Направленность прогрессирующей эволюции

В 2013 году вышла в свет монография А. П. Назаретяна «Нелинейное будущее», посвященная теории прогрессивной эволюции [1]. Одно из основных положений этой теории гласит, что эволюционный отбор форм материи идет в направлении усложнения их внутренней структуры. Более примитивные формы материи и виды материальных объектов либо исчезают, не выдержав конкуренции или давления среды обитания, либо застывают в своем существовании на то или иное время (иногда на миллионы лет, как тараканы или крокодилы, или на сотни миллионов лет, как залежи минеральных ресурсов), но в конце своего существования также исчезают под действием тех или иных факторов: природных или антропогенных — в данном случае не имеет значения. Выживают лишь те немногие, у которых была возможность совершить качественный скачок в своем усложнении, и которые его совершили.

Убежденный сторонник А.П. Назаретяна А.Д. Панов отмечает, что «выживание - есть та единственная "цель", которую преследует эволюция. Механизм отбора из избыточного многообразия со спасением системы от гибели путем перехода к более высокому уровню неравновесия, по Назаретяну, и является ядром механизма именно прогрессивной эволюции. А.П. говорил, что прогресс есть побочный продукт самосохранения» [2].

Автор этой статьи попытался развить и «детализировать» эту мысль. В [3] отмечается, что, по крайней мере, в микромире явственно прослеживается общая тенденция эволюции масс-энергетических форм материи: принципиально более сложные формы материи имеют неизмеримо меньший предел устойчивости к внешним разрушающим воздействиям (и, соответственно, запас статической устойчивости к дестабилизирующим воздействиям), чем менее сложные их эволюционные предшественники. Но за этим встает следующий вопрос: какие эволюционные преимущества дает снижение предела устойчивости? И тогда на ум приходит следующее наблюдение: эволюционно более развитые формы материи и ее объекты обладают меньшей инерционностью реакции (отклика) или, иными словами, большей реактивностью, то есть у них меньше время реакции (отклика) на дестабилизирующие факторы и, соответственно, больше скорость такой реакции. Судя по всему, между статической устойчивостью и инерционностью существует некая прямая связь, и очевидно, что аналогичная, но обратная связь существует между инерционностью и реактивностью.

Что более высокая реактивность, то есть быстрота отклика, дает преимущество в конкурентных ситуациях, имеет множество подтверждений как в живой природе, так и в технических системах. Например, А.П. Назаретян приводит пример, как маленький, но в силу развитости мозга обладающий большей способностью предугадывать действия значительно более крупной и опасной кобры мангуст успешно с ней справляется [1]. М.М. Ботвинник в своей книге воспоминаний [4] отмечает, что только кардинальное увеличение скорости реакции системы автоматического регулирования тока возбуждения электрогенераторов большой мощности на изменение тока нагрузки за счет введения в ее состав звена второй производной по этому току позволило успешно решить задачу создания и промышленной эксплуатации сверхмощных турбоэлектрогенераторов мощностью 800 — 1200 мегаватт.

Итак, можно сделать важный вывод: в целом эволюция форм материи, отдельных видов ее систем и объектов идет в направлении увеличения реактивности, то есть быстроты реакции на изменения как внешних условий, так и внутренних факторов, что дает более «шустрым» системам и объектам преимущества в конкурентных ситуациях.

Сама же конкуренция в таком разрезе предстает как одно из имманентных, если не фундаментальных (начиная с определенного уровня сложности), свойств материи и первопричина всех эволюционных процессов, которые протекают везде, где имеются (а) потоки свободной энергии в том или ином виде и (б) структуры, способные эти потоки улавливать и использовать (диссипативные структуры).  Автор не является специалистом в области физики элементарных частиц и атомного ядра и поэтому не может ничего сказать о наличии или отсутствии конкуренции формирующихся нуклонов за кварки, а ядер атомов — за нуклоны, но, например, уже на уровне некоторых кристаллов, вырастающих из раствора, проявляются зачатки конкуренции за молекулы исходного вещества. Также обнаруживается «конкуренция» кусков ферромагнитного материала за отдельные ферромагнитные домены (что автору как профессиональному электрику более известно): конкурент, создающий более сильное поле намагничивания, переориентирует домены более «слабого» конкурента под свое магнитное поле и тем самым это поле усиливает. Конкуренция на различных уровнях в живой природе и обществе очевидна и сомнению не подвергается. Точно так же можно наблюдать очевидную конкуренцию и в духовно-информационной сфере: например, конкуренция идей, концепций и теорий.

Вырисовывается стройная логическая цепочка, объясняющая направленность эволюционных процессов в доступной нам для наблюдения части материального (и духовного) мира:
1) на некотором этапе эволюции материи образуются диссипативные структуры, вступающие между собой в конкурентные отношения (борьбу) за масс-энергетические потоки (ресурсы) из внешней среды на различных уровнях;
2) в ходе этой борьбы преимущества получают более реактивные системы, то есть те системы (объекты, структуры), которые могут быстрее и адекватнее реагировать на изменения как внешней среды, так и себя самих, и при этом могут лучше других прогнозировать развитие событий; остальные же застывают в своем развитии и в конечном итоге выбывают из гонки за выживание, становясь источниками ресурсов для более «продвинутых» конкурентов;
3) повышение реактивности системы (объекта) означает уменьшение инерционности и, как правило (если не всегда), влечет снижение статической устойчивости и, как следствие, необходимость компенсировать это снижение, с одной стороны — повышенной управляемостью, а с другой  стороны — более высокими затратами энергии и ресурсов, добываемых из внешней среды, на собственную динамическую стабилизацию; последнее обстоятельство с неизбежностью приводит к ускоренной деградации внешней среды и, соответственно, к более раннему наступлению очередного эндо-экзогенного кризиса ([1][2]), выход из которого может стать либо концом существования объекта, либо следующим этапом эволюции;
4) более высокая реактивность и повышенная управляемость требуют, как это следует из математической теории, большей сложности самого объекта с находящейся внутри него системой собственного управления или системы «объект управления — система управления» (что не имеет в данном случае принципиального значения) в целом;

Таким образом, можно сделать окончательный вывод: прогрессивная эволюция открытых систем (диссипативных структур), начиная, по меньшей мере, с уровня сложных молекул, движется в направлении повышения реактивности их новых форм; при этом «рост уровня устойчивого неравновесия» (по Назаретяну), или иными словами - снижение статической устойчивости при одновременном повышении динамической устойчивости и управляемости (изнутри или извне — не имеет в данном случае значения) - а также появление новых — более сложных - форм материи и объектов являются вторичными (побочными) результатами эволюционного процесса.
 

Литература

1. Назаретян А.П.  Нелинейное будущее. Мегаистория, синергетика, культурная антропология и психология в глобальном прогнозировании: монография // А.П. Назаретян - 5 изд., перераб. и доп. - М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2021. - 512 с.

2. Панов А.Д. А.П. Назаретян и универсальная эволюция. Послесловие к 5-му изданию книги А.П. Назаретяна "Нелинейное будущее". 
https://temnyjles.ru/Nazaretian/Panov.shtml

3. Лерман Л.И. Об устойчивости и неравновесии. http://proza.ru/2025/06/30/761

4. Ботвинник М.М. Мои воспоминания. М.: Наука, 1988.


июль 2025 г.