Роман Судьбы людские. Часть вторая

Часть вторая
Глава первая
Весенняя посадка и получение долгожданного письма
Дождался наконец Сергей Кораблёв своего освобождения. Он был в числе первой партии военнопленных из лагеря городка Каменец-Литовский, получивших долгожданную свободу. Этому, чтобы быть ему в числе первых освобождаемых, большую роль сыграло ходатайство пана Назаревича.
Большое желание было у казака, он просто горел этим, свидеться теперь со своими земляками. Ведь находился сейчас полк казаков уральских, как говорил ему Иосиф Казимирович, недалеко от их городка, по меркам Сергея, степного жителя. Но пан Назаревич отговорил его от этого. Убедил таки, что раз он имеет твёрдое намерение ехать домой, то его встреча со своими земляками может иметь при возвращении нежелательные для него последствия. Может усугубить и так, довольно сложное его положение. И если будут спрашивать его там, в России, советовал он, что-либо о казаках этого полка, то, мол он их видеть не видовал и о них ничего не слыхивал. Мол в плену пребывал, какие уж там встречи с кем-либо: так-то лучше будет для него.
Видя, что Сергей согласился с его доводами, Иосиф Казимирович спросил его, мол, когда он теперь намеревается ехать домой.
- Хочу письма вот дождаться из дома- ответил на это Сергей.- Но долго-то ждать не буду, кто его знат, как эта почта нынче работает. Письмо то, что я послал, дошло ли?..Подожду ещё малость, а там и в путь дальний тронусь, домой шибко тянет.
Иосиф Казимирович видел, как этот молодой парень скучает по дому. Особенно стало это сильно заметно в последнее время. Глядя на скучающего по дому парня, оторванного, в результате войны от своей Родины, у него возникали отцовские чувства к нему.
-Ты, казак, решай сам. А так знай, никто тебя у нас не гонит. Ну а как надумаешь домой ехать, провожу тебя…Да, вот что, завтра воскресный день, с утра займёмся дружно посадкой картошки. Пора уже.
На другой день, с раннего утра принялись за посадку. Мелкая семенная картошка, купленная Иосифом Казимировичем у знакомого торговца, разложенная на мешках в сарае, уже проросла хорошими, зелёными глазками. Они никогда не оставляли со своего урожая картошку на семена, покупая для посадки привезённую из других мест.
Как пояснил Сергею пан Назаревич, если оставлять из года в год на семена свою, то она со временем будет вырождаться, будет давать плохой урожай. Привезённая же из других мест, выросшая в другой почве, даст более хороший урожай. Так всегда поступал его отец.
Погода в этот день выдалась неплохая: дул слабый холодноватый ветерок. На небе не было видно темноватых туч, что говорило о том, что дождя не предвиделось. А это, ливани он, помешало бы их намеченной на этот день работе.
Они вчетвером стали переносить вёдрами из сарая семенную картошку на огород, где аккуратно, чтобы не повредить глазки, за этим следил Иосиф Казимирович, рассыпали картофелины небольшими кучками по одной стороне вскопанного участка земли. На этом, большом по размеру, участке огорода Иосиф Казимирович в этот год наметил посадить картошку. Затем они в вёдрах принесли их сарая хранимую в деревянном ящике древесную золу.
После этого Иосиф Казимирович, в начале вскопанного участка огорода, протянул по ширине тонкую верёвку и завязал, натянув её в воткнутые им по краям деревянные колышки. Сделав это, он аккуратно разложил по земле, рядом с протянутой верёвкой, через одинаковые, примерно на глаз, небольшие расстояния картофелины. Потом положил около воткнутых по краям колышек одинаковые по длине реечки.
-Вот по этим меркам,- он показал Сергею, который внимательно смотрел за его действиями, на деревянные реечки, -как первый ряд посадим, верёвку с тобой переставим с колышками для другого ряда. И так, ряд за рядом, до самого конца.
Пояснив это, он взял в руки лопату и подошёл к первой картофелине, лежавшей на земле в начале ряда рядом с натянутой верёвкой.
- Ну что, начнём. Ты, казак, посмотри, тут никакой сложности нет.
Сказав это, он слегка надавил ногой на штык лопаты, поставленной впритык к натянутой верёвке и, углубив его, приподнял с землёй. Лида после этого из ведра, которое она поднесла, засыпала в эту ямку две пригоршни золы и положила сверху неё картофелину, лежавшую рядом на земле. Иосиф Казимирович тут же засыпал эту ямку землёй, которую он держал на штыке лопаты.
- Вот так, казак. Мы с Лидой будем сажать с этой стороны, а ты с Тадеушем идите нам навстречу с того конца… Да, а у вас-то дома сажают ли картошку?
Он вспомнил, что Сергей рассказывал только о рыболовстве на их реке, также о том, как они охотятся на птиц и разных степных зверей. А о том, сажают ли у них на его родине что-либо, он ничего не рассказывал.
