Как тяжело найти себя...

Армейская служба позади!

Иван стоял на платформе с рюкзаком за спиной и смотрел, как уходит электричка. Она медленно набирала ход, лязгая колёсами по рельсам, будто нехотя покидала это забытое богом место. Он подождал, пока состав исчезнет за поворотом, и только потом пошёл...

Воздух пах осенью. Свежий, чуть промозглый. Иван вдохнул глубоко, до боли в груди. Ему показалось, что он впервые за два года действительно свободен. Но чувство было странное — не радость, не облегчение, а скорее смутная тревога. Как будто он прибыл вовсе не домой, а в какой-то другой город, где его никто не ждёт.

Платформа была почти пуста. Несколько человек курили под навесом, двое стариков играли в шахматы на скамейке. Кто-то из них бросил взгляд на Ивана — мол чего приехал то сюда?

А он просто вернулся. Только теперь даже не знал, куда идти.

Раньше бы он сразу направился к маме. Сейчас же ноги несли его куда-то в сторону. Он прошёл мимо заправки, свернул в переулок, где когда-то был детский сад. Теперь там стояло новое здание — двухэтажный торговый центр. На вывеске крупными буквами: «СТОП», но без точки. Будто кто-то собирался продолжить, но передумал.

Он остановился у детской площадки, которая осталась почти такой же, какой помнил. Правда, качели поржавели, горка стала ниже — или он просто вырос? В голове всплыла картинка: он сам, лет десяти, дерётся с Мишей из-за мяча. А рядом девочка — Лизка Малышева — смеётся, говорит: «Мальчишки всегда такие дураки!». Интересно, она здесь ещё?

Иван достал телефон. В кармане он хранил его всё время службы, даже не включая. Сейчас экран ожил, мигнул светом, и понеслись уведомления — сотни сообщений, реклама, друзья, которые давно перестали быть таковыми. Он закрыл приложение, спрятал устройство обратно.

Где-то вдалеке залаяла собака. Он пошёл дальше.

На углу дома его окликнули:

— Иван? Ты?!

Он обернулся. Перед ним стоял мужчина в рабочем комбинезоне, с сигаретой в зубах. Лицо знакомое, но имя не всплыло.

— Андрей… — представился тот, словно прочитав мысли. — Мы вместе в школе учились. Я вон там, на заводе работаю. А ты вот вернулся? Из армии, наверное?

— Вернулся, из армии! — коротко ответил Иван.

Андрей кивнул, затушил сигарету ногой.

— Ну, молодец. Значит, теперь снова свой. Привыкай!

Привыкать? К чему? — подумал Иван. — Не уверен, что я хочу к чему то привыкать!

Он попрощался и пошёл дальше. Уже начинало темнеть. В окнах загорался свет. Где-то в квартире его мать, наверное, уже приготовила ужин. Она знала, когда сын должен вернуться. Хотя он и не сказал ей точную дату.

Подъезд был таким же, как раньше: запах кошачьей мочи, сломанный лифт, объявления на дверях. Он поднялся на пятый этаж, достал ключ. Рука немного дрожала.

Квартира встретила теплом и запахом борща. Мама стояла у плиты, как будто никуда не уходила оттуда за эти годы. Она обернулась, увидела его — и глаза наполнились слезами.

— Сынок… — прошептала она.

Иван положил рюкзак у двери. Подошёл, обнял её. Она вся была маленькой, хрупкой. Он не ожидал, что она станет такой худенькой и постаревшей...

— Вот я и  дома, — сказал он.

Но внутри какое то сомнение: это не совсем и правда. Он только начинал возвращаться. И не знал дальше, примет ли его дом совсем...

Утром Иван проснулся от запаха кофе и хлеба. На кухне что-то звенело, скрипела половица — мама уже была на ногах. Он лежал на диване в гостиной, укрытый пледом, который помнил ещё с детства. На стене висели фотографии: он в школьной форме, он на выпускном, он перед армией — моложе, глупее, без тени того, что теперь пряталось в его  глазах.

Он сел, потёр лицо. Голова немного болела — слишком много свежего воздуха, слишком много воспоминаний за один вечер.

— Ты как? — спросила мама, не оборачиваясь. Она стояла у плиты, помешивала что-то в кастрюле. Наверное, опять борщ. У неё всегда был борщ по утрам.

— Нормально, — ответил он.

— Поешь. Я тебе яичницу приготовила.

— Не надо было, — сказал он, но она всё равно положила на тарелку две аккуратные порции.

— Ешь, ешь. Ты же похудел, наверное?

— Так всегда после армии.

— Ну вот и наберёшь вес обратно. Только работать начнёшь — сразу поправишься. Как все мужики!

Иван вздохнул. Он знал, что это начало. Мама никогда не могла просто быть рада. Она всегда хотела чего-то большего — конкретного плана, графика, будущего. Для неё "домой" означало не только вернуться, но и снова стать тем, кем она его  видела.

— А папа где? — спросил он, чтобы отвлечь ее от этого разговора.

— Работает. С раннего утра уехал.

— На пенсию ведь вышел?

— Вышел, да не сидится ему дома. Подрабатывает в таксопарке. Любит водить. Говорит, что в машине чувствует себя свободным.

— Это потому,  что дома он не свободный, — пробурчал Иван.

Мама покосилась на него, но ничего не сказала. Только пододвинула хлеб.

Он ел молча. Она тоже. Но в её молчании было больше вопросов, чем слов.

Наконец она не выдержала:

— Ну и что теперь будешь делать?

— Не знаю, — честно ответил он.

— Как не знаешь? Ты же не собираешься сидеть здесь всю жизнь?

— Я только вчера приехал!

— Тем более. Значит, завтра иди искать работу. Или учиться. Ты же молодой ещё.

— Я служил два года. Может, дашь мне хотя бы неделю отдышаться?

— Отдыхай, отдыхай. Только неделя — и хватит. Знаю я тебя. Как Мишка у нас — месяц валялся, потом устроился в банк. Теперь квартиру себе купил, жену нашёл…

— Миша — это не я.

— Да уж вижу. Ты всё такой же… какой-то задумчивый.

— Это плохо?

— Не знаю. Просто не понимаю тебя. Был обычный парень, а стал… не знаю кто. То молчишь, то смотришь куда-то вдаль, как герой из какого то фильма!

Иван улыбнулся уголком рта.

— Может, я теперь герой настоящий, а не из фильма?

— Из тебя герой, как из меня балерина, — фыркнула она. — Лучше давай, собирайся. Сходи к бабушке. Она тебя ждёт.

— Прям сегодня?

— Сегодня. Ты же знаешь, как она переживала. Ты для неё самый родной человек.

Он допил кофе, встал.

— Хорошо. Пойду.

— Только не забудь хлеб взять. Она любит, когда с подарками приходят.

Иван кивнул. Пошёл в комнату, надел куртку. Уже у двери мама окликнула его:

— Иван… ты правда не знаешь, чего хочешь дальше делать?

Он обернулся. Посмотрел на неё. Она выглядела старше, чем вчера. Словно годы нахлынули за эти несколько часов.

