Конец света для одной души. Глава 5

                Глава 5: Мы не вернем вам деньги


   Больше недели не выходила из дома. Простецкая еда в наличии была, её я вытащила из отдыхающего холодильника за балконную дверь, разнообразного питья тоже предостаточно. Провела содержательную инвентаризацию всего имеющегося полезного и применимого для стабильного динамизма изгнанника, вышвырнутого странной неизбежностью с прежней обстановки. Обстоятельная и углубленная ревизия показала неплохие результаты.

   В переполненной кладовке две полиэтиленовые канистры  с водой всегда дружно соседствуют с нами-на крайнюю, жидкостную нужду.
   И, о будничное, повседневное, таинственное событие! Тридцатилитровая надобность, видать, наступила.
 
   Есть три упаковки газированной минералки, упаковка лимонада-всё на дачу. Пригодилось таки орошаемое малоземелье. Нашла четыре тетрапака  томатного сока, пять апельсиновых и два яблочных. Ещё у меня много цветов, для них неизменно стоит вода в бутылках по закуткам комнат. Имеется неплохой запас свечей, спичек, два невскрытых набора батареек, несколько рабочих фонариков и большая светодиодная лампа с неиспользованным зарядом.
   Практично укомплектовались!
 
   Острой необходимости выходить  на улицу пока не было. Но не в этом суть. Не могла я себя заставить отправиться в бывшую социальную среду. Это не страх. Чего теперь бояться, если я и так, наверное, умерла. Просто хотела прийти в себя, внятно обдумать сложившуюся мистическую ситуацию.

   Я немного удручена. В озадаченной голове, напоминающей сейчас осоловелый, жужжащий улей, роятся только дрябло-смурные, панихидные и регрессивные мысли. Они практически ничего не выжужжали, ничего бодрящего и дельного. К увенчанию моей понурой медитации о насущном, ощутимо треснуло ещё стекло на трёх створках, из восьми средних рам балкона. Именно там, в охлаждающей и безмолвной высоте, вплоть до наступления ночных потёмок, мягко утопаю в объемном коричневом бинбэге.
 
   Ломаная линия, одна, продолжение другой, загадочно появилась на пятую ночь моего прибытия. Я не захотела вставать с кровати, когда услышала звонкое пощёлкивание снаружи и зафиксировала наглядный росчерк отчетливого зигзага в виде графической диаграммы только ранним утром. Схема расчетных показателей на распределение невероятного везения и сплошных неудач? Поздновато сделано, поздновато. Вся замысловатая оконная рисовальня на панорамной конструкции уже не имеет никакого значения. Надо было заблаговременно стращать и провиденциальные знаки подавать, до кучи, вместе с тем, параноическим сном. Сейчас и так ясно, что я наступила обеими ногами в здоровенную, свежайшую коровью лепёшку и продолжаю в ней торчать, переминая, с чавкающим звуком, башмаками.

   Не понимая, каким стихийным эшелоном и в какие знакомо-причудливые края меня доставило, где все и где я, размышляла-как меня угораздило скоропостижно помереть, да ещё вместе с Лиской и Фёдором. В какой первоначальной общей точке мы соприкоснулись и сбились в неразлучную, ошалелую троицу? Какую недозволительную клавишу пульта я кликнула и нечаянно вдавила, что она так витиевато запала?

   Как же так? 
   Мне всего-то ничего. Могла бы ещё бравурно потоптаться, реализовано пофункционировать и успешно потягать бурлацкую лямку жизни. Каким таким образом я умудрилась навозно вляпаться  и угодить в сверхъестественную передрягу, в непоправимо-обреченное, безвозвратное мероприятие?

   А если я в непробудной коме, то в какой больнице нахожусь или в чьем цветущем палисаднике околачиваюсь и тунеядствую колодой, как долго продлится патологическое, беспросыпное состояние и как из него побыстрее выйти? Или может мне пора заняться грустным некрологом, организовать заупокойную, печальную мессу с жалостным реквием по самой себе. Больше же некому. И закончить её восхваляющей тризной с воспевающими почестями. Ну, либо без них, без культового нарциссизма и возвеличения.

   Дальше то что? Продолжение намечается? Со мной будет кто-нибудь взаимодействовать?
   Вот она я, готовая мишень самонаведения, вся перед вами, в непосредственной близости, на полном обозрении в стеклянном аквариуме, у всех на виду. За кем и куда  теперь мне проворно направиться и вжав педаль в пол, прибавить газу? Я единичный ваш клиент  в шорт-листе на переброску, высылку и прилагаемым поэтапным трансфертом с препровождением или нет? Неужели ещё кого-то последовательно и выдержано ждём на перепутье значимой развилки?

