Прескевю

    Поздний вечер. Улица. По тротуару шла девушка, держа в одной руке поводок, к которому был привязан идущий впереди неё лабрадор, а в другой - трость.

    Они подошли к пешеходному переходу, и пёс повел её на другую сторону дороги, где находился парк. Когда они переходили улицу, откуда ни возьмись появился автомобиль. Раздался визг колёс: видимо, водитель только заметил девушку и, пытаясь её объехать, резко повернул машину. Но попытка оказалось провальной, и он всё равно задел её, из-за чего девушка упала, сильно ударившись головой обо что-то твёрдое.

- Вы в порядке? - спросил мужской голос. Возможно, это был водитель машины, но, скорее всего, это был просто прохожий, ведь он подошёл практически сразу же, как только она упала.

- Я... я... - она пыталась сказать хоть что-то, но после удара её мысли на некоторое время превратились в кашу.

- Говорить можете?

- Я... Д... д-да, всё нормально, - выговорила девушка, наконец собравшись с мыслями. Она попыталась подняться, облокотившись на левую кисть, но руку пронзила такая сильная и резкая боль, что она не смогла так продержаться и секунды и снова упала.

- У Вас колено разодрано, сильно разодрано, - заметил мужчина. - Вы встать можете?

    Девушка промолчала и снова попыталась подняться, но результат был неизменным.

- Давайте я Вам помогу, - предложил он. Приняв помощь незнакомца, девушка встала на ноги, и тот помог ей дойти до автобусной остановки, которая находилась в двух шагах от пешеходного перехода.

- Как Вы себя чувствуете? Скорую вызвать?

- Нет, не надо. Го... голова немного кружится, но ничего, пройдёт... Обо что я так ударилась?

- О бардюр. Точнее, о край бардюра.

- Понятно... - сказала девушка, держась за левую кисть.

- Рука болит? Похоже, что Вы вывихнули её, когда падали. - предположил собеседник.

- Нет, всё нормально, - На самом деле ей было больно, но она не хотела просить помощи у случайного человека. - Вы можете идти, я немного посижу и пойду домой.

- Да как я могу оставить Вас в таком состоянии, да ещё и в столь позднее время! Раз уж не хотите никуда идти, то я хотя бы посижу с Вами.

- Ну-у-у... хорошо...

    Они замолчали, и на несколько секунд воцарилась тишина. Не было слышно практически ничего, кроме машин, то и дело проезжающих где-то вдали, шуршания листьев на покачивающихся от ветра деревьях и странного тихого скуления.

    В какой-то момент начали слышаться глухие удары о крышу автобусной остановки. Затем их стало ещё больше, потом ещё, и ещё, и ещё...

- Дождь начался. Ну, теперь я точно останусь тут с Вами, - заявил мужчина и, чтобы как-то начать диалог, поинтересовался: - Как Вас зовут?

- Аня, Анна. А Вас? 

    На секунду собеседник замолчал, будто не был готов к этому вопросу, а затем сказал:

- Эзра.

- Эзра? Странное имя.

- Да, есть такое... Анна, у Вас какое-то бельмо на глазах. У Вас проблемы со зрением?

- Да.

- Видите хоть что-нибудь?

- Нет.

- Понятно... Далеко отсюда живёте?

- Нет, совсем рядом.

- Может, тогда я Вам помогу добраться до дома?

- Эм-м... Нет, не надо.

- Вы мне не доверяете?

- Да нет, что Вы! Просто не хочу Вас тревожить, - оправдывалась Анна, но она на самом деле не доверяла Эзре и была немного взволнована. Однако его голос был такой мягкий и утешающий, что стоило ей начать переживать, как она тут же успокаивалась.

- Не стоит волноваться. Если Вам страшно, можете позвонить знакомым. Где ваш телефон?

- Он... - сказала она, пошарившись по карманам. - Он, наверное, выпал, когда я упала.

    Эзра встал и немного отошёл от остановки, из-за чего попал под дождь.

- Не надо выходить из-под крыши, Вы же промокнете!