— Не знаю, — честно сказал он. — Но я тоже хочу это узнать побыстрее!

Она кивнула. Потом улыбнулась. Слёзы снова блеснули в глазах.

— Ну иди. Только не теряйся.

                ***

Иван шёл медленно, почти без цели. Хлеб для бабушки лежал в пластиковом пакете, который он держал в руке, словно напоминание о долге. Но до бабушки было ещё далеко, а улицы тянулись перед ним, будто приглашая куда-то глубже — в воспоминания, в прошлое, в самого себя.

Город был тем же, но казался уже каким то  другим.

Он узнал вывеску магазина «Хлебушек», где покупал жевательную резинку на последние копейки. Он заметил, как старое здание школы стало серее, будто потеряло цвет за те два года, что его не было. На стенах домов появились граффити — кто-то нарисовал сову в очках, кто-то — сердце с надписью "FOREVER". Всё это было новым. Или просто он раньше не обращал внимания?

Он свернул на детскую площадку, где когда-то играл с Мишкой в футбол. Пусто. Только один ребёнок катался на велосипеде кругами, повторяя одно и то же движение, как будто искал точку, с которой всё началось.

Иван присел на скамейку, посмотрел на горку. Она была обшарпанной, покрытой царапинами. Кто-то написал на ней: — «Люблю Таньку» — буквы уже начали стираться. Он усмехнулся. Как будто любовь можно было запечатлеть на железе.

Мимо прошла женщина с собакой. Собака натянула поводок, понюхала его ноги. Женщина извинилась:

— Простите, она такая… доброжелательная.

— Ничего, — ответил Иван. — Я тоже такой же.

Женщина как то странно посмотрела на него, но ничего не сказала. Пошла дальше.

Он закурил. Не часто курил, но сейчас хотелось. Дым вылетал изо рта белыми облачками, которые сразу рассеивались в осеннем воздухе. Он вспомнил, как в армии они с парнями курили за казармой, прячась от офицера. Тогда каждая затяжка была, как победа. Сейчас — как какое то  поражение.

В голове мелькали лица. Одни знакомые, другие — давно забытые. Он думал о том, как много времени прошло, и как мало что изменилось. Люди всё так же ходили по одним и тем же улицам, открывали одни и те же двери, ждали электрички, которые всё так же опаздывали.

Но он и  сам тоже  изменился.

Он чувствовал это каждой клеточкой. Он больше не был тем парнем, который уходил в армию с надеждой стать сильнее. Теперь он знал, что сила — не в мышцах и не в крике командира. Сила — в способности выдержать тишину. В умении слышать себя, когда вокруг только  шум.

Он встал со скамейки, потушил сигарету. Ноги снова понесли его вперёд.

Проходя мимо спортзала, он услышал смех. Ребята играли в баскетбол. Один из них — высокий, с короткой стрижкой — метко бросил мяч в кольцо. Толпа аплодировала. Иван замедлил шаг, посмотрел на них. Они были молоды, уверены в себе, свободны. Он вспомнил, как сам играл в школьной команде, как горел желанием быть лучшим. А потом — как бросил это всё, потому что жизнь взяла другое направление.

Он пошёл дальше.

Ого!
У автобусной остановки стояла Лизка Малышева! Та самая девочка из детства, которая смеялась над его дракой с Мишкой. Теперь она стала шикарной  девушкой!
Черные волосы, яркие губы, телефон в руках. Она и  не заметила его.

Иван не подошёл. Как то не смог это сразу...
Просто постоял немного, наблюдая за ней незаметно. Затем развернулся и пошёл к дому бабушки.

Город оставался позади. Но теперь он знал: он больше не принадлежит ему так, как раньше. Что-то в нём изменилось. И, возможно, это только начало этих ощущений...

                ***

Иван проснулся рано. Солнце едва касалось края штор, но он уже не мог лежать. Мама ещё спала. Он тихо встал, оделся, вышел из квартиры, оставив записку: — "Пошёл искать работу."

Он не знал, с чего начать. В голове крутились слова матери: — "Ты же не собираешься сидеть здесь всю жизнь?"
 
Она права. Нельзя просто вернуться домой и ждать, пока мир сам тебя примет. Нужно сделать самому первый шаг. И он его делает сейчас...

В рюкзаке лежали два экземпляра резюме — составленные за ночь, с минимумом информации. Военная служба, опыт работы на складе в части, водительские права категории В.
Не густо, но больше ничего не придумалось.

Первым делом он направился в центр занятости. Здание было старое, с облупленной краской и запахом пыли. За стойкой сидела женщина лет сорока, с таким выражением лица, будто каждый день видела одно и то же.

— Цель поиска? — спросила она, не глядя на него.

— Работа, — коротко ответил Иван.

— Какая?

— Любая, где платят.

Женщина наконец подняла глаза. Посмотрела на него, как будто взвешивая чего и как ему ответить...

— У нас есть много предложений от разных работодателей. Но большинство требует опыта или хорошей  специальности. Вы ведь без специального образования?

— Армия — это не считается?

— В гражданской жизни как то не особо, — хмыкнула она. — Вот список. Посмотрите сами!

Она протянула ему листок с десятком объявлений. Большинство — разнорабочие, грузчики, охранники. Один вариант — курьер. Иван вздохнул.

— Спасибо.

— Удачи, — сказала женщина без особого энтузиазма.

Он начал обход с крупного торгового центра. Там требовались грузчики для доставки товаров. На входе его встретила девушка с планшетом.

— Пришли по вакансии?

— Да.

— Пройдёмте.

Ему задали несколько вопросов: возраст, опыт, здоровье. Потом попросили подписать бумаги, пройти тест на физическую подготовку. Он справился — в армии и не такого такого добра навидаешься.

— Хорошо, — сказала девушка. — Мы свяжемся с вами через три дня.

Через три дня он так и не получил звонка.

Следующее место — автосервис. Требовался помощник механика. Иван не был автомехаником, но в армии водил технику, чинил мелкие поломки. Его попросили подождать. Он ждал час. Потом ему сказали, что вакансия занята и уже  закрыта.

Третья попытка — кафе. Бармен, официант, мойщик посуды — всё подходило. Здесь хотя бы предложили пройти собеседование. Но после пятнадцати минут разговора менеджер сказал:

— У вас нет опыта. Мы ищем кандидата с опытом!

— А если я просто буду работать и учиться и набирать опыт?

— Так мы не работаем!

К вечеру Иван чувствовал себя выжатым, как лимон переспевший...
Он сидел на лавке у парка, смотрел на прохожих. Кто-то спешил, кто-то отдыхал, кто-то просто жил дальше. Ему хотелось быть одним из них. Просто существовать, не думая о том, куда себя приткнуть.

Мобильный завибрировал. Сообщение от мамы: — "Как успехи?"

Он коротко написал: —"Пока не очень."

Ответ пришёл почти сразу: —"Не сдавайся. Это только начало."

Он усмехнулся. Мама всегда знала, что сказать.

На следующий день он снова отправился в торговый центр. На этот раз — в продуктовый магазин. Там тоже требовались грузчики. Он представился, рассказал, что готов работать. Менеджер внимательно посмотрел на него.