- У нас в посёлках нижних картошку не сажают. В посёлках, что выше по реке люди занимаются этим делом, и картошку, и капусту там сажают. В наших-то нижних посёлках сажают бахчи. В весну у нас Урал берега заливает шибко. А потом, когда вода схлынет, по бережку у нас сажают дыни, арбузы и тыквёшки. Этим у нас заправляют казачки. Они эти бахчи посаденые, водой с реки поливают, коромыслами в ведрах носют.
Вообще-то, вспомнил он, его мало интересовало, что там и как делали у них казачки на бахчах. Его с раннего детства влекло к рыбалке. Он готов был целые дни напролёт проводить на Урале с удочками: поплавочной и закидушкой. А когда повзрослел, стал помогать отцу рыбачить сетями, которые тот плёл сам. С детства он с интересом присматривался к тому, как его отец плёл рыболовные сети. А потом и сам, постигнув эту науку, неплохо орудовал игличкой, помогая ему.
- Ну что, Сергей, пойдём,- услышал он оклик Тадеуша, отвлекший его от воспоминаний. Он взял лопату, а тот ведро с золой и они пошли сажать с другого конца, идя навстречу Иосифу Казимировичу и Лиде.
Работая слаженно, не торопясь, они закончили сажать первый ряд. Затем, передвинули колышки, Сергей со своей стороны, а Иосиф Казимирович со своей, по длине мерных реек, натянув при этом верёвку. Разложив по земле на втором ряду картофелины, Иосиф Казимирович пояснил Сергею:
- Потом, как картошка подрастёт, проходя по этой узенькой, прямой дорожке между рядами, будем окучивать её тяпками.
Когда они затем стали сажать второй ряд, Сергей, приподняв лопатой ком земли и выжидая когда Тадеуш засыпет в ямку золу и положит картофелину, посмотрел на Лиду, которая в это время делала то же, что и её брат. Пригнувшись, она из ведра засыпала в ямку, сделанную её отцом, золу. Тёмное, рабочее платье её, одетое для работы на земле, слегка задралось и Сергей залюбовался её красивыми, стройными ножками. Но тут же, укорив себя, смутившись отвёл свой взгляд, взглянув на Иосифа Казимировича: не заметил ли он, куда я взираю? Больше, в течении всего времени, пока они работали, Сергей старался не глядеть на Лиду.
Сажая ряд за радом, переставляя верёвку и поднося из сарая вёдрами золу, они посадили почти половину участка, намеченного для посадки картофеля. В это время их позвала на обед пани Юзефа.
Поев с аппетитом наваристых щей, которые сварила она в этот день на обед, они продолжили работу и, к вечеру, закончили посадку.
Сергей воткнул лопату в землю и обтёр ладонью пот с лица, подставляя его прохладному вечернему ветерку. Окинул затем взглядом весь, большой по размеру участок огорода, на котором они посадили картошку.
– Неплохо махнули мы сегодня, а, Сергей? – видя его оценивающий взгляд, добродушно улыбнувшись, проговорил Иосиф Казимирович. – В этот год решил я намного больше картошки посадить. Часть урожая осенью продам…Да, казак, в сентябре картошку копать будем уже без тебя.
– В эту пору я уже дома пребывать буду.
Сказав это, Сергей краем глаз незаметно взглянул на Лиду. Она, заметил он, опечаленным, помрачневшим взглядом тоже мельком взглянула на него. Потом взяла в руки два пустых ведра и, опустив глаза, пошла относить их в сарай.
Через два дня небо с утра раннего угрюмо нахмурилось, и затем пролил сильный весенний дождь. Сергей теперь, после прошедшего дождя, с интересом, улуча время, стал смотреть на посаженный ими огород. Проходя по краю огорода, он всматривался: не появились ли всходы?
В субботу, ближе к вечеру, залив в бане водой доверху бак и занеся в предбанник дрова для печи, он прошёл на огород. Подойдя к участку, где была посажена картошка, и, пройдя его до конца, он увидел, что вся она дружно взошла. По всем рядам, они были около пятнадцати саженей в длину, ровненько красовались маленькие кустики. Ни на одном ряду он не увидел пустого места: вся проклюнулась, ни одной прогалины.
– Пошла, родёмая, смотри ты, как солдатики в строю ровнёхонько выстроились, – он улыбнулся самому понравившемуся сравнению, глядя на появившиеся зелёные всходы картошки. - Да, конечно же ровнёхонько, сажали-то мы по верёвке ровно натянутой. Дожди, которые здесь идут частенько, будут теперь хорошо поливать эту картошку. А осенью, когда копать будут, дай Бог хороший бы урожай был, картошка ядрёная уродилась, и меня добрым словом вспомнят: такую махину земли я вспахал. 
На следующий день, в воскресное утро, стали сажать семенами капусту, морковь и лук. Иосиф Казимирович, Лида и Тадеуш, как и при посадке картофеля, используя ровно натянутую верёвку, пользуясь маленькими тяпочками, делали ровные неглубокие канавки в сажаемых рядах. В которые затем посыпали семена и, после этого, присыпали небольшим слоем земли. В этот день Сергей подносил из колодца вёдрами воду для полива лейкой посаженные семена.