- Да ничего, ерунда, - успокоил он её.

    Спустя где-то минуту Эзра сел обратно, заявив:

- Не, его там нет.

- Вы уверены?

- Да. Может, Вы его дома забыли?

- Нет, я точно помню, как брала его... Или всё-таки нет?.. Не могу вспомнить. А можно позвонить с вашего телефона?

- Нет, не получится.

- Почему?

- Он разрядился... - Эзра отвечал чётко и уверенно, как будто заучил этот текст наизусть. Затем он спросил, как бы переводя тему: - Давно здесь живёте?

- Можно сказать и так. Жила тут в детстве, потом уехала в другой город, чтобы учиться, работать. Ну, Вы понимаете, больше возможностей и всё тому подобное. Во-от, а потом переехала сюда, три года назад.

- А почему Вы одна на улице в такое позднее время?

- В последнее время я стала редко выходить на улицу, а тут собака захотела гулять. Решила совместить приятное для него с полезным для себя.

- А Вы не боитесь?

- Чего?

- Ну, гулять так поздно, да ещё и без возможности видеть.

- Не-е-ет! Поначалу - да, естественно, было страшно, но со временем я привыкла. Да и, если что, рядом со мной всегда есть Арчи.

- Кто такой Арчи?

- Пёс! Он мой поводырь, живёт со мной с того времени, как я потеряла зрение.

- То есть Вы не с рождения незрячая?

- Нет, всего три года.

- Получается, когда переехали?

- Нет, наоборот, я переехала сюда, когда ослепла.

- А что случилось?

- Несчастный случай. Авария.

- Как это произошло?

- Это... это не очень приятная история, не хочется вспоминать.

- Ну, нам всё равно больше нечего делать, пока мы ждём окончания дождя.

    Девушка глубоко вздохнула и всё-таки согласилась.

- Ладно... Я и мой жених ехали по трассе, внезапно выбежал лось. Он - ну, жених - быстро среагировал, объехал его, но вырулить не смог, и мы съехали в овраг и врезались в дерево. Я тогда отключилась, проснулась уже в больнице с перевязанными глазами. Врачи сказали, что мне в глаза попали ветки дерева. Мозг, хорошо, не задело, а то вообще бы ничего не соображала, - рассказала Анна, немного усмехнувшись в конце.

- А что с женихом?

- Он... он умер... умер прямо в машине скорой помощи. Не доехал до больницы каких-то двадцать метров... - сказала печально девушка. Казалось, что из её глаз сейчас потекут слёзы, однако она их сдерживала. Вместо этого, чтобы как-то выпустить эмоции, она начала сжимать своей правой рукой левую, но почти сразу же отпустила: вывихнутое левое запястье всё ещё болело, и даже уже успело немного опухнуть.

- Извините, не знал...

- Ничего, с кем не бывает.

- Скучаете по нему?

- Конечно скучаю! Мы собирались пожениться, а тут такое... Первое время было очень тяжело без него. Да и без зрения. Это же, считай, новая жизнь, а адаптация к новой жизни всегда даётся нелегко. Но как-то потихоньку всё наладилось! Я смирилась с произошедшим... вроде как... Ну, в общем, я пытаюсь двигаться вперёд.

- Это хорошо. Вам, наверное, сложно жить без зрения? Всю жизнь всё видели, и в одно мгновение всё изменилось.

- Поначалу. Но, опять же, со временем ты привыкаешь. Естественно, без зрения ты уже не можешь делать то, что раньше делал с лёгкостью: рисование, готовка, чтение, просмотр кино и многое другое, но тебе открываются способы, как наслаждаться жизнью и без зрения. Трудно? Да. Но трудности встречаются на протяжении всей твоей жизни, без них ты не станешь лучше...

- Это... это очень мудро... А Вам кто-нибудь помогает? Родственники, друзья?

- Да, когда меня выписали из больницы, мама забрала меня к себе. Живу сейчас с ней, в той квартире, где провела всё своё детство.

- А ваш отец?