   Моя многословно-взывающая и вопросительная телепатическая телеграмма спасительной мессии осталась невостребованной. Глухо! Вероятно о моём бесконтрольном заезде на временный постой никто не уведомлён. Впрочем, какая теперь разница, где и как я так внезапно убилась и в какой непотребной позе лежу. И  правда, никакой разницы. Всё равно. В любом случае придется принять то, как оно есть.

   Всегда тяжело  привыкала к разного рода изменениям в личной жизни, а тут ничего, довольно быстро мирюсь с превратностями судьбы и таким оригинальным положением вещей.
   Может совсем и не плохо, когда всё хорошее вдруг заканчивается?

   Алису познакомила с Фёдором. Вытащив серого грызуна из клетки, опустила на пол рядом с кошкой. Федор стоял не шевелясь, ждя условного сигнала  к нашим обычным играм, забавным догонялкам и увлекательным пряткам в лабиринтах пустых коробок. Алису заинтересовал его неподвижный хвост и она сразу, по-хозяйски наложила свою хваткую лапу на протёртый до основания вытянутый шнурок. Крысенок-лизун с веселым озорством развернулся, смочил и ласково обмусолил её ошарашенную мордаху.
   -Чмоки-чмоки тебе, неизвестное, милое существо!
 
   Ба, на-на!  Крику то, сколько крику. Только и остается прикинуть-кисоньку неслабо зашибли массивной киянкой. Я и не думала, что безголосая Алиса может рыкать львицей, тявкать, как собака и скакать невменяемым, вопящим сайгаком. Недоуменный, оторопелый Федюся, переусердствовавший с чмоками, молча и смущенно наблюдал за сольным ором мурки с её бесовскими сальто-мортале.
   -Тоже мне, уже и поцеловать нельзя.

   Пришлось развести мелкое зверье по разным, обособленным местам. Ничего, ничего, привыкнут, приспособятся. Деваться всё равно всем нам некуда. Терпение, кыса, терпение!
 
   Всё это время было довольно холодно, ветрено, иногда пробрасывал редкий снег. Дома дубак, греемся разными примитивными способами. Деревянные изделия перестали быть тёплыми через два дня, после того, как  исчезли загадочные, черно-серые облака. Что там было за ними? Какой небесный радиатор обогревал непродолжительное время предметы одного материала? Создание новой, жаркой Аравии завершилось на стартовой температурной обработке. И ладненько! Своё, северо-восточное, привычнее.

   Обошла все квартиры в подъезде. Прошлёпала шестнадцать этажей. Двери заперты, на мощный, барабанный стук  никто не  лязгнул замком, не открыл. Громыхала очень громко, изо всех сил лупила ногами закрытые проемы. Домашних животных тоже не слышу. А должна была. Над нами каждодневно негромко подлаивали в разных углах, чередуя с многоплановой перфорацией, меняющей герцы в зависимости от настроя владельца доброкачественного инструмента. Чего он там прибыльно и эффективно буром буровит два с половиной года? Какие уникальные залежи месторождений ищет?

   Трудолюбивый горнорабочий с навыками геолога, пошуми, побетонируй капитально стены. Сейчас я совсем не против твоих молотобойных, долгосрочных подвигов. Не ленись! Орудуй!
   Тишина.
   Покинутое здание вовсю красуется своей необитаемостью.
 
   Прошло ещё несколько дней. Наконец-то увидела птиц, их немного, очень редко вижу собак. Густонаселенное человечество не объявилось.

   Прозрачная витрина с сидящим, неподвижным манекеном в вязанной ушанке с помпоном, в мужских пуховике-аляска и унтах никого не завлекла и не заарканила. Вербовка  на продолжение спецрейса в офшор душевного упокоения не состоялась. За мной никто так и не пожаловал. Очевидно, данная территория  не промежуточно-сортировочный перегон узкоколейки. Пустынная область  и есть конечная станция.

   Что ж, надо выходить из самочинного затворничества.
   Нечего упражняться в бездействии, высматривать, шаря взглядом, сподвижника и надеяться, что кто-нибудь участливо произнесет:
   -Не понравилось? Мы вернем вам деньги.

   Судя по всему, мне никто не собирается ничего возвращать.