–Только слегка надо полить эти семена, – сказал Иосиф Казимирович Сергею. Взяв лейку, он показал ему, как это надо делать, полив часть посаженного ряда.
– В местах здешних дожди бывают частенько, – подумал Сергей о поливе. – В иную пору даже два, а то и три дня кряду с неба сыплет. Так что неплохо землица тутошная поливается. У них-то дома дожди летом бывают очень редко. В иные месяцы, жарой нестерпимо палящие, ни капли не упадёт на землю. – Казачки, – вспомнил он, – коромыслами воду носят с Урала и поливают грядки на бахчах. Благо, река от бахчей рядышком. Поливают они всегда к вечеру, когда солнышко на закат идти начинает, и жара немного спадает. При этом отмахиваются они от комарья доедливого. А на Урале, когда с мостков воду вёдрами зачерпывают, слипень коварный кусачий их дюже донимает.
В этот день они посадку провели быстрее, так как этот участок огорода был меньше участка, где была посажена картошка. Сергей, идя следом за Иосифом Казимировичем, Лидой и Тадеушем, сажающими грядки, поливал их лейкой. К обеду посадили последний ряд, который заканчивался вплотную к яблоневому саду.
Полив последний ряд, Сергей посмотрел на начавшие цвести в эти дни яблоневые ветвистые деревья. На ветках этих яблонь в солнечных лучах ярко, до ряби в глазах, белели цветки. И весь этот небольшой сад как бы был покрыт выпавшим на него белыми хлопьями снегом. 
Бывая в Гурьеве, он видел сады, которые росли по берегу Урала. Самый большой из них принадлежал казаку Сутягину, отчего и называли его горожане - Сутягинский сад;;. Находился он за пределами города и был, как и все другие сады, на берегу Урала;;. Росли в гурьевских садах различные фрукты, самое большое разнообразие их было в саду Сутягина: яблони,груши, айва, вишни, сливы, тутовник, а также виноград и смородина. Весной ему не приходилось бывать в Гурьеве, в это время он с отцом, братом Фёдором и казаками посёлка был на весеннем плавенном рыболовстве и не видел, как цветут эти гурьевские сады.
Засмотревшись на цветущий пышным белым цветом яблоневый сад, Сергей услышал затем, как его позвал на обед Тадеуш и, взяв лейку, пошёл относить её в сарай.
В один из дней Сергей, нарубив дров и уложив аккуратно поленья по стенке сарая, оставив только то, что нужно было занести в дом на кухню, присел на козлах. Вчера после занятий Тадеуш пришёл с двумя своими школьными товарищами, и они вчетвером напилили довольно-таки изрядную кучу колбашек. Так что в этот день с утра пришлось ему в ударном темпе помахать топором.   
С того дня, как он получил освобождение, его сильно стала донимать тоска-тоскучая по дому. Тосковал по дому он конечно и раньше, но сейчас тоска стала одолевать как бы с удвоенной силой. Пропал напрочь у него аппетит, на что обратили внимание в семье Назаревичей. То, что приносили ему в комнату, он съедал меньше половины.
В задумчивости он сидел на козлах и увидел, как во двор зашёл вернувшийся с работы Иосиф Казимирович. Увидев его возле сарая, он, не заходя в дом, подошёл к нему.
– Ну, казак, письмо пришло тебе, – улыбнувшись, сказал он Сергею, посмотрев на его задумчивое лицо. Он вынул из рабочего портфеля конверт: Вот, возьми, утром, когда я в школу шёл, почтарь меня по дороге встретил и вручил.
Сергей с оживлённостью быстро встал и, взяв в руки конверт, посмотрел на аккуратно разборчиво написанный адрес отправителя. «Да и от кого ещё ждать ему письмо, – подумал он прочитав, – конечно же, оно послано из дома».
– Ну вот, дошло, по-всему, письмо моё до дома. А то уж я и веру вконец потерял дождаться вестей.
Он на днях уже собирался ехать домой, не дожидаясь ответного письма. Сунув полученное долгожданное письмо за пазуху  и взяв большую приготовленную им кучу поленьев в охапку, он быстрыми шагами пошёл в дом.
Через полчаса Иосиф Казимирович зашёл к нему в комнату. Увидев Сергея, сидевшего за столом в глубокой задумчивости, на столе рядом с распечатанным конвертом лежал лист письма. Он молча подошёл и присел на стул. Видимо, вести для казака неважные, понял он, глядя на суровое, грустное лицо Сергея.   
– Что пишут? – осторожно спросил он, немного помолчав.
Сергей, взяв в руки письмо и глядя на него, как бы вновь прочитывая, с заметной горечью в голосе ответил:
– Не велит мне папаня домой нынче ехать, – сказав это, он вложил письмо в конверт и положил его на стол. – Казаки у нас бучу подняли проть новой власти… Большая незадача вышла с того, погибли казаки многие, и в плен порядком угодило.
