Временная жизнь

30 глава
На перроне было морозно. Рельсы звенели от холода, над платформой стоял лёгкий пар - от дыхания людей, от гудящего тепла вагонов. Где-то кричал кондуктор, кто-то зябко ёжился, кутаясь в шарфы. Декабрьское утро было пасмурным и колючим - снег не шёл, но воздух резал щёки.

Костя нёс чемодан, Марта шла рядом, поправляя капюшон. Шарф почти полностью закрывал лицо, и только глаза оставались открытыми - тревожные, сосредоточенные, но без страха. Скорее - с тихой, усталой грустью.

- Ничего не забыла? - спросил он, останавливаясь у вагона.

- Вроде нет. - Она взглянула на него. - Всё главное со мной.

Он кивнул. Ветер метнулся между ними, развеял пар дыхания. Они стояли напротив друг друга, будто время остановилось. Перрон гудел, поезд дышал, а они молчали.

- Ну вот, - тихо сказал Костя. - Поезд по расписанию.

- Да... Всё по расписанию. Кроме нас.

Он усмехнулся, но в глазах была почти детская боль - та, которую не показывают, но не могут спрятать. Он взял её за руку. Перчаток не было - ни у неё, ни у него. От этого прикосновение стало особенно живым, настоящим.

- Я не знаю, что между нами, - сказал он. - Но это что-то важное, Марта.

- Я знаю, - ответила она. - И это взаимно.

Он шагнул ближе и обнял её. Без обещаний, без слов "навсегда". Только тепло его куртки, её лицо у него на груди, этот единственный, точный миг.

- Я вернусь, - прошептала она.

- Я буду ждать, - ответил он и поцеловал её в висок - мягко, будто благословляя в путь.

Она поднялась в вагон. В последний момент обернулась. Костя стоял на заснеженном перроне - ладони в карманах, воротник поднят, взгляд - прямо на неё.

Поезд дёрнулся и плавно покатился. Марта смотрела, пока он не исчез из вида.
Марта устроилась у окна. Снаружи проносилась зима: серый снег, исковерканные кусты, станции с выцветшими табличками. Сквозь запотевшее стекло всё казалось нереальным - как сон, который начинает забываться.

Она достала тетрадь Дрогиной, положила на колени, но не открыла. Сердце было полно, разум - на грани усталости. Поезд гудел, как будто звал к новому началу. Этот звук подействовал лучше любых слов.

На следующей остановке в вагон зашла пожилая женщина с двумя аккуратными сумками. Она села напротив.

- Еду к дочке под Новый год, - сказала она. - Везу внукам пирог и тёплые носки. А вы, милая, к кому?

Марта сначала хотела отшутиться, но потом тихо ответила:

- К себе. Кажется, я еду к себе.

Женщина улыбнулась тепло, почти заговорщически:

- Это правильно. Главное - знать, где твой дом. А остальное найдётся.

Марта кивнула. Да, она знала, что её настоящий дом остался в Семигорске. Там были родные и близкие. А в Москву она ехала не домой - скорее туда, где ещё прописана. В город, где её ждало прошлое. Туда, где она наконец сможет сбросить последние оковы и начать жизнь заново.
В соседнем кресле ехала девушка лет двадцати. Она читала старую, потрёпанную книгу. Марта узнала название - редкое издание рассказов. Девушка заметила её взгляд и улыбнулась:

- Не часто встречаю людей, которые знают этого автора.
Позже, выйдя за чаем, Марта столкнулась с мужчиной лет сорока. Он был в деловом пальто, с планшетом в одной руке и наушником в ухе. Его чемодан стоял у стены.

- В командировку? - спросил он.

- В нечто большее, - ответила Марта. - В новую главу.

Он удивлённо кивнул:

- Смелый маршрут. Удачи.

Короткий разговор - но он оказался ей нужным. Иногда простые слова от случайного попутчика звучат точнее, чем сотни внутренних диалогов.


- Я не просто знаю, - ответила Марта. - Я сейчас живу с ним.

Они перекинулись парой фраз - легко, без обязательств. Так бывает только в дороге. Девушка вышла на одной из промежуточных станций, оставив после себя ощущение странной легкости и общности.

Ночью, когда поезд гудел в темноте, Марта не могла уснуть. Она лежала в полумраке купе, глядя в потолок. В соседних койках кто-то тихо посапывал, за окном мерцали редкие огни.

Мысли текли свободно: о книге, о Косте, о чувствах, которые она долго игнорировала. Ей казалось, что внутри что-то потихоньку перестраивается. Что она уже немного не та.

И вдруг - то ли из соседнего вагона, то ли прямо из памяти - донеслась мелодия губной гармошки. Простая, почти детская. Как будто кто-то невидимый подыгрывал её пути.

Марта закрыла глаза. В этой тишине, в движении, в звучащей из темноты мелодии было что-то успокаивающее. Что-то, похожее на возвращение.