Печалька и Петр Петрович 19

-Софи, оголи Поле задницу, мне надо ее отстегать… - говорит мне Петр Петрович, задумчиво, и потом Полине:
-Поля, как ты написала диктант, это же никуда не годится! Шесть ошибок в шести словах! Поди к лавке, Софи поможет тебе раздеться…
Поля нерешительно вышла на середину веранды, где стояла длинная лавка для порки розгами. Я приподняла ее пышную юбку, стянула с Полиных ягодиц кружевные панталоны. Во время порки Поля так отчаянно сучила ногами и отбивалась, что мне пришлось держать ее щиколотки, чтобы она не свалилась с лавки. По всему было видно, что Полю давно уже никто не воспитывал, так что наказание прутьями по голой попе было ей в новинку. Я отсчитала Полине дюжину розог, и к концу наказания, когда голые ягодицы нерадивой ученицы покраснели от применения прутьев, Поля вдруг разрыдалась и кинулась ко мне обниматься. Я долго не могла ее успокоить, хотя Петр Петрович уже убрал розги и теперь говорил:
-Ничего-ничего, Полина Михайловна! В следующий раз будете лучше заниматься!

Но постепенно девочки привыкли к наказанию розгами во время уроков французского, и стали вести себя потише. Теперь, если Петр Петрович говорил Клаве: «Подойди к лавке и оголи себе ягодицы, я тебя высеку», Клава послушно поднимала юбку, спускала свои панталоны, укладывалась на лавку ничком, и мне только оставалось отсчитать Клаве дюжину розог, пока Петя сек ей ягодицы. Клава быстро привыкла к розгам, хотя Поля еще сопротивлялась некоторое время, пыталась спорить с Петром Петровичем, и говорила, что французская грамматика в семейной жизни ей вовсе не пригодится.
-Поля, чтоб раздобыть тебе хорошего жениха, надо будет тебе ездить на бал, а на балах все хорошие кавалеры говорят по-французски, правда, Петя? - внушала я Полине, и Петр Петрович отвечал мне:
-Истинная правда, французский в поиске кавалера - первое дело… ложись на лавку, Поля, сейчас я расскажу тебе кое-что о французских местоимениях…
Поля начинала плакать, но Петр Петрович был неумолим. Он стоял с прутом в руке подле лавки для порки розгами, и терпеливо ждал, пока я оголяла провинившуюся ученицу перед наказанием. Мне даже нравилось присутствовать при этих экзекуциях, нравилось то, что в этот раз Петя сек не меня. Хотя, пару раз досталось также и мне. Один раз Петя решил, что я буду писать сочинение на французском наряду с Полей и Клавой, и на следующий день говорил мне:
-Софи, что это такое? Вы написали сочинение хуже своих сестер! Как хотите, Софи, но мне придется отстегать вас розгами! Лягте на лавку, поднимите себе юбку…
Я вздыхала, послушно поворачивалась к Пете спиной, оголяла свой зад и ложилась на лавку. В плане французского, Петя никому из нас спуску не давал. Матушка моя ходила по веранде, удовлетворенно бормоча:
-Так их, Петя, так их! Вот жив был их папенька, он им баловства не дозволял, а теперь ишь! Распустились, разбаловались… Еще прутьев вам нарезать для розог, Петр Петрович?
-Нарежьте, маменька! - отвечал ей Петя.