Он замолчал, думая о том, почему в письме отец ни слова не написал ему о брате Фёдоре. Может, нет у них никаких вестей о нём, как ушёл он со всеми в отступ? А, может, не дошёл Фёдор до форта, ведь много людей погибло, по слухам, доходившим к ним в посёлок, в этом походе и отец не хочет огорчать его этой скорбной вестью? Эта неизвестность о брате сильно угнетала его. Одно только радовало, о чём он думал всё время, – значит, остальные в их семье все живы. И сестра Мария с мужем в Гурьеве живы, а ведь там тиф страшенный сильно лютовал.
– Что теперь думаешь? – спросил Иосиф Казимирович Сергея, глядя на его грустное лицо. Подумал, ведь казак с большим нетерпением ждал того дня, когда наконец поедет на свою родину, и это предостережение отца, безусловно, сильно озадачило его.
– Теперь… Батя в письме пишет, что казаки у нас могут снова бунт поднять. Жизнь в краях нашинских совсем нынче скверная стала. Виною тому война, что у нас была, апосля её и началось. Голод был большой, в письме пишет, помершие от него средь людей были. А до того у нас тиф сильно свирепствовал дюже, это ещё я видел, дома тогда пребывал. Много людей померло от болезни той. Ну и не велит отец пока домой ехать. С того, мол, погибнуть могу я при заварухе, что случиться у нас может. Пишет, что неспокойно нынче средь казаков, в озлобленности многие. Потом де, когда напрочь всё уляжется, когда можно мне будет без опаски уже ехать, тады и отпишет мне про то.
– Вот значит какая обстановка у вас?
 Выслушав Сергея, Иосиф Казимирович понял опасения отца за сына. Сейчас в их краях после подавления восстания казаков, которое они подняли ввиду многих бедствий в их жизни, наступивших после прошедшей тяжёлой, кровопролитной войны, очень неспокойно. Также он пишет о том, что казаки у них сильно озлоблены после поражения их восстания. Также предполагает он, что это может затем привести к новому бунту. Конечно, отец опасается за сына. Опасается, что если он вздумает сейчас приехать домой, то может быть вовлечённым в эти события.
– Отец твой не велит ехать, – рассудительно обдумав сказанное Сергеем, стал говорить он. – Значит у него на то основание есть, ему-то там виднее, что и как. Так что ты, казак, подумай о словах отца. Да к тому же, я уже говорил тебе об этом, опасно по нынешнему времени домой тебе ехать. В России сейчас скверное время настало.   
И, уже уходя, чтобы убедить Сергея принять всё-таки правильное для него решение – не ехать, повторил:
– Ты, казак, об этом подумай хорошенько, - сделав ударение на последнем слове.
Оставшись один, Сергей прилёг на койку и задумался. Вот как вдруг всё вышло: ждал, что домой поедет, а тут… И отец не велит, и пан Назаревич не советует. На какой срок, на какое время откладывается его возвращение домой? И сколько ещё времени пребывать он будет здесь, вдали от родного дома? Этого он сейчас не знал и даже предположить, конечно же, не мог.
Он подумал о Лиде. Решил он уже для себя, что вот уедет домой и постарается забыть о ней. Запала в душу его красавица-полька. Сильной мукой было для него жить в этой семье и стараться скрывать всё это время свои чувства к ней. После уединённого разговора с Лидой на речке, старался он, как мог, не видеть её и не разговаривать с ней. Но это нелегко было делать: ведь они жили в одном доме, так сказать бок о бок. Думал уедет, а тут…
Его раздумья прервал вошедший к нему в комнату Тадеуш, принесший ему завтрак. Он сел за стол и взял в руки ложку. Но не шла ему в горло пища, думы о том, как поступить не покидали его.

Примечания к 1-ой главе.
1) Хочу вкратце ознакомить читателя с жизнью человека, который посадил первый фруктовый сад в городе Гурьеве – Семёне Григорьевиче Сутягине. Его отец, уральский казак Абрамчев, где-то в начале XIX века попал в плен к киргизам. Когда это было, в каком году, за давностью лет никто не помнит. Также никто не помнит имени этого казака. У киргизов его определили в работники к богатому баю. Со временем, между казаком и дочерью этого бая возникла любовь. Узнав об этом, бай приказал избить работника и прогнал обоих, дочь к тому времени была беременна. Они пришли в Гурьев. Вскоре у них родился сын, назвали его Семёном. По прошествии времени, казак Абрамичев умер. На его здоровье повлияли побои, полученные при избиении нукерами бая. Жена ненадолго пережила мужа и когда умерла, их сын Семён остался сиротой.
Его усыновил богатый казак Григорий Сутягин. Записал мальчика на свою фамилию и дал ему своё отчество. Усыновил конечно с дальним прицелом. У Григория Сутягина были свои сыновья, но служить, когда подошло время, пошёл приёмный сын Семён. Видный и статный, высокий, двухметрового роста Семён Сутягин попал служить в Санкт-Петербург, в казачий гвардейский полк. Там, в России, он видел сады и загорелся желанием посадить фруктовый сад у себя на родине, в городе Гурьеве.