— Вы были в армии?

— Да.

— Это плюс. Мы ценим дисциплину.

— Я её знаю.

— Тогда приходите завтра в семь утра. Одевайтесь удобно. Возьмите перчатки.

Иван кивнул.

— Буду.

Когда он вышел на улицу, стало легче. Не потому что работа — хорошая. Просто теперь он знал: он может начать работать. Даже так, с малого....

Вечером он сидел дома за столом. Мама поставила перед ним тарелку борща.

— Ну что?

— Завтра начинаю.

— Где?

— В продуктовом. Грузчиком.

— Это хоть что-то. Лучше, чем ничего!

— Да, — согласился он. — Хотя это и не мечта всей моей жизни.

— Мечты потом. Сначала нужно стать на ноги!

Он посмотрел в окно. За стеклом темнело небо. Город жил своей жизнью. А он — своей. Пока ещё не такой, какой хотелось бы, но уже настоящей.

                ***



Работа оказалась тяжёлой, но всё же  предсказуемой. Каждый день начинался рано утром: подъем в шесть, чашка кофе, дорога до магазина. Грузчики разгружали фуры с продуктами, расставляли ящики по складу, перетаскивали товары в торговый зал. Спины болели, руки стирались в кровь, но Иван не жаловался. Он привык к нагрузкам. Просто теперь они были совсем другие.

Однажды после смены он решил зайти в кафе напротив. Хотел просто отдохнуть, выпить кофе и посидеть в тишине. Но всё сложилось иначе.

Кафе было маленьким, уютным, с запахом свежего теста и гитарной музыкой в фоне. За соседним столиком сидела девушка. Она листала книгу, время от времени делая пометки карандашом. Её волосы были собраны в хвост, лицо — открытое, живое. На ней была длинная юбка и свитер, который явно был слишком большим для её хрупкой фигуры.

Иван заказал кофе и пирожное. Пока ждал, она встала и подошла к барной стойке.

— Ты тоже студент? — спросила она бариста.

— Нет, — ответил тот. — Работаю здесь уже третий год.

— Тогда ты должен знать, какой кофе лучше?

— Американо. Без сахара. Если хочешь проснуться, а не просто попить чего-то горячего!

Она громко рассмеялась. Звонко, легко. Иван посмотрел на неё. Что-то в этом смехе зацепило его.

Через минуту она вернулась к своему столику. И только тогда она  заметила его.

— Привет, — сказала она. — Ты часто сюда приходишь?

— Впервые, — ответил он.

— Тогда тебе повезло. Это лучшее место в городе, где можно провести вечер!

— А ты живёшь здесь?

— Учу актёрское мастерство в институте искусств. А ты?

— Я… работаю через дорогу.

— Грузчиком?

— Откуда знаешь?

— Ты выглядишь как человек, который весь день таскал ящики. Руки в ссадинах, взгляд немного потерянный, будто думаешь: «Зачем я это делаю? Угадала?»

Он усмехнулся.

— Похоже на правду.

— Меня Лиза зовут.

— Иван.

Они обменялись именами, словно заключили договор. И с этого момента начались их беседы.

Они говорили почти два часа. О театре, о книгах, о том, как изменился город за последние годы. Она рассказывала о своих друзьях — сумасшедших, творческих, всегда с идеями. Он — о службе, о людях, которых знал, о чувстве чуждости, которое не прошло даже после месяца дома.

— Знаешь, — сказала она, — мне кажется, ты просто ещё не нашёл то, что тебя как то заводит!

— А если ничего меня не заводит?

— Не может быть. У каждого есть что-то, что делает его живым.

— А у тебя?

— Театр. И люди. Особенно те, которые не боятся быть собой!

Она смотрела на него так, будто видела впервые. Как будто он был чем-то новым. Чем-то интересным.Или ему это казалось?

Когда они вышли из кафе, уже стемнело. Лиза предложила прогуляться.

— Покажу тебе одно место, — сказала она. — Там очень красиво. Особенно ночью.

Он согласился.

Они шли по улицам, о которых он знал каждую деталь, но сейчас видел как -будто  впервые. Под светом фонарей, в осеннем воздухе, с её голосом рядом — город стал совсем другим. Более живым и настоящим...

Лиза привела его к старому заброшенному парку. Фонтан был выключен, скамейки покрыты листьями, но в центре стояла деревянная сцена — когда-то там давали спектакли.

— Здесь мы играли в школьном театре, — сказала она. — Теперь никто сюда не приходит.

— Почему?

— Все выросли. Или просто стали взрослыми.

Они сели на край сцены. Лиза достала из сумки термос с чаем.

— Пей, — сказала она. — Тебе нужно согреться.

Он сделал глоток. Чай был с мятой. Освежающий, даже  неожиданный.

— Ты странная, — сказал он.

— Почему?

— Такие девушки обычно не разговаривают с грузчиками.

— А я не такие девушки!

— Я заметил!

Она посмотрела на него, улыбнулась.

— Может, нам стоит встречаться чаще?

— Может, и  стоит, — без всякой надежды на это буркнул он.

И в этот момент он почувствовал: что-то внутри него начало что то просыпаться!. То самое, что, как он думал, исчезло надолго.
Какая то надежда на хорошее и настоящее...


                ***



Иван встретил Мишу чисто случайно — на улице, возле продуктового магазина, где сам и  работал. Он как раз выходил после смены, когда услышал:

— Морозов! Ты что, из могилы выполз?

Он обернулся. Перед ним стоял высокий парень в деловом пиджаке, с аккуратной стрижкой и дорогими часами на руке. Улыбка была прежней — широкой, уверенной, немного дерзкой.

— Здравствуй, Миша, — сказал Иван. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я тоже. Думал, ты в армии ещё.

— Пришел.

— Похоже, не зря. — Миша посмотрел на его рабочую одежду. — Хотя, честно, думал, ты вернёшься… ну, не знаю. Кем-то даже большим!

— Грузчик — это не твой идеал?

— Скорее, мой кошмар. Но ты же не всегда так будешь работать?

Иван пожал плечами.

— Пока да.

Миша рассмеялся.

— Ну ты и придурок. Ладно, пошли, я тебя покормлю. Ты выглядишь, как какой то бездомный!

Они зашли в кафе, где раньше никогда с ним  не бывали. Теперь Миша заказывал кофе, как профессионал, называя сорта и способ заваривания. Иван просто попросил капучино — большой и погорячей.

— Рассказывай, — сказал Миша. — Как там, в армии? Живут?

— Живут. Там каждый день живут. Просто не всегда хочется,  эту армию!

— Были приключения?

— Никаких героических. Больше всего скучаешь по свободе. А потом привыкаешь даже к тому, что её там нет!

— И как теперь?

— Не знаю. Только начинаю понимать, что снова могу чего то  выбирать сам себе.

Миша откинулся на спинку стула, посмотрел на него внимательно.

— Ты, кстати, сильно  изменился!

— Все меняются.

— Да, но не все становятся такими… замкнутыми!

