с самого начала. А все дело в том, что вы не умеете дождаться прихода любви.
Вам необходимо освоить медитативное состояние ожидания. Тогда любовь является уже не как страсть, не как желание. Тогда это не сексуальность, а чувство единого ритма биения двух сердец. И тогда хорошенькое личико или красивое тело уже не имеют значения. Это нечто неизмеримо глубокое, это сфера гармонии.
Лишь тогда, когда любовь происходит из духовной гармонии сердец, возможна счастливая жизнь, жизнь полная и все более глубокая, ни с чем внешним не связанная, но зависящая лишь от чего-то внутреннего. Она зависит не от носа и его длины, а от этого чувства единого ритма биения двух сердец. Ритм этот может нарастать, достигать новых глубин, осваивать новые пространства. Секс может составлять его часть, но это не есть секс. Секс может появляться в нем, может исчезать. Но это куда больше, чем секс.
Таким образом, не важно, стар твой возлюбленный или молод. Всякая женщина временами задается вопросом и временами задает такой вопрос своему любовнику (любимому человеку): «А будешь ли ты все так же любить меня, когда я состарюсь?»
Но вся ваша любовь зависит от таких мелочей, как форма носа и глаз, цвет волос, пропорции тела. С любовью это ничего общего не имеет.
Любовь — это чувство духовной гармонии, соответствия с индивидуумом.
Таким образом, не только во взаимоотношениях мастер — ученик, но и в любых других ваших взаимоотношениях, если вы будете ждать возникновения гармоничного момента и наблюдать, вы увидите, что произойдут вещи, которые вы никогда не сумели бы сделать самостоятельно. И множество цветов, множество стихов и песен — все это возможно. Множество звезд рождается из гармонии, ожидания и алертности. Все случится, нужно только быть осознающим.
Как часто все происходит, а вы этого не осознаете. Из-за своей сонливости от ума вы упускаете то, что вам нужнее всего.
То, что происходит лишь посредством действия, — это мирское.
Если вы хотите жить в красивом доме, вам его необходимо построить. Сам собою он не возникнет. Будь вы приверженцем «Христианской науки» или теории «Думай и богатей», это вам не поможет. Суть не в этом.
Суть — это любовь/разум/душа, наслаждение, жизнерадостность, чувство юмора, мир, воцаряющийся в душе с пониманием, путешествие вглубь себя.
В этом суть, и это нельзя сделать. Можно только учиться и позволить этому прийти.
Так что уясните себе: надо делать то, что должно быть сделано, и позволять случиться тому, что случается. И никогда не путать одно с другим.
Не путать ум с сердцем разума.
И помните: суть в том, что происходит само собою; то, что мы делаем, не носит сущностного характера. Ваши действия не таят ничего священного.
Все храмы и все церкви, все статуи Бога, созданные руками человеческими, — это мирское. Сделанное человеком не превосходит его. Здесь очень простая арифметика: то, что превыше человека всегда случается: он не может этого сделать.
Будьте всегда воспринимающим. Для этого нужно только быть открытыми, восприимчивыми, исполненными благодарности к бытию.
Человеческая память не очень совершенна. Она легко предает забвению.
Психологами фактически установлено странное явление: путешествуя в прошлое по лабиринту памяти, вы можете дойти только до четырех, в лучшем случае, трехлетнего возраста. Но ведь именно эти три-четыре года в самом начале вашей жизни были самыми прекрасными: никакой ответственности, волнении, напряжения. Жизнь, подобная мечте, исполненная чистейшей радости. И, тем не менее, люди ее не помнят. Странно, однако, что именно у этой черты человеческая память останавливается.
Похоже, мы не помним лучшее в своей жизни. Возможно, в этом кроется некая стратегия биологии; ведь если бы мы могли помнить об этом, то тосковали бы всю оставшуюся жизнь. Воспоминания о наиболее чудесных моментах рождали бы тоску, делая окружающий теперь мир скучным, серым, мертвым. Мир, в котором уже не отыскать того блеска, той радости и той жизни. Возможно, наша память не фиксирует эти прекрасные моменты, следуя некоей биологической стратегии.
И даже в последующие годы.
Вы удивитесь, когда узнаете, как странно функционирует память. Она моментально фиксирует все неприятное. Кто-то вас оскорбил — и вы уже всю жизнь этого не забудете. Так много людей вас уважало — не помните. Один-единственный человек оскорбил, и запомнился навсегда. Похоже, память отдает предпочтение всему гадкому, темному, унизительному, трагическому. А все хорошее и красивое просто забывается, не отягощая память следами.