Отслужив положенный срок, он вернулся домой и попросил атамана гурьевской станицы разрешения на веделение ему земельного участка для посадки сада. Ему выделили землю на берегу Урала за пределами города. Саженцы он привозил из Астрахани и Средней Азии. В своём саду, наблюдая, старался решить проблему опреснения почвы. Занимался прививкой деревьев, выводил новые сорта, устойчивые к нашей солонцеватой почве и местному климату. Результатом кропотливых, многолетних трудов стал дивный сад. Труды его были замечены в столице и он был награждён Большой серебряной медалью Министерства земледелия.
Когда богатый казак, рыбопромышленник Федот Иванович Тудаков поднял вопрос о строительстве в Гурьеве новой церкви, гурьевские купцы его поддержали. Не отказался и Семён Сутягин, став его правой рукой и первым старостой Успенской церкви после окончания её строительства. Жизнь Семёна Сутягина оборвалась неожиданно и трагически. Во время установки на колокольню церкви очередного колокола, оборвались верёвки и его покалечило упавшей массой чугуна. Через неделю он умер.
2) Глядя на удачный опыт Семёна Григорьевича Сутягина, затем и другие люди в городе Гурьеве завели сады. Эти сады принадлежали горожанам: Г.Ранневу, Т.Сладкову, С.Затворникову, Г.Верину и другим горожанам. Их сады располагались на берегу Урала на окраине города.

Глава вторая
Принятие решения об отсрочке с отъездом
Решил Сергей, после раздумий долгих, повременить с отъездом, как просил отец. Не стоило бы ему перечить наказу отцовскому, о чём ему также и Иосиф Казимирович говорил, это и верно: ведь отцу-то там виднее нежели мне, от дома родного в далях живущего. Он уже собирался было письма не дожидаясь, на днях в путь на всех парусах отправляться. Хотел рукой махнуть на опасения, о чём ему говорили, о случиться могущих сложностях при возвращении на Родину.
О Лиде думал он, о любви его к ней, которая нежданно- негаданно здесь, на чужбине далёкой его охватила всецело. Но не это побудило его принять решение: не возвращаться сейчас домой. Никаких иллюзий он не питал по поводу их взаимной любви, которая, полагал он, ни к чему не приведёт. Ведь он кто? Военнопленный из лагеря, хотя и получивший освобождение, живущий в работниках. А хоть и относится пан Назаревич к нему, работнику временному, в общем неплохо, но это расположение его хорошее конечно же ничего существенного не решает.
На следующий день, когда Иосиф Казимирович пришёл из школы, Сергей сказал ему о том, что решил повременить с отъездом, дожидаясь письма от отца с вестями хорошими.
Выслушал Иосиф Казимирович Сергея, глядя на озабоченно-взволнованное лицо его. Это и понятно: скучает молодой парень по дому и переживает по поводу отсрочки возвращения на родину, возможно и на длительный срок.
-Ну вот и правильно, казак, что так решил. А в уныние ты не впадай, что поделаешь, время сейчас скверное и с отъездом тебе не стоит торопиться.
Он теперь, после того как выпросил себе работника из числа военнопленных и по истечении месяцев многих, как прожил этот молодой казак в доме его, стал осознавать перед собой ответственность за его судьбу.
- Согласный я, что горячку мне пороть не след с отъездом… вот только сколь ждать-то?... Тут вот что, подумал я…- Сергей замолчал, смущённо посмотрев в лицо Иосифу Казимировичу.
- Что у тебя? Да ты говори смело, - добродушно проронил Иосиф Казимирович, глядя на смутившегося Сергея.
-Хочу сказать…решил я, вот коль буду жить до поры здесь, работу мне какую бы подыскать. Да потом и житьё где, и так уж порядком я у вас загостился.
Иосиф Казимирович с удивлением посмотрел на него. Просьба Сергея искать для себя жильё на стороне, была для него, мягко говря, неожиданной.
-Работу я постараюсь тебе подыскать, - подумав ответил он Сергею. – Правда трудновато сейчас в нынешнее время с этим. Но, глядишь и подвернётся что, для тебя. А вот жить где – это ты брось! – он как-то осуждающе-строго посмотрел на Сергея. – Письмо домой будешь писать и узнают, что живёшь в другом месте теперь, подумают, что выгнал я тебя. Эти мысли выбрось из головы, надумал по углам где скитаться.
Сергей услышал в голосе Иосифа Казимировича раздражение, гневные нотки. Решил не перечить ему. Да и должно жилец-работник в доме ему не лишний. Жить здесь конечно же можно, одно только тяготило: надо будет всё это время, пока он живёт в этой семье всячески стараться скрывать свои чувства к Лиде.
На другой день утром он принёс на кухню два ведра воды и вышел во двор. Подойдя к сараю, он присел на бревно. Сейчас в наступившее весеннее время, дров заготавливать надо было меньше, дом он уже не отапливал. Времени свободного у него стало побольше, потому решил работу какую-либо подыскать, на что согласие дал пан Назаревич. А дрова заготавливать можно будет и вечерами, день заметно стал прибавляться.
