Синие вороны

Евгений скрылся от невидимого преследователя в ночи.
Он апатично слонялся по неосвещенным пригородным скверам, а когда нашёл широкую скамью, на которую можно лечь, рухнул замертво
и опустил свои тяжелые веки.
Через несколько часов он проснулся, до самого рассвета не вставал и отчаянно выдумывал средство не быть найденным снова.
 
Солнце встаёт, а сквозь редкие облака пролетают сгустки, похожие на метеориты.
Живые метеориты, брызжущие огненной кровью. Своими телами врываются в небесную картину, а достигнув земли,
лопаются как скорлупа, и выпускают из себя синих воронов, искрящих бешеными глазами, расправляющих
крылья и пролетающих над окрестностями, чтобы найти того, кто проиграл и не выплатил долг.
 
Евгений снова на ногах, мучимый своей ошибкой, он идёт куда глаза глядят. Как можно было пожертвовать безмятежной жизнью?
Он будто стал обитателем камеры смертников, знающий, что рано или поздно предписанное случится.
Присоединиться к этой проклятой игре, будучи предупрежденным, испытывать себя на прочность, надеясь выйти на какой-то мнимый этап самосознания?
И понять, что существа из игры настолько эволюционируют и обретут способность наказать проигравшего. Какая ошибка.
 
Квартал за кварталом, Евгений искал убежища, постепенно приходя к выводу, что попусту тратит время и силы.
Он же всегда как на ладони, и своим умом ему не дойти до спасения. А спросить некого. Другие участники умерли раньше.
Если и дальше будет самым глупым образом (из безысходности) искать забвения, прямо как сейчас, сидя возле дороги и читая выброшенную
кем-то спортивную газету, он попадётся так же как остальные.
 
Марево из синих пернатых кружит над районом. Металлические клювы царапают асфальт, машины, деревья. Крылья движущиеся в унисон, разносят
вибрации. Их глаза мечутся из стороны в сторону, как свихнувшиеся механизмы.
Они страдают без осуществления мести, их мучает нарушение правил игры. Синяя дымка, пульсирующий ореол, оголяет воздух.
 
Закрыться бы в самом надежном бункере, и это не поможет. До полудня Евгений достиг самых окраин, впереди располагалась городская свалка.
Ему здесь самое место, раз не получается быть разумным, правильным, небракованным человеком. Мусор. Среди нагромождений всего поблескивают стекла,
в разных местах, как созвездие, только с омерзительны запахом, от которого жалеешь, что у тебя есть нос.
Здесь слышится писк. Похожий на мышиный, но это нечто другое. В худшие времена, от одной мысли о мышах или крысах, Евгений ужасался.
Зараза, болезнь и смерть. Сейчас, на фоне нависшей беды, его не трогали такие пустяки.
 
Почему он пришёл сюда? Евгений возвращался тем же путём. Наткнулся на некое должностное лицо. По ошибке приняв его за грозного
полицейского, быстро умчался прочь. Затем ещё один человек. Но ведь этот, поблизости, так похож на первого... Евгений спрятался
за вагончиком, стоящим в начале свалки. Лучше вообще не попадаться никому на глаза... Вдоль свалки только размытые грязные дороги,
мужчины и женщины агонизирующие и вымазанные в этой грязи...
 
Металлические клювы, тяжеловесные шестерни, мигающие налитые кровью глаза. Вихрь, жонглирующий синими смертоносными шарами. Вихрь, показывающий
свой оскал. Ореол, сжигающий воздух и выпускающий людям кишки.
 
Надо умыть лицо, сбросить с себя сон. Евгений преодолевает серый спуск, ведущий к ручью. Погибающие деревья.
Их корявые корни, как зловредные щупальца, мешаются под ногами. Корни сдвигаются. Ботинок застревает. Зверь в капкане. Синее марево. Расплавленные земли.
Тихая спотыкающаяся молитва Евгения. Серебряные острия, протыкающие кожу. Кровавые потоки смешанные с грязью, корнями и чистой водой из ручья.
Последний стон проигравшего, такой слабый, не долетевший и нижней ветки дерева. Марево, съедающее останки. Лицо наездника
расплывается в улыбке. Вороны летят домой.