Этим пользовались политики. Этим с самого начала пользовались жрецы и священники в целях порабощения человечества.
Говорят, для демократии требуются две партии.
Но демократия тут ни при чем.
Две партии нужны совсем для другого: они необходимы психологически. Одна из партий правит на протяжении пяти лет и за это время успевает настроить всех против себя: ведь она пообещала рай, но, позабыв о своем обещании, превратила жизнь в ад.
Тогда партия, находящаяся в оппозиции, начинает вас провоцировать: «Где же все обещания этих людей? Вот мы бы свои выполнили».
И на следующих выборах партия, находившаяся у власти, теряет ее, а другая подхватывает. За пять лет она тоже себя дискредитирует. Но этих-то пяти лет как раз и хватает на то, чтобы все забыли предыдущую партию. Она снова обещает рай, и все верят этим обещаниям.
Установлено, что общественная память исчерпывается пятью годами. Вот почему выборы назначаются, раз в пять лет — это единственная причина. Таким образом, за пятилетний срок народ забывает всю преступность, глупость и лживость первой партии, и она снова обретает ореол святости.
Вот для чего требуются две партии. Одной из них должно быть тяжко: ведь если она будет постоянно пребывать у власти, вы не сможете ее простить. Начнутся революции, убийства власть имущих. Так что найден очень искусный психологический метод, удовлетворить народ: «Не волнуйтесь! Вот еще два годика и эта партия слетит, придет новая». А это одного поля ягоды.
Откуда эта тенденция забывать прекрасное.
А это естественно, поскольку память не интересуется цветами, она интересуется колючками. Она немедленно берет на заметку все, что рождает боль.
Кому есть дело до цветка ромашки?
Вы помните своих врагов лучше, чем друзей. Вы только понаблюдайте за своей памятью — вы поразитесь: врагов вы помните лучше друзей. Можно забыть друга, но только не врага.
Вот такое невинное свойство памяти.
Более искушенной памяти присущ противоположный взгляд на вещи: она будет фиксировать все блаженное, красивое, наполняющее благодарностью. Соответственно и жизнь такого человека будет исполнена блаженства и самых красивых переживаний.
Это только вопрос изменения маленькой структуры своей памяти.
Начните запоминать то прекрасное, что случается с вами. А это случается с каждым. А плохое, не стоящее того, чтобы об этом помнить, не запоминайте.
Зачем отягощать себя всякой гадостью, когда можно наполнить себя цветами и ароматом?
Вам следует чуть-чуть изменить естественную, биологически обусловленную природу своей памяти.
С этим можно легко справиться посредством медитации.
Одно из насущных свойств медитации заключается в концентрации на положительной стороне явлений, людей и происходящего. Так что вы оказываетесь, окружены только прекрасным.
А в окружении одного прекрасного легче расти.
Однако человек забавно устроен.
Вы можете тысячу раз облагодетельствовать его, и лишь раз причинить зло — и зло он запомнит, причем на всю жизнь.
Так люди и живут: исполненные мстительности, злобы, отчаяния, чувства отверженности, ощущая себя изгоями бытия. А все дело в том, что они просто не то запоминают.
В жизни хватает как того, так и другого.
Можно смотреть на день как на нечто заключенное между двумя ночами, а можно — как на то прекрасное, чем с двух сторон окружена одна маленькая ночь. Вы должны сделать выбор, где вам больше нравится себя ощущать, в раю или в аду.
Это ваш выбор.
Каждый начинает с уровня ищущего, который пытается разобраться в жизни, и преисполнен любопытства к окружающим его тайнам. Но стремление, которое он при этом испытывает, — это стремление к знаниям. Следовательно, оно поверхностно. Ведь это лишь стремление к знанию, присущее уму. А ум относится к периферии нашего бытия и являет собой лишь наиболее поверхностный уровень нашей индивидуальности. У ищущего есть вопросы, но нет поиска. На его вопросы легко находятся ответы, и он ими легко удовлетворяется: ему довольно и заимствованного знания. Пока ему нужен не мастер, а только учитель.
Он накапливает ответы, становится интеллектуалом, однако интеллигентом не становится. Ответы накапливаются лишь памятью его ума, а это механическое накопление, ничего общего не имеющее с интеллигентностью.
Можно встретить весьма образованных, культурных и утонченных интеллектуалов, живущих самым неинтеллигентным образом. Они великолепно отвечают на вопросы, к которым готовы. Но когда жизнь ставит перед ними иные вопросы, и они к ним неподготовлены, они полностью теряются и проявляют себя, куда большими невеждами, чем кто-либо другой. Но проблема в том, что жизнь продолжает предлагать новые вопросы и новые сражения. Память незаменима на валютном рынке; но это не самый удачный стиль жизни. А все ваши университеты обучают вас лишь запоминать. Замечено, что люди с неимоверной памятью, как правило, неинтеллигентны.
