Согласия достаточно? Или итээм...

     Он давно думает, что история очень капризна, а историография - это совокупность попыток охватить все её, истории, капризы и чудачества. 

     И он, конечно, помнит, что кроме археологического, богословского (теологического), культурологического (цивилизационного), личностного, монархического, правового (юридического) подходов к историографии существует ещё и марксистский подход к ней. К историографии. Как к получению выводов о прошлом.

     Марксистский подход к историографии или включает в себя, или даже целиком состоит из исследования роли в истории так называемых "широких народных масс".

     А возможно ли возникновение у народных масс навыков осуществления итэ?  Исторического творчества?

     Творческие предложения ходу истории, идущие снизу, от широких народных масс, - это миф или реальность?  Вот такой вопрос частенько его терзает.

     Представители личностного подхода к историографии предполагают, что историческое творчество осуществляют только ЕИЛ, единичные исторические личности, и СИЛы, как сборные исторические личности, а так называемые "широкие народные массы" являются лишь строительным материалом, из которого ход истории строит будущее. Жестоко по отношению к широким народным массам? Вполне возможно!

     Но соавторами хода истории в историческом творчестве, вполне возможно, являются не так называемые "широкие народные массы", а единичные и сборные исторические личности. 

     Власть, знания, информация, материальные средства производства, образование и воспитанность являются необходимыми инструментами, способами осуществления  исторического творчества.

    Но даже наличие всех этих инструментов  у единичных и сборных исторических личностей не освобождает их от необходимости учёта  или следования требованиям семи "вечных", непреходящих законов власти (1) морального старения любого порядка властвования, как сборной исторической личности;  2) необходимости поиска сторонников, поддерживающих в борьбе за власть; 3) точности определения условий начала действий; 4) благодарности поддержавшим в борьбе за власть; 5) совершенствования, улучшения своего порядка властвования; 6) выявления, исправления своих ошибок, 7) противодействия противникам в борьбе за власть).

      Таким образом, если что и проявляет  в ходе истории жестокость по отношению к так называемым "широким народным массам", так это непреходящие законы власти, среди которых в первую очередь нужно обращать внимание на второй закон. На необходимость поиска тех, которые будут поддерживать единичные и сборные исторические личности в их борьбе за власть, без которой крайне затруднительно осуществлять итэ. Историческое творчество.

     Единичные и сборные исторические личности, ищущие себе сторонников, поддерживающих в борьбе за власть, могут натолкнуться в так называемых "широких народных массах" на неприятие себя или на несогласие с собой.

     Но в тех же широких народных массах единичные и сборные исторические личности, принявшие решение осуществлять историческое творчество, могут встретить и три вида согласия:

     Первый вид согласия. Согласие  поддержать. Всем остальным сборным историческим  личностям можно учиться применению методов, способов  получения-привлечения  сторонников у такой сборной исторической личности, как большевики-ленинцы.

     Второй вид согласия. Согласие не препятствовать каким-то единичным и сборным историческим  личностям, решившим осуществлять историческое творчество, в их борьбе за власть.

     Третий вид согласия. Согласие участвовать в историческом творчестве, проявляя энтузиазм или, если по-русски, воодушевление.

      Воодушевление - это не основаннное на материальной заинтересованности наличие в человеке желания начать осуществлять  и не останавливаться в осуществлении  действий, складывающихся в сильно преобразующее действительность историческое творчество.

      С разной степенью успеха воодушевлением так называемых "широких народных масс" пользовались в России такие сборные исторические личности, как бояре, дворяне, земцы, народовольцы, Временное правительство тысяча девятьсот семнадцатого года, партия большевиков, так называемые "демократы" восемьдесят девятого, девяносто первого годов двадцатого века, сторонники Б.Н.Ельцина и сторонники Верховного Совета России осенью тысяча девятьсот девяносто третьего года.

     Фанатическое воодушевление проявляли такие единичные исторические личности, как японские самураи, которые совершали самоубийственные обряды сэппуку или харакири (полностью не совпадают). Фанатически воодушевлёнными можно  назвать и японских лётчиков-камикадзе во время Второй мировой войны, если их действия не вызывались ощутимой материальной заинтересованностью.

     Он думает, что история человечества выработала  в двадцатом веке только два достаточно успешных  способа воздействия единичных и сборных исторических личностей на так называемые "широкие народные массы": вызывать в них воодушевление или использовать их материальную заинтересованность.

     История человечества в двадцатом веке знает только один пример  использования допустимого, разумного воодушевления  народных масс большевиками-ленинцами:  Советский Союз тридцатых, сороковых годов двадцатого века, а примерно с середины пятидесятых годов двадцатого века воодушевление народных масс  в СССР стало угасать.

     А к августу тысяча девятьсот девяносто первого года, прежде всего в таких городах, как Ленинград и Москва, накопилось воодушевление по поводу другого, не большевистского порядка властвования, как сборной исторической личности, которое достаточно успешно использовали так называемые "демократы" Б.Н.Ельцина.

     Марксистский подход к историографии, использующий миф об историческом творчестве масс, добрее к так называемым "широким народным массам", чем личностный подход к историографии.

     P.S. Автор данного текста должен напомнить читательницам и читателям, то итээм - это историческое творчество масс. Автор также согласен с данным персонажем в том, что философия, а точнее, - историософия, бывает довольно жёсткой штукой. И в даннной "философской"  записи  итогов размышлений персонажа, автор вынужден это констатировать, проявлена  историософия, которая оказалась очень жёсткой по отношению именно к так называемым "широким народным массам".