На перекатах

Из - за зубчатой стенки леса поднялось, выплыло солнце и всё как- то нежданно ожило, взбодрилось, повеселело.
Утреннее  солнце всё просвечивало на славу, надо мной пролетела, туго вскидывая крылья, чайка, белая - белая, как снег. В кустах разросшегося орешника дрозд исполнял одну песню  за другой, пел с таким вдохновеньем, что душа моя замирала от восторга.
Над дождевой лужей кружились синие стрекозы, бугристые корневища береговых сосен на правом берегу речки Берёзки, казались ползущими чёрными змеями. Кабаны где - то недалеко рыли берег, мох в поисках сладких корешков. В ольховнике слышалось громкое хрюканье. 
В густых папоротниках виднелась узкая тропа, ведущая к левому берегу, к перекатам. Тропа сделала плавный поворот, и уже стал виднеться левый берег, увитый густо ивняками, редкими бородавчатыми берёзами, соснами, с красно - медной корой.
Стою на левом берегу, глаз не свожу с речки, длинная излучина освещается солнечным живительным светом. Смешенный лес подходит к её берегам, то как будто опрокидывается в русло синего бочага, то отступает, отходит дальше, рассекая сосновую опушку на две неровные половины.
Со сметённым треском крыльев взлетела утка, а утята устремились, поплыли, как кораблики к перекатам.
В русле речки Берёзки много мелких перекатов. Возле этих перекатов хорошо берут окуни.
Течением червя сносит прямо на перекат. Я придерживаю удочку, червяк беснуется. Открылись губы, шевельнулись жабры, нет червяка. Окунь вскидывается над водой и вот уже он зажат в моей руке.
Мне удалось выманить от перекатов самого заветного из окуней, каких я только здесь видел, окунь подержал червяка во рту и медленно заглотил.
В бочаге колыхнулось отражение береговых кустов ивняка, по воде пошла рябь, мелкие круги. Рыжая озорница- белка всё ещё резвилась на своих зелёных этажах, вершине шатровой ели, отражённая в небольшой заводи.