То, что ищущий интересуется накоплением информации — факт, и к тому же широко известный. На его вопросы легко найти удовлетворяющие его ответы. Его ум работает, как компьютер. Но однажды ищущий, попадается в ловушку мастера. Не то чтобы он искал мастера; ему еще невдомек, чем мастер отличается от учителя: в словаре ведь оба понятия толкуются одинаково. Однако на самом деле учитель просто передает знания от поколения к поколению; знания, не являющиеся его личным опытом. Мастер занимается не этим. Он передает то, что сумел сам осознать.
Но с момента, как ищущий попал в ловушку мастера, ему уже весьма непросто выбраться оттуда, поскольку вскоре выясняется, что чистые знания и познание не одно и то же. Вопросы и поиск не одно и то же. Вопросы — это лишь проявление любопытства. Поиск — это риск, это паломничество. Для удовлетворения вопроса достаточно логического, рационального ответа. Но не для поиска. Поиск подобен жажде. Вы можете сколько угодно повторять, что Н2О — это вода, однако это не утолит вашей жажды. Как ответ это абсолютно верно. И если кто-нибудь задаст вопрос: «Что такое вода?» — вам будет очень легко ответить на него таким образом. Однако если кто-то спрашивает о воде, испытывая жажду, ваше Н2О не поможет. Потребуется настоящая вода. Поиск подразумевает жажду, голод. И никакое заимствованное знание не в силах его удовлетворить.
И постепенно мастер дает ищущему понять, что если он действительно человек, то любопытство для него — лишь детская забава. Возмужание требует от человека отправиться на поиски, а не просто приобретать знания. И ему необходимо отыскивать пути и средства к собственному знанию, а не то, что передается из поколения в поколение. Кто знает, кто его изобрел, не вымысел ли это, осознано ли оно кем-либо самостоятельно и как много от этого знания сохранилось при передаче, как много было добавлено или выброшено в результате редакции.
Познание разума означает: «Я хочу приобрести личный опыт».
У подлинного искателя нет вопросов — одна лишь невероятная жажда.
И вот первая инициация: мастер перемещает фокус сознания ищущего со знаний на познание, с памяти на понимание. Это явление необычное и случается лишь с немногими счастливцами.
Миллионы людей на протяжении всей своей жизни так и остаются на незрелом уровне детского любопытства. Но с момента смещения акцента от знаний к познанию вас более не интересует прошлое — вас интересует настоящее. Теперь вас интересуют не великие философы и мудрецы, а ваше собственное сознание. Впервые вас интересуют не окружающие предметы, а ваше, субъективное: некто иной, тот, кто хочет знать.
Кто же он, желающий знать?
Такова первая инициация разума: ищущий погибает, рождается ученик.
При второй инициации разума ученику тоже предстоит исчезнуть, чтобы уступить место посвященному.
Ученику все еще интересно изыскивать методы, способы, дисциплины, которые способствовали бы его самопознанию. Он прибегает к помощи мастера и, следовательно, ему благодарен. Но последней инстанцией является он сам, мастер — это лишь средство, которое он использует для того, чтобы прийти к себе. По мере его сближения с мастером, последний подводит его ко второй инициации. А она заключается в том, что невозможно познать себя, не избавившись от одержимости самостью. Таким образом, возникает противоречие. Твоя собственная одержимость мешает тебе.
Мешает эгоизм ума.
Требуется отбросить эго, поступиться им, забыть себя. И как только ты забудешь себя, ты себя обретешь. На пути от знаний к познанию, ищущий никогда собой не интересовался. Его интересовали предметы, объекты, весь окружающий мир. И первая инициация открыла ему новый мир — мир интереса к себе.
Вторая — забрала у него эго ума. Вторая инициация учит любви. Поскольку самопознание — лишь побочный продукт. И если ты способен любить, тебе нетрудно будет себя познать. Только светом любви можно уничтожить свою внутреннюю тьму.
Любовь безусловная есть свет, а пламени безусловной любви кто-то должен научить.
Мастер преисполнен любви.
Само его присутствие — любовь.
И слова уже не нужны, лишь одно его присутствие, и вы почувствуете определенное притяжение, любовь, доверие. При этом вы не знаете, что это за человек, можно ли ему доверять или нет. Но вы готовы рискнуть. Само присутствие мастера настолько убедительно, что доказательства или аргументация становятся излишни.