Он посмотрел на ряды сложенных по стене сарая поленьев. Заготовленных поленьев было много, но он, чтобы время скоротать, решил поработать. Выбрал бревно не толстое и в два приёма положил его на козлы. Взяв двуручную пилу и придерживая бревно левой рукой, стал его неторопливо пилить. Конечно одному делать это было не удобно и трудновато, но он не торопясь, стараясь аккуратно прикладывать усилие на пилу только на себя, отпилил несколько колбашек. Когда стал пилить дальше, в это время увидел идущую к нему Лиду.
Перестав пилить, он посмотрел на неё. В её голубых глазах он увидел ласковые искорки, лицо её покрылось ярким румянцем, что придавало ей выразительную красоту.
- Пораньше я пришла, работы сегодня мало было. Ты что, смотрю, один пилишь. Давай я помогу тебе.
Сергей вспомнил такой же случай, когда Лида подошла к нему, чтобы помочь, но в этот раз отказывать ей не стал. Она, обойдя козлы, взяла деревянную ручку пилы и как-то задорно взглянула на него. Сергей хитровато улыбнулся, подумав: ну давай, помоги, если желание есть! – и, с небольшим усилием повёл плавно пилу на себя. Лида, видимо, пилу в руках держала впервые и Сергей, видя неумелые и неуклюжие попытки её помочь ему, объяснил, как надо правильно пилить вдвоём двуручной пилой.
- Ну хватит, Лида, - распилив с горем пополам несколько заготовок для рубки, сказал он ей, - не стоит тебе утруждаться сильно. Да и порядком уж я наколол дров, - он показал аккуратно сложенные по стене сарая поленья.
- Сергей, значит домой сейчас не поедешь? У нас пока будешь жить? – трогательно-взволнованно спросила Лида.
Он посмотрел в её глаза, вспомнил, как поцеловал её, когда они наедине были у реки. Глядя на неё, у него возникло сильное, непреодолимое желание нежно обнять её. Но сдержал свои нахлынувшие чувства. Посмотрел в сторону дома: не видит ли пани Юзефа их вдвоём наедине. Но, впрочем, подумал затем, в этом ничего такого предосудительного нет, если и увидит. Подошла Лида, выкрав свободную минутку, чтобы немного помочь ему.
- Да, Лида, домой я нынче не поеду. А сколь вот пробуду здесь, не знаю… Ну ты иди, да и вот занеси на кухню поленьев. А я рубить буду, то что напилили.
Он наложил в её согнутые руки небольшое количество поленьев. Когда Лида пошла в дом, взял в руки топор и занялся рубкой.
В воскресенье утром, когда Сергей проснувшись лежал в задумчивости в постели, к нему в комнату зашёл Иосиф Казимирович.
- Утро доброе, казак! Вставай, а то всё проспишь, - улыбнувшись шутливо сказал он присевшему на постели Сергею. – Сегодня после завтрака мы окучиванием картошки займёмся, пора уже.
Перекусив тем, что принёс ему в комнату Тадеуш, Сергей вышел из дома. На него пахнуло весенней утренней прохладой. Вдохнув полной грудью воздух, он присел на лавочку возле дома. Подумал о том, что не знает, как окучивать картошку, ведь он никогда раньше это не делал. Ничего, ему покажет Иосиф Казимирович, как это делается. Ведь картошку он тоже никогда не сажал. Показали – и все дела.
Вскоре вышел из дома Иосиф Казимирович с сыном и увидел Сергея, сидевшего на скамейке.
- Ну пойдёмте, хлопцы, инструмент рабочий возьмём.
Когда они подошли к сараю, он вынес три тяпки и заточной брусок. Уперев деревянный черенок в землю, он бруском заточил слегка округленную режущую часть металлического полотна тяпки, после чего, дал брусок Сергею.
- Вы тоже хорошо заточите свои тяпки и пойдёмте на огород, за работу примемся.
Когда они подошли к картофельному полю, он послал Тадеуша к другому краю.
-Ты иди начни с того конца, а я покажу Сергею, как нужно окучивать картошку.
Подойдя к первой грядке, равномерно ударяя тяпкой по земле рядом с подросшим картофельным кустом, он прорыхлил её. После этого, аккуратно подгрёб прорыхленную землю к основанию куста. Окучив таким образом на этой грядке несколько кустов, он сделал то же самое на этих кустах уже с другой стороны грядки.
- Ну вот, видел, как это делается? Я понимаю, что ты никогда этим не занимался. Ничего, в жизни-то всё пригодится, верно, казак? – с весёлой задоринкой посмотрев на Сергея проговорил Иосиф Казимирович.
Сергей посмотрел на результат проделанного: кусты, которые окучил Иосиф Казимирович, теперь были в центре невысокго ровненького земляного валика.
- Иосиф Казимирович, дома –то я навряд буду этим заниматься. Там-то другим инструментом буду работать. Ну а пока, коль здесь живу, буду эту науку познавать и вам помогать.
