Печалька и Петр Петрович 18

Утром, выйдя на веранду к чаю, я застаю такую картину:
Мои сестры Полина и Клавдия сидят за обеденным столом, и перед носом у них лежит тяжелый том французской грамматики. А матушка тем временем говорит Петру Петровичу:
-Вы уж займитесь нашими девочками, Петенька… а то французский совсем забросили, а ведь уже невесты на выданье… и от рук отбились… все шоколадные конфеты из коробки давеча съели, а я их на Рождество берегла… и читают при свечке, никак не могу их отучить… а дом-то наш деревянный, одну свечку можно уронить - и вспыхнет все… Вы уж их поучите, Петр Петрович!
Я сажусь за самовар, а Петя тем временем ходит вокруг нашего обеденного стола и говорит следующее:
-Смею довести до вашего сведения, сударыни, что во время наших уроков я буду использовать розги для вашего вразумления. Итак, если будете вести себя дурно, вы будете наказаны розгами по голым ягодицам в конце урока. Та из вас, которая будет плохо себя вести, ляжет вот на эту лавку, оголит себе зад, и получит столько розог, сколько я ей назначу… Это понятно?
Поля и Клава кивнули, с восторгом глядя на Петра Петровича. Мне кажется, они вообще не слышали, что он им сказал. Он был действительно так хорош этим утром, что не залюбоваться им было невозможно. И мои сестры, безо всякого зазрения совести, любовались своим новым учителем французской грамматики.

И я поняла, что мне придется следить за тем, как Петр Петрович обучает моих сестер французской грамматике. Все-таки в том, что случилось с Натали, я винила именно Петра Петровича. Хоть Ваня и стал передо мной на колени, и сказал мне:
-Софи, я сам не знаю, как это получилось! Просто эта Натали - она такая… такая… она приворожила меня просто, вот что!
С одной стороны, вина Ванечки была как будто бы и доказана, раз он сам признался в связи с Натали, но с другой стороны, я все же чувствовала, что Петр Петрович тоже виноват в том, что случилось с Натали, хотя я и не могла объяснить, даже себе, в чем эта вина состояла. Может, все дело было в том, что я ревновала моего супруга к этой девчонке, я не знаю… Но, так или иначе, я решила, что буду присутствовать на всех уроках французского, которые давал Петр Петрович моим сестрам. Сам Петр Петрович против этого совершенно не возражал. Он только сказал:
-Повторенье - мать ученья, Софи! Сиди и слушай, как я учу твоих сестер, чтоб не забыть всю французскую грамматику в этой тьмутаракани!