Полёт над Вадьей

Ночь тишиной объята, треск костра,
Да уханье совы в полночной мгле.
Пригрел меня шалашик до утра,
И сон волшебный вдруг явился мне.

И подняла меня святая дрёма
Над тихим и таинственным мирком.
Лечу, как лебедь, над простором дома,
И край родной раскинулся ковром.

Вот озеро, что Кислым нарекают,
Над ним тумана стелется вуаль.
А дальше — Дор, где травы поникают,
Обвитый лентой речек, смотрит вдаль.

Лечу над топью, где туман клубится,
И вижу в отдалении холмы.
Там две деревни, милые сестрицы —
Ершовская с Головинскою видны.

Они стоят, обнявшись, на высотах,
Как будто в танце медленном кружат.
Вокруг поля в таинственных дремотах,
И речки вдаль задумчиво спешат.

А дале — храма купола сияют,
Как парусник, что в дымке предстаёт.
И колокол от ветра оживает,
И свой негромкий звон в поля несёт.

У храма стела — память землякам,
Что не вернулись с огненных полей.
И яблонь цвет, подобно облакам,
Плывёт в тиши среди густых ветвей.

Дымок Оладьинской в рассветных чарах,
Деревня у колодезных цепей.
И баньки в ивняковых кущах старых
Стоят без скрипа запертых дверей.

Вот Топоровская, подобно змейке,
Петляет меж зелёных берегов.
Усадеб пёстрые мелькают клейки —
Ковёр из крыш и бархатных лугов.

И снова синь озёрная блеснула,
Как зеркало в оправе камыша.
Здесь Павловская в зелени уснула,
Покоем нежным ласково дыша.

За перелеском, в утренней прохладе,
Стоит Дуроевская на холме.
И отражается в озёрной глади,
Как сон, забытый в сладкой полутьме.

И вновь леса, и ручейки петляют…
За ними деревеньки на холмах видны.
Их воды Ловзенги нежно омывают —
Борисовская с Куракинской здесь сплетены.

А там, за топью, как преграда,
Гора Лобозная стоит, грозя.
Как будто шепчет: «Кончилася Вадья,
Тебе обратно повернуть нельзя?»

Я развернулся над Волошкой-рекой,
Чтоб путь обратный совершить воздушный,
Но ветер, озорник, махнув рукой,
Понёс меня, своей мечте послушный.

В туман и холод я попал внезапно,
Проснулся — и костёр почти погас.
Подбросил дров, чтоб не было так зябко,
И вновь закрыл глаза в урочный час.

Ведь я в полёте первом, мой дружок,
Не всю ещё увидел Вадью с неба.
И полетел опять на огонёк
Туда, где быль сплетается и небыль.