— Это жизнь так всех  делает.

— Или ты просто не нашёл себя?

— Может быть. А ты нашёл?

Миша усмехнулся.

— Я уже давно нашёл. Работаю в банке, живу с любимой женой, скоро у нас ребёнок будет. Всё как положено!

— Звучит, как смертный приговор!

— Для тебя — может быть. Для меня — это всё нормально. Я хотел именно этого!

— Серьёзно? Ты всегда хотел быть банковским клерком?

— Я хотел стабильности. Чтобы не переживать за зарплату, чтобы знать, где буду через пять лет. Чтобы жена знала, что я не брошу её ночью и не уйду куда-то неизвестно куда. Чтобы ребёнок рос в семье, где есть папа, мама!

Иван молчал.

— Ты мне завидуешь? — спросил Миша.

— Нет. Просто не понимаю. Пока...

— Потому что, ты другой!
— Или просто ещё не определился! — Миша смотрел пристально прямо в глаза...

— Может, и так. Но если честно, я иногда думаю… что тебе повезло. Ты всё ещё можешь выбирать. Я уже тоже выбрал. И теперь живу этим выбором.

— А если он был неправильным? — Михаил настойчиво хотел понять Ивана...

— Тогда я проживу неправильную, но свою жизнь. Лучше, чем вообще не иметь ничего.

Иван посмотрел в окно. За стеклом шёл человек с портфелем, женщина в платье, ребёнок держал маму за руку. Город двигался вперёд. Как будто точно  знал, куда ему идти.

— А ты помнишь, как мы играли в футбол у школы? — внезапно спросил он.

— Конечно. Я тогда забил победный гол.

— Я его отбил.

— Ты просто не хочешь признать, что проиграл тогда!

— Мы были совсем молодые, — сказал Иван. — И всё казалось нам возможным.

— И сейчас возможно. Просто теперь нужно платить за каждую возможность.

— А ты заплатил?

— Да. И не жалею!

Официант принёс десерт — шоколадный торт с мороженым. Миша взял ложку, протянул ему.

— Ешь. Это поможет тебе как то решиться.

— На что?

— На что угодно. Хоть на новую работу, хоть на побег из города. Ты же всегда хотел уйти куда-то. Так почему бы не сделать это сейчас?

Иван взял ложку. Откусил кусочек. Сладкий, тягучий, с горчинкой. Как какие то давнишние воспоминания.

— Может, и сделаю, — сказал он.

Когда они вышли из кафе, уже совсем стемнело. Миша предложил подвезти его домой, но Иван отказался.

— Мне нужно пройтись, — сказал он.

— Хорошо. Только не теряйся, пожалуйста! . Если что — ты знаешь, где меня найти!

— Знаю.

Миша ушёл, оставив после себя лишь следы на асфальте и запах дорогого одеколона.

Иван остался один.

Он шёл долго, не торопясь. Мысли путались, как осенние листья на ветру. Он думал о Мише, о его жизни, о себе. О том, что у каждого свой путь. И что его путь пока не найден.

Но теперь он твёрдо чувствовал: он должен его найти.

                ***



Вечер выдался душным для осени. За окном моросил мелкий дождь, каплями стучавший по подоконнику, будто пытаясь что-то сказать. Иван лежал на диване, уставившись в потолок. Мысли путались: работа, Лиза, Миша, театр, чувство, что он стоит на месте, хотя вокруг всё движется.

Мама зашла без стука, как всегда.

— Ты опять валяешься? — спросила она, сразу переходя в атаку.

— Отдохнуть можно?

— После работы? Конечно можно. Но не каждый день же!

— Я работал с шести утра до семи вечера. Мне позволено немного времени для себя?

— А когда ты начнёшь думать о будущем?

Он сел, потер лицо руками.

— Я думаю о нём. Просто не так, как ты хочешь.

— Как я хочу? А как ты сам хочешь? Скажи мне, Иван. Что ты видишь впереди? Грузчиком будешь до тридцати? Или вообще никуда не пойдёшь, потому что тебе всё неинтересно?

— Не кричи.

— А я не кричу! Я просто хочу понять, чего ты хочешь от жизни!

— А если я ещё не знаю?

— Так узнай! У тебя полно друзей, которые уже давно живут, работают, создают семьи. А ты… ты даже не знаешь, чего хочешь!

— Может быть, потому что меня никто не спрашивает, кроме тебя?

— Потому что я твоя мать! Потому что мне не всё равно!

Иван встал, прошёлся по комнате. Он чувствовал, как внутри растёт раздражение. Он любил маму, но её слова давили так, будто стены сужаются над ним.

— Я вернулся из армии месяц назад, — сказал он. — Я пытаюсь адаптироваться. Я не просил тебя решать за меня мою жизнь!

— Я только хочу тебе добра!

— А если твоё добро — это не то, что мне нужно?

— Тогда скажи, что тебе нужно! Я слушаю!

— Я не знаю! — повысил он голос. — Я не знаю, чего хочу! Я не могу просто взять и стать таким, как ты хочешь. Это так не работает!

Тишина повисла между ними. Мама смотрела на него, как будто впервые видела не сына, а взрослого человека, который больше не может жить по её правилам.

— Значит, ты не знаешь, — сказала она тихо. — Тогда и не злись, что я переживаю!

— Я не злюсь. Я просто… устал. От всего.

— Тогда иди, прогуляйся. Остынь.

— Может, я так и сделаю!

Через полчаса он уже был на улице. Дождь усилился, но он не стал брать зонт. Прошёл мимо магазина, свернул в переулок, потом ещё в один. Хотелось уйти подальше — не от города, а от мыслей, которые его давили.

Он добрался до старого парка. Никого не было. Только фонари мерцали в сумерках. Он присел на скамейку, закурил. Дым вылетал белыми облаками, смешиваясь с холодным воздухом.

Ему вспомнилась армия. Не служба, не командиры, не казармы, а ночи, когда он лежал и думал: — "Когда вернусь домой, всё изменится."
Но теперь он понимал: домой нельзя вернуться в том смысле, в котором он тогда хотел. Он изменился. И мир тоже.

Иван достал телефон. Открыл социальные сети. Листал, ничего не читая. Одно имя привлекло внимание — Лиза. Она оставила ему сообщение:

— "Привет. Ты сегодня свободен? Мы собираемся у театра. Пьеса местного автора. Интересная. Хочу, чтобы ты был там."

Он ответил:

— "Хорошо. Буду."

Потом набрал другое:

— "Спасибо, что ты вспомнила обо мне."

Отправил.

Поднялся с скамейки, пошёл прочь. Не домой. Куда-то вперёд.

Через два дня он всё ещё не вернулся. Мама звонила, писала, приходила к Мише, спрашивала, не видел ли он его. Но Иван жил у одного из знакомых актёров — в старом, почти заброшенном доме, где пахло деревом и кофе. Он помогал им готовить спектакль, ходил на репетиции, веселился с новыми друзьями.

Там он почувствовал себя живым.

А дома не чувствовал...

