6. Как бы семейная жизнь. Из дневника. 1979 год

28 ноября 1979.

    Дождь. Сыро. Грязно. Поздняя, поздняя осень. Действительно, унылая пора. В эти дни у меня какое-то тягостное, давящее настроение. Трачу время в поликлинике около кабинетов врачей, а в кабинете - минуты. Я на больничном. Прихожу домой уставшая, ложусь. Много читаю, больше ничего не делаю. Надо съездить в две библиотеки. Надо позвонить научному руководителю, договориться о консультации. Я откладываю со дня на день. То ли это лень, то ли какие-то страхи. Лежу, верчусь, вздыхаю, терзаюсь мыслями, терзаюсь сердцем и бездействую. Болит сердце. Плохо сплю, и сны тяжелые, мучительные.

    А дитенок шевелится себе, толкается, бегает, как ему хочется. Там идет своя тайная жизнь, очень зависимая от меня  и все же СВОЯ. То так мягко, плавно шевельнется, словно неспешно переворачивается, а то как вздрогнет, как брыкнется!Очень интересно! Так бы ничего не делала, а только слушала своего ребеночка. Это чудо! Но ведь мне надо же закончить университет!

    Отчего-то мне нелегко вернуться в неделю с праздниками, когда мы с Германом жили у его родителей. Когда я кому-нибудь рассказываю, то говорю веселым голосом, что все было хорошо. Значит, НЕ ВСЁ.

    3-го ноября, в субботу, после работы я поехала к его родителям. Был обычный вечер: ели, разговаривали, смотрели телевизор. Улеглись спать примерно полдвенадцатого. Обычно я засыпаю сразу, а тут верчусь, смотрю на окно, прислушиваюсь к уличным звукам, спать не могу. Вдруг звонок в дверь. Герман приехал! Мы все выбежали в ночном виде. Сначала он обнял мать, отца, а потом меня. Мы быстро и жадно поцеловались. Потом он распаковал сумки, достал всем подарки. Мать его плакала, а я была на седьмом небе от счастья. Мой муж приехал! Вот он стоит рядом со мной, обнимает меня. Он ко МНЕ приехал! Потом все улеглись. Боже мой! Как давно были те две брачные ночи, когда он столько говорил мне о любви... А прошло всего два месяца. Теперь у меня в животе шевелится дитя. Герман приложил руку:"Как здорово! Как интересно!" Мне нравится, как он радуется.
    Мы проговорили всю ночь. Всё накопленное, несказанное надо было сразу отдать друг другу. Никогда мне не записать этого важного разговора. Но только об одном мы умолчали - о ссоре наших матерей...

    Эту неделю мы вели праздный образ жизни: поздно вставали, ели, гуляли. Спешить некуда и незачем. Вот он, мой Герман рядом!
    5-го ноября мне надо было заехать домой за вещами. Я позвонила маме, сказала, что мы возьмем мои вещи и сразу уедем. Она была недовольна. Я видела, что Герману не очень хочется ехать к моим. Ему сейчас лучше всех - он дома, со своими родителями и женой. А мои родители тут к чему?
    Мы приехали к ним в 5 часов. Я волновалась: как они встретятся? Я ему ничего не написала про эту ссору. А он в одном письме написал, что ужасно расстроился из-за письма мамы. Значит, она написала. А я не стала, в надежде, что это просто недоразумение, что все скоро наладится, восстановятся добрые отношения. Как так можно - любить меня, но не любить моих родителей, вести себя так, как будто они не существуют? Но это же МОИ родители, дорогие, любимые,без них не было бы меня! Неужели их можно так зачеркнуть? Вот и не волнуйся, когда эта тяжесть камнем давит мне на сердце.

    Мы пообедали в тишине. Я вижу, что Герман чувствует себя не в своей тарелке. Молчит, ест мало. Мне от этого не по себе. В 8 часов вечера он позвал меня ехать к своим родителям. Как странно: я должна вечером уезжать из своего дома куда-то. Обидно даже. Мои родители пригласили нас на 8-е ноября, с ночевкой.
    Когда 8-го ноября мы собрались ехать к моим, Софья Михайловна обиделась. Она долго говорила с сыном на повышенных тонах, понятно, что о моих родителях. Мне страшно было выйти на кухню, словно я в чем-то виновата. В чем? В том, что и моих родителей надо проведать тоже, ведь они сидят там вдвоем и ждут нас. А из-за этой ужасной ссоры мы все не можем собраться вместе. Я слабо оправдывалась, но хотелось плакать и больше ничего.

    Поздний праздничный завтрак был как похоронный. Меня угощали, за мной ухаживали, но на душе было очень плохо.
    Мы вышли с опозданием. Герман меня спросил, может быть, мы не останемся там ночевать? Но почему? Почему и он против моих родителей? За что мне такая боль?
    На улице я позвонила домой из автомата. Конечно, мои ждут нас, волнуются и тоже обижаются.
  - Вот так и придется всю жизнь разрываться между родителями, - не выдержала я.
Сдерживала слезы, думая, может, сейчас поговорить о главном. Нет, не время. Сегодня праздник, и мы едем к моим в гости.  Вечер с праздничным ужином прошел спокойно. Как мне хорошо дома! Потом мы ушли в мою комнату. Горела свеча, звучала музыка. Его голова лежала у меня на коленях. Мы были по-настоящему вдвоем! Самое лучшее из всех этих дней - наши ночи! Мы вновь и вновь признавались друг другу в любви. Я опять услышала ТАКИЕ слова, которые никак нельзя написать. Наши ночи - наше счастье!

    11-го ноября мне надо было ехать на работу. Он захотел меня довезти туда.  Утро было пасмурное, противное, недоброе, прощальное. Но все-таки хорошо, что мы вместе встали и собрались. А то просто невозможно уходить из объятий спящего, ласкового мужа.

    Я все думала, где и как начать тяжелый, мучающий меня разговор о наших матерях. В маршрутке у меня разболелся живот, совсем некстати.  У нас было время прогуляться перед работой. Я все-таки решилась начать. Но он сразу оборвал меня, сказав:"Не надо." И махнул рукой. Он именно отмахнулся. Значит, он все знает. Знает и не хочет говорить. Знает и ничего не делает для примирения. Значит, все ложится только на мои плечи, мне надо выходить из этого трудного положения. Он не хочет говорить, а у меня никаких сил нет.
    Стоял сильный туман, он еще большей тяжестью давил мне на сердце. Последний кусочек пути мы шли молча. Я уже думала о том, что мы какие-то последние минуты вдвоем, что это наша прощальная прогулка, он вечером уезжает, и я опять остаюсь одна. Держалась, чтобы не плакать. Держалась, чтобы суметь работать. Оказывается, работа тоже может лечить...

   Вечером опять был вокзал, поезд, объятия, слезы и никаких важных слов. Это только в кино на прощание говорятся главные, значительные слова, а в жизни говорится какая-то чепуха. У меня слова теряются, потому что миг прощания с любимым я ощущаю, как конец жизни.
   Вот, поезд ушел. Так мы ничего и не выяснили. И началась моя обычная (без мужа) жизнь...


Продолжение следует