Иосиф Казимирович понял, что имел ввиду Сергей, говоря о других инструментах, которыми он будет работать дома. Конечно же он, как и все казаки, проживающие у них в посёлках, будет всецело поглощён рыболовством, на их, богатой рыбой, реке. А также охотой в их степной местности.
-Говоришь, работе на земле учиться будешь, это правильно. А может и у вас, в посёлках, когда будут картошку сажать. Ведь сажают же у вас, ты говорил, бахчи, - он положил свою тяпку на землю. – Я с этого места начну, а ты, пойдём покажу, где окучивать будешь.
Они прошли по краю огорода и Иосиф Казимирович, отсчитывая грядки, затем остановился и показал Сергею.
- Вот с этого места начнёшь. Положи с краю на землю свою тяпку.
Они прошли дальше по краю огорода, также отсчитав грядки, он воткнул в землю небольшой прутик.
-А закончишь вот здесь. Аккурат поровну на каждого.
Посмотрев затем, как Сергей, никогда не державший в руках тяпку, неумело начал окучку, он заметил ему:
-Ты тяпкой получше сорняки подрубай, да куст картошки ненароком не подрежь. Ну я пойду на свой участок, а ты особо-то не торопись.
Занимаясь окучиванием, Сергей с интересом со своей стороны наблюдал за работающим Тадеушем. Видно было, что этот паренёк имел всё-таки какой-никакой опыт, занимался окучиванием по-всему не впервые. Неплохо работая тяпкой, он неторопливо, сажень за саженью проходил по грядке. «С детства приучает его отец к труду, неплохой помощник растёт у него», - подумал Сергей о Тадеуше. Сам же он окучивал медленно, стараясь приноровиться к этой, впрочем, несложной работе. При этом он боялся с непривычки повредить тяпкой картофельные кусты.
Остановившись в конце грядки, чтобы немного передохнуть, Тадеуш заметил, что Сергей тоже, закончив окучивать очередную грядку, смотрит на него.
-Ничего, казак, приноровишься. Ты, знаю, никогда на земле не работал,- громко, чтобы Сергей услышал его на расстоянии, с весёлой ноткой в голосе протрубил Тадеуш. – А вот был бы я у вас дома, ты научил бы меня рыбу ловить, так ведь?
-Об чём речь, ясное дело научил бы. Ежли вот пришлось бы тебе в нашинских краях бывать, - шутливо ответил на это Сергей.
Продолжая работать, они услышали, как их позвала на обед Лида. Сергей не торопясь закончил окучивать начатую им грядку. Закончив, положил тяпку на землю, посмотрел, сколько ещё ему нужно обработать земли.
-Пойдём, Сергей, пообедаем, - окликнул его Иосиф Казимирович. – А потом отдохнём немного и продолжим.
Пообедав и отдохнув, они со свежими силами продолжили работу и через два часа закончили. Сергей перекинул свою тяпку на плечо и стал проходить по краю огорода, смотря на весь, немалый по размеру, картофельный участок. Грядки, по верху которых, как бы выстроились строго в ряд по образованным земляным валикам картофельные кусты, были словно по линейке прочерчены на земле.
К нему подошёл Иосиф Казимирович, увидев, что он с интересом смотрит на результат проделанной ими работы.
-Ну вот, закончили мы сегодня окучивание. В следующее воскресенье ещё пройдём, сорняки, которые прорастут, прополем и земли на валики к кустам подгребём. И всё на этом, до сентября к картошке не притронемся. А там и урожай будем копать.
Сергей посмотрел на яблоневый сад. Яблони к этому времени уже не были в белоснежных ярких нарядах, белые цветы с веток опали.
-Отцвели яблони, Иосиф Казимирович.
-Да, отцвели, к августу плоды будут,- ответил он. Когда они неторопливо пошли по краю огорода в сторону дома, он стал говорить Сергею о своём саде.
-Когда я этот дом купил, то на этом месте тоже яблони росли. Яблони, сказать тебе, довольно старые были, сорт к тому же неважный был. Потом я с отцом все эти старые деревья выкорчевал и посадили мы на этом месте молодые саженцы. Отец из деревни саженцы эти привёз, с Волыни, я родом оттуда. Хорошо яблоньки принялись, подошло время, плоды давать стали. Хороший сорт, скажу тебе, неплохой урожай дают. Отец у меня в этих делах дока, толк знает. Думаю, теперь ещё груши, сливы и вишню посадить. Места у меня на дворе для этого хватает. Давно думал этим заняться. Да тут как начались с четырнадцатого года войны эти, отец ко мне не приезжал, чтобы саженцы хорошие привезти.
За разговором они подошли к сараю и занесли тяпки.
-Да, я хотел спросить, не нашли ли для меня какую-либо работу? – спросил Сергей у Иосифа Казимировича. Насчёт его просьбы, подыскать ему работу, Иосиф Казимирович пока ничего не говорил. Возможно не находилась сейчас для него подходящей работы?
А работал бы я, - была мысль у него-то, копейку свою заработанную вносил бы в семью Назаревичей. Теперь, когда он понял, что, по всей видимости, домой поедет не скоро, считал, что просто обязан помогать семье его приютившей.