                ***



Иван шёл к театру пешком. Ноги сами выбрали этот путь, будто уже знали, куда им нужно. Лиза обещала, что это будет интересно — спектакль местного режиссёра, который ставит пьесу о людях, потерявших себя, но всё ещё ищущих свой путь. Ему показалось, что это почти про него.

Театр был старый, но ухоженный. Фасад украшали высокие колонны, а над входом горела вывеска с названием: «Театр имени А.С. Пушкина». Сбоку — афиша. Красные буквы на чёрном фоне: — «Вне времени»...

— Ты пришёл, молодец!— сказала Лиза, когда он подошёл. Она была в длинном пальто, волосы собраны в пучок, лицо слегка накрашено.

— Обещал же.

— Иногда люди обещают многое, а потом исчезают.

— Я не такой.

— Я и заметила.

Они зашли внутрь. Запах старых кресел, дерева, воска и чуть-чуть пыли. Где-то вдалеке звенели голоса актёров, готовящихся к выходу. За кулисами мелькали тени, кто-то бежал с листом бумаги в руках, кто-то что-то шептал себе под нос, повторяя текст.

Лиза провела его к первому ряду, указала на два свободных места.

— Здесь хорошо видно, — сказала она. — Особенно если ты никогда раньше не был в театре.

— Не был, — признался он.

— Тогда сегодня важный день для тебя!

Занавес поднялся. Медленно, с театральным достоинством. На сцене — пустое пространство, несколько стульев, один стол. Один из актёров стоял в центре, говорил монолог, обращаясь к воображаемому собеседнику.

— "Я вернулся домой, но меня никто не ждал. Я хотел быть героем, но стал просто человеком. Я искал смысл, но нашёл только лишь одни вопросы."

Иван почувствовал, как внутри ёкнуло что-то давнее. Что-то, что он до этого дня прятал от самого себя.

Спектакль продолжался. Персонажи сталкивались друг с другом, кричали, плакали, смеялись, обнимались. Одна женщина играла мать, которая не понимает сына. Мужчина — отец, который ушёл из семьи, чтобы найти себя. Юная девушка — любовь, которую невозможно было сохранить.

Иван сидел, не отводя взгляда. Он не понимал всего. Но чувствовал. Чувствовал, как эти слова отзываются в нём, как будто кто-то написал пьесу именно о его жизни.

Рядом Лиза внимательно смотрела на него, а не на сцену. Улыбалась. Не потому что было смешно. Просто она видела, как в его глазах загорается что-то новое.

После спектакля они остались. Лиза представила его одному из актёров — высокому, худощавому мужчине лет тридцати пяти, с  сигаретой в руке.

— Это Алексей, — сказала она. — Один из наших ведущих актёров.

— Рад знакомству, — сказал Алексей, пожимая Ивану руку. — Лиза говорит, что ты впервые в театре?

— Да.

— Тогда я рад, что всё  тебе понравилось.

— Больше чем. Я… даже не ожидал такого!

— Так всегда бывает в первый раз. А потом хочется снова и снова смотреть.

— Возможно.

Алексей усмехнулся.

— Ты работал где-нибудь? Не в смысле официально, а реально? Типа физический труд, тяжёлый график?

— Работал. Сейчас даже работаю грузчиком!

— Хорошо. Тогда послушай: у нас скоро начнётся новый проект. Мы ищем помощников. Не актёров, а тех, кто может помочь со сценой, с реквизитом, с переездами. Если интересно — можешь прийти, посмотреть, попробовать!

Иван замялся.

— Я как то не знаю…

— Ты ведь не боишься работы?

— Нет.

— Тогда почему бы и нет? Может, и найдёшь как раз там сам  себя.

Лиза посмотрела на него. Ждала ответа.

— Я подумаю, — сказал он.

— Думай быстро, — сказал Алексей. — Мы уже начинаем через неделю.

Когда они вышли на улицу, стало холоднее. Иван глубже запахнул куртку. Лиза пошла рядом, молча.

— Почему ты привела меня туда? — спросил он.

— Потому что ты нуждался в этом.

— Откуда ты знала?

— Я просто почувствовала. В тебе есть что-то… необычное. Ты не такой, как все. И если ты останешься грузчиком — ты сам себя потеряешь.

— А ты уверена, что я не потеряюсь в театре?

— Возможно. Но зато ты будешь теряться среди людей, которые пытаются что-то сказать миру. А не просто перетаскивать ящики.

Он усмехнулся.

— Звучит очень красиво.

— Это потому, что это правда!

Они остановились у светофора. Горел красный. Иван посмотрел на неё.

— А ты что ищешь?

— Я? — Лиза задумалась. — Я ищу того, кто сможет меня понять. Без слов. Только одним  взглядом.

— А если такого нет?

— Тогда я найду его сама! Может повезёт как то такого встретить...

Светофор переключился. Они пошли дальше.

Иван чувствовал, как что-то внутри него начало двигаться. Медленно, осторожно, но двигаться и шевелиться...

Может быть, это был простой страх. Может быть даже какая то надежда. А может быть уже и  первый шаг в новую жизнь?

                ***



Вечеринка проходила в подвале старого дома на окраине города. Кто-то назвал это место «нашей берлогой», но Ивану оно больше напоминало пещеру, куда заглянули все, кто не знал, куда ещё пойти.

Музыка гремела так, что казалось, стены дрожат. Люди танцевали, смеялись, кричали друг другу что-то поверх бешеного ритма. В воздухе смешались запахи водки, сигарет и пота. Где-то в углу двое парней спорили о политике, а девушка с ярко-розовыми волосами читала стихи кому-то, кто уже почти ее не слушал.

Иван стоял у стены, держа в руках банку пива, которую ему протянул Алексей, тот самый актёр, который предложил работу в театре.

— Ты пришёл, — сказал он, заметив Ивана. — Значит, ты уже почти свой.

— Я ещё не решил, хочу ли быть «своим», — ответил Иван.

Алексей рассмеялся.

— Это нормально. Все здесь когда-то были чужими. Просто потом перестали бояться быть собой.

Лиза появилась внезапно, с бокалом вина в руке. Она была другой — не той, что в театре. Более свободной, более… разбитной.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Я думала, ты вообще не придёшь!

— А почему должен был придти?

— Потому что сегодня важный день для всех нас. Юбилей группы. Ну и просто повод собраться. Побыть вместе!

— Я не очень люблю большие компании.

— Зато они любят тебя. Особенно если ты будешь пить, как они все!.

Она протянула ему стопку. Он покачал головой.

— Не сейчас.

— Почему?

— Просто не хочу терять контроль.

— Иногда нужно потерять контроль, чтобы понять, зачем он тебе вообще то нужен.

Он вздохнул, взял стопку. Выпил.

Горький вкус ударил по горлу. Он закашлялся.

— Первый раз? — спросила Лиза.

— Не первый, но давно не пил.

— Тогда начинай заново. Только не бросайся сразу.

Время текло странно. Сначала всё было отчётливо: лица, слова, движения. Потом — смазанность, голоса, много смеха. Кто-то пел под гитару, кто-то целовался в уголке, кто-то плакал, говоря, что жизнь слишком короткая.

