немного о Грузии

На странице у потрясающей ,во всех отношениях, женщины из Тбилиси ,Валентины Семилет,в Facebook Valentina Semilet,
Я прочел очередной шедевр ,с любовью и тонким юмором, рассказывающий  о грузинах

Так вот, прочитал я её рассказ, и захотелось вспомнить картинку из моих грузинских впечатлений.

Сразу предупрежу, что некоторые имена я изменил — дабы случайно не обидеть кого-либо из моих близких друзей, ставших мне родными.

Во время одной из моих многочисленных поездок в Менгрелию, в её столицу — славный город Зугдиди — дело подходило к концу. Мы с партнёром, закончив дела, собрались ехать в аэропорт Кутаиси, откуда самолёт летел в Ригу. Как всегда, мой чемодан был наполнен подарками, без которых никто бы меня не отпустил в дорогу.

Там были свежеиспечённые хачапури — немного так, штук десять, тщательно завернутый сулугуни (каких-то два кило), аккуратно упакованная, чтобы не разбилась, банка мацони и несколько кило хмели-сунели. Канистра с горным мёдом из Сванетии.

В большой пластиковой канистре плескалось домашнее вино сорта Кархуна.
А кто не пробовал это вино — тот не поймёт меня, потому что вкус этого божественного напитка не передать словами.

В общем, разрешённые 23 кг превратились в 28. Но кто на это смотрит, если твой друг гарантирует, что это всё пропустят на борт самолёта?

То, что в ЕС существуют строгие правила провоза продуктов питания и ограничения на их ввоз — так ого это волнует в Грузии. Но, забегая вперёд — а, наверное, в тот день Бог вообще показал, что Он существует, — потому что не знаю по какой причине, кроме как по Его воле, в этот воскресный день мой чемодан благополучно долетел до Риги. И никто из наших доблестных и абсолютно бескорыстных таможенников не удосужился попросить меня открыть его. И продовольственная безопасность Европейского Союза подверглась серьёзному риску.

А теперь, собственно, после пространного вступления, перехожу к рассказу, за правдивость которого отвечаю своей безупречной репутацией.

Выезжаем мы из Зугдиди, как всегда почти впритык. Но теоретически должны успеть к началу регистрации.
Как вдруг раздаётся телефонный звонок, после которого мой любимый друг — батоно Дженери — сообщает, что мы должны буквально на две минуты заехать на поминки одного уважаемого человека. Потому что если мы не заедем — это будет обида на всю жизнь, и люди не поймут, почему он не сказал пару добрых слов об усопшем.

На все мои возражения о том, что мы опаздываем, было сказано, что я, наверное, забыл — он всё рассчитал, и мы приедем вовремя и даже раньше.

В результате мы сворачиваем с трассы, едем по просёлочной дороге километров пять. Дженери просит подождать две минуты в машине, а он пойдёт и скажет несколько слов в утешение.

Через десять минут ожидания к машине подходит какой-то незнакомый мне человек и говорит:

— Батоно Александре, окажите уважение нам и зайдите на минуту, чтобы сказать несколько слов, потому что вдова покойного слышала о вас очень много хорошего, и для неё очень важно увидеть вас и услышать.

В этот момент я понимаю, что на самолёт уже опоздал. И лихорадочно начинаю смотреть, какие ещё есть возможности улететь домой в ближайшее время, при этом продолжая идти за незнакомцем.

Захожу в зал и вижу Дженери, показывающего мне всем своим видом, что иного выхода, как смириться, у меня нет.

Мне наливают большой рог, и я, включая всё своё красноречие, произношу долгий тост, где говорю о том, что это большая утрата для всей Грузии, что покойный был достойным сыном грузинского народа, и скорбь о его кончине будет нашей всеобщей скорбью. Его дети будут гордиться своим отцом, а его замечательная супруга будет помнить о нём до конца жизни.

Все одобрительно кивают головами и тут же поднимают тост за такого замечательного человека, как батоно Александре, который является большой гордостью Грузии и должен обязательно приехать в гости ко всем, кто присутствует на похоронах, и к их многочисленным родственникам, которые не успели приехать на похороны.

После моих уверений в том, что обязательно в ближайшие дни приеду и посещу всех уважаемых людей (я это заверил после очередного возлияния, в душе понимая, что даже и завтра никуда не улечу), мы покинули поминки.
И тут Дженери показал настоящий класс езды.

То, что нас по дороге не остановили грузинские полицейские, что мы не сбили ни одной коровы, безмятежно гулящей по дороге, и не столкнулись ни с одной машиной — тоже можно назвать Божьим провидением. Но в аэропорт Кутаиси мы прибыли через десять минут после того, как посадка закончилась.

Я понял, что гонка окончилась зря, и попросил друга не отчаиваться, потому что ко всему надо относиться философски. Но нужно знать моего друга.

Буквально через минуту, непонятно откуда, пришёл начальник смены аэропорта. И меня, лишь формально проверив документы, доставили вместе с моим чемоданом к трапу самолёта.

На прощание этот замечательный во всех смыслах человек спросил:

— Ты в Риге живёшь?
— Да, уважаемый.
— Малхази знаешь?

Я не знал никакого Малхази, но понял, что если бы ответил отрицательно, то тотчас бы упал в его глазах. И, посмотрев ему в лицо, утвердительно сказал:

— Батоно, кто ж не знает Малхази!
— Тогда передай ему, что он пидарас. Если он не вернёт Марехи долг — я сам приеду за ним.

Прилетев благополучно в родной город, я через несколько дней разыскал одного знакомого грузина, живущего в Риге уже лет пятьдесят, и задал ему вопрос:

— Гия, ты Малхази знаешь?

Тот даже не удивился и спросил, не идёт ли речь о Малхази Горгулия?

Я честно рассказал ему всю историю моего интереса к человеку по имени Малхази.
— Тогда это точно он. Он не отдаст. Он пи…рас.

Но на всякий случай дал мне его телефон.

Я позвонил этому Малхази и сказал, что хочу передать ему привет из Грузии — и мы договорились о встрече в ближайшее время.

Так получилось, что очень давно один, скажем так, не самый законопослушный человек, тоже родом из Грузии — из маленького городка Самтредиа, давно живущий в Риге — оказал мне услугу, благодаря которой я стал работать в Зугдиди, где и обрёл замечательных друзей и партнёров, ставших мне очень близкими людьми. Я поддерживал его тогда, когда он по воле Фемиды оказался в местах не столь отдалённых, но и не самых комфортных.

Когда мы встретились с Малхази, я ненароком упомянул имя этого человека и сказал, что вместе с приветом из Грузии меня попросили передать, что долги надо отдавать.

Произнёс я это спокойным и дружелюбным тоном. Но, видимо, уважаемый Малхази что-то такое услышал, что, как я понял, подвигло его к тому, что через некоторое время долг был возвращён.

Правда, для начала было сказано, что он маму его и всех остальных…
Скорее всего, сказано это было для того, чтобы поддержать своё реноме.
Но итог был таков, каков должен был быть.

;

Надеюсь, что не очень утомил своим рассказом.
В заключение хочу лишь добавить, что немного приукрасил всё —
но вы понимаете: я всегда пишу только правду.