Мастер — это не учитель. Он любит. Вернее сказать, он сама любовь. Он уважает. Вернее сказать, он само уважение.
И естественно, вокруг него создается гравитационное поле любви, уважения, благодарности. И в его гравитационном поле случается вторая инициация.
Ученик теряет интерес к самопознанию. Его интересует лишь растворение в мастере, пребывание в гармонии с ним. И в день, когда эта гармония достигает своей вершины, ученик исчезает, и рождается посвященный.
Посвященный отстоит от ученика на многие мили. Это путешествие требует поистине революционных преобразований. Посвященный идет по кромке, и жизнь его недолга. Самая долгая жизнь — это жизнь ищущего. Посередине находится ученик. Жизненное же пространство посвященного — очень мало.
Это подобно капле росы на цветке полевой ромашки, сверкающей в лучах восходящего солнца, медленно-медленно соскальзывающей навстречу солнцу в океан. Капля росы — это лишь тот короткий промежуток времени, который требуется для соскальзывания с листа ромашки в океан жизни. Жизнь посвященного коротка, очень коротка, поскольку познавшему гармонию не терпится познать и единство. Ждать просто невыносимо. Капля росы стремительно скатывается в океан и сливается с ним. Это можно выразить двумя способами. Но удалось это только Кабиру, одному из величайших мистиков Индии. Когда он впервые в жизни погрузился в океан, то написал следующее: «Я искал себя, но, друг мой, вместо того чтобы обрести себя, растворился в океане. Капля росы исчезла в океанских водах».
Почти двадцать лет спустя, на смертном одре, он спросил своего сына Камаля: «Принеси сделанные тобой записи моих изречений. Прежде чем я умру, мне хотелось бы там кое-что поправить».
«Однажды я сказал, что капля росы растворилась в океане. Это нужно изменить. Напиши: «Океан растворился в капле росы».
Слова его необычайно прекрасны.
В первом случае капля росы растворилась в океане, во втором — океан в капле росы. Возможно, две стороны одной медали.
Это третья инициация, и лишь после нее происходит воссоединение, поскольку возникает союз, где нет места никаким разграничениям, обретается единство. Мистик начинает свой путь в качестве ищущего и заканчивает его в качестве мастера; начинает как капля росы и заканчивает, став океаном.
Все культуры и религии осуждали алкоголь, опиум, гашиш, марихуану, но, похоже, их осуждение не возымело успеха. Человечество по-прежнему принимает наркотики, не утруждая себя вопросом, почему оно это делает, сколько бы мудрецов ни выступало против этого. И что еще более странно, многие из тех самых мудрых противников наркотических средств, прибегают к ним сами тем или иным образом.
И вот что важно понять: все люди, выступавшие против законов, правительств и религий, продолжая употреблять наркотики, аргументировали это желанием забыть собственную личность. Ведь личность эта столь болезненна, столь уродлива, что они готовы прибегнуть к любым нелегальным средствам, лишь бы забыть о ней на пару часиков.
Действие возбуждающих наркотиков доказывает лишь одно: человек как ординарная личность, обречен влачить свои дни в отчаянии. И ему хочется хоть на пару часов отключиться от своих треволнений, тревог и проблем. А другого выхода у него, похоже, нет.
Для чего же вам защищать свою персону?
Ваша персона — это ваша проблема.
И если вы достаточно сознательны и вам удалось найти некое присутствие, в котором персона ваша начинает таять и исчезать, причем без каких бы то ни было интоксикаций и наркотиков, то может ли быть большее благословение?
Позвольте своей личности исчезнуть, ведь она вам только в тягость, она приносит лишь мучения и боль, делающую бессильными любые лекарства.
Исчезновение вашей персоны от ума — это не ваше исчезновение, помните об этом. Напротив, это ваше появление. По мере исчезновения вашей персоны умирает ваша личность эго ума и рождается индивидуальность разума.
Личность — признак лицемерия.
Стать индивидуальностью — право, получаемое вами при рождении.
Функция мастера в том и состоит, чтобы забрать все не ваше и оставить лишь то, что присуще вам экзистенционально.
Все ваши личины от эго ума — лишь внешние прикрытия, скрывающие индивидуальность сердца разума.
Мы судим и судим других, и то же делаем с собой. Мы судим собственные мысли, действия, что хорошо и что плохо, что следует делать, а что не следует — и вечно создаем конфликт и двойственность.
И если бы вы были знакомы с историей всего человечества, вероятно, вы смогли бы сказать, что, то действие, что казалось вам плохим, было абсолютно неизбежно. Без него что-то осталось бы незавершенным.