Иван сидел на полу, спиной к стене. Рядом Лиза рассказывала историю о том, как в юности убежала из дома и месяц жила у бабушки на даче, питаясь одной картошкой и мечтами.

— А ты? — спросила она вдруг. — У тебя тоже были побеги?

— Из дома — нет, — ответил он. — Но я много раз хотел уйти.

— От кого?

— От самого себя.

— И получалось?

— Не всегда.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Ты странный.

— Так говорят, когда им не нравится собеседник...

— Но мне нравится. Ты не такой, как все.

— Это хорошо или плохо?

— Ещё сама не решила!

Ближе к ночи началась игра в правду или действие. Иван не хотел играть, но Лиза настояла.

— Правда или действие? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Правда.

— Что самое страшное, что ты испытал?

Он замялся. Все замерли, ожидая ответа.

— Однажды, — начал он, — я проснулся в казарме, и понял, что не помню, кто я. Я служил два года, видел многое, но в этот момент… я не чувствовал ничего. Ни боли, ни радости, ни страха. Просто пустота. И тогда я понял: если ты потеряешь себя — вернуть обратно будет труднее, чем кажется!

Тишина повисла на несколько секунд. Кто-то выдохнул.

— Чёрт, — сказал один из парней. — Это реально страшно.

— Да, — согласился Иван. — Поэтому я теперь стараюсь не терять себя снова.

Лиза положила руку ему на колено. Не как возлюбленная. Как друг.

— Ты не потеряешься, — сказала она. — Пока мы рядом с тобой!

Но он не был в этом  уверен.

Через час он ушёл. Без прощаний, без объяснений. Просто надел куртку и вышел в ночь. Холод встретил его свежестью. Город был тихим, только луна смотрела с высоты, как будто точно знала, что он думал.

Он шёл долго. Без цели. Без плана.

Ему было весело там, внутри. Но он чувствовал, что не совсем свой. Он хотел быть частью чего-то, но не мог до конца отпустить себя к ним, актерам...

Он остановился у реки. Посмотрел на воду. Отражение луны дрожало на поверхности.

— «Я не знаю, кем я хочу быть, — подумал он. — Но я точно знаю, кем я не хочу быть.»

Он достал телефон. Открыл сообщения. Написал матери:

— "Прости, что ушёл. Я скоро вернусь."

Отправил.

И пошёл домой.

                ***



Утро началось с головной боли и тяжести в груди. Иван проснулся на диване у Алексея, завёрнутый в старое одеяло с запахом кофе и сигаретного дыма. За окном было серо, будто весь мир ещё не проснулся или просто не хотел начинать новый день.

Он сел, потер лицо руками. Вспомнил вечер. Музыку. Лизу. Слова о себе, которые он не планировал произносить. Он чувствовал себя обнажённым после этих слов. Не физически, а как будто кто-то заглянул внутрь него и увидел то, что он сам старался прятать.

— Ты жив? — раздался голос Алексея из кухни.

Иван встал, потянулся и вышел. На столе стояла чашка с горячим кофе и бутылка минералки.

— Пей, — сказал Алексей. — Это поможет вернуться к жизни.

Иван сделал глоток. Горьковатый вкус напомнил ему армейские утра, когда командир будил их в шесть, и каждый солдат потом  считал минуты до следующего сна.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я работал с вами? — спросил он.

Алексей отложил книгу, которую читал.

— Я не просто хочу. Я предлагаю тебе шанс.

— Шанс на что?

— Чтобы начать всё с нуля. Или хотя бы понять, чего ты сам хочешь.

— А если я не знаю?

— Тогда это будет твой шанс найти ответ.

Иван молчал. Смотрел в окно. За стеклом прошла женщина с ребёнком. Ребёнок смеялся, указывая на голубей. Женщина улыбалась.

— У меня есть работа, — сказал он. — Грузчиком.

— И сколько ты так продержишься?

— Не знаю.

— Значит, ты просто боишься сделать этот  шаг.

— Я не боюсь.

— Тогда почему колеблешься?

Иван вздохнул.

— Я не уверен, что это моё.

— Никто не уверен. Но ты уже здесь. Ты видел наш театр. Слушал нас. Говорил с нами. Значит, внутри тебя что-то зацепило.

— Может быть.

— Тогда слушай. Мы начинаем новый проект. Это уличный спектакль — без стен, без рампы, без правил. Только мы и зритель. Это рискованно, но интересно. Нам нужны люди, которые могут помочь: собрать сцену, перенести реквизит, подстраховать актёров. Если согласишься — поедешь с нами в другой город. На неделю. Поживёшь с группой. Посмотришь, как это работает.

— В какой город?

— В Кировск. Там у нас есть связи. Будем играть на площади, в парке, где придётся.

— А если мне не понравится?

— Тогда вернёшься обратно. Без вопросов.

Иван задумался. Он знал, что стоит на краю чего-то важного. Он мог остаться здесь — в этом городе, с мамой, с работой, с Лизой, с этим странным, но добрым миром театра. Или он мог уйти. Отправиться туда, где никто не знает его прошлого. Где он будет просто человеком, который хочет что-то попробовать.

— Когда выезжаете? — спросил он.

— Через два дня.

— Я подумаю.

— Думай быстро, — сказал Алексей. — Место освободилось не просто так. Его хотели занять другие.

Вечером того же дня Иван пришёл домой. Мама заметила, что он что-то обдумывает.

— Что случилось? — спросила она.

— Мне предложили работу.

— В другом городе?

— Возможно.

— Ты опять уйдёшь?

— Это не навсегда.

— А на этот раз надолго?

Он не ответил. Просто сел за стол.

Мама принесла суп. Они ели молча.

— Я не хочу терять тебя снова, — сказала она вдруг.

— Ты меня не потеряешь.

— А если ты найдёшь там свою жизнь и забудешь нас?

— Я не забуду.

— Обещай.

— Обещаю.

Ночью он лежал в своей комнате, смотрел в потолок. На телефоне высветилось сообщение от Лизы:

— "Ты уезжаешь?"

Он ответил:

— "Может быть."

Через минуту пришло следующее:

— "Если поедешь — забери меня с собой."

Он улыбнулся про себя;
— " А ты не боишься?"

Ответ пришёл сразу:

— "Я всегда боюсь. Но это не останавливает меня."

Он закрыл глаза. И впервые за долгое время почувствовал: он теперь  готов сделать первый шаг. В неизвестность...

                ***



Иван нашёл Лизу в парке, возле старого фонтана, который давно не работал. Она сидела на краю бассейна, обхватив колени руками, и смотрела на закат. Ветер играл с её волосами, срывая пряди с лица, но она не делала попыток убрать их.

— Ты знал, что сегодня последний день? — спросила она, не оборачиваясь.

— Я думал, мы поговорим об этом позже.

— А ты умеешь откладывать важное на потом?

— Иногда.

Он сел рядом. Между ними повисло молчание. Не напряжённое, а такое, где каждый знает, о чём думает другой.

— Ты действительно уезжаешь? — спросила Лиза.

— Да.

— Навсегда?

