Об одном стихотворном размере

               
Анапест это трехсложный стихотворный размер с ударением на третьем слоге. Совокупность двух безударных слогов и одного ударного называется стопой. Встречается трех- четырех-, реже - пятистопный анапест.  Но сам размер довольно редкий.
Классический пример анапеста - баллада В.Жуковского "Замок Смальгольм", представляющая перевод из Вальтер Скотта *1)

До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон;
И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь в Бротерстон.

Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон;
Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он;

Но в железной броне он сидит на коне;
Наточил он свой меч боевой;
И покрыт он щитом; и топор за седлом
Укреплен двадцатифунтовой...

Стихотворение является примером типичного чередования четырех - и трехстопного анапеста.
Стихотворение полно суровой готической романтики, и очевидно, как Жуковский, использует возможности этого стихотворного размера в помощь содержанию баллады.
Начните читать вслух, и вы услышите размеренную тяжелую поступь боевого коня, стук копыт, тяжесть железа... Размер как бы способствует передаче ощущения от представленной картины - мрачный средневековый замок, непогода, неумолчный крик филина, явление мертвеца и леденящее кровь: "Уж три ночи, три дня, как монахи меня/ Поминают, и труп мой зарыт".
Художественное впечатление усиливается благодаря частой внутренней рифме: "Но в железной броне  он сидит на коне", "Но железный шелом был иссечен на нем", "О, сомнения прочь, безмятежная ночь" и т.д.
 Сама структура стопы, переход от безударных к ударному слогу, способствует  постепенному нарастанию напряжения. Создается впечатление, что анапест пригоден именно для такого нагнетающего воздействия на читателя, имеет миметические свойства, - когда сам размер подчеркивает содержание текста.

 Но вот следующий пример четырехсложного с трехсложным анапестом и впечатление от стихотворения А.Блока*2)  совершенно другое:

Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон.
Без конца — взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.

В этом поезде тысячью жизней цвели
Боль разлуки, тревоги любви,
Сила, юность, надежда… В закатной дали
Были дымные тучи в крови.

И, садясь, запевали Варяга одни,
А другие — не в лад — Ермака,
И кричали ура, и шутили они,
И тихонько крестилась рука...


Здесь требуется уже совсем другая интонация - короткие, резкие, рубленные фразы, имитирующие отрывистую подачу команд, скрипучий звук солдатского рожка.

А потом, когда после многих лет замалчивания читателю открылся Гумилев, обнаружилась блистательная баллада (опять баллада, видно анапест - размер для баллад).
Хочется привести ее полностью:

                Баллада

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.

Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.

Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.

Там, на высях сознанья — безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичем,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.

В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.

И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня —
И Отчаянье было названье ему.

Одно лишь небольшое изменение - вместо чередования четырех - и трехстопных строк - сплошь четырехстопные строки, четные и нечетные, и оказалось, что требуется совсем другое звучание, медлительность и размеренность соответствуют глубокой философской задумчивости стиха,  вечному поиску смысла жизни и глубокому разочарованию от ловушки, подставленной дьяволом.

Какая же кроется в анапесте загадка, когда один и тот же размер, помогая восприятию совершенно разного текста, допускает соответственно  разные интонации!

И под занавес хочу привести стихотворение поэтессы Рэны Гин. Просто как великолепное стихотворение, написанное в этом размере. Без комментариев. Жаль только, что его нет у нее здесь, в "Стихах.Ру"

                СОН
   
    Люцифер подарил мне шестого коня —
И Отчаянье было названье ему.
(Н.Гумилев)

Я поймала Коня на просторе времен,
Вороного, как ночь в декабре.
Необъезженный сын неизвестных племен
Без седла, без клейма, без друзей, без имен
силуэтом своим отразил небосклон
На заре.

Замерев, мы смотрели друг другу в глаза:
Я - любуясь, а он - свысока.
Отголосками войн громыхала гроза,
Потускнела луна,словно чья-то слеза...
Я хотела уйти, но дорога назад -
Далека...

Я прыжком оказалась на этом коне
Без учебы езде верховой.
Он вставал на дыбы, и купался в огне,
И носился по скалам в крутой вышине,
И стремительно плыл в разъяренной волне
Голубой.

Продираясь сквозь воздух, сквозь пыль и века,
Я восторженно ветер пила,
Я сжимала покрытые пеной бока,
В бархат гривы истошно вцепилась рука,
Я могла умереть, но уже не скакать
Не могла.

Это бегство и бегством нельзя-то назвать:
Мы летели как мысль, как звезда!..
Да, я знала, что Прошлому нас не догнать,
Но тревога в висках застучала опять:
ВЕДЬ КАКИЕ-ТО НИТИ НЕЛЬЗЯ ОБОРВАТЬ
НИКОГДА.

Старики, что в сединах легенды хранят,
Поднимая тоскливо глаза,
Говорили, сощурясь и старость браня:
"Это по небу мчится созвездье Коня!"
Это значит, о Нем. И никто про меня
Не сказал.
И с тех пор я брожу, как сама не своя,
И не вижу сегодняшний день,
Возвратите мне сон! Возвратите меня!
Мое сердце запуталось в гриве Коня!

Но ни искры воды, и ни капли огня -
Только тень...

И теперь я думаю, с какой интонацией это надо читать, ведь мечтания и разочарования девушки, обитающей между восторгом и отчаянием, между снами и явью, мне недоступны...

 Одно лишь отмечу, форма балладная, от Жуковского, а по сути - не ответ ли И.Бродскому на его балладу о коне *3) ?

В тот вечер возле нашего огня
увидели мы черного коня...

... Зачем же он, свой бег остановив,
меж нами оставался до утра?
Зачем не отходил он от костра?
Зачем он черным воздухом дышал?
Зачем во тьме он сучьями шуршал?
Зачем струил он черный свет из глаз?

Он всадника искал себе средь нас.
*1). В.Жуковский, "Замок Смальгольм или Иванов вечер ; ;
*2). А.Блок, Петроградское небо мутилось дождем, ;   
*3). Бродский "В тот вечер возле нашего огня..."