- Когда я была маленькой, отец от нас ушёл. Алименты платил, но дома никогда не появлялся, поэтому я даже не знаю, как он выглядит. Мама говорит, что после моего совершеннолетия, когда ему больше не нужно было выплачивать алименты, он полностью исчез из нашей жизни, так что где он, как он, что с ним сейчас - я без понятия.

- А Вы не пытались как-то связаться с отцом, найти его?

- Может, в детстве и пыталась, я точно и не помню, но, будучи уже взрослой - нет.

- Почему?

- А зачем? Если бы он хотел со мной общаться, он бы сделал для этого всё. Он бы пытался, и пытался, и пытался, и точно бы добился своего, он же отец. Но он не добился. А, значит, и не пытался.

- Вы в этом уверены? - спросил Эзра, и Анна замолчала. Недолго всё обдумав, она сказала:

- Уверена... Но, даже если я не права, сейчас мне не очень-то и важно, что с ним. У меня есть мама, Арчи, и этого мне хватает.

- Понятно... А с мамой у Вас какие отношения?

- Нормальные. Сначала много ругались, так как после случившегося я в первое время часто психовала, но со временем всё устаканилось.

- Вы говорили, что уехали в другой город учиться и работать. На кого Вы учились?

- На... - было начала она, но вдруг резко остановилась. - Я училась на... училась... Извините, а какой был вопрос?

- Я спросил у Вас: "Почему мы сидим на автобусной остановке?"

- Мы... ну... это же автобусная остановка, значит, мы ждём автобус.

- Посреди ночи? - спросил Эзра.

- Ну... да-а-а, - неуверенно ответила Анна.

- А где ваша собака, Анна?

- Собака? Моя... моя собака... Арчи! А где Арчи? - она встала и начала окликать пса. - Арчи! Арчи!

- Кто такой Арчи? - спросил Эзра.

- В смысле? Арчи - это мой... это... - она пыталась сказать, что Арчи - её пёс, но никак не могла этого вспомнить. Точнее, она никак не могла вспомнить этого слова, "пёс".

- Садитесь, не стойте, - сказал Эзра, и, когда Анна села, снова взявшись за левое запястье, боль в которой по какой-то причине утихла, он продолжил: - Красивое сегодня небо, не правда ли?

    Девушка посмотрела наверх, на ночное небо, украшенное множеством различных созвездий.

- Да. Не помню, когда я последний раз видела его таким красивым.

- Анна, мне казалось, что Вы незрячая.

- Я... - было начала она, и вдруг заметила, что, действительно, по какой-то причине она снова смогла видеть. Она видела небо, звёзды, луну. Видела окружающие её шатающиеся от ветра деревья, уличные фонари, освещающие улицу тусклым светом, старые советские девятиэтажки. И, несмотря на длительный период без зрения длиной в три года, это не казалось ей чем-то особенным, чем-то непривычным. Гуляя раньше по улице, она представляла всё именно так, как выглядит увиденное ею сейчас. Может, она помнит это место, или у неё просто хорошая фантазия, но всё было точно такое же, что и в её голове.

    И, наконец, Анна посмотрела на Эзру. Хоть она и не задумывалась о том, как выглядит он, но, когда слышала его голос, ей виделся молодой черноволосый парень с карими глазами - довольно распространённая внешность, чему тут удивляться? Однако, увидев его, она замерла. Анна вглядывалась в его лицо и никак не могла понять, почему он казался ей до жути знакомым. Утомлённые серо-зелёные глаза, тёмно-русые волосы, приятный голос, синяя незастёгнутая рубашка с завёрнутыми до локтей рукавами, серая футболка, чёрные спортивные штаны и кроссовки - всё теперь напоминало ей о каком-то человеке, вспомнить которого у неё не получалось. Она чувствовала, что с ним связано нечто ужасное, но что именно - она тоже не помнила.

- Ой, - сказала Анна, осознав, что слишком долго смотрит на собеседника. - Извините, что я так глазею. Вам, наверное, неловко.

- Да нет, не извиняйтесь, я понимаю! Со мной часто такое случается, так что я уже привык к такому.