— Не знаю. Возможно, на время. Пока не пойму, чего хочу.

— А если ты поймёшь, что захочешь остаться там?

— Тогда я вернусь сюда только за вещами.

Она усмехнулась.

— Звучит так, будто ты собираешься стать кем-то другим!

— Может быть, я уже им стал.

Лиза повернула голову, посмотрела ему в глаза.

— Я рада, что ты нашёл этот путь. Честно. Но мне будет тебя не хватать.

— Мне тоже.

— Тогда почему ты уходишь?

— Потому что если я останусь, то никогда не узнаю, кто я теперь.

— А если ты ошибаешься?

— Тогда я вернусь. Обещаю.

Они гуляли по парку до темноты. Мимо пробежали дети, смеясь, собака лаяла на прохожих, ветер шуршал опавшими листьями. Город жил своей жизнью, а они были словно вне всякого времени.

— Ты помнишь тот вечер в кафе? — спросила Лиза.

— Как ты меня встретила?

— Именно.

— Я тогда подумал, что ты слишком яркая, чтобы быть настоящей.

— А теперь?

— Теперь я думаю, что ты слишком настоящая, чтобы быть рядом со мной.

— Это комплимент?

— Самый лучший.

Она остановилась, взяла его за руки.

— Я не буду просить тебя остаться. Потому что знаю: ты всё равно бы не остался. Но я хочу, чтобы ты знал… ты изменился. Не потому что тебе нужно было уйти. А потому что ты понял, что можешь это сделать.

— Благодаря тебе.

— Нет. Благодаря себе. Я просто помогла тебе увидеть это.

Она поднялась на цыпочки, поцеловала его в щёку.

— Удачи тебе, Иван Морозов.

— Спасибо, Лиза.

Через несколько минут они разошлись. Он — домой, собирать вещи. Она — в театр, где её ждала новая роль и новый актёр, который хотел провести с ней вечер.

Иван шёл медленно. В голове стучало одно слово: — "Прощай."

Но он не чувствовал боли. Только лёгкую грусть и странную уверенность в том, что сделал правильный выбор.

Впервые после армии он чувствовал себя свободным.

                ***



Иван проснулся рано. Солнце ещё не выглянуло из-за горизонта, но город уже начинал просыпаться. Где-то вдалеке лаяла собака, по улице проехал автобус, хлопнула дверь. Он лежал на кровати, прислушиваясь к этим звукам, как будто хотел запомнить их навсегда.

В голове было странно спокойно. Ни тревоги, ни страха. Только ощущение чего-то большего, что ждало за пределами города. Он не знал, что именно, но чувствовал: это стоит того, чтобы отправиться туда.

Он встал, надел куртку, проверил рюкзак. Всё необходимое было с собой: несколько рубашек, зубная щётка, телефон и один старый блокнот, в который он иногда записывал мысли. Тогда, в армии, ему казалось, что эти записи помогут ему остаться собой. Теперь он понимал: он всегда был собой, просто не знал об этом.

Мама уже была на кухне. Она стояла у плиты, помешивала что-то в кастрюле. Не обернулась.

— Я собрался, — сказал он.

— Я слышала, как ты ходил, — ответила она. — Уже давно не сплю.

Он подошёл, обнял её сзади. Она вся была маленькой, хрупкой. Он не ожидал, что будет так трудно отпустить её взглядом, зная, что может пройти много времени, прежде чем они снова увидятся.

— Я скоро вернусь, — сказал он.

— Не обещай, если не уверен.

— Хорошо.

— Просто… береги себя.

— Обещаю!

На вокзале было холодно. Люди сновали вокруг, кто-то спешил, кто-то ждал. Алексей уже был там, курил у входа, опираясь на сумку с реквизитом.

— Ну что, готов? — спросил он.

— Кажется, да.

— Это хорошо. Потому что если бы ты не был готов — я бы всё равно тебя увёз.

Иван усмехнулся.

— Значит, выбора у меня не было?

— Был. Но ты сделал его ещё до того, как проснулся сегодня.

Поезд объявился через десять минут. Они заняли места в третьем вагоне, рядом с окном. Алексей сразу уснул, положив голову на сумку. Иван же смотрел наружу, следя за тем, как мелькают дома, деревья, рекламные щиты. Город уходил, оставаясь где-то внутри.

Через час он достал телефон. Открыл переписку с Лизой.

—  "Уже в пути."

Ответ пришёл почти сразу:

— "Смотри вперёд. И не забывай дышать ровно!"

Он написал:

— "А если однажды я захочу вернуться?"

Долгая пауза. Потом:

— "Тогда я буду там, где мы встречались. Ты знаешь, где это искать."

Ночью поезд остановился на одной из станций. Пассажиры выходили, кто-то курил, кто-то просто гулял. Иван вышел тоже. Ночной воздух был свежий, с едва уловимым запахом дождя. Он закурил, прислонившись к стене платформы.

Рядом остановилась девушка. Молодая, в длинном пальто, с книгой в руках.

— Можно прикурить? — спросила она.

Он протянул зажигалку. Она взяла, сделала затяжку.

— Спасибо.

— Ты одна?

— Да! А ты?

— Похоже, тоже да!

Она улыбнулась.

— Тогда нам повезло. Иногда лучше быть одиноким среди людей, чем потерянным среди тех, кто рядом.

— Это правда.

Они немного постояли в молчании.

— А ты куда? — спросила она.

— Не знаю. В какой-то другой город. Чтобы понять, кто я теперь.

— А ты что, не знаешь?

— Знаю. Просто хочу услышать это извне.

Она кивнула, как будто понимала.

— Тогда тебе повезло. Потому что иногда только вне себя мы находим то, что прятали в себе всю жизнь.

Она ушла, оставив после себя лишь запах духов и лёгкое чувство какой то потери.

К утру поезд прибыл в Кировск. Город был другим — более шумным, более живым. Здесь пахло улицами, цветочными  террасами, театральной краской и смехом. Алексей встретил его со словами:

— Добро пожаловать в мир, где нет никаких границ.

Иван улыбнулся.

— Я готов.

Первые дни были тяжёлыми. Работа, новые люди, новая команда. Он помогал собирать сцену, переносил декорации, учился слышать команды, но не подстраиваться под них. Он не был актёром, но стал частью чего-то большего. Чего-то, что давало ему чувство причастности.

Он играл роль невидимого помощника. Но даже в этой роли он уже находил себя.

Прошло две недели. Однажды вечером он сидел на крыше одного из зданий, смотрел на город и думал. О матери. О Мише. О Лизе. О том, как много всего изменилось за такой короткий срок.

Он достал блокнот, открыл последнюю страницу. Написал:

— "Я больше не тот парень, который вернулся из армии. Я — человек, который научился жить дальше. Не знаю, куда приведёт этот путь. Не знаю, вернусь ли я домой. Но если когда-нибудь решу вернуться — я найду дорогу. Потому что теперь я знаю, кем я стал."

Закрыл блокнот. Посмотрел на звёзды.

Город жил своей жизнью.

А он начал жить  своею...

