Львиное сердце

Эпиграф.

"Ибо сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека.
И спросил его: как тебе имя?
И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много."
                Евангелие от Марка

Вместо предисловия.

"...Наш папаша был большой забавник, когда его жена и по совместительству наша мать родила ему двойню, он не придумал ничего лучше, как назвать нас обоих одним и тем же именем. Естественно все вокруг делали круглые глаза и спрашивали наперебой:
-Как так можно?
-Зачем вам это надо?
-Почему?
На что этот засранец всегда неизменно отвечал с самым, что ни есть придурашным выражением морды лица:
-А какая разница? Они же одинаковые!
Хотя я готов биться об заклад, что втайне эти вопросы ему дико доставляли и тешили его величие. Высокомерный ублюдок...
При этом вспоминая прожитые годы, не могу отрицать, что порой, конечно, таки доходило до конфузов, но всё же, всё же...
Нет, нет ему прощенья!..."

Пролог.

...Он спал. Беспокойно, ворочался, что-то бормотал весьма неразборчиво, затем вдруг неожиданно вскрикнул и проснулся. Ещё некоторое время лежал без движения, уставившись немигающим взглядом в потолок, пока не почувствовал чьи-то губы на своей щеке:
- Что такое, неужели моему сладкому зайчишке опять приснился кошмар? —
поинтересовалась девушка-санитар из его подразделения, ласково проводя ладошкой ему по груди.
- Да так...— ответил парень неопределенно.
- Расскажи, — попросила, хотя нет, скорее потребовала она.
- Я сижу за штурвалом космического корабля и думаю о тебе, испытывая при этом странные, давно забытые ощущения, и это несмотря на то, что мне - киборгу-андроиду - как вершине человеческой эволюции отныне чужды любые проявления эмоций и чувств.
А все началось с того проклятого детеныша лысых обезьян, усыновленного тобой. Поначалу я не возражал: ещё бы, ведь мясо человеческих младенцев самое нежное и сладкое на свете, если конечно верить китайской народной энциклопедии «О вкусной и здоровой пище», и хотя у меня не было потребности в органическом питании, тем не менее, не отказывал себе в удовольствии время от времени насладиться вкусом пищи благодаря наличию программы вкусовых рецепторов. Но затем произошло нечто странное: ты не собиралась его есть.
"Сумасшедшая", — подумал я и, поставив корабль в режим автопилота, пошёл к себе в каюту, лёг на койку и продолжил вспоминать. У моего нового вида было всё просто: верховный компьютер подбирал пары по индивидуальным характеристикам без всяких глупостей вроде любви, дружбы и прочих форм паразитизма. Зарегистрировав союз официально, мы отправились в свой медовый месяц на третью планету СС, чтобы отведать самый сладкий деликатес из всех, что мне приходилось пробовать, ты же была здесь в первый раз. После того, как наши программы слились бы в единое целое сознание и дали тем самым потомство, растворившись друг в друге, мы оба просто перестали бы существовать, но... Вместо этого когда я вырезал целое поселение,
ты взяла единственного оставшегося в живых младенца на воспитание!
"Дурочка", — равнодушно решил я для себя. После того случая ты совсем потеряла голову и только нянчилась с этим... дитём, периодически подкидывая его людям, чтобы они его покормили. В конце концов, мне надоело все это безумие, и я убил младенца. Убил и съел у тебя на глазах. Тем самым, я рассчитывал исправить положение вещей, как вдруг неожиданно пришло запоздалое извещение из межгалактического бюро: оказывается, суперкомпьютер дал сбой. Немыслимо!
Лиона — пациентка, сбежавшая из психиатрической клиники и подделавшая документы. Естественно мне, законопослушному гражданину империи, ничего не оставалось кроме, как сдать свою жену властям. А дальше следствие. Суд. Приговор. Казнь...
Теперь-то мне стали понятны твои бредни: «Мол, раз люди обладают разумом и сознанием, то они якобы живые и их нельзя есть...» Люди! Всё кончено. Теперь к моим новым ощущениям добавилось еще одно чувство: ненависть. Я держал курс на третью планету СС с одной единственной целью: убить всех людей... Подойдя к биокомпьютеру и, присоединив к голове электроды, задал команду: «Удалить воспоминания». Последнее, что я увидел на гаснущем мониторе, отходя ко сну перед долгим полетом, было одно только слово: "Лиона..."
- Не бери в голову, это всего лишь дурацкий сон, — сказала убежденно медик,- а чтобы это в дальнейшем тебя так сильно не угнетало, попробуй выплеснуть свои негативные эмоции на бумагу в виде записок или что-то вроде того. Сублимировать, так сказать.
- Да, конечно, — прошептал в ответ юноша, а потом, повернувшись, притянул девушку к себе и сам прижался к ней, целуя её...

Глава первая, она же последняя.

