Дождь

Сотрясаются волны. Разбилась капля о морскую гладь пучины неизвестного. Откуда нам, простым наблюдателям чуда, известно о мыслях этих самых капель? Почему мы думаем, что они падают? Разве они могут опуститься до такого? Могут - подумал бы и я, и остальные. Что им остаётся? Только падать. Затем снова подниматься и снова падать. Падение ли? Разве возвращение к матери земле и отцу океану это падение? Быть может, для капель дождя это и вовсе полет на небо. На небо под названием море. Чудо поглощения кристального крохотного тельца этой мягкой сверкающей периной. Будь то листок, что окажется веселой горкой перед возвращением домой, которая аккуратно поймает ее и так же бережно спустит на землю. Невиданное проявление заботы к столь слабому существу. "Она несёт очищение, наши грехи будут смыты!" - кричат грязные лягушки у заводи, ожидающие благословения массажем спинки и головы, которые они так желанно, закрыв глаза, вытягивают повыше. Неслыханное неуважение к столь ранимому созданию. Что может быть прекраснее, когда капля осеннего дождя падает на высохшие губы. Это мгновение слаще любого сиропа. Это чувство утоляет жажду и, к моему удивлению, сильнее хорошего глотка напоминает о том, что жизнь так прекрасна. Так прекрасно знать, что ты живой. Лишь её прикосновение к обезвоженным губам может так робко, сладко, словно поцелуем, напомнить тебе о нашем главном счастье. О Жизни. Мы любимы. Дождь обнимает нас, целует. Но многие отвергают его чувства. Хоть иногда нужно позволить себе держать в ножнах свой маленький занавес и насладиться. Прикосновение обжигает, леденит нашу столь горячую кровь. Они делают нам больно? Конечно же нет. Лишь показывают насколько кипит любовью и страстью наша кровь. Любовь, страсть...к чему? К мгновению, растекающимся по венам на кисти прозрачной, сверкающей словно алмаз, лазурью.

А что ты скажешь про море? - любопытный взгляд маленьких карих глаз не покидал моего серьёзного лица. Платье, словно сшитое из летнего голубого небосвода, и белые туфельки, буквально слепленные из снега.
Карие глазки видели во мне мудреца. Возможно, дети видят в нас больше, чем мы сами. Мы, взрослые, любим затмение. Особенно внутри себя, что уже чревато забвением такой важной личности как "Я". И мы ещё смеем говорить, что дети занимаются ерундой, когда творят в песке волею творческого порыва? И кто из нас вредный ребенок? С каких пор желание проявить себя - вредность? С тех самых, когда мы потеряли ту красную шелковую нить на мизинце правой руки. Потому что хотели похвалы от старших, хотели признания. Считали, что нужно быть серьёзным, иначе ты ведёшь себя как ребёнок. И чтобы что? Чтобы убить в себе того самого жизнерадостного и любопытного малыша. И остаться все таким же незамеченным и без должного отношения к себе. Непризнанный. Вот, что висит клеймом на нашей понурой шее с пятнами, выжженными презренными взглядами.

-Ну так что там с морем, капитан?
Карие глазки не переставали искать в моем стеклянном взгляде ответ.

Капитан...что ж, будь по-твоему. Море, значит? Младший брат океана, старший брат озера. Только море будет так ласково шептать тебе прекрасную, нескончаемую колыбель перед сном. Только оно будет тихо петь утром, а днём веселиться, пуская складки своего безупречного наряда в пляс. Людям нравится кататься на этих "складках", они словно на секунду взлетают и оказываются выше всех на этом волнующемся балу. Но у каждого моря свой цвет наряда. А ещё оно любит оставлять нам подарки. Но у него это получается достаточно своеобразно, что многие воспринимают неверно. Замечала кристаллы соли на своих руках или ногах после купания? Прощальный поцелуй. Картина, оставленная на память. Те, кто находит это забавным, имеют обыкновение слизывать эту соль. Думаю, если бы море умело краснеть, то это бы случалось именно в этот момент. С этой прекрасной голубой девой хочется познакомиться, но что-то всегда отбрасывает нас прежде, чем мы зайдём слишком далеко...или глубоко. Оно красиво. Смертельно красиво.

Серый гранитный порт показался из-за лёгкой утренней дымки. Чувство обманутости и недопонимания преследовали меня ещё с самого начала. Тот рассвет, кажется, я видел в последний раз. Тот рассвет, укрывающий тебя от тьмы своим нежным, как овечье одеяло зимой из-под печки, покрывалом. Его ещё зовут светом, но для меня это нечто большее. Я привык, когда солнце укрывает меня, одарив после поцелуя веснушками и отправив в далёкие грёзы. Вот он, шелест дикой и так сладко пахнущей травы. Вот тот воздух, что пьется как белое вино из погреба в жару. Я готов, мама. Я ухожу спать.

Крики чаек, вой капитана и ругань портовых грузчиков вернула меня в неоднозначное "сейчас". Девочка вернулась к родителям, её глаза до сих пор горели. Вот бы это пламя никогда не потухало. Вот бы эта девочка породила пожар в сердцах тех, кто устал, кто видит себя пеплом. Фитиль, что грубо и отвратительно потушен их же слюнявыми пальцами. Или же фитиль, что отрезан был на пол пути от огня к воску. Прямо в самый разгар.

Снова дождь. Мои милые дети неба. Чудесные создания, что скачут на водной глади. Снова он. Снова коснулся моих губ. Обжигает своим ледяным прикосновением, но растапливает наше замерзшее сердце таким робким и романтичным поступком. Дети знают больше нас, плескаясь босиком в лужах. Но мы, старшие и мудрые, запретили чувства. Мы пресекли любовь.

Мой милый дождь, поцелуй меня. Зажги во мне то солнце, что я любил вчера. Раствори в воспоминаниях о былом. Утопи меня в своей любви, я устал прятаться под зонтом обмана. Забери мои слезы, отдай их морю. Я устал проливать их от сожаления об утраченном.

Бой колокола, удар волны о гранит, перебирающий звон цепи падающего якоря. Дымка растворилась, как и моё тело в этом городе. Меня встречало отражение церкви на мокрой плитке с мхом в каждой трещине. Дрожащий колокол и крест смотрели на меня с улыбкой.

Упала капля.
Задрожало зеркало у ног.
Я проснулся вместе с отражением.