Лучше, чем при царе

    Для игры Светлой Ночки  «Этюды 6»    http://proza.ru/2025/06/24/114
 тема 2" Вечер воспоминаний"   

 «При Ленине-то жисть  у людей   лучше стала, чем при царе»,-  так говорила моя бабушка. Бабуля – именно так мы  с сестрами ее называли , наша  бабуля!

Она родилась за двадцать лет до революции. Муж ее, наш дед, успел повоевать  и в Первую мировую – германскую, как он говорил , и в Гражданскую.  В 1919 году бабуля   ждала  первенца, но заболела тифом, и в бреду,  в  тяжелом состоянии родила мертвого ребенка. Бабка-повитуха положила  его на деревянную лавку и пошла за помощью . А   двухлетняя сестренка роженицы стала играть с закоченевшим младенцем, как с куклой. Бабуля  концом платка вытирала слезы,  рассказывая  об этой страшном событии:
      « Гляжу, Фросинька пеленает да тютюшкает мово младенчика мертвенького, грех-то какой! А я ни встать, ни рукой махнуть, ни сказать ничего не могу. И завыть-то не могу, как полагается,  по мертвому сыночку  -   все в тумане, все ровно в мороке каком. В глазах  как  песок насыпан , а в теле силушки нисколько нет…  А ведь вот выжила, знать Господь так управил  все».

         В  двадцать первом году дочка родилась, красавица. Голод страшный был, но дочка этого не узнала – материнским молоком питалась, а уж каково матери было, как выдюжила,  как выжила – то только Богу ведомо. «Господь  так управился, уберег и меня и дитя !» - говорила бабуля.

       А в голодные тридцатые годы было в семье уже четверо детей   -  дочка- подросток,  сынок - мой  папа  и близняшки-младенцы. « Худое время было, тяжкое,- вспоминала бабуля,- живности в деревне совсем не осталось - всю подъели. Тихо в деревне, страшно. Много тогда  с голоду помирало .  У нас картошка была, мы завсегда огород большой держали.  Наварю полон чугунок, вот и еда - вкусно да не голодно. Только вот Леня  раз, да другой раз   захныкал - не вкусно без масла. А где ж его взять-то масла - коровы уж не было, зарезали кормилицу… Вот я возьму плошку с картошкой,  выйду в сени, тайком выберу из чугунка картошку пожелтее, раздавлю ее ложкой-то  да и скажу - на вот, дескать, с маслом тебе. Радуется мальчонка, ест да нахваливает - с маслом-то  ровно слаще…
       Он балованный был, отец твой. Красивый уродился - глаза аки небо, да большие!  Да что я говорю - поди в зеркало глянь, вот такие ж , как у тебя, уж больно ты на него похожа. Ох, любили его все сызмальства. Бывало девки прибегут и уговаривают - теть Мань , дай нам Леньку, мы за ним приглядим. Утянут с собой и ну его тютюшкать, зацелуют, затискают , ровно котенка. Любили!  И маленького совсем, и подрос уж, а все прибегали за ним  - веселый был да ласковый».

          Потом война началась,  снова тяжелое время .  Деда на фронт не взяли, по возрасту не подходил уже, а призвали его в трудармию. Уехал  в соседнюю область ,  на  заводе работал.   А бабуля в колхозе трудилась  и с  домашним хозяйством управлялась сама. Уж война закончилась, уже вернулась с фронта старшая дочка : она перед войной  медучилище закончила, вот  всю войну в военном госпитале проработала - до Берлина дошла,  вернулась здорова и невредима.  А дед все не возвращался домой.  И решилась бабуля поехать к мужу, проведать его. Набрала в котомку кой-чего из еды и отправилась пешком до станции железнодорожной.
      « А ведь я, дочка,  тады чуть не погибла. Народу на станции - пропасть! Поезд  не то две минутки стоял, не то три. Кто успеет залезть в вагон,  а кто нет. Я когда стала залезать, поезд уж пошел . Нога у меня соскользнула и я было упала . Да только колечко меня спасло. Сроду колец не носила, а тут  Шура мне трофейное   золотое  привезла и  на праву руку -то надела . То ли гвоздок какой там был, на держалке энтой в поезде,  не знай,  а  только  зацепилась  я  колечком  и не упала, задержалась.  Силилась- силилась сама ,  да еще ктой-то   подхватил меня да и затянул в вагон. А я дрожу, слова сказать не могу, молюсь только про себя.  Кабы не колечко-то , угодила бы под колеса…»   
     Бабуля  никогда не снимала свое кольцо - тоненькое,   как проволочка,  и заметно погнутое.  Потом, когда я уже была совсем взрослая,  она с трудом сняла его с пальца и подарила мне : « Дочке своей  отдашь, на память!»  Я так и сделала.

         В детстве я много времени проводила с бабулей. Родители на работе с утра до ночи, сестры в школе , а я - дома , с бабулей и дедом.  Дед все время в мастерской был - пилил, строгал, молотком колотил,  ящики  посылочные делал и потом продавал. А бабуля   цыплят  кормила,  курочек.  Пенсию  получать они  начали  только в 1966 году - бабуле на тот момент было уже 68 лет. Да и была эта пенсия смехотворная - 12 рублей.  Но она никогда не жаловалась.  И всегда говорила:    «При Ленине-то жисть  у людей   лучше стала, чем при царе».
         Как-то я спросила: «Бабуль, ну а как при царе-то жили?»

     « Да как жили?! Трудились тяжело. Хрестьянский труд он ведь такой - с утра до ночи, света белого не видели. Сызмальства в поле.  Что рассказывать…   А вот бывалоча  барынька мимо деревни нашей поедет, издаля заметит кто да и  скажет всем. Робятишки  все  гурьбой   бегом к дороге  - стоим и смотрим, чисто представление! Дрожки  у  барыньки необыкновенные: колеса - не то что у телеги деревенской,  лошадь белая, сбруя на ней нарядная, возница и тот как барин наряжен. А барынька сама, барынька  -   ровно ангел  без крыльев!  Платье  кипельно- белое, все в рюшах, да кружавах,  в волосах цветы да ленты, на руках перчатки тоже кружавные. Правой ручкой тросточку держит, а над ней купол  узорчатый - зонтик такой. А в левой  ручке кулечек небольшой, конфет там  пригоршня.  Вот поравняются  дрожки с толпой, взмахнет барынька ручкой да и кинет кулечек на дорогу. Конфеты россыпью да  прямо  в пыль дорожную. Робяты кинутся подбирать гостинец,  передерутся в  кровь, все  в пыли вывозятся - эх, грех да и только…»
- Бабуля, а что при Ленине  всем конфеты раздавать стали? - спросила я после этого рассказа.
- Эх, миленька моя, да разве в конфетах дело…
-А в чем? - во мне не угасало любопытство.
- Да чтой-то ты дома сидишь?  Глянь, ноне вёдро какое, иди на улицу. Тебя, чай, подружки заждались. Ступай, ступай, - сказала она  и нежно  подтолкнула  меня к двери.