Вы можете судить лишь о части, как если бы открыли роман на определенной странице. А вы пытаетесь судить по одной странице обо всем романе. Глупее ничего не придумаешь. Прежде всего, прочтите роман целиком.
Что же касается человеческой жизни, никто не может постичь одну-единственную человеческую жизнь целиком. Она столь быстротечна, спрессована в столь малый временной интервал, всего каких-нибудь семьдесят-восемьдесят лет, и так сложна и запутанна, что, если бы вам удалось увидеть ее целиком, вы не смогли бы назвать что-либо в ней плохим — это бы прекрасно вписывалось в ее целостность.
Стоит разуму научиться судить, как он приучается к этому, он теряет себя, он впадает в ум.
И тогда вы начинаете заниматься непрестанным внутренним судом: это хорошо, а это плохо.
И всегда стараетесь выставлять напоказ свою хорошую сторону и держать плохую при себе.
И мало-помалу хорошая сторона становится столь проявленной, что всем надоедает.
И в первую очередь вам самому.
А плохую вы проявить не можете: она же плоха. Проявляйте свою целостность. Проявление лишь хорошей стороны неизбежно надоедает: слишком уж оно гладко.
Говорят, что «хорошие люди не живут».
Что может быть у хорошего человека?
У плохого — жизнь!
Если вы целостны, ваши проявления будут живее, непосредственнее. Они уже будут не пресны и занудны, а удивительны. Причем удивлять вы будете не только окружающих, но и себя самого: «Господи, я, оказывается, и на это способен!»
Жить надо как можно целостнее. Только так можно жить, любить и хорошенько посмеяться напоследок. И не беспокойтесь о том, что хорошо и что плохо.
Вот Бог, к примеру, сотворил мир. Но, безусловно, не будь там места дьяволу, там бы вообще ничего не было. И хоть вся вера достается Богу, ее заслуживает и дьявол, убедивший Адама и Еву вкусить плод древа познания.
Это первый революционер, первый мятежник, первый человек, привнесший в мир толику жизни. Не будь его, Адам с Евой все еще щипали бы травку на лугу.
А что еще делать в райском саду?
Бог запретил, есть плоды древа познания.
А если не вкушать от дерева вечной жизни, что же останется?
Знание под запретом, жизнь тоже: только и остается тихонько пощипывать травку.
Только по милости дьявола вы видите весь этот мир. Господь его не создавал. Созданный им мирок состоял лишь из Адама и Евы, пощипывавшим травку подобно животным.
Все наше человечество, все эти великие люди, такие как Гаутама Будда, Иисус Христос и Моисей, Магомет и Махавира — вы бы о них никогда не услышали, когда б не дьявол.
Необходимо знать, что этимология слова «дьявол» («devil», англ.) восходит к санскритскому корню dev, означающему «божественное», «Divine». Воистину он выполнил божественную работу. Все сотворенное — результат тесного партнерства между Богом и дьяволом. Богу было бы не под силу сотворить одному: ведь он может создавать одно гладкое, что не под силу дьяволу. А дьявол, лишь революционер, а революционеру есть, против чего выступить.
Бог нужен для возмущения дьявола, и вот возникает динамическое вращение, раскручивая колесо жизни и смерти, дня и ночи, хорошего и дурного.
И только тогда проявляется Творец Живой Разумной Вселенной.
Помните, что жизнь состоит из противоположностей. И не пытайтесь судить. Просто проживите ее целиком, какой бы она ни была.
Части не имеют собственной ценности. Их личное растворяется в целом, подобно звучанию оркестра.
Если вы хотите жить, живите их совместностью. Те же, кого эта совместность пугает, принимаются учить: Отвергните жизнь, бегите от нее, поскольку дурное в ней неизбежно. Что бы вы ни делали, сколь бы ни совершали добро, вам не миновать зла.
Вот до каких взглядов доводит предельное развитие привычки человека судить.
Но такова логическая кульминация суждения ума.
Подлинный человек должен жить за пределами добра и сотворенного умом. Для него не должно иметь значения, что есть добро, а что зло. Он живет с интенсивностью и полнотой и делает все, что чувствует необходимым сделать, и что позволено ему сделать настоящим моментом.
Тем не менее, все религии и теологии, все святые только сидят и думают, что правильно, а что неправильно.
Сделайте свою жизнь столь целостной, чтобы одно в ней — дополняло другое, и чтобы она была произведением искусства, прекрасным явлением безусловной любви проявленного вашим разумом!
Россия. Брянская обл. г Жуковка.
Свидетельство о публикации №225070101797