Иосиф Казимирович понимал, что Сергей, живя у него в доме, нигде не бывает, ни с кем не общается и, конечно же не знает о том, какая обстановка сейчас у них в стране.
-Пока ничего нет. Да ты особо-то не спеши, и так без дела у нас не сидишь. У нас в Польше в некоторых местах люди голодают. А так в целом после войн только-только жизнь налаживаться стала. По слухам, в России сейчас разруха везде и люди голодают, как и у нас… А насчёт работы ты спрашиваешь, как что-нибудь подвернётся, я уже говорил  об этом, то сразу тебе скажу.
После этого разговора с Иосифом Казимировичем, Сергей больше не говорил ему насчёт работы. Мол, сам скажет ему об этом, если найдётся. А напоминать об этом лишний раз не стоит.
В субботний день, придя с работы, Иосиф Казимирович увидел Сергея, проходившего по краю огорода, рассматривавшего картофельные грядки. Зайдя в дом, он увидел жену, которая хозяйничала на кухне. Отойдя от печи, она подошла к нему.
-Ты чего так сегодня припозднился, Сергей скоро уже баню будет затапливать.
-Припозднился я малость. Ты, когда закончишь здесь со своими делами, в нашу комнату зайди. Новость одну тебе рассказать хочу.
Дождавшись жену, он плотно прикрыл дверь.
-Ты садись, -он показал ей на кресло и когда она села, сел рядом, пододвинув стул.
-О чём хочу тебе рассказать, -не громко стал говорить он ей, -не надо бы Сергею говорить. Да и детям, как бы они ему об этом не рассказали.
Пани Юзефа с удивлением посмотрела на мужа. Мол, что за новость такая, особая, о которой он узнал, не следует говорить живущему у них в доме казаку.
-Полк казаков уральских, в котором Сергей служил, после войны в селе Беловежа расквартировали, - неторопливо стал говорить он затем, видя вопросительный, устремлённый на него взгляд жены.- Казак один из этого полка женился там на одной польке. Начальство полка не стало ему препятствовать в этом. Весь день он службе был: занятия там в полку, за лошадьми уход и всё прочее. А вечером, как после работы, к ней, польке этой, домой шёл… И вот как-то раз вызвало начальство полковое в штаб и сообщило ему о том, что мать его на родине умерла. Кто-то из казаков полка письмо получил из дома, из письма этого и известно стало, что матери его в живых нет. Казак этот, который письмо получил, думаю, из одного посёлка с ним. Из письма этого также узнали о том, что отчим этого казака двух его сестрёнок в детскую коммуну определил. Там в России сейчас всюду обстановка тяжёлая, после войн. Детей беспризорных много повсюду. Людей за эти годы на войнах погибло много и умерло от болезней, слышал я, тиф свирепствовал у них. Во многих городах для этих сирот беспризорных учреждения сделали – детские коммуны. Видно жизнь для отчима, казака этого, тяжёлая стала, как один он остался в доме без хозяйки с детьми. Кроме этих двух приёмных девочек у него ещё дети были от первой жены. И вот казак этот, как узнал, что сестрёнки теперь после смерти матери, в коммуне сейчас живут, решил домой поехать, чтобы забрать их оттуда и к себе привезти.
-В Россию решил ехать? Это ведь очень опасно для него, - осуждающе проговорила пани Юзефа. Она от него знала о том, что полк уральских казаков воевал на польской стороне против русских. И эта его поездка на родину может грозить ему гибелью.
-Да, конечно же опасно, спору нет, риск очень большой, - Иосиф Казимирович на минуту замолчал, посмотрев на прикрытую дверь. Теперь ей надо сказать о главном, почему он считает, что Сергею не надо говорить об этом. – Начальство полка стало отговаривать казака от этой затеи. Но он ни в какую: поеду, привезу сестрёнок своих, авось де повезёт мне. Жене польке сказал об этом, что поедет домой и сестрёнок своих оттуда привезёт. Полячка эта не поверила ему, что вернётся он к ней. Мол, уедет и всё, бросит её, а про сестрёнок говорит, для отговорки, что привезти хочет. Злоба на неё нашла и отравила казака этого.
-Матка Бозка! – вырвалось из уст пани Юзефы, услышав об этом. –Что натворила, это же надо такое сделать, такой грех совершить.
Теперь она поняла, почему муж не советует говорить Сергею обо всём этом. Конечно это правильно, ведь он безусловно знал этого казака, служили- то они в одном полку. Не следует его огорчать этой вестью. Итак он теперь, как письмо из дома получил, она заметила, ходит задумчивый и грустный.
-В боях не погиб казак и такой нелепый случай случился после войны с ним. Как ты думаешь, теперь для этой женщины какое наказание будет? – спросила затем пани Юзефа у мужа.
-Как накажут её? А что с того, человека-то уже не вернёшь, - с каким-то безразличием по поводу судьбы этой женщины ответил он на её вопрос. – Не вернёшь человека, курва конечно эта молодка, - гневно добавил он затем к сказанному.