- ...Однажды я решил перейти дорогу на зелёный сигнал светофора и тут же попал под колеса. А теперь то, что когда-то было мной по кусочкам собирает крупицы сознания, осколки мироздания, убитого понимания размазанной по асфальту несуществующей души, чтобы из паззлов получилась прелестная картинка приемлемой для окружающих моей новой программы поведения, придающей толику смысла, оправдывающего жалкое существование под девизом "Жизнь". А как же смерть? — воскликнут, от возмущения забывая принять лекарство от бессонницы, что в конечном итоге приводит к брошенному одиночеству ада, от которого спасает шизофрения, от неё же спасет лишь синдром одиночки, ненавидимого роем одинаково однообразно безобразных бесноватых легионеров, ненавидящего их столь взаимно, что это заразно, и вот уже болен неизлечимо, а это в свою очередь немного печально, настолько, что плачешь от смеха, вспоминая земное, лихое, чудное и столь суетное, что просто неважно, как было и будет, а главное только как есть в самом деле,
и что из себя твое "Я" представляет, и кто из тебя изнутри вылезает, когда ты совсем это не ожидаешь, а лишь представляешь все это во сне...- Жан вполуха слушал очередную байку своего брата-близнеца, снаряжая свой автомат.
Зарядив последний патрон и присоединив магазин, мельком оглядел всю пёструю компанию вокруг себя: девушка-санитар, его брат-пулеметчик, снайпер, связист, ну и конечно ваш преданный слуга - автоматчик Жан. Они все входили в состав наёмнической группировки Белые, но, несмотря на разность рас и религиозных убеждений, была одна важная вещь, которая их объединяла: ненависть к конкурирующему наёмническому отряду Чёрные.
Почему и как эти люди оказались в этом месте, никто уже не помнил, да и, похоже, не знал, но ведь здесь и сейчас это было не важно, не так ли? А важным было то, что вся группа готовилась к грядущему бою. И всё же Жана не покидало какое-то гнетущее состояние: казалось, что он все это уже где-то видел...
Некоторое время Жан просто молча стоял в прострации, а затем, словно очнувшись после долгого сна, встрепенулся, и, обернувшись лицом к боевым товарищам, встал спиной к ближайшей стене, направив в их сторону свое оружие. На некоторое время в воздухе повисло гнетущее молчание, которое первой прервала девушка:
- Ну и что, твою мать, ты думаешь, ты творишь?
- Я хочу предложить ТЕБЕ пойти вместе со мной,- как ни в чем не бывало ответил парень, особое ударение поставив на "тебе".
- И КУДА же это, если не секрет?- ехидно спросила она, подражая ему.
- А это уже совершенно не важно, главное - прочь отсюда.
- А как же...- он не дал ей договорить, перебив её:
- А "как же" что? Наша борьба, идеалы? Ты ведь именно это хотела спросить, не так ли? Видишь ли, милая моя, всё это чушь и не играет теперь да и прежде, кстати, тоже никакой роли там, куда мы отправимся.
- А ну-ка, парни, мочите его - он вражеский ШПИОН!- воскликнула девушка и первой открыла шквальный огонь, предварительно нырнув в укрытие. Все остальные присоединились следом и дружно вторили ей. Вот только, о, чудо, "шпион" совершенно не реагировал на пролетавшие прямо сквозь него пули и невозмутимо стоял, с любопытством и некоторым сожалением глядя на их жалкие потуги причинить ему хоть какой-нибудь вред. Постепенно стрельба сошла на нет.
- Это призрак!!!- кто-то истошно завопил.
На что "призрак" насмешливо ответил:
- А, знаете, я ведь даже стрелять в вас не буду,- и, повернувшись к стене, сделал шаг, проходя сквозь нее, как вдруг его остановил отчаянный окрик "прозревшей" девушки:
- Стой! Чем ты это заслужил? Почему именно ты? Чем таким ты лучше меня, его или даже вот, его?
- Эй!- обиженно и недовольно вскрикнул "даже вот, он".
- Ничем. Абсолютно. Просто мне сегодня невероятно повезло,- ответил бывший солдат, не оборачиваясь, и добавил перед тем, как совсем исчезнуть,- Прощай, Лиона.
Какое-то невероятно долгое мгновение все молча смотрели на стену, в которой он растворился.
- И что дальше?- озвучил один из них терзавший их всех вопрос.
- А ничего,- устало и отстраненно ответила девушка, невидяще-пустым взором глядя прямо перед собой.
Oна молча побрела вдоль по коридору подальше от товарищей, даже в мыслях не допуская показать им свою минутную слабость в виде душивших ее ненавистных слез:
- Прощай, зайчонок...

Вместо послесловия.

Жан. Воспоминания:
"...В поверхностном однодневном помойном дигидромонооксидном объёме среди полицейских и прочего мусора на самом глубоком небе лежало сердечко в форме хлеба на Пшеничной улочке Б. И я прошел мимо, только взглянув одинаково душно на разноцветной лужайке один весь такой серый и неприметный, серьезный и неприятный.
И некому было обратить меня в птичку, когда я раздавил его сапогами, чтоб не выпачкать ноги, и заставить меня вырастить новое сердце в форме хлеба. И никто не поседел в волосах моей мамы, не забрал ее душу, не вырвал зерцала, не сбежал со слезой по щеке. Только сердце в форме хлеба лежало на Пшеничной улочке Б, и, плавая, колтыхаясь в асфальтовых волнах, оно беззаботно улыбалось в ответ тому самому бессовестному бессонному Солнцу, которое всё не мог найти ветер; тому самому могучему ветру, что гоняет стаи туч; той самой черной тучке на фоне синего неба, которая вовсе и не медведь; тому самому бездонному бездомному небу, нырнув в которое, так приятно лететь. Сердечко улыбалось, как если б оно знало что-то такое, что невиданно неведомо-невидимо нам, о чём знает только щенок, который ласково и хитро, игриво и беззаботно улыбался в ответ сердечку в форме хлеба на Пшеничной улочке Б как раз перед тем, как его съесть: нет, нет, не по собственной прихоти, а лишь из холодной необходимости, заранее извинив себя, говоря нам:
- Извиняюсь..."