                ***



Солнце пробивалось сквозь занавески, освещая комнату, где он жил уже почти месяц. Это была маленькая квартира на окраине Кировска, которую снимали несколько человек из театральной группы. Здесь было шумно по вечерам, тепло зимой и всегда пахло сигаретами и старыми книгами.

Он лежал, глядя в потолок, и думал: — "Я здесь. Я действительно здесь."

Город был другим. Более свободным, более творческим, менее предсказуемым. Здесь не было мамы, которая спрашивала, когда он начнёт "жить нормально". Не было Лизы, которая смотрела на него так, будто знала его лучше, чем он сам себя. Здесь были люди, которые принимали его за того, кто он есть. Или просто не задавались этим вопросом.

Работа в театре началась с простого: помогать переносить реквизит, собирать декорации, следить за порядком. Со временем его стали замечать. Алексей говорил, что у Ивана есть чувство пространства, интуиция. Он чувствовал, как нужно двигаться, чтобы быть невидимым, но важным.

В один из вечеров, после репетиции, Иван заметил одну женщину...

Мария стояла у выхода, курила, глядя на улицу. Она была высокой, с темными волосами, собранными в хвост, и глазами, в которых всегда светился какой то  вызов. Её лицо было немного усталым, но красивым. Губы покрыты помадой цвета бордо...

— Ты тоже не хочешь уходить? — спросила она, заметив его взгляд.

— Просто отдыхаю, — ответил он.

— Тогда присоединяйся. У нас осталось полпачки.

Он подошёл, взял сигарету. Закурили вместе.

— Ты новенький? — спросила она.

— Почти. Работаю помощником режиссёра.

— Помощником? — усмехнулась она. — Сколько ты уже здесь?

— Месяц.

— Тогда ты уже не совсем новый.

— А ты?

— Я давно здесь. И иногда чувствую себя, как дома. Иногда — как чужая.

— Это зависит от чего?

— От людей, — сказала она. — От того, с кем ты рядом находишься!

Иван посмотрел на неё. Что-то в её голосе тронуло его. Что-то глубже, чем просто слова.

— Я Иван.

— Мария.

Они пожали руки. Не как коллеги. А как те, кто понимает друг друга без всяких объяснений.

Уже почти ночью они снова встретились.

Театр был пуст, только лампы горели в коридорах. Они остались одни, допоздна работая над одной из сцен. Когда закончили, Мария предложила немного прогуляться.

Они шли по улицам, у  которых они еще  не знали  имён и названий. Разговаривали обо всём: о детстве, о потерях, о том, что нельзя было рассказать другим. Она рассказала о бывшем муже, который ушёл к другой актрисе. Он — о службе, о страхе потерять себя.

— Ты боишься быть собой? — спросила она.

— Боюсь, что меня не примут таким, какой я есть.

— Тогда начни с тех, кто видит тебя настоящего! Чего еще проще?

Она остановилась, посмотрела на него. Он отважно и решительно сделал шаг ближе к ней. Их губы встретились. Медленно, осторожно, словно проверяя, возможно ли это.

Поцелуй стал началом их горячих  встреч...

Они скоро стали близки. Не сразу, но очень  быстро. Мария была страстной, требовательной, но в то же время и очень нежной. Иван чувствовал, как внутри него просыпается что-то, что он считал потерянным навсегда для себя...

Они встречались пока  тайно, прячась от других. Иногда ночевали у неё, иногда — в театре, среди костюмов и старых декораций. Она часто  говорила, что любит его. Он не говорил этого в ответ, но что то тоже  чувствовал.

— Почему ты не говоришь, что тоже любишь меня? — спросила она однажды.

— Я не умею говорить это.

— Это же  не так сложно.

— Я не хочу потерять это слово.

— Тогда храни его до того момента, когда оно станет правдой.

Но их  отношения оказались еще  сложнее, чем он думал.

Мария была всё же какой то нестабильной. То играла с ним, как с игрушкой, то исчезала на несколько дней. То казалась ему ангелом, то даже демоном. Она говорила, что хочет быть любимой, но не знала, как принимать его любовь. Иван пытался быть терпеливым. Но рано или поздно терпение лопается...

Разрыв случился внезапно.

Иван пришёл к ней после репетиции. Хотел провести с ней вечер в этот раз. Но её нигде не было. Только записка:

— "Прости. Мне нужно немного времени. Ты мне так и не сказал, любишь меня или нет!
Наверное, нет...
Поэтому не знаю, вернусь ли."

Он ждал неделю. Потом две. Потом понял: она уже не вернётся...

Он написал ей:

— "Что хоть случилось?"

Ответ пришёл только через три дня:

— "Я не могу быть с человеком, который не может меня отпустить даже на время. И не может меня  принять, какая я есть"

Он ничего не понял. Но не стал ничего  спрашивать больше...
Через какое то время он услышал от одного из работников театра много плохого о себе! Кто то распустил слух, что он специально обворожил и соблазнил, обманул Марию!
И потом начал, якобы, сам об этом рассказывать с издёвкой всем открыто.
Иван даже не знал, как ему оправдываться и кому нужна эта провокация...

Мария не разобравшись, очень обиделась на него...

Но и  не остановилась на простой обиде...

Она начала неожиданно ему мстить. Медленно, как то исподволь. Она распространяла слухи, что Иван неуважительно относится к работе, что он ленив, что он использовал её, чтобы получить для себя выгодное место. Она рассказывала людям, что он не такой, как кажется. Что он скрывает своё истинное "я".

Алексей пытался вмешаться:

— Ты знаешь, что она делает?

— Знаю.

— Почему не защищаешь себя?

— Потому что я не могу доказать, что я тот, кем был. Я могу только показать, кем стал.

— А если тебя выгонят?

— Тогда я уйду сам.

И он ушёл. Не потому, что его прогнали. Потому что понял: этот мир больше не его...

Иван оказался совершенно один.

Без работы, без друзей, без понимающих его...

Он переехал в другое место, нашёл временную работу на складе. Жил скромно, старался не вспоминать прошлое. Но оно не давало ему все позабыть.

Он часто думал о Лизе. О том, как она сказала тогда:

— "Если однажды ты захочешь вернуться — я буду там, где осталась наша память о встрече."

Он много раз хотел написать ей. Но не мог. Потому что не знал, что ей сказать. Он не вернулся домой. Он так и не нашёл себя. Просто потерял себя снова!

Он начал опять думать о матери.

О её голосе, о её жизни, настроении, о её молчании, которое говорило ему больше, чем слова. Он думал, сможет ли он вернуться. Сможет ли простить себя за то, что ушёл от неё...

Он стоял на берегу реки, смотрел на воду.

И думал:

— "Если я сейчас поверну назад… вернусь ли я к тому, кем был? Или просто стану кем-то другим?"

Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера:

— "Ты ещё пока не потерял себя. Просто ещё  не нашёл."

Он не ответил.

Потому что не знал, кому принадлежит это сообщение...

И не знал, правда  это или чей то розыгрыш...

А пока он думал, как всё же ему вернуться туда, где его терпеливо ждут...
Мама и еще кто то...
Поэтому надо решать!