- Да? Ну... ладно. Просто мне показалось, будто я вас где-то уже видела...

- О, нет, Вам не показалось! Мы действительно уже встречались.

- Да? Когда?

- Это было три года назад, на трассе.

    Анна на секунду задумалась.

- Нет, извините, не помню.

- Анна, скажите, а что Вы вообще помните о своей жизни?

- О жизни? Ну, я родилась в... в... Мои родители, они... они... я не помню... ничего не помню...

- А как Вас зовут?

- Меня зовут... - начала девушка, и имя будто бы вертелось на кончике её языка, но она не смогла его вспомнить. - Я не помню... Почему я не помню?

- Знаете, люди не зря говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Но они не знают, что как быстро она вспоминается, так же быстро она и забывается...

    "Что это значит?" - хотела было спросить Анна, однако, по какой-то причине, у неё это не получалось. Как и новорождённый, лежащий в колыбельке и пытающийся что-то сказать своей маме, она старалась выдавить из себя хоть какие-то слова, но вместо этого из её рта исходили лишь протяжные мычания. И она просто сидела, пытаясь сказать хоть что-то, и чем больше она старалась, тем сильнее её мысли сливались в кашу.

    Её кожа и губы побледнели, а рот перестал двигаться, оставив небольшое пространство между губами для того, чтобы можно было спокойно дышать. Веки перестали моргать, оставив открытыми неподвижные угольно-чёрные глаза, которые если раньше и казались глубокими, бездонными, то теперь они, скорее, пустые. Даже живот перестал двигаться от дыхания, и лишь сердце, как старые бабушкины часы с маятником, всё ещё постукивало в груди, всё медленнее и медленнее с каждой секундой. Дул несильный прохладный ветер, то и дело покачивая из стороны в сторону окружающие их траву, кусты, деревья, но её карамельно-каштановые, уже немного поседевшие волосы, на удивление, вообще не шевелились, как будто ветер проходил сквозь её тело. А, впрочем, так и было.

- Некоторые считают, - продолжил Эзра, - что жнецы - эгоистичные создания, забирающие чужие жизни и не жалеющие никого: ни детей, ни стариков; ни женщин, ни мужчин. Однако мы не выбираем, кого забирать, мы приходим уже после смерти. Но самое худшее в этой работе - не неправильное мнение о нас, нет. Самое худшее - это то, что нам раз за разом приходится наблюдать за тем, как люди, хорошие люди, добрые люди, забывают свой дом, своих родственников, своих друзей, своих любимых. Забывают о том, кто они есть. И мы никак не можем этому помешать.

    Пока он это говорил, к остановке подъехал жёлтый автомобиль с шашкой на крыше. Переднее пассажирское стекло опустилось, и оттуда, с водительского сиденья, раздался голос:

- Такси "Комфорт" заказывали? - выкрикнул водитель уже стариковским, но ещё не сильно хриплым баритоном.

    Эзра встал.

- Пойдём? - сказал он, протянув Анне руку. Казалось, что она сейчас встанет, но вдруг...

- Я умерла? - спросила она.

- Да, - спокойно ответил жнец.

- Я не хочу... - тихонько произнесла девушка. Если бы она могла чувствовать хоть что-то, она бы точно заплакала, но этого не произошло.

- Я знаю. Но с этим ничего не поделаешь... - сказал Эзра. Хоть его голос и был спокойным, но по глазам было видно, что ему самому это даётся тяжело. Однако он проделывал эту работу столько раз, что уже научился не подавать виду. - Так что, пойдём?

    Анна, не проронив ни слова, с каменным, безразличным выражением лица дала ему левую руку, которая уже совсем перестала болеть, встала, и они вместе пошли к такси.

    Подойдя к машине, Эзра открыл девушке дверь, и она села.

- Здорово, Харон! - сказал он водителю, заглянув в открытое окно.

- Здоровей не видали! - сказал тот, усмехнувшись. - "Led Zeppelin" или "AC/DC"?

- Что?

- Ну, "Stairway to heaven" или "Highway to hell"?

- Что? - с ещё большим непониманием спросил Эзра.

- Ну, в рай или в ад?

- Блин, Харон, вот эти твои постоянные приколы... Неужели нельзя обойтись без них?

- А что ещё делать, Азраэль? Мы уже сотни лет занимаемся одним и тем же: ты помогешь душе вспомнить свою жизнь, забыть её и дойти до меня, а я отвожу её в ад или рай. Это надоедает. Я слышал, о чём ты сейчас разговаривал с этой душой, о себе, а это в наши обязанности не входит. Ты тоже устаёшь от всего этого, и я это вижу. Неужто ты не думал о том, чтобы уйти?

- Думал... Но ты же знаешь, что будет, если мы перестанем работать!

- Знаю. Однако с каждым годом процент душ, отвезённых мной в рай, становится всё меньше и меньше. Это о чём-то, да говорит. Может, люди этого заслуживают!

- Может, и заслуживают,.. - выдавил из себя жнец, а затем взглянул на сидящую на заднем сиденье Анну, - но не все...

- Ладно... Ну так что? Рай или ад?

- Рай.

- Да ну! Видимо, она действительно была хорошим человеком.

- Да, хорошим... - печально произнёс Эзра, а затем добавил: - была...

- А с этим что? Может, ты его быстренько обработаешь и я его тоже заберу? - предложил Харон, указав на разбившуюся в нескольких метров от пешеходного перехода машину. Видимо, после резкого поворота тот водитель всё же не смог вырулить и врезался в дерево.

- Нет, с ним я сам.

- "Highway to hell"?

- Э-эм... Да. Но не сейчас, пока ещё рано.

- Ну, понятно. Типичный случай... Ладно, не прощаемся!

- Не прощаемся! - сказал Эзра, чуть улыбнувшись.

    Такси уехало, а на том месте, где оно стояло, лежала девушка. Из рваной раны над правым виском по её лбу стекали тёмно-красные капли крови, окрашивая лужу, которая образовалась от всё ещё идущего дождя, в тот же цвет. Одежда и волосы промокли, веки были приоткрыты, а из-под них выглядывали безжизненные затуманенные глаза. Она была мертва. Но, несмотря на это, её тело было ещё тёплым.

    Эзра заглянул в окно разбившейся машины, где на водительском сиденье сидел пьяный мужчина лет сорока, без сознания и с разбитой головой. Одна из веток дерева, в которое врезалась машина, пробила лобовое стекло и сильно приблизилась к лицу мужчины, но не задело его. Ещё буквально несколько сантиметров, и у него была бы та же рана, что была получена Анной в аварии трёхлетней давности, но ему, видимо, повезло.

- Иронично... - пробурчал Эзра.

    Подойдя к телу Анны, он сел на корточки и погладил промокшего от дождя лабрадора, который всё это время лежал, свернувшись калачиком возле девушки. До этого можно было слышать, как он тихонько поскуливал, оплакивая хозяйку, но после прикосновения руки Эзры сразу же успокоился.

    Эзра встал и начал уходить, но внезапно собака гавкнула и побежала вслед за ним. Остановившись, он снова присел перед псом.

- Нет, Арчи, не беги за мной. У тебя впереди целая жизнь, твоё время ещё не пришло.

    Отведя пса обратно к телу девушки, жнец вложил петлю поводка в её руку и, погладив Арчи на прощание, ушёл...


"... Есть ангел смерти; в грозный час
Последних мук и расставанья
Он крепко обнимает нас,
Но холодны его лобзанья,
И страшен вид его для глаз
Бессильной жертвы; и невольно
Он заставляет трепетать,
И часто сердцу больно, больно
Последний вздох ему отдать.
Но прежде людям эти встречи
Казались — сладостный удел.
Он знал таинственные речи,
Он взором утешать умел,
И бурные смирял он страсти,
И было у него во власти
Больную душу как-нибудь
На миг надеждой обмануть!.."
М. Ю. Лермонтов - «Ангел смерти»